Роман. Огненная Валькирия. Глава 5

               
               
                «Глава 5».

                «Отверженный сын»

                (Фото из интернета).

  Все случилось в начале года, в марте месяце. В тот полуденный час, Галины,
  дома не было. Она с дочерью Ксенией была в гостях у двоюродной сестры Клавдии,
  которая жила, на окраине станицы. Не было дома и Федора, который в очередной
  попойке, прожигал, свою жизнь. В это время станичные мальчишки собрались на
  Дон, пока еще стоял лед, немного порыбачить  подледной ловлей. Звали они и
  Кирилла, но Кирилл отказался. Он только что, начал читать очередную минею,
  Житие святых, Дмитрия Ростовского, и не хотел бросать любимую книгу.
    - Возьмите меня! Неожиданно вдруг запросился одиннадцатилетний Игнат.
    - Чего это вдруг! Оторвался от книги Кирилл, и посмотрел на своего брата.
    - Очень хочется порыбачить! – Отпусти Кирюша! Жалобно посмотрел на брата,
  Игнат. Мальчик красивый, но совсем не похожий на отца, ростом невысокий, и
  чернявый как мать. Вод бы из-за кого, Федору ревновать, что он не его ребенок,
  не рыжий как он! Но Игната Федор любил и считал Своим.    
    - Отпусти, отпусти! – Как я тебя отпущу?! – Кто за тобой смотреть будет!
  Воскликнул Кирилл.
    - Не переживай Кирюша мы поглядим! Воскликнул, высокий, светловолосый,
  кудрявый парень лет 12-ти, а с ним закивали головами еще двое парней того же
  возраста. Все они стояли на пороге двери в прихожей, и ждали, когда Кирилл
  примет свое решение. Но Кирилл не спешил отпускать своего братишку.
    – Поглядят они! Нахмурил он свой лоб. – За вами за самими, еще глядеть
  нужно! - Без взрослых не отпущу! Окончательно заявил Кирилл.
    - Так есть там взрослые! Улыбнулся высокий кудрявый парень. – Отец мой там
  рыбачит, Егор Кузьмич и сосед ваш Иван Николаевич.
    - Вот видишь! Подхватил Игнат. – Отпусти Кирюша. – Ну, пожалуйста.
      Кирилл, словно предчувствуя что-то плохое, никак не хотел отпускать своего
  брата, но вскоре, все же, поддался на его уговоры и неохотно отпустил.
    - Ладно, идите! Воскликнул Кирилл. – Только смотри Виктор! Глянул он
  серьезно, на кудрявого парня. – Головой, мне за брата отвечаешь!
    - Конечно, отвечу! Улыбаясь, воскликнул парень, не зная, что обещает, и
  довольные мальчишки  умчались на речку.

      На часах было 3 часа 15 минут, когда страшную новость принесли с Дона. Как
  все произошло, никто внятно объяснить не мог! Ничто не предвещало беды!
  Михаил, отец Виктора, прорубил пешней ребятишкам  лунки во льду и те довольные
  уселись рыбачить. Короткие удочки из веток ивы или вербы, вместо лесок,
  которые в то время мир еще не знал, леса, сплетенная из конского волоса,
  самодельные кованые крючки, кованое железное грузила и поплавок  из толстой
  коры дуба, вот все не хитрые удочки 19-го века.
      Насаживая мотыля, мальчишки с большим азартом кинулись удить, мечтая
  поймать крупную рыбу. Время шло, а поклевки все не было. Потеряв вскоре
  интерес, к такой рыбалке, Игнат, бросил свою удочку у своей лунки, и подошел к
  ребятам, посмотреть, как у них идет ловля. В этот момент у Виктора пошел клев,
  и он через минуту  вытянул густеру размером с ладонь. Все ребята и сам Виктор
  пришли в азарт, и еще сильней, направили внимание на свои лунки. Прошло еще
  пять минут, и вот другой мальчик тоже вытащил небольшую густеру.
    - О! – Клев пошел! Воскликнул Виктор! – Да! Пошел. Воскликнул парень,
  который поймал, вторую густеру. – А ты что не ловишь?! Бросил взгляд на Игната
  Виктор.
    - А ну ее! – Надоело, не хочу! Поморщился Игнат.
    - Ну как хочешь! Воскликнул Виктор. – А мы, будем рыбачить! – Видишь, какой
  клев пошел. Словно в подтверждение слов Виктора, третий мальчик, вытащил
  небольшого Щученка. В это же время, Михаил, отец Виктора, тоже вытащил Щуку.
  Все кругом оживились и загорелись азартом, кроме Игната, рыбалка его теперь
  совсем не интересовала. Его внимание, привлекла большая полынья, на середине
  реки, метрах в пяти, от того места, где шла азартная рыбалка.
      Полынья была длиной метров пять, и шириной метра два, дальше метров десять
  шел лед, а затем опять, начиналась полынья, и тянулась метров на двадцать.
  Игнат оставил рыбаков, и подошел к полынье. Вода в Дону шла своим течением,
  иногда, захлестывая своими потоками ледяные берега полыньи. Игнат стоял в двух
  шагах от воды, и бросал снежки в воду.
    - Ну, куда полез! Заметил любопытство Игната Виктор. - Отойди от полыньи, а
  то провалишься!
    - Да я далеко от воды! Воскликнул Игнат, и продолжил бросать свои снежки.
      В это время у Виктора началась поклевка, задергалась удочка, и он вскоре
  вытянул своего, первого Щученка. Щученок был  грамм на 700. Все мальчишки и
  сам Виктор еще больше загорелись жаждой ловли, да так увлеклись этим, что
  совсем забыли про Игната. А когда Виктор вспомнил и повернулся глянуть, где
  он, Игната нигде не было.
    - Папа! – Егор Кузьмич! – Игнат пропал!! Вскрикнул в ужасе Виктор. Побросав
  свои удочки, дети и взрослые кинулись к полынье. У края полыньи, были видны
  следы, от обуви Игната и валялась рядом одна мокрая варежка. А большой край
  ледового берега был обрушен, и куски льда от этого обрушения, кружились в
  полынье поверх воды.
      Бросая снежки в воду, Игнат так увлекся, этим занятием, что не заметил,
  как подошел, к самому краю полыньи. Тонкий лед, под его ногами обломился, и
  мальчик мгновенно оказался в ледяной воде. Все произошло так неожиданно, и так
  быстро, что Игнат,  даже не успел вскрикнуть. Цепенея от холода, не попадая
  зуб на зуб, и сопротивляясь течению, он вынырнул и попытался ухватиться, за
  лед, но лед опять обломился. Второй раз, Игнату вынырнуть уже не удалось, 
  тело свело судорогами, и течение затянуло его под лед. Только, тогда, когда
  гладь воды, в полынье успокоилась, Виктор оставил, шумное обсуждение,
  пойманного им Шученка, и вспомнил  про Игната, но было уже поздно.
      Весть о гибели сына, едва не убила Галину. Перенеся огромное душевное
  потрясение, она, однако, не одним словом, никак не упрекнула Кирилла, в том,
  что он отпустил Игната, на рыбалку. Галина винила в гибели сына, только себя,
  что оставила детей одних без присмотра и ушла к сестре. Что касается самого
  Кирилла, то новость о гибели брата потрясла его так глубоко, и так сильно, что
  он всю ночь провыл  в подушку, обливаясь горькими слезами, а утром спросил
  матери. - Мама! – Как мне теперь жить?! – Ведь в гибели Игната, только я один
  виноват!
    - Не захотел книгу бросать! – А ведь, если бы я пошел с ним на рыбалку, то
  Игнат был бы жив!
    - Не вини себя сынок! Прижала к груди, своего сына Галина. – Без воли Божьей
  с нами ничего не случается! - Знать такая воля Божья об Игнате! Успокаивала
  она сына, и была с ним очень вежлива. 
      
