Эстетика атмосфер

Этот очерк (по жанру - книжный конспект) был впервые опубликован в портале "Воздушный Замок" где сопровождался комментариями и дискуссией. https://rmvoz.ru/forums/index.php?topic=4874.0#msg39155

Немецкий философ Гернот Бёме ввел недавно в философско-эстетический дискурс понятие «атмосферы», хорошо знакомое из повседневной жизни. Атмосфера – это пространство настроения и настроенное пространство. Мы сталкиваемся с атмосферами буквально везде: дома, на работе, на улице, в гостях, в фирменном ресторане, кафе или магазине, в парке, в саду и т.п. Атмосфера – это конденсированная в пространстве эманация выразительности вещей. Нетривиальность понятия атмосферы состоит в её существенно промежуточном положении между субъектом и объектом. Начать объяснение, как всегда, лучше всего на примерах.

Бёме начинал развивать свою концепцию с экологии и эстетики природы. Его ключевой пример атмосферы – это восприятие пейзажа или сада. Бёме к сожалению как-то робко и нерешительно применял свою концепцию к другим типам атмосфер, которых в жизни великое множество. Он лишь бегло касается атмосферы богослужения, которая, очевидно, имеет прямое отношение к иеротопии. Мне хочется начать с еще более очевидного примера, которого Бёме также не касается. Это – домашний уют, который во многом аналогичен сакральности. Сфокусируемся на отличиях эстетики атмосферы от классической эстетики произведений искусства.

Когда мы говорим «уютный дом», мы проецируем в пространство дома свои ощущения, которые мы объединяем в «чувство уюта». Уют требует присутствия в доме людей. Если Венера Милосская совершенна и в пустом музее, когда на неё никто не смотрит, то пустой дом не может быть уютным. Уют перформативен. Уют – это не собственное свойство дома, а его атмосфера, своего рода промежуточная среда между домом и людьми. Эта промежуточная среда нематериальна и субъективна, так как она не существует вне восприятия. Но она же и объективна, так как уютность дома может оценить каждый. Отдельные вещи теряют в ней свою индивидуальную объектность. Они коллективизируются в пространстве и растворяются в атмосфере, которая принимает на себя функции объекта. На вопрос, что же все-таки мы воспринимаем, когда нам уютно, следует простой ответ: атмосферу уюта! – или даже просто сам уют. Наконец, уют, также как и сакральность, создается совершенно конкретной и вполне осознанной деятельностью, которая часто следует стандартным рецептам-парадигмам (напр. Фэн Шуй).

Каждый верующий, выходящий из церкви в «благодатном» настроении, свидетельствует о важности атмосферного аспекта чувства сакрального, о фундаментальном значении которого говорит и сама заповедь, запрещающая изображения Божественного. Не-изобразимости Божества отвечает не-образный аспект чувства сакрального, который и в христианской традиции ставится выше образного. К сакральной атмосфере применимо почти все, что мы Выше сказали про уют. Она также требует присутствия людей, в ней также коллективизируются и растворяются отдельные иеротопические компоненты, и она также становится воспринимаемым объектом. На вопрос о том, что верующий воспринимает в церкви, ответ будет один: «Благодать!» Наконец, сакральная атмосфера создается вполне осознанной деятельностью, которая называется иеротопическим творчеством (хорошо если творчеством, а не массовым производством).

Короче говоря, обычное произведение искусства более объективно, чем субъективно. Его образ как бы приклеен к самому произведению. Мы ищем образ Венеры Милосской в очертаниях её мраморных телес. Кажется, что даже будучи выброшена в межпланетное пространство, она не утратит совершенства. Атмосфера же, напротив, не существует без наблюдателя. Она принадлежит процессу взаимодействия субъекта со средой. Пусть атмосфера есть настроенное пространство, но сама эта её настроенность есть настроение человека.

Так как Бёме начинает с природных атмосфер, у него, естественно, возникает вопрос, кто же создает природную атмосферу? Ответ неожидан. Бёме пишет об активности самих вещей, об их «экстатичности», выходе за свои границы. Здесь уместно вспомнить о различии вещей от предметов или объектов. Вещь – это предмет, с которым мы вступили в смысловое взаимодействие. Вещь для нас что-то значит, а предмет – он, так, просто валяется. О предмет спотыкаются, а вещь убирают, достают или дарят. Вещь служит, она может подвести или быть надежной.  Вещи создают атмосферу, потому что хотят быть замеченными – таков один из аспектов нашего с ними фактического взаимодействия.

В заключение хочется удивиться, почему европейской философии понадобилось ~2400 лет (если считать от Платона), чтобы формализовать такое простое понятие, известное, наверное, еще первобытным людям? Мне кажется, причина этого философского убожества в доминировании в философии аналитического, расчленяющего направления, которое европейская мысль начинает преодолевать лишь в 21 веке. Со времен Платона и Аристотеля философия взяла курс на описание мира без человека, назвав его «миром, как он есть». Основным мерилом её успеха и главным детищем стал прогресс естественных наук. Аристотель был первым физиком в той же (а может и в еще большей) мере, в какой он был первым философом. Так что, когда философия отделилась от физики, она не могла не унаследовать тот же аналитический подход, который сработал в физике и химии. Нашему поколению предстоит собирать по кусочкам ту целостность человеческого космоса, ту естественную включенность человека в жизнь, которую  мы на интуитивном уровне ощущаем также хорошо, как эстетику атмосфер, и для которой также должен найтись некто, кто откроет рациональному познанию ту очевидность, которая ощущается всеми фибрами человеческого существования.

Литература
1. Bоhme G. The Aesthetics of Atmospheres. Edited by J.-P. Thibaud. – London&NY: Routledge, 2017. – 217 p.
2. Bоhme G. Atmospheric Architectures. The Aesthetics of Felt Spaces.  – Bloomsberry, 2017. – 199 p.
3. «Атмосфера» как фундаментальное понятие новой эстетики (сайт «Метамодерн»)
https://metamodernizm.ru/atmosphere-and-a-new-aesthetics/