Куда бы ты ни пошла

Том позвонил мне в субботу утром - я только глаза продрал. Ну кто звонит так рано в выходной? Тем более, мы с ним и знакомы не особенно близко - так, пересекались пару раз. Друзья друзей. Откуда только у него мой номер.
Том долго мялся, мычал, ходил вокруг да около, как дела, что делаешь сегодня, наконец я не выдержал:
-Выкладывай уже, чего тебе?
А он вдруг:
-Мне сказали, ты когда-то играл на улице.
Еще бы. Одно время даже этим зарабатывал, можно было поднять денег, особенно вечером в какой-нибудь праздник, когда в Старом городе полно людей.
Да, говорю, играл.
-А не хочешь сегодня… Ну… подыграть мне сможешь?
И главное, так наигранно-беззаботно. Ну да, ну да. Знаю я этот тон.

-Сегодня? Во сколько?
-Прямо сейчас.
-Ты где играть-то собираешься?
-Да так, в одном месте… Покажу.

Еще лучше. Играть где-то, не знаю где, в субботу с утра. С полминуты я размышлял, не послать ли его подальше, но он вдруг сказал: пожалуйста. И добавил - я проставлюсь.
Ну тогда ладно. Тем более, в душе я был падок на всякого рода авантюры. Точно знал, не пойду - буду жалеть и думать, что пропустил что-то интересное.
И халявное пиво. Как тут было устоять?

Встретились мы с Томом на остановке, оба с гитарными чехлами на плечах, пожали руки, был он не в духе, лицо прямо-таки похоронное, у подростков часто такое бывает, переходный возраст, наверное, еще не кончился.

-Далеко ехать?
-До кольца, потом на трамвае еще…
-Ого. Это куда?
-Парк “Аркадия”.
-Это же другой конец города! Почему? Там что, сбор твоих фанатов?

Он наконец-то улыбнулся. Но не ответил. Интрига. Ну хоть что играть-то будем, должен же я быть готов?
- Знаешь такую? - и Том тихо напел припев. Ну конечно.  Это была одна из сладких псевдорокерских песенок для девочек - “если бы я мог, я бы пошел за тобой куда угодно, буду рядом, где бы ты ни была, ты сбежала с моей любовью” и прочая чушь. Одно время звучала из каждого утюга, теперь забыта, как и миллионы других. Но как оказалось, забыта не совсем.
-Знаю, конечно.
-Сыграть сможешь?
-Ты что, эту попсу?! Ладно, смогу, - признался я, - выучил когда-то, сам не знаю, зачем. Показалось прикольно. И легкая, до-соль-ля минор-фа.  А почему именно эта?
-Так надо. Увидишь.

Ладно. Хорошо. Почему нет - проснулся человек ни свет ни заря в субботу и понял, что для достижения мировой гармонии ему не хватает сыграть именно эту песню именно в парке “Аркадия”. Со мной в дуэте. Бывает. Опять вписался в какой-то детский сад, мысленно поздравил я себя. Представил, как буду рассказывать эту историю своим ребятам из группы и хмыкнул. А Том замолчал до самого конца пути, вцепившись в свою гитару и напряженно глядя в окно, и я решил ему не мешать. Пусть побудет в себе, если надо.
 
Чем дальше мы входили в парк, тем медленней он шел. Еле ноги волочил. Все молчал, вздыхал только. Наконец мы доплелись до киоска с мороженым - такой передвижной, разрисованный птичками и цветочками, а внутри - две девчонки в белых блузочках и смешных розовых шляпках. Том остановился - не слишком близко, и стал неловко стягивать с плеча гитару. Я заметил, что у него дрожат руки. Здесь? Мы будем играть прямо здесь? Здесь же никого нет! Я огляделся. Пустые скамейки, только голуби расхаживают. И эти девчонки… Ага. Все понятно.

