Глава 4. От Средиземного моря до Евфрата

 
Сирия. Полное наименование - Сирийская Арабская Республика (САР).   Государство на Ближнем Востоке, граничащее с Ливаном и Израилем на юго-западе, с Иорданией на юге, с Ираком на востоке и с Турцией на севере. Омывается Средиземным морем на западе.
Современная государственность Сирии насчитывает немногим более семидесяти лет, но цивилизация зародилась здесь ещё в IV тысячелетии до нашей эры. Столица - Дамаск, один из древнейших постоянно заселённых городов мира. Кроме этого, Дамаск -  самая древняя из всех современных столиц в мире.
Население Сирии составляет семнадцать миллионов триста тысяч человек.  92,8 % сирийцев - мусульмане, 5,2 % - христиане, нерелигиозные и атеисты - 2,0 % жителей страны. Государственный язык - арабский.
С 1963 года по настоящее время республика находится под властью Сирийской партии «Баас» и её союзников. С 2011 года в Сирии идёт гражданская война между сторонниками официального правительства «Баас» во главе с Башаром Асадом, вооружённой оппозицией, курдами, террористической организацией «Исламское государство» и большим количеством иных группировок исламистского толка.

(Справка)

       Действуя в соответствии с Договором «О дружбе и сотрудничестве между СССР и Сирийской Арабской Республикой» от 8 октября 1980 года, президент Сирии Башар Асад обратился к России с официальной просьбой об оказании военной помощи. На основании этого 30 сентября 2015 года Совет Федерации дал президенту Российской Федерации Владимиру Путину согласие на использование Вооружённых сил Российской Федерации на территории Сирии. 
       Для правительства республики военная ситуация в стране к моменту начала операции была катастрофической, угрожая поражением сирийской правительственной армии и захватом Дамаска, что привело бы к крушению режима Асада.
       Террористические группировки и формирования вооружённой оппозиции осуществляли атаки преимущественно вдоль основных транспортных магистралей в направлении крупных  густонаселённых городов и находились на подступах к Хаме, Дамаску, Латакии, Эль-Хасаке, Эс-Сувейде. Это давало им стратегическое превосходство и контроль над целыми провинциями.
       К моменту принятия решения о начале операции в Сирии в обоих крупнейших городах этой страны уже шли уличные бои, в результате которых Алеппо был полностью захвачен, а на территории Дамаска радикальными группировками контролировались целые городские кварталы.
       Международный аэропорт столицы, не останавливавший работу, постоянно подвергался обстрелам. Радикальные группировки к этому времени также установили контроль над большинством нефтяных месторождений.
       Крупнейшие нефтяные запасы, расположенные на территории от Ракки до Пальмиры и вблизи Дейр-эз-Зора, попали под контроль террористов. Правительственные силы были фактически прижаты к западной границе Сирии, а на севере страны участок линии фронта удерживали курды.
       Прибыв на место, в  аэропорт Бассель Аль-Асад в провинции Латакия, российский военный контингент  занялся рядом  обустройством  авиабазы получившей название Хмеймин.  В семидесяти километрах от нее, в порту Тартус - создавалась вторая, для нужд военно-морского флота.
       В состав группировки вошли бомбардировочная авиация и вертолеты, батальон материально-технического обеспечения, охраняющая их батальонно-тактическая группа морской пехоты, связисты, радиоразведка и другие вспомогательные подразделения. 
       Одновременно с этим военными бортами и  на гражданских морских судах, в Сирию прибыли подразделения ЧВК «Вагнер» в количестве нескольких тысяч человек. Помимо имевшегося при себе стрелкового вооружения они получили  на месте  танки Т-72, РСЗО «Град»  и 122 миллиметровые гаубицы Д-30.
       В качестве штурмовых отрядов  бойцы  компании  участвовали в обеих наступательных операциях под Пальмирой, а также в кампании Сирийской армии в центральной  части страны и в битве за Дейр-эз-Зор.   А еще  являлись советниками  на передовой, координировали огонь авиадиспетчеров ВКС*, обеспечивавших непосредственную поддержку с воздуха.
       Помимо всего прочего инструкторы «Вагнера» обучали боевым действиям части  правительственной  армии (САА)  и в том числе специальное подразделение «Охотники за ИГИЛ», куда вошли наиболее подготовленные сирийские солдаты.
       В сентябре 2017 года  ЧВК помогла сирийским войскам отбить у религиозных экстремистов   город  Укайрибат в центральной провинции Хама, а неделю спустя вместе с регулярными российскими войсками остановить  их  наступление в этом районе, обратив в бегство.
       Спустя еще месяц бойцы компании  при поддержке сирийской армии штурмовали расположенный на побережье Евфрата крупный транспортный узел  Дейр-эз-Зор. В результате он был захвачен, а остатки  боевиков сдались.
       Зимой  ЧВК приняла участие в наступлении  правительственных войск в провинции Идлиб против основных  сил салафитской  группировки Хайят Тахрир аш-Шам* освободив восемьдесят процентов ранее захваченных исламистами территорий.
       В феврале следующего года началась битва при Хашаме между просирийскими правительственными силами и поддерживаемыми США  курдами. На стороне сирийцев выступала ЧВК «Вагнер», по которой американцы  подло нанесли авиаудар. При этом по разным оценкам погибли от пятнадцати до двадцати ее бойцов. Имелись и раненые.
       Участвовала компания и во множестве  других     сражениях, операциях и боях, проявляя героизм и отвагу.
       Вот один из  таких,  описанный в мемуарах  командира разведроты «Вагнера», выпускника высшего  военного  Рязанского  десантного училища, кавалера ордена Мужества Марата Файзрахмановича Габидуллина (позывной Мартин).      
       «Горы Латакии - живописные, покрытые лесом скалы и ущелья, обжитые людьми трудолюбивыми и не лишенными тяги к прекрасному. Красивые, даже в военное лихолетье сохранившие признаки обустроенности и комфорта города и поселки с обязательной возведенной и старательно отделанной мрамором мечетью вызывали симпатию к местным жителям.
       Хотя климат здесь был более суровым, чем на побережье, невысокие горы позволяли взращивать на покрытых плодородным слоем склонах цитрусовые и другие, экзотические для русского солдата, фрукты и овощи. Эти же горы, покрытые низкорослыми, но густыми лесами, являлись отличным прикрытием для передвижения воюющих против Асада крупных отрядов Свободной сирийской армии и ан-Нусры*.
       В этих районах и идеологическая почва оказалась благодатной для действий оппозиционных группировок. Местные жители сильно недолюбливали представителей приморских районов Сирии.
       В первую очередь эта нелюбовь основывалась на неравном положении различных региональных кланов внутри страны. Представители правящей верхушки с помощью службы безопасности «Мухабарат» успешно оттесняли все другие влиятельные группы от самых лакомых кусочков государственного пирога.