      Федор узнал о гибели  Игната, на следующий день утром, когда проснулся,
  после очередной ночной попойки. Пустив скупую слезу, он тут же пришел в
  ярость, обругал жену, и, обвиняя Кирилла, впервые поднял на него руку, и нанес
  ему пощёчину. После чего, выскочил из дома и исчез в очередной попойке на трое
  суток. С этого дня Федор для своих домашних, стал совсем невыносим. Особенно
  от него страдал, конечно же, Кирилл. Нет, Федор больше не поднимал на него
  руку, и не был его, но всегда, был с ним очень груб, толкал его от себя,
  и когда возвращался пьяный домой, заставлял, стаскивать с себя сапоги.
  Никакие мольбы, слезы и увещевания Галины на него не действовали. И только
  тогда, когда заступаясь за брата и мать, его начинала стыдить и бранить,
  восьмилетняя дочь Ксения, Федор  прекращал, свои бесчинства и уходил прочь!
      Прошло два месяца, и в начале мая, один из рыбаков, нашел тело Игната, на
  расстояние около, версты ниже по течению Дона. Тело его, зацепилось, за одну
  из веток, дерева топляка. Мальчика привезли в станицу и похоронили. С этого
  дня, Кирилл впервые стал серьезно думать о том, чтобы уйти из дома вмонастырь.
  И однажды ночью, после чтения книги, в которой, была описана жизнь святого
  старца Сергия Радонежского. Он так вдохновился описанием его святой жизни, что
  находясь в эйфории, стоя на коленях перед иконами, дал обет пресвятой
  Богородицы, что непременно станет монахом! И с этой минуты Кирилл, только и
  думал о том, как уйти в монастырь. К тому же, его к этому все больше и больше
  подталкивали семейные обстоятельства. Кириллу, было невыносимо больно, терпеть
  надругательства отца, но любовь к матери и сестре, до времени удерживали его
  от этого поступка. Однако  каким бы не было его терпение, всему приходит
  конец.
      Прошел год, Кирилл заметно подрос, окреп, и в свои, 16-ть лет, выглядел,
  уже совсем взрослым. И вот, однажды, одним ранним, летним утром 1888 года,
  выбрав момент, когда отец еще спал после своей очередной попойки, Кирилл
  оставил записку на стуле у кровати матери, и  покинул родной дом! Утром, когда
  Галина встала, она прочитала следующее письмо.
     «Любимая моя мамочка, прости меня, но сегодня я вынужден покинуть тебя,
  Ксению, и наш любимый дом! Если бы ты знала, как я вас всех люблю, как мне не
  хочется покидать вас! Но я вынужден это сделать! Прости меня мама, но я не
  могу больше терпеть издевательств отца, и не хочу быть для него соблазном!
  Дьявол помутил разум его, и ему теперь сможет помочь только молитва! Поэтому я
  давно избрал для себя путь монашеский. Буду молиться, за несчастную его душу,
  ведь я его тоже люблю как вас. Да хранит вас Господь! Твой сын Кирилл!»
    - Ох! – Сынок! Прочитав письмо, заплакала Галина. – Почто ты нас оставил?!
    – Как же мы без тебя?  Она еще долго плакала, а вмести с ней, плакала по
  брату и Ксения. Не плакал по уходу сына, только Федор. Он вообще, встретил эту
  новость, абсолютно равнодушно. А когда Галина, упрекнула его в жестокосердии и
  безразличие к судьбе сына, он грубо ответил ей.
    - Ничего страшного! - Не маленький, уже 16 лет! - Не пропадет! - Я в этом
  возрасте, у отца в лавке торговал! Затем замолчал, и, нахмурив брови,
  посмотрел на жену, и заявил.
    – Если честно, то я даже рад, что он сам ушел! – Мне не пришлось выгонять!
      Галина, заплакала и ушла прочь, с этой минуты, она вообще никак не
  воспринимала мужа, и не общалась с ним. А Федор тем временем, как и прежде,
  прожигал свою жизнь, в пьянках, и кутежах, с гулящими бабами, пока однажды не
  сгинул, на тот свет, без почести и славы!
      Случилось это, в начале января 1892 года, на четвертый год, с того момента
  как Кирилл, покинул, свой дом. В этот морозный святочный вечер, в усмерть
  пьяный Федор возвращался с трактира станции Качалино, в станицу домой.
  Примерно на полпути до реки Дон, он уснул, вывалился из саней в сугроб и
  околел! Конь с санями, прошел по льду, у места переправы, и пришел домой.
  Федора нашли, только на следующий день к обеду.
    - Господи! Какая нелепая смерть! Воскликнула Галина  после похорон мужа.
  Эх!- Федя! – Федя! - Загубил ты свою жизнь, и мою тоже! – Сына!  - Кровиночку
  свою отверг! Бог ведь тебя осудит,  за это! - Не будет тебе несчастному покоя!
  Ох, не будет! Вздохнула Галина и вытерла  свои горькие слезы.

