Глава 1 Воспоминания о первом снеге

 Прим. автора: сцена находилась в конце главы "Бесконечный снег" третьего эпизода. Когда началась метель, Григорий Александрович припомнил давешние обстоятельства их знакомства с Викторией, и припомнил, как встретился с Корниловой в её день рождения под первым снегом. Сцена вырезана по причине малой смысловой нагрузки для общего повествования.


 И в тот момент припомнился Григорию Александровичу эпизод один, ещё со времен обучения глубоко запавший в душу и запомнившийся в самых мельчайших деталях. Как помнилось Наволоцкому, утро то выдалось скверным, облившись свинцовой краской, дабы никто не мог узреть под слоем этим ту истинную скорбь, что царила в душе умирающей природы, объятой унынием и некоторой долей разочарования прямо-таки на смертном одре своём. И Григорий Александрович тогда прямо-таки перенял это настроение из самого раскалённого эмоциями воздуха и напитался ими, и от этого на душе у него народилась тяжесть неопределённая, и не смог обозначить он ей причины. Шёл герой наш по делам известным в университет, и уже на подходе взор пал на фигуру крайне знакомую и, можно было бы сказать, даже в чём-то родственную. Виктория Корнилова стояла в компании девчонки одной и как бы слушала её, изредка поглядывая на собеседницу, и кивала одобрительно в моменты необходимые, но всё-таки по большей части смотрела куда-то в сторону глазами бегающими, будто бы девушка ждала кого, и бесконечно перебирала взором проходящих мимо людей в надежде обнаружить фигуру, ту самую, почему-то до боли нужную в настоящий момент. И вот в какой-то миг того смазанного и вероятно ненужного разговора (так почему-то подумалось Наволоцкому ввиду ощущений собственных), Виктория Олеговна, немного прищурив голубые глаза, озарила мир улыбкой и, оставив свою собеседницу, засеменила прямо-таки к нему, на ходу помахивая ручкой, как бы в приветствии.
 — С Днём рождения тебя, — проговорил Григорий Наволоцкий, приблизившись к Виктории. Надо отметить, что с момента того, как он заприметил девушку, он как бы напрягся и превратился в единый железный пласт и ощущал то крайне явно. Он ещё сомневался в своих мыслях, как именно встретит девушку и в каких словах поприветствует её в подобный день. Но, к слову заметить, всё вышло, как и в иные разы — спонтанно, несколько скомкано и, само собой, Григорий Александрович остался недоволен и подумал, что мог бы сказать-то как и получше.
 Но Виктории и того оказалось достаточно, ибо девушка взяла за руку Наволоцкого и улыбнулась легонечко, и поблагодарила единственным "спасибо" в ответ. На том и замолкли оба, стоя под первым октябрьским снегом и глядя друг другу в глаза. И так запал в память тот эпизод герою нашему, что он потом припоминал его не раз (о том мне стало известно из трактата Наволоцкого), и каждый раз он воодушевлялся внутри себя, когда наступал день первого снега, наступал, как правило, неожиданно и действовал на душу Григория Александровича крайней благотворно. И ничего он не смог бы поделать с собой, даже если бы того сильно захотел. С того момента Виктория Корнилова и первый снег стали чем-то единым на веки вечные.