Разногласия в вопросах веры и в тонкостях соблюдения норм ислама тоже присутствовали, но играли скорее вспомогательную роль, лишь усиливая взаимную ненависть и оправдывая убийства соплеменников.
       Градус этой ненависти поддерживали асадовские солдаты, с азартом промышляя мародерством и учиняя репрессии при попустительстве своих генералов.
       Грабежом они занимались увлеченно, отдаваясь этому занятию целиком и компенсируя награбленным свое вопиющее неумение воевать. Правительство подводило под это оправдательный мотив: экспроприация была наказанием за противостояние законной власти и убийство ее представителей.
       Подливала масла в огонь и находящаяся неподалеку Турция, явно настроенная погреть руки на междоусобной распре соседа. Она обеспечивала оппозиционную Свободную армию не только оружием и снаряжением, но и профессиональными военными советниками, которые зачастую, не особо скрываясь, руководили своими подопечными прямо на поле боя. По всему выходило, что война здесь будет длиться очень долго.
       Русский легион (понимай ЧВК «Вагнер») представленный ротой Ратника (Ратибора) и группой разведчиков, отправили на северо-восток на помощь асадовским отрядам, которые после вмешательства в войну сил ВКС России стали постепенно продвигаться вперед, отвоевывая утраченные прежде районы.
       Сборы были недолгие. Солдаты удачи, готовые уже с раннего утра к выезду, ожидали только погрузки и команды «Вперед!». А куда вперед - разницы по большому счету не было. Есть война, есть работа, а в деталях разберемся на месте.
       Базовым пунктом для наемников стал городок Талла, разбросавший дома по склонам неглубокого ущелья. Местные старейшины предложили легионерам поселиться в домах, оставленных теми, кто уехал подальше от войны.
       Здесь же разместилась группа управления от ВС России, координирующая усилия артиллерии и пехоты на направлении наступления от Сальмы и далее на север в сторону турецкой границы. Их охранял спецназ из состава ГРУ откуда-то из Сибири.
       Мартин за все время пребывания в Сирии - и до этого, и после - наблюдал крутых спецназовцев ГРУ только в виде охраны штабов и генералов. Парни из него не выходили на передовую и в боях участия не принимали.
       Спецназ курсировал по тылам, сопровождая всяких деятелей в погонах и без, что-то охранял, за чем-то наблюдал, но в лихие рейды по тылам врага не ходил и объекты не штурмовал, разве что, по случайности заблудившись, иногда вступал в перестрелки с не особо настроенными на атаку духами.
       Тогда, еще при первых опытах совместных действий, наемники только втягивались в ситуацию, разогреваясь перед главными боями, и слабо представляли, чем занимаются российские военные в этом регионе.
       Отношение к представителям вооруженных сил, сначала уважительное и приветливое, впоследствии становилось все более прохладным и менее почтительным.
По-другому и быть не могло: «солдаты удачи» штурмовали объекты и отражали атаки, погибали и получали ранения, тогда как представители армии только раздавали интервью, в которых, не стесняясь, повествовали о своих подвигах, да получали за свои мнимые заслуги государственные награды. Но это все в будущем, а пока: «О, здоро;во, браток. Сам откуда? Давай подруливай, чаем, кофе угостим».
       Куратор предстоящей операции от группы управления обладал внешностью интеллигента в пятом поколении, за глаза его все просто звали Сергеич. В его задачи входила организация взаимодействия союзников, русских легионеров и поддерживающих их артиллерии и авиации российской армии. По прибытии на командный пункт легионеров он в ходе короткого совещания быстро ввел в курс дела всех присутствующих, определив время готовности к выезду.
       Цель, которая стояла перед солдатами удачи, была непростой. Необходимо было занять рубеж для отражения контрнаступления бойцов Свободной сирийской армии, которые пытались добиться перелома в битве за Сальму. Ратник вышел из КП и, на ходу отдавая распоряжения и подгоняя командиров, направился к своему пикапу.
       Колонна, состоявшая из давно списанных «Уралов» и ГАЗов, тронулась, прокладывая свой путь по горной дороге, натужно ревя и напрягаясь изо всех своих оставшихся сил. Впереди колонны, словно пышущий здоровьем соцработник, ведущий за собой вереницу пенсионеров до ближайшей социальной столовой, указывая направление, шел не потревоженный временем и трудностями «Тигр» гэрэушников - красавец, полный сил и энергии.
       Примерно через час после многочисленных серпантинов и узких съездов, на которые грузовики легионеров могли выйти только со второго, а некоторые и с третьего цикла «качелей» вперед-назад, показалась окраина Сальмы - города, разрушенного подобно Сталинграду в сорок третьем. Миновав центр, колонна выехала на северную окраину, остановившись на выезде в пригород так, чтобы вытянувшееся вдоль дороги возвышение служило прикрытием.
       По прибытии внимание легионеров сразу же привлекла суета союзников, прятавшихся от огня духов за холмом, на склоне которого раскинулась небольшая кедровая роща. Сергеич подозвал Ратника с Мартином и довел до них описание ситуации, переданное через переводчика командирами сирийцев; те стояли рядом, напуганные и растерянные.
       Ситуация, несмотря на свою напряженность, была знакома и ожидаема: противник, рано утром атаковав садыков*, выбил их с позиций на северной окраине города и теперь, судя по всему, сосредотачивает силы для дальнейшего продвижения вперед. Самым печальным в этой истории было то, что два танка, принадлежавшие воякам Башара Асада, теперь являлись собственностью мятежников ССА[*. Отступавшие их просто бросили, покидая свои позиции.
       Время работало против легионеров. Духи* с минуты на минуту могли начать движение, и, для того чтобы оставаться с ними на равных, необходимо было занять выгодные позиции. Весть о танках совсем не радовала - средств для борьбы с бронированной махиной, обладавшей мощной пушкой, было не так много.
       Но плакаться тут некому, поэтому Ратник сразу же запустил механизм подготовки к приему «гостей», раздавая указания и распределяя людей и вооружение по рубежам города.
       Мартин по распоряжению спокойного, не подверженного лишней суете Сергеича переместился с группой разведчиков в дом, который тот определил как будущий штаб, и, досмотрев его, принял всех тех, кто будет управлять операцией.
       Работа началась одновременно с развертыванием тяжелого вооружения. Наблюдатели уже на первых минутах после занятия позиций заполнили эфир сообщениями о передвижении врага на противоположной стороне.
       Духи перемещались мелкими группами: и в неглубоком ущелье, застроенном домами, и на возвышенности напротив позиций легионеров километрах в трех от них. По высокой активности боевиков было понятно: идет накопление сил на плацдарме для дальнейшего броска вперед на Сальму.
       Расчеты крупнокалиберных «Кордов» и АГС* заработали, едва успев упереть сошки и крабы станин в бетон наскоро расчищенных площадок среди полуразрушенных зданий. Ориентируясь на целеуказания наблюдателей, наводчики определяли установки оружия на глаз, давили на спусковые крючки и уже по результатам корректировали огонь.