      В эту январскую ночь, за окном вьюжила сильная метель, завывая в
  печной трубе, то затяжным  плачем грудного ребенка, то отдаленным, жутким воем
  шакала, или свистом ватаги разбойников. Иногда, эти звуки, ослабевали, даже до
  шепота, и совсем стихали. А иногда так усилено  взрывались, что казалось,
  будто они вот, вот, разорвут в клочья печь, и ворвутся, в эту маленькую,
  натопленную монастырскую келью, вихревой метелью и завалят ее, непроходимыми
  снежными сугробами.
    - Господи, Иисусе Христе, сыне Божий, помилуй меня грешного! Лилась,
  монотонная молитва в этой маленькой келье. Это молился высокий рыжий инок лет
  двадцати,  одет он был в выцветший подрясник, и черной скуфейки на голове.  Да
  это был Кирилл! Уже четвертый год, он жил во Введенской Оптиной пустыни, в
  мужском монастыре, города Козельска, Калужской губернии. И второй год, был
  келейником, и рясофорным послушником у духовника обители, оптинского старца
  Анатолия (Зерцалова).
          Старец Анатолий, давно приметил молодого, трудолюбивого, и
  добродушного послушника Кирилла. С первых дней, появления его в монастыре, он
  внимательно наблюдал за ним, иногда давая ему, разные поручения, которые тот
  всегда выполнял, с улыбкой на лице, и с особым смирением. Однако, старец
  Анатолий, давно заметил, что когда Кирилл, оставался в стороне, наедине с
  собой, то почти всегда о чем-то грустил и заметно переживал. Выбрав, удобный
  момент, старец  Анатолий, спросил Кирилла, - что за печали обуревают его душу?
  Помолчав минуту, Кирилл, тяжело вздохнул, и рассказал старцу, все о своей
  нелегкой жизни. Начиная с ее радостных моментов, когда отец, его безумно
  любил, и дальше все по порядку, как ему в 16-ть лет, рассказала мама. От
  роковой кружки вина, которую отец пожалел дать несчастному пьянице и
  клеветнику Антипу, до того момента как он отверг его, считая, не своим сыном,
  а после гибели брата Игната, вообще, поднял на него руку.
    - Да брат мой! Покачал, своей седой головой, старец Анатолий, когда Кирилл
  закончил, свой рассказ. - Твой отец!  Находится во власти дьявола! Поморщил
  большой лысоватый, лоб  иеромонах. И боюсь я, - Что, дьявол его не отпустит!
  Молись за отца сынок! – Молись! – Очень сильно молись! – Ему теперь сможешь
  помочь только ты!
      И Кирилл молился, очень сильно молился, а когда прошло два года, с момента
  его появления в монастыре. Кирилл был благословлен в послушники, с правом
  ношения монашеской скуфьи и подрясника. С этой минуты, отец Анатолий, забрал
  Кирилла к себе, келейником, начал учить его молитве Иисусовой, и готовить к
  постригу.

      Вьюга за окном маленькой кельи Кирилла, никак не унималась, все завывая и
  завывая, своим животным воем, и с каждым разом, все сильней, наметая снег, на
  оконную раму кельи и ее стекла. Выполнив последние поручения старца, и
  протопив печи его и своей кельи, Кирилл, стоя у аналоя со свечей на небольшом
  бронзовом подсвечнике, читал молитву на сон грядущий.
      Отбрасывая громадную, великанскую тень на одну из стен, он, наконец, 
  дочитал, свое правило до конца, и, сделав сотню поклонов, с четками в руках,
  лег в постель. Свечу он не потушил, а поставил подсвечник на стул, у изголовья
  своей кровати и, задумываясь, посмотрел в слабоосвещенный потолок. Мысли в
  голове бродили разные. Вначале, он думал, о своей судьбе и будущем. О
  предстоящем постриге и о дальнейшей  монашеской жизни. Монашество,
  добровольная смерть для этого мира. Думая об этом, Кирилл, понимал, что после
  пострига, он никогда уже не будет иметь возможности, вернутся назад домой!
      За четыре года, жизни в монастыре, Кирилл отвык от дома и почти не
  вспоминал его. Но сейчас, он друг вспомнил о нем, и его сердце заныло тоской,
  по любимой сестренке Ксении, по матери и как не странно особенно по отцу.
  Мысли по отцу, почему-то больше всего заняли его сознание. – Как он там?!
  Пьет ли по-прежнему? - Или хоть на немного, но остепенился! – Может все же, с
  моим уходом, он успокоился и перестал пить?!
      Даже не представляя, что его отец, в эти минуты, замерз в сугробе и
  покинул этот бренный мир, Кирилл продолжал думать про него, пытаясь вспомнить
  черты его лица. В этот момент, огонек свечи, словно от легкого дуновения
  ветерка задергался, заморгал, едва не затухая. Кирилл явно ощутил легкие
  потоки холодного воздуха снизу над полом и под кроватью, словно кто-то
  открыл входную дверь, и запустил холодный воздух с улицы. В это же время, в
  слабо освещенной,  келье в двух шагах от его кровати, появилась, ползучая
  легкая дымка, она заклубилась на полу, словно дым от костра, и закружилась по
  кругу, будто вода, в водовороте. Вместе с этой дымкой, келью наполнил, едкий
  запах серы. Наблюдая за этим непонятным видением, Кирилл оторвал голову от
  подушки и сел на кровати. В эту минуту, кружащая на полу дымка, стала
  увеличиваться в объеме, сгущаться и расти. Увеличивался и терпкий запах серы,
  отравляющий воздух в кельи. Еще мгновение, и вдруг из дымки, вспыхнуло яркое
  пламя огня, освятив мгновенно  всю келью. Эта огненная вспышка, была такая
  неожиданная и такая яркая, что Кирилл отшатнулся  на спинку кровати и закрыл
  ладонью глаза.
    - Сынок! -  Сынок мой! Послышался знакомый Кириллу голос.
    - Отец!! Узнав голос отца, удивленно вскрикнул Кирилл и раскрыл глаза.

      Прямо перед ним, в двух шагах от кровати, в том месте, где еще недавно
  клубился дым, по пояс в огне, стоял отец Кирилла Федор. Вид его был ужасным!
  Полностью голый, скованный большими цепями по рукам и ногам, он горел в этом
  адском пламени, но не сгорал! Мрачное лицо Федора, было искажено, ужасной
  гримасой отчаянья, и полного осознания своего безумного! Страшного греха!
    - Кирюша! – Сыночек мой! – Кровиночка моя родная!! - Прости меня!! По лицу
  Федора обильно полились слезы.
    - Отец! Вскрикнул вновь Кирилл.  – Я……
    - Ничего не говори сынок! – Послушай меня! Взмолился отец. – У меня очень
  мало времени, они уже идут за мной! – Они уже здесь.
      Словно в подтверждение слов души Федора, вой вьюги на улицы за окном, и в
  печи, заметно поменялся. Теперь эти звуки,  по сходству уже не походили на
  плач ребенка и вой шакала! Здесь теперь рычали львы и пантеры! Были и другие
  неизвестные, и ужасные  звуки, которые с каждой секундой, все более
  усиливались и приближались. Вместе с этими звуками, Кирилл заметил, как в трех
  углах его кельи, там, где не было икон, появились три черные тени. Тени эти,
  все темнели, темнели в углах, пока не превратились в три черных, человеческие
  силуэта.
    - Они уже здесь?! Взволновался Федор. – Прости меня Сыночек! - Я безумец,
  очень виноват перед тобой! – Отверг тебя мою кровиночку! – И за это я отвержен
  Богом! И нет мне прощения! Я погиб! - Прошу тебя сынок, береги Ксению!  - И
  прощай!
      Едва Федор, произнес последние слова, как черные тени отделились от угла и
  накинулись на него. Окружив свою добычу со всех сторон, ужасные бесы
  закружили, завертели его волчком, и одной, черной массой стали, словно
  проваливаться под пол. С каждым кругом все сильней и сильней, исчезая из вида.
  Мгновение и этот вихрь совсем ушел и скрылся.
    - Прощай сынок! Последний раз, далеко, словно из-под земли попрощался отец.
  Прошу тебя!!  - Умоляю, береги Ксению!!
    - Папа! Вскрикнул Кирилл и, вздрогнув, очнулся от этого ужасного видения.

