Глубокое синеее море. СПб Молодёжный театр

ОТ МОРЯ ДО НЕБА

Петербургский Молодежный театр на Фонтанке представил зрителям премьеру спектакля «Глубокое синее море» по одноимённой пьесе одного из самых популярных драматургов Англии середины ХХ века Теренса Рэттигана (1911-1977) в переводе Виталия Вульфа. Режиссёр-постановщик – Народный артист России, лауреат премии Правительства России Семён Спивак.

Слово «море» всегда привлекает и читателей, и зрителей своей многозначностью. Вот и в данном случае «глубокое синее море» - это и образ, и метафора. В английском языке существует поговорка «Между дьяволом и глубоким синим морем», означающая примерно то же, что и русская поговорка «Между молотом и наковальней». В пьесе Рэттигана море – это штормящее море чувств, в котором барахтаются главные действующие лица, но при этом море – у каждого своё, и глубина у этих морей разная, и шторм разной силы.
 
Начинается спектакль с того, что Хестер Коллер (Эмилия Спивак), красивая женщина лет сорока, включила газ на кухонной плите с намерением отравиться насмерть, но зашедшие к ней соседи по дому не дали её горькому замыслу осуществиться. А повод для попытки самоубийства был, на взгляд современного зрителя, несерьёзный: её возлюбленный – Фредди Пейдж (Александр Тихановский), бывший военный лётчик, намного младше Хестер не поздравил её с днём рождения. Забыл. Не поздравить забыл, а о дне рождения забыл.

Хестер ради своего безграничного, заполонившего её всю чувства к Фредди ушла от любящего и благополучного мужа Уильяма Коллера (Андрей Кузнецов), процветающего и уважаемого лондонского судьи. А Фредди, служивший военным лётчиком во время Второй мировой войны и, по его собственным словам, чудом оставшийся в живых, не хочет ничем заниматься серьёзно, а хочет «сидеть за столом» и делать что-либо без особого напряжения.

Но такая работа на дороге не валяется, сам Фредди не особо её ищет, а пока пытается наслаждаться жизнью, ж-и-з-н-ь-ю и через семь лет после окончания войны (пьеса написана в 1952 году), ещё не вполне осознаёт, что смерть, унесшая стольких людей, прошла мимо него. Он проводит время в барах и гольф-клубах со случайными знакомыми или своим приятелем Джеком Джексоном (Станислав Горелов), а в бедную съёмную квартиру приходит, чтобы от переизбытка выпитого спиртного сразу рухнуть спать. А тут Хестер со своей любовью… Нет, это, конечно, хорошо, когда тебя любят до безумия, просто здорово, тем более, такая милая женщина, как Хестер, но переполняющее Фредди ощущение нереального везения – остаться живым на войне – преобладает над всем в его сегодняшней мирной и такой ещё молодой жизни.

Во время Второй мировой войны Терренс Раттиган, военный летчик- лейтенант, служил в Королевских военно-воздушных силах хвостовым стрелком (это член экипажа военного самолёта, который выполняет функции стрелка, защищаясь от атак вражеских истребителей сзади или с «хвоста» самолёта) и, очевидно, своими ощущениями от пережитого наделил персонажа «Глубокого синего моря».

А Хестер… «Она – дочь священника, которая уйдя от благополучного и высокостатусного мужа-судьи к любимому, отринула всё – заповеди, каноны, правила приличия, всё, чтобы только быть вместе с любимым мужчиной. А ему душно с ней в одной комнате», - рассказывает Семён Спивак.

Привести в чувства Хестер в прямом и переносном смыслах пытается сосед по дому, врач по профессии, и, как видно, прекрасный врач, немец Мистер Миллер (Пётр Журавлёв). В его жизни случилось что-то очень серьёзное, за что его лишили права работать врачом, но призвания лишить человека не может никто. И он помогает Хестер изо всех своих врачебных и человеческих сил.

Старается как-нибудь уладить все страсти, кипящие в душах её постояльцев, хозяйка дома, в котором квартиры сдаются в наём, Миссис Элтон (Алла Одинг). Но чужая душа, как известно, потёмки, и найти ключ к ней ох, как трудно, и не всегда возможно.