       В такой момент жизненно важно сбить волну готовящегося броска в твою сторону, дать возможность остальным занять свои места в оборонительном порядке и обеспечить шанс на выживание и победу.
       Еще через какой-то промежуток времени в дело вступили снайперы. Привыкшие к более размеренному и неторопливому темпу перемещения при выборе места для стрельбы, Мирный и  Гоба начали охоту из своих дальнобойных «манлихеров», приговаривая к смерти всякого, кто зазевался или неудачно укрылся.
       Ратник подгонял бойцов, направляя расчеты на места, казавшиеся ему оптимальными. И когда все оружие, прибывшее в колонне, распределилось по своим позициям, окрестности огласил оглушающий, словно гудение гигантского шмеля, рев, последовавший за грохотом выстрела ПТУРа*.
       Ракета пошла в первый обнаруженный танк, устраняя главную головную боль и источник опасности - на тот случай, если у мятежников нашелся бы экипаж, способный завести машину и направить ствол пушки в сторону русских.
       Бойцы Ратника приступили к своей привычной и хорошо отлаженной работе. Изрыгали короткие очереди тяжелые пулеметы, злобными псами, подпрыгивая на станинах, коротко и громко лаяли автоматические гранатометы. Стегали по ушам гулкими выбросами одиночных зарядов дальнобойные снайперские винтовки, орали наблюдатели и все те, кто имел бинокли, шаря впереди себя взглядом, выискивая цели.
       Перебирая ногами, не в силах бежать, бойцы снова и снова подносили тяжелые короба с боеприпасами, восполняя ненасытные потребности прожорливых механизмов.
       Сергеич после короткого совещания с командиром каких-то местных «грозных ястребов» или «отважных кречетов» - арабы склонны к выбору пафосных названий для воинских формирований - указал Мартину на мечеть слева и поставил задачу отправить туда группу для наблюдения за флангом. С разведчиками должна была выдвинуться и небольшая группа союзников, кучковавшаяся недалеко от штабного дома.
       Но хоть и приободренные прибытием русских отрядов, эти «ястребы» все равно отказались уходить с места, где они чувствовали себя в безопасности. В итоге Зодчий с еще тремя бойцами, обговорив с Мартином маршрут, выдвинулся в путь самостоятельно. Легионеры могут обсудить указания, но не выполнить их им и в голову не придет.
       Сам Мартин переместился с остальными в дом, который выходил противоположной стороной на позиции духов. Место было удобным - дом крепкий, в один этаж, из нескольких точек можно просматривать пространство перед линией, занятой Ратником и его бойцами.
       Работали только парни Ратника; у разведчиков Мартина таких мощных систем огня не имелось, поэтому они со своими автоматами и пулеметом «Печенег» выполняли задачу охраны флангов, во все глаза глядя по сторонам, дабы не допустить из какой-нибудь лазейки внезапной атаки духов переднего края русских.
       Тем временем по гребню высоты напротив заработала вызванная по рации артиллерия, уничтожая противника, находящегося в дальности, недосягаемой для оружия легионеров. К общей какофонии звуков добавился грохот вернувшейся на позиции зенитной установки союзников.
       У правительственных войск вполне хватало солидного вооружения для отражения атак противника, их основной проблемой была неспособность держать удар и справляться с паникой даже при самых незначительных боевых столкновениях.
       Мартин выбрался из дома с безопасной стороны и подошел к штабу, где у заваленного всяким хламом входа обсудил ситуацию с одним из штабистов и на всякий случай обозначил через него место своего пребывания для Ратника и Сергеича.
       Все были на местах: парни наблюдали за обстановкой впереди и на флангах, оружие штурмовиков продолжало грохотать, пресекая любое движение со стороны духов. День клонился к вечеру, и активность врага затухала, потеряв свою энергию под встречным прессингом огня русских наемников.
       Исход боя был всем очевиден: понеся потери и упустив момент для атаки, рассеченная легионерами группировка Свободной армии уже была неспособна наступать. По наблюдаемым результатам, потери в рядах боевиков были слишком значительными. Окончательно осмелевшие союзники двинулись по дороге на прежние позиции. Ратник отозвал группу Зодчего из мечети, так как там снова вовсю обживались солдаты Асада.
       Мартин присел на разбитый парапет у штабного дома и закурил. Тяжелый и неудобный бронежилет давил вниз, изредка по телу пробегала дрожь: солнце, скатываясь за вершины, грело скупо. Одежда, взмокшая под броней во время дневного тепла, стала остывать, согреться было негде.
       «Что-то уж больно зябко становится»,  пронеслась в голове мысль вместе с сожалением о теплой куртке, оставленной в кабине машины, укатившей вместе с транспортом за боеприпасами. Мартин сплюнул от досады, и в этот же момент над головой с громким и злобным шипением пролетела ПТУР.
       Каким-то чудом миновав проем окна штаба, пройдя чуть выше крыши, снаряд врезался в склон скалы за домом. Как только сознание Мартина уловило звук ракеты, ноги непроизвольно обмякли, и он спрятался за спасительный парапет. Услышав взрыв,  вскочил и, развернувшись в сторону входа, быстро окинул взглядом фасад здания - снаряд прошел мимо. Невероятно, как управляемая ракета не попала в хорошо видимый со стороны противника дом?
       Находившиеся в штабе выбежали и рассредоточились на близлежащей площадке. Сергеич на выходе сделал короткое заявление, мол, «примелькались, этого вообще-то следовало ожидать», и подал знак Ратнику сворачиваться.
       Второй пуск вражеской ракеты пришелся по расчету из штурмовиков, которые решили добить захваченный противником танк. Расслабленные грамотно построенной обороной, бойцы не стали менять прежнюю позицию, не сообразив, что она уже засвечена и духи за ней внимательно следят.
       Сразу после того, как штурмовики произвели пуск ракеты по корпусу танка, окончательно списав его в утиль, рядом с ними взорвалась вторая ПТУР. Парней, оглушенных взрывом, быстро вытащили на безопасное место. Победа сегодня, конечно, осталась за легионерами, но недобитый зверь способен кусаться - это один из основных законов войны.
       Охотиться за пусковой установкой не стали, день был утомительный, поработали хорошо. Потерь, за исключением оглушенного оператора ПТУР, не было. И воодушевленные союзники тоже заняли свои места. Скорее всего, чуть позже доработает авиация, поэтому можно было собираться в обратный путь - на базу в Таллу».
       А вот воспоминания взводных командиров «Вагнера», записанные его бессменным  военкором  Кириллом Романовским.
       «Когда пришла пора - направил нас в Дейр эз-Зор. Приехали к реке, к Евфрату. К тому моменту части «шестерки» и «пятерки» зашли в Маррат. Мы прошли через реку, сели тоже в Маррате просидели там три дня, бои были максимум за насыпью.
       Первое боевое задание, которое мы получили, это штурм Мазлума.