      Тусклый, серый свет рассвета, едва пробиваясь, сквозь заснеженные окна,
  еще слабо освещал келью Кирилла. На улице и в печи, было тихо, вьюга стихла и
  от вчерашнего, страшного звериного завывания ветра, не осталось и следа. Сама
  печь, давно остыла, отчего в кельи, было зябко и неуютно. Натянув на себя
  одеяло, лежа на кровати, Кирилл, приковал свой взгляд,к потолку и задумался.
    - Что все это было?! – Сон или видение?! – И почему, отец был в цепях и
  огне?! – Почему он прощался со мной и просил прощение?! – И наконец, почему
  бесы напали на него, и утащили, вслед за собой?! – Неужели отец…
    - В голове Кирилла прозвучал ответ, твой отец умер! Но он тут же отстранился
  от этой мысли, стараясь не дать ей, не единого шанса, угнездится и прорости в
  его сознание и сердце! 
    - Да, нет! – Не может быть! – Отец жив! – А это, просто сон, в котором
  показано что с ним может быть, если он не раскается! Как-то неуклюже попытался
  оправдать, то, что увидел этой ночью Кирилл, но это у него не очень хорошо
  получилось. – В любом случае, надо послушать, что обо всем этом скажет старец
  Анатолий. – А пока, пора вставать и топить печи свою, и старца.
      В кельи действительно,  было теперь достаточно холодно, так как во время
  дыхания, из-за рта и ноздрей Кирилла, исходил легкий пар. Утренний свет, уже
  практически полностью освещал келью Кирилла. А один из ярких лучей, холодного
  зимнего солнца, пробился своим светом сквозь замерзшее окно, и застыл, теплым
  янтарным зайчиком, на противоположной стене кельи.
      Откинув одеяло, Кирилл сел на кровати и машинально посмотрел на то место
  где стоял в огне его отец, и где затем, черные бесы, утянули его за собой под
  землю. Едва его взгляд упал на это место, как Кирилл, вздрогнул,  и охолодел
  так сильно, будто провалился в ледник.
    - О! – Боже! - Что это?! Поднялся Кирилл и подступил к этому месту.
      Рядом с аналоем, где лежало раскрытое Евангелие, на коврике на котором
  Кирилл, делал земные поклоны и молился, и где этой ночью, было это ужасное
  видение, был виден ровный, серый круг, диаметром около метра. Со стороны это
  выглядело так, как будто, кто-то, ровно, по окружности круга,  засыпал этот
  круг внутри, плотным слоем пыли, толщиной примерно 2-3 сантиметра.
    - Что же это такое? Кирилл нагнулся, взял двумя пальцами немного неизвестной
  массы, растер пальцами и поднес к носу. – Так это же сера? Озвучил вслух, свое
  заключение Кирилл.- Так это что же получается! Нахмурил он лоб. – Все что я
  видел этой ночью, было наяву!- Надо быстрей пойти к старцу и все рассказать
  ему! Воскликнул Кирилл, и быстро вышел из кельи.

      Отец Анатолий, внимательно выслушал своего келейника и пошел вслед за
  Кириллом, в его келью. Здесь он все тщательно осмотрел и сел на стул. Лицо
  старца, виделось мрачным, а большой лоб, был весь взъерошен морщинами. Подумав
  минуту, он глянул на Кирилла, тот, сидел на своей кровати и ждал, что, про все
  это ему скажет старец Анатолий.
    - Послушай Кирюша. Поднялся со стула старец, и сел рядом с Кириллов на его
  кровать.- Мне очень жаль! – Но сегодня, ночью твой отец умер! Положил он свою
  руку Кириллу на плечо.
    - Умер!! Встревоженно воскликнул Кирилл и посмотрел на старца.
    - Да! Подтвердил старец Анатолий, и глянул на круг из серы на полу!
    – По великой милости Божьей, и видимо за что-то доброе, что он когда-то
  сотворил в своей жизни, ему было дано время простится с тобой! – А здесь, бесы
  утянули, его несчастную душу в преисподнею! – Поэтому, здесь и осталась сера!
  Их адский след. - Надо коврик выбросить, все здесь убрать! – И осветить келью!
  Старец, замолчал на минуту, потом посмотрел на Кирилла и, добавил. – Не
  переживай Кирюша, будем вымаливать, твоего безрассудного отца, Господь
  милостив, может, и вымолим его.
      С этого дня, старец Анатолий часто молился за упокой души раба Божьего
  Федора, и служил панихиды. Молился за своего отца и Кирилл. Так прошло
  полгода, пока однажды утром в начале Июля 1892 года, старец Анатолий, не
  призвал к себе на разговор Кирилла. Старец, отдыхал в саду в беседки, когда
  Кирилл пришел к нему.
    – Вы меня звали отче?
    - Да Кирюша. – Проходи, садись. Указал на скамейку старец.
      Кирилл вошел в беседку и сев возле старца, внимательно посмотрел на него.
  Старец Анатолий молчал, явно о чем-то размышляя, так как большой, широкий лоб
  его, как всегда в минуты раздумья, был покрыт крупными морщинами. Выдержав
  минутную паузу старец, наконец, очень пристально посмотрел на Кирилла и
  воскликнул.
    – Знаешь, что я думаю Кирюша?!
    - Что? Поинтересовался Кирилл.
    - Мне кажется, тебе нужно съездить на месяц домой?
    - Домой?! Удивленно поднял брови Кирилл. – Как, я могу поехать домой, когда
  я готовлюсь, к постригу? – Разве можно?! – Разве игумен монастыря отпустит
  меня?!
    - Отпустит.  Решительно сказал старец. – Я попрошу, чтобы он отпустил, и
  денег дам на дорогу.
    - Но зачем?! Воскликнул Кирилл.
    - Ты, что, - разве не хочешь, перед постригом последний раз увидеть свою
  маму и сестренку?
    - Да нет, почему не хочу. Смутился Кирилл. – Просто, все как-то неожиданно!
  Да и к тому же, лишний мирской соблазн, - я много лет не был в миру! – А вдруг
  не устаю и останусь!
    - Ну, если не устоишь, и останешься, значит в миру твое место. Решительно, и
  как показалось Кириллу, холодно и совсем безразлично ответил старец Анатолий.
    - Что вы такое говорите батюшка?! Чуть не плача воскликнул Кирилл. – Я
  четыре года в монастыре! Жду своего пострига, а вы так спокойно говорите, что
  может там мое место! Значит, вы не верите в меня?! – Это очень обидно! – А как
  же отец, кто за него будет молиться?!
    - Ну, что ты такое говоришь! Положил свою руку, на плече Кирилла старец! –
  Не нужно обижаться.  Я, нисколько не сомневаюсь в тебе, и в твоей преданности
  Богу. – Но все же, ты должен знать, - не важно, в монастыре, ты проведешь свою
  жизнь или в миру, главное чтобы ты провел ее с Богом. – А за отца, ты и в миру
  сможешь молиться.
      Старец, замолчал на минуту и внимательно посмотрел на Кирилла. По его
  взгляду, было понятно, что он, что-то хочет сказать, но никак не решится.
  Наконец, помолчав еще секунду, отец Анатолий воскликнул. – А я ведь, из-за
  твоего отца, хочу отправить тебя домой на побывку.
    - Из-за моего отца?! Удивленно нахмурил лоб Кирилл.
    - Да! Подтвердил старец. – Верней сказать, из-за тех слов, которые он сказал 
  тебе в том видение, когда  прощался с тобой. – Ты помнишь те слова?
    - Слова? – Какие слова? Продолжал морщить свой удивленный лоб Кирилл.
    - Те слова, которыми он просил тебя, беречь твою сестру Ксению.
         - Да помню, просил. Подтвердил Кирилл. – Но что здесь необычного?! –
  Никак не пойму!
         - Как что необычного! Воскликнул монах. – Ты, значит, считаешь, что эти
  слова сказаны просто так?! Поверь мне, это все не просто так. – На том свете
  усопшие, все знают о нас.  Поэтому поедешь, посмотришь как там все у вас,  а
  через месяц вернешься.
      Кирилл больше не спорил со старцем, зная и помня о невероятной
  прозорливости отца, Анатолия, он прекрасно понимал, раз старец так решил,
  значит, на то были очень веские причины. Поэтому, получив благословение и
  деньги у игумена монастыря, Кирилл собрал вещи, и впервые за четыре года,
  покинул стены Оптиной пустыни, и уехал домой.

