Судный день

Судный дом.
В моей жизни в Москве с самого детства некоторые дома вызывали непреодолимый страх. В них не то чтобы войти, но и просто пройти мимо без ужаса было невозможно. Самый большой страх вызывал дом на Лубянке, в котором располагалось главное управление КГБ СССР.  Интересно, что рядом находилось здание знаменитого «Детского Мира», поездки в который были самыми радостными в детской жизни. Помню, что когда родители вели меня туда за покупками мимо дома КГБ их лица бледнели и они старались как можно быстрее и без слов его проскочить. Страх нагоняли ещё и постоянно дежурившие там суровые люди в штатском, которые змеиными глазами пристально всматривались в лица прохожих.
  Не меньший страх вызывали и мрачные дома, где располагались отделения милиции и суды. Как-то мне пришлось идти в суд на Мещанской в качестве свидетеля по одному уголовному делу и помню, как учащенно билось сердце когда я подходил к этому дому – кто его знает, судья ведь запросто мог перевести меня из свидетеля в обвиняемые и увезли бы меня на «воронке» в «Бутырку» на долгие годы.
Этот страх перед домами правосудия мы привезли с собой и в Америку – помню как страшновато было подходить к дому Полиции в Монтерее когда нам понадобилось  снять отпечатки пальцев для подачи документов на «Грин карты». Улыбающиеся лица приветствовавших нас там полицейских эти страхи развеяли.
Мне всегда хотелось узнать, как работает система правосудия в Америке и так же ли страшно американцам подходить к домам, где располагаются суды. Оказалось, что быть юристом в США – это самая престижная профессия и все говорили, что также и самая интересная. Только наиболее талантливым выпускникам школ удаётся поступить в институты изучающие юриспруденцию, в отличие от престижных в Советском Союзе специальностей физика или там дипломата. Однажды мне удалось поучаствовать в настоящем американском суде в качестве члена жюри.
Здание суда графства Монтерей, куда меня вызвали в качестве кандидата в присяжные, оказалось совсем не таким мрачным, а довольно-таки праздничной архитектуры и было окружено необыкновенно красивым парком. Внутри стояли мраморные скульптуры и висели большие красочные картины на калифорнийские темы как в музее. Кандидатов на 12 присяжных было множество, но каким-то чудом меня выбрали. Когда судья (совсем непохожий на грозных и мрачных советских судей доброжелательный мужчина лет под 60)  узнал, что я из России, то он спросил меня как там работают суды. Я рассказал, что однажды был в московском уголовном суде  в качестве свидетеля и тогда все решалось тройкой – судьей и его выбранными из народа помощниками, судебными заседателями, но теперь вроде бы появились и суды присяжных американского типа, как в царские времена.
Сразу после выбора присяжных начались слушания по делу. Обвинялся в развратных действиях с малолетней девушкой мужчина лет 55-ти из города Сан-Хосе, бывший майор армии, женатый, с двумя взрослыми дочерьми. Он попался на удочку полиции - один полицейский, представляясь несовершеннолетней девушкой поставил в интернете фривольное объявление на сайте «Крейгслист» примерно такого содержания: «Красивая любопытная девушка хотела бы сегодня встретиться с взрослым, интересным и неутомимым мужчиной на предмет получения удовлетворения». Откликнулось множество желающих, но выбрали одного из них и между ним и «девушкой» завязалась интенсивная переписка. «Девушка» сообщила, что сегодня родителей дома не будет и, поскольку у неё ещё нет водительских прав, кавалеру придётся приехать в Монтерей и встретиться с ней возле близлежащего магазина на парковке. Он согласился, приехал на парковку заранее, приобрёл в  магазине презервативы и лубрикант, после чего на «вожделенном свидании» был арестован.
Обвинение особо подчеркивало, что мужчине было понятно из переписки о несовершеннолетии «девушки», так как права выдаются с 16 лет.  В ходе переписки «девушка» спрашивала о его мужских способностях – из её сексуального опыта она якобы выяснила, что удовлетворить её может далеко не каждый партнёр. Обвиняемый хвалился своим обширным опытом и обещал ей неповторимое удовлетворение, секреты которого ему хорошо известны. (Некоторые места из переписки были настолько развратны, что вряд ли их можно воспроизвести в этом повествовании).  Обвинитель разъяснил жюри, что по закону, даже само намерение совершить секс с несовершеннолетним партнёром приравнивается к преступному действию и карается лишением свободы. Судя по переписке, это далеко не первый его опыт и он вполне мог развратить и других малолеток.
Защита строилась на том, что прямого действия совершено не было, а обвиняемый ехал на встречу только для того, чтобы якобы предостеречь «любопытную девушку» от настоящих педофилов. Суд продолжался два дня и по его завершению судья сказал нам, что судьба обвиняемого переходит в руки жюри. Мы должны руководствоваться только представленными сторонами фактами и без каких-либо резонных сомнений вынести обвиняемому приговор  - виновен он или нет. На эти несколько дней здание суда стало моим настоящим «родным домом». Все понимали, что ответственность присяжных огромна – во время заседания в зале находилась старшая дочь подсудимого, которая одна приехала его поддержать и от стыда за отца всё время прятала своё лицо за шарфом.
Дебаты длились долго, состоящее пополам из мужчин и женщин жюри разделилось во мнениях. Один из присяжных хорошо разбирался в законах и пояснил нам, что особенно тяжело караются действия, относящиеся по закону к извращениям, и если мы признаем обвиняемого только в склонении к сексу он получит не такое суровое наказание. С этим все согласились и мы сообщили об этом судье. Нас вызвали в зал заседаний и судья спросил каждого присяжного в отдельности подтверждает ли он мнение жюри. Потом  нам судья объявил, что меру наказания вынесут уже без нас, согласно закону. Оказалось, что присяжным этого знать нельзя и на этом моё знакомство с американским правосудием закончилось.