       Я присутствовал тогда на совещании с Ником и Ратибором - изучили все карты, все позиции, как что, где кто идёт. Ратибор там впоследствии вёл себя героически, бился на самом передке со своими пацанами. В бронежилете, в каске шёл от меня с левого фланга. В целом, диспозиция была такая - мы сгруппировали все взвода по линии соприкосновения: сначала стоял я по левому флангу, потом Лотос стоял, потом Леший.
       Про остальных не вспомню, где находились - по-моему, на тот момент кто-то сзади был там с Ником. Ну и миномёты стояли сзади с Ником.
       В общем, назначили время атаки, со всеми командирами взводов согласовали всё это. Пошли в атаку. Это был реально момент истины. На въезде подбили у нас ЗУшку.   Сгорела она там с боекомплектом, на подъезде к Мазлуму, три или четыре человека - тяжело раненные. Мы сели в противотанковый ров потухшие, погашенные. Мне пришлось по всему взводу, по всем позициям пробежать и привести всех в чувство.
       Та атака мне напоминала начало штурма аэропорта в Луганске,  потому что мы шли по колючкам, по траве где-то метров двести пятьдесят до самого Мазлума от противотанкового рва. У меня в разгар штурма - трое «трёхсотых», у Лотоса и Лешего побольше, потому что они вообще шли по открытому полю. У меня хоть кусты какие-то были.
       Потом долго шла зачистка Мазлума. Отделения Руса и Ветра очень слаженно работали, мы больше по центру шли - там уже брошенные точки были. А вот Рус с Туристом прошли через самое горнило, через правую окраину, им очень тяжело там пришлось.
       Там мечеть была, и возле нее три духа засели и долго отстреливались. Минут двадцать огнем поливали, затем их  ЗУшки  успокоили. Подъехали сзади, начали долбить по этой мечети, пока не затихло.
       Могу сказать, что Мазлум - одно из самых сложных наступлений в моей жизни было. Хотя оно было быстрое… ну, как быстрое?  часа два с половиной. Духи тоже очень, скажем так, мужественно оборонялись - плотно засели. Кто-то из них там точно под наркотой был. В самом конце мы отдавили их в Хшам.
       Начали  занимать оборону в Мазлуме. Духи очень много боекомплекта оставили, очень много трофейных стволов. Мы там всё обыскали, позиции осмотрели - потому что к тому моменту знали, что духи свои позиции перед отходом всегда минируют. Во избежание   потерь, я своим запрещал лазить по домам, чтобы не дай бог на мины не напороться.
       Был такой момент. Встали мы по фронту, соприкасаясь с «единичкой» - с Траком, он тогда был командиром взвода. Четвёртое отделение у меня самостоятельно заняло с правого фланга домик. Я пришёл туда  и не знаю, может чуйка сработала, или еще что, но говорю им: «Что-то мне не нравится этот ваш домик. Давайте переезжайте в другой».
       Они собрали свои манатки, только переехали, а Лотос в этот дом направил одно из своих отделений. И тут со стороны Хшама духи начали долбить из арты, и снаряд влетает в этот домик. В итоге у Лотоса два  «двухсотых» и один  «трёхсотый». Именно в тот дом, из которого я своих убрал.
       Лотос встал с правого фланга на Мазлуме, я встал по фронту, Леший в охранении расселся с минометами. Дядя Толя в центре встал, к нему потом подтянулась «пятерка».
       Духи пошли в контрнаступление в первый же день, когда мы заняли Мазлум. Главари ИГИЛ стянули туда отряды, состоявшие из совершенно безбашенных боевиков. Духи были очень хорошо вооружены - большинство из них с «тепляками» и «ночниками»*, потому что они явно нас отслеживали и не давали вообще голову поднять из-за бруствера.
       Я это на себе проверил. Когда пацанов обстреливали,  пошёл с левой стороны от дома - там стенка и был выбитый кирпич. Пошёл туда отлить, выглянул из-за этих кирпичей  и сразу же спрятался. И в этот момент в эту дырку сразу же прилетело.
       Это может означать только одно - снайпера духовские следили за нами через «тепляк». С «ночника» так метко не отследишь.
       Держались мы где-то часа два с половиной - за это время духи предпринимали три наката на наши позиции. Держались мы хорошо, потерь было немного, только Бедуина ранило. Орал так, что я сжалился над ним, побежали  вдвоем с Ветром, вытаскивать его.
       Долбило по нам, как отбойным молотком. В нас не попало, но вот Бедуину второе ранение прилетело в пятку. Отправили его в тыл на эвакуацию.
       Продолжили обороняться.
       К Тору в этот момент вплотную подходили духи. Я два раза своими глазами наблюдал как это происходило: пулемётчики духов долбили из положения лёжа, снайпера, которые гасили точки из него же.     Гранатомётчики  вставали во весь рост, стреляя с плеча.
       И так они ступенями шли к нам: пулемётчик со снайперами прикрывает, духи вперёд продвинулись - залегли, из РПГ долбанули. А пока мы очухиваемся, они ещё раз вперёд продвинулись.
       До Тора они метров тридцать не дошли. К тому моменту у него три человека были «трёхсотые» слава богу, живы-здоровы, недавно виделись.
       Короче, эвакуировали Бедуина, эвакуировали Кондора, ещё кого-то с третьего отделения. У первого отделения, у Руса, было наиболее сложно. Они находились на углу, с правого фланга. Там здание стояло, что-то типа школы - и вот в эту сторону самое жёсткое наступление было. Там натиск был раза в два сильнее, чем у нас. Несмотря на то, что они находились за  каменными стенами - здание было большое, трехэтажное.
       Сначала ранило Сеню, АГСника. Потом он умер в госпитале от заражения крови. Так произошло. Пока  несли, у него вывалились кишки, туда  довезли, но не спасли. Он хороший АГС-ник был. В общем, его начали относить - и в этот момент     произошёл очень сильный натиск на первое отделение.
       Это был первый раз в жизни, когда я реально задрожал со страху: думал, что уже все, хана. Хоть я своим и приказал никуда не отступать, у Руса  начался такой замес, что я ему сказал: «Давай по возможности оттягивайся назад на запасную позицию».
       Пока отступали, потеряли ещё двоих пацанов, Малахита и Дарву. А  духи подошли уже вплотную, и с той же самой школы, с которой отступили Рус, по открытке обстреливали их, пока они отходили до запасной позиции. Я приказал Тору достать всё тяжёлое,  что есть из РПГ, а Голиафу размотать эту школу в хлам.
       Ещё пять минут мы продержались после отступления пацанов - и после этого духи начали отходить. Я первый раз за ночь вздохнул полной грудью, хоть какая-то передышка. Всё это длилось два с половиной часа, наплыв за наплывом, наплыв за наплывом.
       Пацаны уже задолбались заряжать магазины. Я в основном на рации сидел с биноклем - мимо меня проходит парень: «Я пустой». Давай заряжаться. Заряжается. Через десять  минут снова приходит: «Я пустой». И так несколько раз.