      За четыре года, пока Кирилла, не было дома, как в самой станице, так и в
  его семье, много что изменилось. После похорон Федора, его управляющий
  Григорий Иванович, предложил Галине, создать торговое партнерство, по
  которому, доходы от винной лавки и магазина, делились бы, между ними, в равных
  долях. Так как Григорий Иванович, поэтому же договору, обязался вложить
  в развитие общего дела, 25. 000 рублей золотом, своих личных сбережений.
  Деньги  эти, хорошо расширили бы торговлю и поэтому Галина согласилась. А еще
  через полгода, незадолго, до приезда Кирилла, Григорий Иванович, который к
  этому времени, уже три года как был вдовец, сделал  предложение Галине, стать
  его женой! Не смотря на большую разницу в возрасте, 8 лет, Галина 
  согласилась, и к ней, в ее дом, вновь вернулись покой, любовь и уважение.
    - Мама, а к нам какой-то монах идет! Воскликнула 13-ти летняя Ксения, увидев
  в окне как Кирилл, подходил к калитке их дома. – Мама, так это же Кирюша
  приехал! Узнала, наконец, брата Ксения и запрыгала от радости словно ребенок.
  Мать выбежала на улицу,  заливаясь слезами, и едва не теряя сознание, от
  обуреваемых ее эмоций, повисла у Кирилла на шее! Кирилл обнял, мать, нежно 
  поцеловал, и они вошли в дом.
      Дома Кирилл обжился быстро. Первым делом посетил могилу отца, где долго
  молился и, вспоминал, каким был при жизни отец, и каким он видел его в ту
  январскую ночь в день его смерти. Посидел он также, и на могилке брата Игната,
  где вновь стал, съедать  себя поедом, за то, что, отпустил, его, в тот день
  одного, на эту проклятую рыбалку! И только тогда, когда вернулся домой, Кирилл
  немного успокоился и отвлекся своими мыслями, от скорбных воспоминаний.
      Решение матери, выйти замуж за управляющего Григория Ивановича Еремина,
  Кирилл принял с пониманием, и даже радостью. Искренне радуясь тому, что его
  мать не будет доживать свой век одна, а Ксения, благодаря умелой торговле
  бывшего управляющего, а теперь хозяина и их отчима, не останется
  бесприданницей. Кирилл вообще любил Григория с детства, помня о том, как тот
  часто защищал его от его обезумевшего отца. Поэтому, стремясь ему помочь, и не
  желая просто так, праздно и без дел жить в доме, Кирилл уже на третий день,
  напросился на работу. Григорий Иванович ничуть не возражал и поставил его в
  управление винно-табачной  лавкой. Так день, за днем, Кирилл занимался
  торговлей и иногда выезжал с Григорием за товаром. Радости Галины, не было
  придела. Она уже совсем забыла, что Кирилл приехал домой, не навсегда, а на
  время,  и все больше думала о том, где бы найти сыну, достойную невесту. Но
  Кирилл об этом не думал. Не смотря на успешную торговлю и счастливую жизнь в
  родном доме, он,  ни на минуту не забывал, что является послушником и
  готовится к постригу.

    - Ну, вот мама! Воскликнул как-то за семейным обедом Кирилл. – И время
  пришло, мне ехать.
    - Куда это ехать?! Нахмурила лоб Галина.
    - Как куда мам! Удивился Кирилл. – Назад в монастырь, в Оптину пустынь! – К
  старцу Анатолию.
    - Зачем тебе туда ехать?! Чуть не плача, воскликнула мать. – Тебе что дома
  плохо?!
    - Да, я тоже не пойму, к чему это?! Глянул на Кирилла Григорий. – Неужели
  дома плохо?!
    - Правда, Кирюша! Прижалась к брату сестренка Ксения. – Зачем тебе уезжать?!
  Тебе у нас плохо?
    - Да что вы все загалдели плохо да плохо! С расстройством воскликнул Кирилл. 
  Меня старец на месяц отпускал, через три дня, будет месяц, пришло время
  возвращаться.
    - А зачем тебе Кирюша туда вообще возвращаться?! Вытерла слезу мать. – Ты
  туда уходил, от безумного отца! – От его издевательств! – Тогда было понятно
  почему! – А сейчас ради чего?!
    - И сейчас ради него! – Ради отца! Воскликнул Кирилл и после небольшой
  паузы, рассказал о том видение, которое он видел, в момент смерти отца в
  монастыре.
      Этот рассказ, произвел сильное впечатление на всех. За столом
  образовалась, минутная пауза, которую вскоре сам Кирилл и нарушил. - Вот
  поэтому, я и хочу вернуться, чтобы вымолить отца. – Да и к тому же, я обещал
  Богу, что стану монахом!
    - Да! Вздохнул Григорий Иванович, когда выслушал слова Кирилла. Благородно с
  твоей стороны  конечно.
    - А я, не пущу! Нахмурив брови, воскликнула Галина. – Хватит того, что Федор
  нам всем жизнь испортил!   А теперь мне что?! – И сына через него лишится?! –
  Не пущу!
    - Что ты говоришь мама! – Ведь отец в преисподней! – Он просил у меня
  прощение и молитв! И я простил, и пообещал молиться за него! В сердцах
  воскликнул Кирилл.
    - Все равно не пущу!! Решительно  отрезала мать! – А молится и дома можно! –
  И милостыню раздавать за упокой его никчёмной души! - И свечки ставить! - Хоть
  он этого и не заслуживает!
    - Что ты такое говоришь мама?! Съёжился Кирилл. – Я же Господу обещал, что
  постриг приму! Попытался  напомнить Кирилл.
    - Не пущу! Преодолевая комок в горле, отчаянно вскрикнула Галина и зарыдала.
      За столом, образовалась новая пауза и тишина, которую нарушал, лишь плачь
  Галины и сестренки Ксении. Кирилл тоже подавленно молчал и думал о чем-то
  своем.
    - Да! – Ситуация! Неожиданно прервал паузу отчим. – Я конечно, до недавних
  пор человек в этом доме чужой! - Не все подробности, вашей прошлой жизни знаю,
  но помня безумства Федора, желания Кирилла вымолить отца понимаю! – Как и твое
  желание, не отпускать сына тоже понимаю! Глянул на Галину Григорий Иванович. –
  Поэтому, я думаю, что знаю что делать!
    - Что? В один голос воскликнули Галина и Кирилл, и посмотрели на Григория.
    - Я думаю! Посмотрел на Кирилла отчим. – Тебе нужно написать письмо старцу,
  и рассказать ему, что мать тебя не благословляет на монашество, и просить его
  совета как быть?!
    - Нет! Попытался возразить Кирилл.
    - Да! Вытирая слезы, воскликнула Галина. – Все правильно! – Ты сам сказал,
  что твой старец прозорливый! – Вот и узнаем его мнение!  Что он думает о том,
  что я не благословляю тебя на монашество!  Скажет тебе смириться, и остаться,
  значит останешься!   Ну, а если призовет! Галина замолчала на секунду,
  посмотрела на сына красными от слез глазами и воскликнула. Тогда значит такова
  воля Божья! – Тогда я смирюсь и отпущу тебя!
    - Ну, мам! Попытался последний раз возразить Кирилл, но его возражения никто
  не принял.
    - Пиши! Решительно сказала мать.
    - Да! Кирилл. – И правда, напиши. Поддержал Галину  отчим. – Мне кажется,
  что это в данных обстоятельствах, будет единственно  верное решение.