Молодая пара соседей Хестер и Фредди по дому – Филипп и Энн Уэлч (Сергей Барабаш и Дарья Вершинина) даны драматургом для контраста - у них всё спокойно, тихо, мирно, и они с наивностью, иногда свойственной молодым, пытаются помочь и Хестер, и Фредди почувствовать себя в своей тарелке. Если бы ещё те двое знали, что представляет собой их «тарелка»…

Больше всего в этой истории жаль официального мужа Хестер, Уильяма Коллера (Андрей Кузнецов). Он и судья уважаемый, и дом – полная чаша, и Хестер он любит искренне и глубоко, без всяких условий и уловок, и очень хочет её вернуть.

А Хестер… Хестер хочет продать свою картину (она ещё рисует), чтобы было на что жить с неработающим Фредди.

В финале Фредди получает предложение служить лётчиком-испытателем в Южной Африке и после недолгих раздумий принимает его, но поедет туда без Хестер. Он вернётся в свою, видимо, любимую профессию, но без не слишком любимой женщины. Эта женщина (Хестер) - эпизод в его жизни, а небо и профессия – навсегда.

Вот и обмелело глубокое синее море. Одному из барахтавшихся в нём достанется глубокое синее небо. Что останется-достанется остальным – мы можем только домыслить.

От природы хрупкая и трогательная Эмилия Спивак наделила этими качествами свою Хестер, а глазами, огромными и яркими, как глубокое синее небо, её Хестер пыталась из окружающего пространства вобрать в себя силы, чтобы справиться с любовным наваждением, в котором она едва не утонула всерьёз.

Эмилия не просто сыграла роль, она прожила судьбу, пусть, согласно воле драматурга, часть судьбы своей героини, но так, что зрители долго будут это помнить, потому что и их вовлекли в судьбу Хестер, хотели они того или нет.

Андрей Кузнецов создал Уильяма Коллера чрезвычайно обаятельным, терпеливым и бесконечно любящим Хестер. Глядя на внешность и поведение его персонажа, невозможно было понять, как и почему можно уйти от такого неотразимого мужчины. Разве что потому, что любовь зла… Правда, последствия такой злой любви бывают ещё злее.

Пётр Журавлёв дал твёрдо понять, что сломанная жизнь не лишила Мистера Миллера профессионализма и благородства. А Миссис Элтон Аллы Одинг – как мать Тереза в отдельно взятом доме - хотела покоя и добра всем его жителям.
Фредди Пейдж по законам жанра должен быть «фу»-персонажем», но у Александра Тихановского Фредди не безнадёжный человек-бедствие, есть надежда, что он воспрянет в своей новой южно-африканской жизни, а вот несомненное бедствие - это война.

Сценическое оформление художника-постановщика Николая Слободяника символичное и лаконичное. Оба действия спектакля происходят в съёмной квартире Хестер и Фредди. Кое-что происходит и за пределами этой квартиры, но зрители того не видят. На полу сцены сооружены прямоугольные подсвечиваемые изнутри подиумы, по которым ходят, бегают и на которых танцуют (режиссёр по пластике Игорь Качаев) действующие лица. Верх подиумов сделан в виде голубоватых льдин с трещинами, очевидно, символизирующих то, что жизнь главных персонажей трещит по швам.

В центре сцены – большое окно, жизнь за которым мало-помалу начинает интересовать Хестер. Но и на газовую плиту она ещё бросает взгляд, хотя та и стоит слегка в отдалении и затемнении. Ближе всего к зрителям – кушетка и журнальный столик, концентрирующие вокруг себя основные события спектакля. Ну, и двери, конечно: дверь в квартиру, через которую в замкнутую жизнь Хестер врывается мир, и дверь в спальню, за которой либо Мистер Миллер оказывает помощь Хестер, либо спит пьяный Фредди. Но публика тоже этого не видит – видеть и в театре, и в жизни нужно не всё.

Костюмы Ники Велегжаниновой соответствуют эпохе, в которой развиваются события, и личностям персонажей. Важно, что ни костюмы, ни декорации и реквизит не отвлекают от главного, всё работает на основную идею спектакля – показать драму чувств.

Театр уникален тем, что говорит лично с каждым из зрителей, присутствующих в зале. Особенно в таком зале, как Малая сцена Молодёжного, где от артистов до зрителей – несколько шагов, где артисты смотрят в глаза зрителям, а зрители – артистам. Говорит о том, что считает важным сказать сегодня, сейчас. В «Глубоком синем море» - о том, чтобы люди ценили подаренную жизнь и всех, кто в этой жизни с ними рядом.

Не случайно известная египетская актриса Самиха Аюб тонко и точно заметила: «Театр создаёт жизнь, которой не было до того, как мы вышли на сцену». Не было, но теперь будет.