       С БК* уже проблемы начались - всё, что с собой брали, уже почти всё зарядили. Магазины на последнем дыхании; если бы духи предприняли ещё одну атаку, я не знаю, удержались ли мы бы ещё на этом рубеже, или нет. И вообще, остались ли бы мы в живых.  Трак с «единичкой» там тоже из последних сил держался.
       В определённый момент я просто подумал: надо верить в судьбу. Линия жизни у меня длинная, если я выживу, то и пацаны, у кого я тоже руки смотрел - выживут. Поэтому стоим до конца и никуда дальше не отходим. И в течение этих минут, когда я это всё мыслил,  духи откатились назад и остановили стрельбу.
А один момент был вообще   из области фантастики.
       Мы вышли на хлопковое поле, развернулись  там, чтобы пройти дальше  и случилось так, что попали в кольцо. Начали по нам со всех сторон долбить. А там расстояние - метров  сто пятьдесят, я вообще не знаю, как они  нас не перестреляли. Мы тут же  попадали  - а оно  заливное, как  у китайцев рисовые поля. Все в грязи,  рации залипли, только перекликались меж собой.
Кто-то из наших впереди стал, кричать «давайте  к домам!».
       Они стояли рядом с полем, но туда,  было не пробиться. В итоге пришли к общему мнению, нужно выходить назад.
       Дома у поля стояли  полукругом, и вот оттуда по нам открыли шквальный огонь.
       Там не видно - хлопок растет, кукуруза, и вот за кукурузой дома. Где они - их не видно. В итоге мы, как черви, ни с чем больше не сравнишь, ковырялись в этом поле. Потом решили перебежками - один встает, перебежал, на него огонь перевели, потом другой встал - перебежал, и вот так мы вышли. И кто выходил, по очереди, начинал брать дома и оттуда уже прикрывал своих. В конце - концов духов  из них вышибли.
       На следующий день нам очередную задачу дали - подойти к школе и занять ее. Выдвинулись. На подходе к школе на воротах висит замок. Заперто. Смотрим точку по GPS - куда выдвигаться, куда идти. И представь себе картину: человек такой смотрит, куда выдвигаться голову поднимает  «опа!», а там на крыше два игиловца сидят, не успели спрятаться.
       «На крыше духи!»
       Все в один момент туда внимание обратили, начали по ним долбить. Тех двоих сразу снесли. Начали рассыпаться - получилось так, что первое отделение ушло в левую сторону, в дом, а второе отделение заняло второй прямо по фронту этой школы.
       Нас на тот момент зацепили - духов там было много, и снайпер бил очень близко где-то: одному прямо четко шейную артерию перебили.
       Тополю покойному попали каким-то образом в осколочный боеприпас, у него сзади висел ВОГ-25. От пули боеприпас сдетонировал, и он лежал в канаве долго, кричал. К нему выбежал Пикап, на помощь, его еще один наш прикрывал, Кавказ. Пикап выбежал чтобы вытащить Тополя,  ему снайпер попал четко в сердце.   И пока Кавказ прикрывал, ему выстрелом снесло челюсть.
       Следующий момент,  надо было вытаскивать «двухсотых» - Пикапа и Кавказа. Вызвали БТР, но дальше определённого рубежа он проехать не мог - барахлил задний ход. Тогда экипаж танка сильно отличился:
       «Давайте сейчас запустим танк», говорят нам, «он выезжает, делает несколько выстрелов и в этот момент вы грузите парней и начинаете бежать за танком. Все равно безопасней будет».
       Мы взяли занавеску с раненым, два трупа, и выдвинулись туда налегке. Пару магазинов только взяли, потому что тяжело было. И за танком все-таки вытащили тогда парней, без потерь.
       И вот мы стоим в обороне. От нас метрах в ста пятидесяти  школа - в ней куча духов. Всё простреливается, ни высунуться, ни пройти - ничего. Максимум, мы могли выскочить быстро, с «Мухи»* лупануть по ней - и быстро обратно, потому что больше никак не сделаешь. Там даже руку не выставишь, сразу стреляют.
       Мы так ночь простояли. Нам сказали, что скоро подойдет подмога - «четверка»* вроде как должна была подойти. Пока помощь подходила, мы с одним бойцом попытались прорваться к нашим, к первому отделению. Нужно было проулок перебежать  он простреливается весь. Попытались туда прорваться.
       Сначала с первой попытки не получилось, ворота оказались закрыты, а вот со второй попытки мы скаканули по очереди и кое-как выскочили. Там получается дом с правой стороны, а выскакиваешь - вокруг сплошные огороды и какое-то поле, и прямо оттуда начинают стрелять сразу. Вот мы еще где-то на час с парнем попали в эту ловушку.
       Тут наши стреляют, там духи, кричишь - не докричишься. В итоге потом мы, через час уже просто плюнули и быстро метнулись назад. На следующий день, точнее утро, к нам подошла «четверка». Их никто не предупредил, что проулок весь простреливается - и они, не знаю броду, выходят прямо в этот проулок.
       « Блин, уйдите отсюда, разбегайтесь!» орем мы им.
       « А что тут такое?»   они не вдуплили. Только потом, когда начали стрелять сквозь проулок, они уже поняли и рассосались по домам.
       Нас отправили дальше, на точку, как раз напротив кукурузного поля. Не знаю, может кто-то плохо зачищал дома, потому что ты вроде идешь спокойно, зная, что они должны быть зачищены уже, а оттуда нет-нет, да кто-нибудь постреливают.
       Мы зашли в один дом там было пять мужиков и четыре женщины. Детей не было вообще. То есть странно - мужики матерые, в халатах, все такие суровые. Потом идешь, эти же поля переходишь - а там какой-нибудь хмырь засядет в поле, у него там есть нычка. И сидит себе, постреливает.
       В итоге, мы на этом месте должны были встать, конкретно ждать. Потому что у нас штаб чуть дальше был. Мы поле прошли, осматриваемся, и тут в нас начали палить  из крупного калибра. По крыше начали садить. Вроде все спокойно было, я как раз уже разобрался, кто где стоит, расставил посты. Поднимаюсь наверх, все вроде бы спокойно  и тут пацаненок подбегает, меня подзывает:
       « Слушай-слушай, я там кого-то увидел!».
       Только это сказал и тут блочный парапет на крыше разлетается в клочья. И бак металлический с водой тоже прошило насквозь. Парень стоит, офигевает - а, видимо, рубашка пули 12,7 разлетелась и его осколками посекла. Стоит весь в кровищи - цепануло голову, бочину и ногу, от шока отойти не может. Прилетело ему нормально. Я ему скомандовал вниз уйти, он на брюхо упал и вниз, к пацанам, пополз.
       Остался со мной на крыше еще один паренек.
       Он немножко засуетился, начал ныкаться за парапетом. Там на крыше в одном месте идет блок, где-то полтора метра выстроена стена, там можно укрыться. А в другом месте толщина блока была сантиметров сорок, наверно, его как раз и разворотило. Парень тоже на пузо брякнулся, разгрузку пытается на себя надеть и по лестнице спуститься.