      Кирилл больше не спорил, он понял, что это бесполезно, и 29 Июля, к
  всеобщей радости матери и сестренки, написал подробное письмо старцу. Ответа
  не было три недели, и только 14 августа пришло ответное письмо от старца. Его
  содержимое, обрадовало всех домочадцев, кроме Кирилла. Его это письмо, крайне
  удивило и сильно расстроило. Старец писал следующие.
      «Здравствуй дорогой мой брат во Христе, Кирилл. Письмо твое получил, и по
  случаю, спешу написать тебе ответ. Думается мне, что мама твоя права, и тебе
  рано пока возвращаться в монастырь. Мне кажется, что ради смирения, и полного
  искуса, ты должен пожить в миру, еще три месяца. После чего мы и примем
  решение о твоем постриге. А пока, будь в послушание у родителей и молись! Мне
  больше не пиши, я сам тебе напишу, когда придет время». Многогрешный Анатолий
  Зерцалов.
      Однако, второе письмо от старца Анатолия, пришло не через три месяца, а
  через пять. Все это время, Кирилл смиренно жил дома, и занимался торговлей с
  отчимом. Надо отдать ему должное, мысли о монашестве он не оставил, и всегда
  переживал, почему старец забыл его. Поэтому, как только получил письмо от
  него, то, сразу вскрыл его и прочитал содержимое. Письмо было очень коротким,
  всего несколько строк. «Я жду тебя Кирилл, срочно приезжай»! Многогрешный
  Анатолий Зерцалов. 
      15 января 1893 года, Кирилл попрощался с домашними и уехал. Мать хоть и
  плакала, но слово свое сдержала и отпустила сына. В монастыре, Кирилл появился
  в конце второго дня. Едва переступив порог обители, он узнал, что старец
  Анатолий, после поездки в Санкт-Петербург к старцу, Иоанну Кронштадтскому,
  вернулся оттуда, очень подавленным и больным. А через день, и вовсе слег в
  своей келье.  Кирилл остановился возле двери и спрашивая разрешение на вход,
  по древнему уставу всего православного монашества, прочитал молитву.
    - Молитвами святых отец наших, Господи Иисусе Христе, сыне Божий, помилуй
  меня грешного!   
    - Аминь! Закончил молитву, и дал разрешение на вход, хриплый голос из-за
  закрытой двери.
      Кирилл открыл дверь и вошел в полумрак кельи старца Анатолия. Приятный
  запах ладана, наполнил его ноздри и легкие. Небольшая келья старца, мало чем
  отличалась, от любой рядовой монашеской кельи. Стол, стул, железная кровать у
  стены, аналое  для чтения книг, небольшая этажерка с книгами, и зашарпанный
  коврик на полу. Над кроватью у изголовья, в восточном углу, маленький
  иконостас на три иконы, и горящая лампадка, которая скудно и освещало всю
  келью.
    - Однако у вас здесь очень жарко! Заметил Кирилл и подошел к кровати, на
  которой, в сером подряснике,  с четками в руках лежал старец.
    - Да это Тимофей! Пожаловался на одного из послушников отец Анатолий. –
  Какой-то бестолковый малый! - Просил его не перетапливай печь! – А он так
  раскочегарил что продуху нет!
    - Скоро выветрится, на улицы мороз. Заметил Кирилл. – Здравствуйте отче.
    - Здравствуй Кирюша. – Зажги свечу на столе и садись. – Давно жду тебя.