Девчонки уставились на нас, прямо застыли. Потом темноволосая с большими глазами резко отвернулась и скрылась в глубине киоска (хотя какая там глубина, скорее, забилась в угол, чтобы ее не было видно). Вторая, блондинка, осталась торчать в окошке.

Том бесконечно долго откашливался, потом поднял глаза в небо и мы начали. Первые две фразы у него получились слабо и тихо, я даже подумал, что ничего не выйдет, зато потом… Вдруг прорезался Голос. Такой, что я от удивления чуть аккорды не перепутал. Сильный, звучный, удивительно чистый, он поднимался высоко вверх и разносился по всей округе. Там, где нужно, в Голосе проступали слезы, или бессильное отчаянье, или безудержная искренняя любовь. Словно сама душа пела (да, я могу быть сентиментальным, черт побери!).

Блондинка звала свою напарницу, махала руками, как мельница, но та не показывалась. На припеве вокруг нас начали собираться люди - мамочки с колясками, старушки, гуляющие под ручку, местные алкоголики. Я гипнотизировал взглядом киоск, туда уже выстроилась небольшая очередь, блондинка вовсю орудовала лопаткой для мороженого, второй девчонки так и не было видно. Вот стерва! Для тебя же стараемся, неужели непонятно! Что вам, девчонки, еще нужно?

Песня закончилась, вокруг зааплодировали, алкоголики засвистели. Блондинка тоже изо всех сил хлопала в ладоши, чуть не вывалилась из своего окошка.
-Еще! - крикнул кто-то и все подхватили, - еще, еще!

Мы переглянулись. Уходить сейчас было глупо, мы же не добились цели, вернее, Том не добился. “Let it be’’, произнес я одними губами и мы продолжили концерт. Нам начали подпевать. Все скамейки вокруг были заняты, а ведь только что парк казался пустым. И это за несколько минут!

Творилась какая-то фантасмагория, провал в другое измерение, нас уносила метафизическая река - именно за это я и люблю жизнь. За возможность присутствовать при чуде. Вы думаете, чудо - это когда архангел Гавриил к вам на парашюте спускается? Нет, это вот такие моменты, которые надо уметь замечать. Например, как из примитивной песенки на твоих глазах создают настоящий Зов, на который приходят люди. Или как находишь вокалиста для своей группы, когда уже отчаялся отыскать подходящего…

А ведь я мог не поехать! Или вообще не взять трубку. Я понял, что никому не расскажу об этом, никогда. Слишком личное - и для Тома, и для меня, как оказалось.

Блондинка силой вытащила темноволосую к окошку, та отворачивалась, вырывалась, и вдруг исчезла, будто провалилась. Я догадался, что она села на пол. Лишь бы не видеть нас! Я разозлился по-настоящему. Мы допели, и я сразу стал укладывать гитару. Хватит унижаться. Нас просили продолжить, и хотя мне очень этого хотелось, обида за Тома была сильней. Я потащил его за собой к выходу из парка, он не очень-то сопротивлялся, только низко опустил голову, так что волосы закрыли лицо.

Сзади раздался топот, кто-то бежал за нами - это была блондинка с двумя  вафельными стаканчиками в руках.
-Это вам, - чуть задыхаясь, блондинка протянула нам мороженое и повернулась к Тому, - она не может сейчас выйти. Сказала, что позвонит тебе сегодня обязательно. Она… она плачет.
И побежала обратно.

А в Томе словно что-то взметнулось, как шампанское в хорошо встряхнутой бутылке, он распрямился и вдохнул полной грудью, осматриваясь вокруг с совершенно обалделым видом, будто только что родился. И лицо расплылось в идиотской улыбке - такой, которую чем больше скрываешь, тем шире она становится. Было видно, что он забыл, куда шел, и вообще не очень соображал, что происходит. Сжимал в руке стаканчик, смотрел в небо и улыбался. Носом шмыгал еще.

-Ну что, ты обещал проставиться, - я похлопал его по плечу, возвращая обратно в бренный мир, - заодно хочу с тобой кое-что обсудить.