       Видимо, он хотел промежуток между блоком и лестницей пробежать, а этот кусок как раз простреливается. И вот он вскакивает, и его снайпер с другой стороны долбит прямо в спину, по касательной прилетает.
       Ему спину раскрывает, он ор;т. Я думаю - все, как минимум «двухсотый», судя по крикам там вообще, все, агония и последнее издыхание. Ан нет, обошлось, просто он перепугался, упал, его пацаны вытащили.
       Мне надо было тоже с этой крыши как-то уходить. В итоге я разгрузку накинул, посмотрел в тыл - вроде тишина. Лестничный пролет находится высоко, я не стал рисковать вперед туда выходить - просто сиганул туда в прыжке.
       Приземлился неудачно, повредил себе колено, хрящ сломал. Потом мне сказали, что бегать я не могу, а значит должен остаться при штабе.
       « Давайте я хотя бы буду на НП ходить?»
       « Не переживай, все будет пучком».
       Потом меня можно сказать силком отправили, потому что там и контуженных отправляли домой. Доставили меня в госпиталь. Потом я полгода, после операции на колене в себя приходил, на костылях прыгал.
       Мы потом долго отсыпались. Кто на фишке* стоял, кто давил до самого обеда. Заново заряжали БК, перегруппировывались, подсчитывали потери, зализывали раны. Плюс мне ещё пришла хреновая новость - с левого фланга от Мазлума погиб мой друг с «четвёрки» Султан. Мы с ним с 2003-го года были вместе, как и со Злым. Вместе ещё по контракту служили. Вместе начинали, вместе заходили на Украину.
      Там как получилось. Они сунулись одним отделением в сторону посёлка «Неизвестного», как мы его называли. Застряли перед карьером каким-то, в здании. Духи их в этом закутке окружили и начали отстреливать методично. Так вот Султан с еще одним парнем вдвоём остались прикрывать отход остальных, и, короче, там оба погибли. У меня старшиной во взводе ходил его брат младший, Гриня.
      Естественно, весь на нервах, в истерике. Что, мол, он будет родителям говорить?
      В этот момент я решился хотя бы тело Султана забрать. Хотя это территория духов была, она простреливалась насквозь. В общем, договорился с пацанами, чтобы выделили нам с Гриней сопровождающих, которые покажут то место. Взял своих пять человек, и мы пошли туда забирать тела.
      Но попытка была неудачная. Мы находились буквально в пятидесяти метрах от погибших, они уже были в зоне видимости - но вытащить ребят оттуда не могли. Духи знали, видимо, что   придут за телами, и поставили туда несколько пулемётов.
      Слава богу, никто не «затрёхсотился», не «задвухсотился», еле-еле Гриню оттуда оттащил. Все это было под таким шквальным огнём, под таким натиском, что по ощущениям это был как будто еще один штурм Мазлума.
      В тот раз мы не смогли забрать ребят. Но уже потом, когда  взяли посёлок Неизвестный,  все же их забрали.   Правда, за телами полез наш медик и подорвался на минах. Перед отходом духи заминировали и тела тоже.
      После двух дней передышки получили приказ взять посёлок Неизвестный, который с левого фланга от Мазлума находился. Шли мы вместе с «четвёркой». Проблема была в том, что до самого посёлка тянулась открытая местность в полтора километра длиной, наверное. Чистый песочек. Нигде не спрятаться.
      На тот момент командовал отрядом Китаец, потому что Ник с Зомби уехали на рекогносцировку. И, собственно, Китаец принял решение атаковать Неизвестный на пикапах, с наскока.
      Решение было крайне рискованным кому повезёт, кому не повезёт, кто доберётся до передка, кто не доберётся. Но, как выяснилось потом, решение оказалось верным.
      Все сформировались, как раз перед местом, где Султана «задвухсотило». Перед горкой сели на «тачки» и быстро, тремя партиями под тяжелейшим обстрелом прорывались вперед. Духи палили по нам в основном из тяжелого - с ДШК, с ПТУР-ов, с чего только не долбили. Мы доехали до края поселка   и, вклинившись духам в оборону, пошли дальше чистить Неизвестный пешком. Дошли до середины поселка там забазировались.
       Я там, кстати, первый раз в своей жизни заболел малярией. Потому что мы стояли возле Евфрата какое-то время, и никто не знал, что это за болезнь. Все подумали, что грипп в тяжёлой форме. Ни у кого таблеток не было - но была слабость такая, что руки и ноги отваливались. Но на работу силы кое-как находились.
       Тут как: работа есть - подорвались. Без разницы, слабые, не слабые - взял ствол в зубы и пошёл вперёд. А когда работы не было, все валялись так, что руки-ноги не могли поднять. Я на Неизвестном дошёл до своего рубежа, там забазировался и отвалился с малярией.
       В Неизвестном у меня потерь не было, слава богу. Пацаны все отработали на  пять с плюсом, как по накатанному. Дальше, когда заняли рубежи, надо было оборудовать позиции - я приказал разобрать близлежащие дома на шлакоблоки.
       В итоге пацаны там построили чуть ли не Великую Китайскую Стену - внушительных таких размеров. Их еще во время постройки духи пытались несколько раз прорвать, но пацаны атаки отбивали».
       Теперь воспоминания второго.
       «Две недели прошло, мы отошли тогда к Евфрату и начали готовиться. Все знали: нас ждет штурм Хшама. Сначала должны были шестью отрядами идти - но потом оставили только два. И спустя две недели случилось самое интересное - «командирский день».
       Когда мы подошли к крайнему рубежу, от которого должны были вести наступление на Хшам,  там встретили в большом здании, типа бывшей администрации, группу ССОшников*. Парни находилиссь в крайне подавленном и истощенном состоянии.
       Как мы узнали, они уже три дня подряд пытались штурмовать  Хшам - и три дня подряд еле-еле уползали с «двухсотыми» и «трёхсотыми». В итоге, потеряв все силы,  засели в этих административных коридорах - кто раненный, кто в неадеквате, как зомби, смотрели в одну точку. Зрелище не для слабонервных, короче.
       Ник собрал нас, командиров - меня, Лешего и Лотоса.
       Раздал задачи, распределил всех по флангам и направлениям. И на следующий день мы попёрли в наступление - опять полтора километра в чистом поле. Тоже было очень страшно.
       Пёрли мы тупо днём колонной под диким обстрелом - и единственное, что  помогло,  военные начали с «Градов» туда пакеты отправлять. Плюс отработали два раза из «Буратино»* окраины Хшама, которые мы должны были взять в первую очередь.
       Это очень помогло - если бы не обстрел наших, мы бы не прошли по этой открытке. А вот сирийцы во время атаки всем составом прятались под мостом. Никто из них даже до первого рубежа не дошёл. Человек  пятьдесят - семьдесят, все залезли под мост и сидели там. Страшно им, видите ли.