      Кирилл поджег свечу на небольшом, бронзовом подсвечнике, выдвинул стул
  из-под стола, поставил у изголовья кровати старца и сел. Пламя свечи, ярко
  вспыхнуло хорошо, освещая все, что было в кельи, включая  мелкие неровности
  штукатурки ее стен, легкую парящую паутину по углам кельи и громадную  тень
  Кирилла на стене. Тень эта, благодаря тому, что Кирилл опустил голову, и
  нагнулся к старцу, больше походила на тень горы или утеса, чем на тень живого
  человека.   
    - Послушай Кирилл! Воскликнул старец. – То, что я сейчас тебе скажу, очень
  важно! Поэтому, слушай  внимательно и запоминай. Нахмурил свой бледный потный
  лоб старец.
    - Хорошо отче я слушаю. Согласился Кирилл и внимательно посмотрел на старца.
    - Вначале скажи мне, как твоя мама отнеслась к твоему решению стать
  монахом?!
    - Я вам писал отче. – Вначале она была против, но потом, когда я вам написал
  письмо, она сказала, что какой от вас будет ответ, такой она и примет как волю
  Божью. – Поэтому когда вы меня вызвали, она хоть неохотно и со слезами на
  глазах, но меня благословила.
    - Хорошо. Воскликнул старец. – Тогда если не передумаешь, в великий пост
  примешь постриг.
    - Спасибо отче! Радостно улыбнулся Кирилл.
    - Не спеши радоваться! Нахмурил лоб старец. – Постриг ты примешь здесь, но
  жить будешь в другом монастыре!
    - Как  в другом монастыре! Выпрямился на стуле Кирилл. – В каком другом?!!
      Старец замолчал на минуту и внимательно посмотрел на Кирилла. Его бледный,
  просфорного цвета лоб, был покрыт легкой испариной, а светло голубые глаза,
  смотрели спокойно и решительно. – Скажи мне Кирилл. – А почему ты выбрал наш
  монастырь? – Ведь у вас, на Дону, не далеко от станицы Кременской, есть
  Вознесенский Кременский мужской монастырь. Ведь он не очень далеко от твоей
  станицы. – Почему ты не выбрал его для пострига?!
      - Не знаю отче. Пожал плечами Кирилл. – Я вообще мало что слышал про него? 
  А про Оптину пустынь я много читал и слышал, поэтому сюда и приехал! – А что,
  разве это важно?
    - Нет, конечно же, не важно! – Но спросил я тебя не просто так. Посмотрел на
  Кирилла старец. В этом монастыре, служит игуменом Иеромонах Куринов Алексей
  Иванович, мой старый друг, мы с ним знакомы, еще со времен учебы в Богородском
  духовном училище, вот к нему ты после пострига и поедешь! – Я письмо
  подготовлю, передашь ему!
    - Я! В Кременской монастырь! – Но почему?! Воскликнул, с удивлением и
  расстройством Кирилл.
    - Потому, что я скоро умру! Поморщил лоб старец. – Но не в этом дело, а в
  том, что ты должен исполнить просьбу твоего отца, и оберегать свою сестру! –
  Если бы не твое обещание Богу, стать монахом, я вообще бы не разрешил тебе
  находиться в монастыре и отправил домой! Если честно! Старец замолчал на
  секунду и продолжил. – Я очень надеялся, что ты не вернешься.
      Закончив свой монолог, старец замолчал и посмотрел на Кирилла. Тот сидел
  неподвижно абсолютно подавленный, этим неожиданным откровением старца. Теперь,
  ему становилось понятно, почему старец, не спешил вызвать его в монастырь,
  отчего его поездка домой, затянулась на полгода. Но почему он не хотел его
  возвращения в монастырь?!
    - Почему отче вы…………. В сердцах вскрикнул Кирилл, но старец его перебил.
    - Послушай, что я скажу Кирюша. Нахмурив лоб, приподнялся на локтях старец
  Алексей и сел, на  кровати. – В России, скоро наступят страшные времена! –
  Сбудутся многие ужасные, библейские пророчества! -  Брат будет убивать брата!
  Царскую власть уничтожат! - Много крови прольется в эти дни! - Храмы будут
  рушить! – И многих людей, убьют только за то, что они носили нательный
  крестик!

      Старец неожиданно замолчал, его лицо исказила гримаса ужаса и
  безысходности. Большой сморщенный лоб, еще больше покрылся потом, а в глазах,
  которые смотрели теперь в пустоту, проявился животный страх.
    - В те страшные дни, продолжил почему-то шепотом старец. - Будут убивать
  священников и монахов! – И убьют многих! – Поэтому! Неожиданно посмотрел на
  Кирилла монах. Поэтому когда придет время, ты от посторонних людей, постриг
  свой будешь таить!
    - Таить?!! Удивленно воскликнул Кирилл. Который, слушая рассказ старца, был
  сильно потрясен всем, что тот говорил.
    - Да таить! Подтвердил старец.
    - Но почему
    - Потому что монастырей не будет! Продолжал рассказывать свои видение
  старец. – Оптиной пустыни не будет! – И вашего Кременского монастыря и других
  монастырей не будет. Все монахи, кто устоит в вере, будут жить в миру, скрывая
  свое монашество! – Поэтому приняв постриг, ты будешь жить в монастыре как
  послушник, пока его не закроют! – А потом будешь жить в миру! Посмотрел,
  наконец, на Кирилла старец, взглядом полным страха и тревоги.
    - Боже мой!! – Какой ужас!! Воскликнул Кирилл. – А, когда все это будет?! –
  Скоро?!
    - Скоро! - Но время пока еще есть. Молись Богу и готовься! Старец замолчал
  на минуту и тут же продолжил. А теперь запомни главное, что я тебе скажу!
  Когда придет время жить в миру. В родную станицу, не возвращайся. – Поселись
  где не-будь рядом, чтобы, когда понадобится, ты смог помочь сестре, и защитить
  ее в опасную для нее минуту!
    - А как я узнаю, когда  сестре, будет,  грозит опасность?
    - Господь тебе откроет это время!
    – А почему вы говорите только о сестре?! – А как же мама?! спросил
  озадаченный всем что произошло Кирилл.
    - Мама твоя, до этих страшных дней к счастью не доживет. – Не доживет до
  них, и твой отчим. А сестра твоя, к этому времени будет взрослой, и сама будет
  иметь детей.
      Слушая эти пророческий слова старца, Кирилл был глубоко потрясен ими и
  морально подавлен. Все это могло бы показаться со стороны диким бредом, не
  знай Кирилл, каким невероятным духовным виденьем обладает его любимый старец
  Анатолий! Но он знал, и поэтому  был так сокрушен его пророческой
  прозорливостью!
    - Ты я вижу, о чем-то задумался?! Прервал размышления Кирилла старец.
    - Неужели это правда, отче?!! Воскликнул Кирилл и залился слезами.
    - Ну, Кирюша перестань. Прижал его голову, к своей груди старец. – Рад бы я
  тебе сказать, что нет! Но, к сожалению да! – Поэтому будь мужественным, и
  ничего не бойся, Господь тебя не оставит!
    - Когда же мне уходить из Оптиной пустыни отче?
    - Ну,  времени у нас еще есть! Улыбнулся старец. – Примешь постриг, меня
  похоронишь, и уйдешь. – Игумена я предупрежу о твоем уходе. – И деньги на
  дорогу приготовлю,  Так что не унывай мой друг,  Господь тебя не оставит!