       Благодаря отработке с «Градов», мы подошли к Хшаму, зашли и взяли первый рубеж. Головным у меня зашло второе отделение во главе с Ветром. Слева от нас шла «четвёрка» -  четвёртый отряд: мой друг Роджер, Дэн. Дальше шёл я: у меня шло третье отделение с левого фланга, потом я по центру со вторым отделением, и с правого фланга первое отделение.
       Дошли мы до большого карьера. Рядом пролегал пустырь в полкилометра - и он, по сути, отделял окраины Хшама от самого поселка. И все мы там засели в огромном котловане. Дальше не пройти там  на двести метров ни одного укрытия.
       Духи открыли огонь из всего, что у них было  - ранили Лешего, потом Лотоса. Я по рации вызвал Рэмбо - он приехал на УАЗике под обстрелом и вывез «трехсотых» в тыл.
       Оценил границы, пространства впереди, думаю, что делать?
       И тут, пока раздавал приказы, пытался кого-то настроить на атаку в этот момент слышу в рации: «Да вы задолбали уже! Отделение - вперёд!».
       Это было четвертое отделение, Киргиз. Он сидел под самой обстреливаемой зоной, и понял, если   не пройдёт вперед, под укрытие впереди стоящих домов - то ему каюк. Поэтому он просто без моего приказа рванул вперёд, добежал до переднего здания и там залёг.
       В этот момент я отдал команду об общем наступлении - так как не осталось командиров взводов. Получилось так, что я тремя руководил: взводом Лотоса, взводом Лешего и своим. Отдал приказ о наступлении, короче, и вот до следующего рубежа мы, как бы, совместно дошли.
       К тому моменту, по моей указке, Казачок подавил двух духов - пулемётчика одного, и одного гранатомётчика. Еще одного пулемётчика Гера с танка разобрал вместе с домиком с правого фланга. Мы засели на этом рубеже, сгруппировались, я расставил там силы. Кого «затрёхсотило» - того эвакуировали.
       Короче, получили время на передышку. Только всех расставил, начал планировать наступление дальше.
       В этот момент меня постигла неудача. Неудача в каком плане. Там было единственное пространство - вот в этом укрытии, которое простреливалось. Для того, чтобы туда добраться, надо было шесть метров перебежать. Я в этот момент разговаривал с Ником по рации, и чувствую, что меня, как мясо на шампур, насаживают. Именно почувствовал.
       Заставил себя не потерять сознание - потому что много раз видел такую ситуацию: когда кого-то в ноги подстреливают, потом снайпер добивает тебя вместе с остальными, которые тебе помощь оказывают. Поэтому заставил себя не потерять сознание, начал вперёд ползти, в укрытие. Помогли Киргиз и Моро, затащив туда.
       «Куда ранило?»
       « В ноги. Насквозь одним выстрелом обе  прошило. Жизненно важного ничего не задело - чисто по мясу прошло. Гиб сразу оказал медпомощь, там, на месте. Я помню, что тогда наорал на него: «Мой сразу хлоргексидином! Не хочу умереть от заражения крови». Поэтому, ещё даже не вколов обезбол, пока я был в глубоком шоке, он воткнул мне два пузырька в ноги.
       Как там дальше было, в принципе, всё знаю в деталях.
       Змейка, мой любимый сапёр, погиб - его в голову «задвухсотило» при прорыве на следующий рубеж. Тоже отчаянный парень был, молодой, сунулся. Ну, единственное, о чём   жалел  - не успел грамотно взвод передать заму. В результате мужик оказался не готов к такому грузу ответственности, и в итоге вся дальнейшая атака в Хшам вывезла на командирах отделений - Торе, Русе, Ветре, и Киргизе.
       Меня отправили в госпиталь, с Лотосом и Лешим.
       В общем, на этом сирийская кампания для меня закончилась - в госпитале благополучно  отвалялся вместе с Лотосом почти месяц. Нам оказали всю необходимую помощь, всё сделали в лучшем виде. Врачам огромный поклон. В общем, выписались мы в один день с Лотосом, и, когда пацаны с Хшама приехали домой, я уже там  встречал». 
       Рассказ еще одного участника.
       «В январе нас привезли в Хшам, мы по всему поселку распределились и готовились к наступлению.
       В ночь с 7-е на 8-е построились   в колонну на одной из улиц - никуда не выдвигались, стояли и ждали команды. И в этот момент гранатометчик, товарищ мой Саша слышит и видит, как на горизонте небо расчертили полосы и всполохи, как бенгальские огни. Звучит команда «пригнуться!». Все ложатся, а Саша, как страус, пригибается - и у него зад торчит в сторону прилета ракеты. Мы ему, «ну что за поза?»
       Как потом оказалось, эти полосы и всполохи была работа американского «Апача», который долбил по артиллерии. То есть он уже наносил удары - но все думали, что это наши: нам до этого говорили, что будет поддержка российской артиллерии.
       Слышим, летит самолет. Мы думаем: «Это точно наши». И в этот момент от него два прилета - в голову и хвост колонны. Первую машину прошило насквозь, а сзади уже успели сообразить, что происходит, и с техники попрыгали в укрытие.
       Мы все вылезли из машин - и тут началось.
       Сперва пошел полный прострел колонны. Длилось долго - с половины первого до четырех утра. Они не залетали за линию разграничения - за железную дорогу, которая пролегала сразу за Хшамом.
       Нам, честно говоря, повезло, что они работали со своей территории: если бы американцы залетели за «железку», то, наверно, никто бы оттуда не вышел живьем. Мы ушли в поселок, а они по поселку работать уже побоялись. А тот самолет, которой мы слышали, был истребитель, потому что скорость была большой. Еще был беспилотник и два «Апача».
       Когда колонна отошли, снова прилетели «Апачи» и начали долбить по очереди: один работает, второй кружит вокруг, потом   меняются. Мельницей работали. Зрелище ужасное. Слева наш отряд торчит в поле - им деваться некуда.
       Только   вышли на дорогу, еще два прилета. Видимо, один из «Апачей» нас, русских очень любит - он-таки сработал на нашу территорию через железную дорогу, выстрелил в нашу толпу и «задвухсотил» пулеметчика, помощника пулеметчика и гранатометчика. А тех ребят, кто в поле оказались, буквально в упор расстреливал. Это даже боем не назвать - просто мясорубка.
       У нас в колонне шел древний танк - я даже не знаю, что это за «тэшка» была. Американский пилот наверное, на него посмотрел и подумал, что это памятник стоит - и не стал ракеты на него тратить. А водитель танка молодец, технику вывел и еще помогал машине выбираться из кювета, вытаскивал ее. Хотя для вертолета танк - это первоочередная цель, но «Апач» не стал стрелять. А вот, к примеру, Т-72 выбили сразу.
       Самый страшный бой. Ничего не поделаешь. История разберет
       Ночью духи начали нас обстреливать. Было принято решение их  сделать.