            Старец  Анатолий (Зерцалов) скончался через год, 25 января 1894
  года. На следующий день, после его похорон, Кирилл, теперь в постриге отец
  Михаил, покинул Оптину пустынь, и не заезжая домой, сразу направился, в
  Кременско Вознесенский мужской монастырь. Настоятель монастыря иеромонах
  Куринов Алексей Иванович, узнав, что он приехал от старца Анатолия радужно
  принял его. А когда прочитал письмо от старца, где тот подробно описал ему все
  то, что рассказал Кириллу, и где  просил его, принять монаха Михаила,
  задумался на минуту и посмотрел, на молодого инока.
    – Да дорогой отец Михаил, не легкие времена нас ждут впереди! Нахмурил брови
  Игумен. Укрепи и спаси нас всех Господь и пресвятая Богородица!
      С этой минуты отец Михаил, начал свою нелегкую, постоянную жизнь в
  монастыре, терпеливо перенося все трудности и невзгоды монашеского быта.
      Так прошли годы, и понемногу, стали сбываться пророчества покойного старца
  Анатолия. Первым сбылось пророчество об отчиме, Григории Ивановиче Еремине. Он
  неожиданно заболел в 1898 году. Стали понемногу болеть почки, медицина, в
  конце 19-го века, мало чем могла помочь, болезнь прогрессировала. Не
  справляясь  одновременно с большой торговлей и болезнью мужа, Галина, сначала
  продала, винно-табачную лавку. А после смерти Григория Ивановича в 1900 году,
  продала и последний магазин.
      В 1901 году, Ксения вышла замуж за младшего вахмистра Степана Климова и
  через год, родила первого своего сына Глеба. Бабушка Галина, была сильно рада
  рождению первого внука. Но эта радость была не долгой, Глеб не прожил и года,
  и умер от болезни желудка. Смерть первого внука,  была последним ударом ее
  судьбы.  Но Господь ее перед смертью, все же утешил и в марте 1904 года, она   
  увидела, рождение  второго внука Ивана. Однако, множественные душевные и
  сердечные раны, дали свое, Галина не дожила до глубокой старости, и умерла от
  остановки сердца, в возрасте 56 лет, в ноябре 1904 года. Как и предсказывал
  старец Анатолий, Галина не дожила  до кровавых событий, как первой революции
  1905 года, так и до кровавой гражданской войны.
      Что же касается отца Михаила, то он так и жил, в Кременско Вознесенском 
  монастыре! Несколько раз, в разное время  отец  Михаил  исчезал на 2-3  дня,
  куда и зачем никто не знал. Все знали только одно, все равно он вернется. Так
  и было, до февраля 1917 года. Когда, наконец в возрасте 45-ти лет, отец Михаил
  покинул монастырь навсегда. Не по годам духоносный и прозорливый монах, он,
  как и предсказывал ему отец Анатолий, знал и видел, когда Сестре,
  и ее семье, грозит опасность.

      Первый раз отец Михаил (Кирилл) появился в родном доме, осенью 1905 года.
  За день, до того как Ксении, должны были принести ошибочное извещение, на
  гибель ее мужа Степана, который в это время воевал в Японии. Ксения не
  нарадовалась приходу брата, и не знала в какой угол его посадить. Отец Михаил
  тоже был рад встречи с сестрой, понянчил племянника, погостил до утра, а
  когда, утром, к большому огорчению Ксении уходил, неожиданно сказал.
    - Сегодня тебе принесут извещение на гибель мужа, - Не верь! – Это ошибка
  Степан жив! Ксения изначально, не предала особого значения этим странным
  словам. А когда через пару часов, после его ухода, ей принесли извещение на
  гибель ее мужа. Вздрогнула, пораженная невероятной  прозорливостью своего
  брата.
      Через месяц с войны вернулся Степан. Рассказ жены, о приходе ее
  прозорливого брата, сильно впечатлил его, и ему очень захотелось познакомиться
  с  ним! На вопрос Ксении, что вообще значит это извещение, о его гибели.
  Степан пояснил, что произошла банальная ошибка! А вместо него погиб другой
  Степан Климов, из стрелкового полка, полный его однофамилец. История, хоть и
  не редкая, но удивительная.
      Второй случай помощи отца Михаила произошел через год. В этот раз он
  пришел к сестре, за трое суток до отъезда Степана на службу в Санкт-Петербург.
  Степан, встретил брата сестры тепло и радужно. Погостив в родном доме два дня,
  на третий день, покидая его, монах неожиданно обратился к своему зятю, и
  попросил его. - Чтобы, тот, если он не обязан, никому не помогал  по службе,
  кто бы его об этом не попросил. – Откажи любому!  Слышишь, откажи любому!
  Повторил монах.
    - Странные какие-то слова произнес твой брат сегодня! Обратился к жене
  Степан, когда они легли спать.
    - Ну, странные не странные! А ты их запомни. Воскликнула Ксения. – Он просто
  так ничего не скажет. - Вспомни случай с извещением о твоей гибели!
    - Да, ты права! Согласился Степан. – Ну что же, запомню эти слова, посмотрю
  к чему они. К чему, были эти слова отца Михаила, Степан увидел через две
  недели.
      Обстановка в Питере была не спокойная, второй год, в России шла первая
  революция! Заводские стачки, уличные баррикады, то там, то здесь стрельба. В
  один из таких дней, Степан вернулся со своей, полусотней с разъезда по городу,
  на отдых в казарму. Казачки, были потрёпанными в уличном бою и очень
  уставшими. Отдыхая в казарме, Степан уже уснул, когда к нему подошел один
  высокий, крепкий офицер сотник и попросил его, помочь ему в разъезде, 
  проверить какую-то одну улицу. Жаловался что участок ему дали большой, а людей
  не хватает. Говорил, что объезд этой улицы займет не более двух часов.
    - Нет! Извини Иван! Отказал Климов. – Мы сами с разъезда только час назад
  вернулись, устали как собаки! Извини!
    - Да я понимаю! Нахмурил брови сотник! – Мне бы только эту улицу проверить.
    - Извини, я чертовски устал! – Да к тому же нас сегодня обстреляли!
    - Может, кого из своих казаков дашь?! Спросил сотник. - Хотя бы одного. –
  Второго я своего пошлю. – А Степан! Умоляюще посмотрел на Климова сотник! – С
  меня хороший магарыч.
    - Ну, это ты сам у них спрашивай. – Я сейчас им не начальник, они на сегодня
  свое отслужили!
      Сотник обратился к казакам, но практически все отказали, и только один,
  сорокалетний казак, старший урядник Андрей Михайлов, согласился за магарыч
  выехать на объезд этой улицы. Проводив, равнодушным взглядом, своего урядника
  до входной двери, Степан повернулся к стене и закрыл глаза! Но в этот момент,
  его будто током ударило, он мгновенно вспомнил слова отца Михаила, которые
  словно молния сверкнули в его памяти. «Никому не помогай по службе если ты не
  обязан»! Едва он вспомнил эти слова, то сразу осознал, что его урядник
  в опасности, так как занял его место. Вскочив с кровати, Степан выскочил на
  улицу, но там уже никого не было. Тогда он быстро вернулся в казарму, и стал
  спрашивать своих казаков, не называл ли сотник название той улицы, куда он
  направил в разъезд их урядника?! Казаки ответили, что не называл. И тогда,
  Степан понял, что теперь остается только ждать.
      Тело убитого урядника Андрея Михайлова, привезли глубокой ночью. И только
  тогда все узнали что урядник, вместе с другим казаком, попали в засаду, где и
  были обстреляны. Казак сотника получил ранение, а урядник погиб.
      Этот случай сильно потряс Климова, особенно его пугало то, что он не пошел
  за сотником, не потому что помнил наставление брата своей жены, а из-за
  банальной усталости! Это особенно холодило его душу, даже теперь, когда по
  прошествии многих лет, он вспомнил ее и рассказал своему другу Арнольду
  Краусу.
      Именно из-за этой истории, Климов предположил что, от белоказаков его
  семью мог спасти только один человек, брат его жены, монах  отец Михаил. И он
  был прав. Отец Михаил, увел Ксению с детьми ночью, за два часа до рассвета.
  Поэтому и спас их, от неминуемой гибели. Спрятал он их, в доме одной
  православной семьи. А сам, как и прежде ушел в неизвестном направление,
  навсегда оставаясь, ангелом хранителем, своей сестры и ее семьи.