       В 23.45 мы ударили по ним из всех орудий. При этом заранее предупредили союзников, что ночью ожидается большой замес, попросили повесить самолеты и включить ПВО.
       И мы бы порвали их и дошли до границы Ирака за несколько дней. Но нас просто предали. Когда мы пошли на штурм, мы не знали, что самолеты над нами только американские, а пвошники все залезли к бабам под юбки.
       Командиры, говорят, пытались дозвониться кому-то в погонах, но те просто отключили телефоны. Нас несколько часов просто утюжили, равняя с землей. Несколько «Апачей» в воздухе крутили «карусель», работала «летающая батарея» А-130, бомбер B-52, поднятый с Катара, несколько «риперов», и всего этого   хватило бы, чтобы уничтожить вообще всю Сирию.
       В итоге погибло много наших.
       Но прежде, чем нас раздолбили, мы америкосов покрошили неплохо. Они хотели нас отбросить за Евфрат. Однако понеся потери, мы не только не откатились, но и продвинулись на пятьсот метров. Так как били в основном по второму эшелону. Надеюсь, когда-нибудь история разберет, где были эти твари, которые нас предали. Их фамилии и звания ребята знают».
       Воспоминание очередного.
       «Поступила нам задача - занять завод, вокруг него духи вовсю крутились. Весь январь нас собирали в Хшаме, готовились. Перед началом выдвижения посидели, отоспались. Ночью нас начинают строить в колонну. Ночь безлунная, темень - хоть глаз выколи.
       Вытянулись в колонну, в шесть вечера встали - стоим, тупим. Наш взвод находился прямо в центре. Я на танке сидел Т-64, у него еще прицел был такой дебильный, итальянский. «Садыки» откуда-то притащили, он ни фига не работал - хотя типа дальномер. Они все пытались его починить, но никто не знал, как это сделать.
       Сидим, уже темень, начали артой обмениваться - мы по ним, они по нам. В рацию проскакивает:
       «Нам прилетело».
       « Убитые есть?»
       « Нет».
       « Стоим».
       А говорили же, что ВКС нам будут помогать. Сидим час, полтора, жрать уже охота. К танкистам стучусь. Я до этого танк не видел никогда, в первый раз на нем сидел. Открывается люк, я туда голову засовываю - железная банка, там три человека, морды такие, здоровые мужики - накурено, дымина валит. Как в американских фильмах про негров, которые едут и в дудку свою дуют, а дым валит из всех окон. Вонища стоит:
       «Мужики, есть что пожрать?»
       Рука из дыма высовывается, протягивает что-то типа «Сникерса» сирийского.
       « Спасибо».
       Хоп, закрылись - нормально у них там. Я спускаюсь, облокотился на броню, стою - смотрю. Как раз справа от завода поселок был, и оттуда пошли выходы реактивные, как «Град» работает. Только присаживаюсь - и тут как пошли прилеты, как раз где артиллерийский дивизион стоял. Присаживаюсь и говорю напарнику:
« Блин, нас по ходу «Градами» раздолбали».
       Тут, короче, слышим звук самолета - наверно даже не заходящий, не пикирующий, а скорее наоборот, будто он уходил. Думаю: «О! Наши прилетели». Там такая мысль у всех наверно была: раз наши прилетели, значит сейчас всем дадим жару. И тут как долбануло - получается, ударили с дронов по первой машине в колонне.
       Скорее всего, дрон по «тепляку» работал ночью, а головная «шишига»* как раз тентованная была и светилась. Потому что хотели бы влупить танк - влупили бы танк. Мы разбрелись и не так сильно привлекали, а там целая машина пехоты и американцы в нее ракету всадили.
      Потом, через какое-то время, минута-полторы, влупили в хвост, метили в Т-72. А вторая получается, ушла в дорогу, нам фартануло. Мы сразу от танка врассыпную.
      Скорая туда подъехала сразу - видимо, паренек на собственном энтузиазме ломанулся на «шишиге». Всех быстро в скорую грузят, она разворачивается  и по газам, выходит из колонны. Только врубил сирену - и дрон в нее ракету всаживает на отходе. Там больше даже не осколочные повреждения - там была зажигалка.
      Кто в эпицентре был, тот сгорел просто. Ну, человек целый, ничего не оторвало, но то, что в уголек превращался быстро - это факт. «Семьдесяь двойку»  вот влупили как раз, буквально через пару минут. У нас доктор туда ломанулся, думал помочь кому-нибудь - а там полыхает все, еще БК* разгорается. Невозможно ни внутри, ни снаружи.
      Выдвигаемся на первую линию обороны. Сидим, думаем, что же делать. Командование дает указание отходить на вторую - движемся туда, со мной связист бежал с большой рацией. На вторую линию отошли, сидим под домиком. Комод предлагает:
      « Давайте бойницы делать».
      « Чем? У нас ничего нет кроме стрелкотни».
      « Камнями давай, забор разбираем, ими давай ломать».
      « Черт с ним, давай».
      Камнями бьем в стену - камни рассыпаются, все из глины. Бойницы не получились. Как раз в этот момент мимо нас «Бардак»* проскакивает. Все такие:
       «О-о-о, ништяк! Разведка появилась! От того что колонна горит, уже зарево подсвечивает и видно, куда двигаться. Смотрим - «Урал» наш прячется между домами. Ну и водила выпрыгивает, хватает свой портплед, гранатометчик, водитель, еще кто-то там был. Старшина тоже - куртку сверху накидывает, и тикать от этого «Урала».
       И тут бац! - прямо в него прилетает. Мы все на землю падаем. Поднимаемся, смотрим да ну, как так? «Урал» даже не горит - его просто внутрь как-то сдавило. Это что такое? Это как вообще может быть? Вот рядом дома, они целые, а тут прилет чисто в грузовик.
      Вертушки потом мы уже увидели, когда ушли дальше. Вышли на третью линию - там доктор начал собирать людей, кто пойдет «трехсотых» вытаскивать из колонны. Мы там сидели, что-то кто-то говорил, что «воздух», еще что-то. В радиосвязи официально прошло:
      « Работает американская авиация, всем ныкаться, готовится к контратаке».
      Недалеко от нас снайпера проходили, два пацана. Один идет - автомат на шее висит, он идет прямо просто смотрит. А перед ним идет чувак с этим то ли «Манлихером», то ли «Кордом», просто тащит за ремень, взял под ствол и просто тащит. Приклад по земле волочится. Он идет, и ему плевать на все. Голову поворачивает к нам:
      « Какой взвод?»
      « Третий».
      « Не-е, мы со второго, мы своих ищем».
      И поперли дальше. Просто по башке тряхануло, они идут на своей волне, им ничего уже не надо. Они вдвоем, как привидения топают.
      Потом, когда находились на третьей линии, стали замечать - как только мы отходим на очередную, через три-четыре минуты ту, в которой   сидели, просто всю выжигают. Отходим получается,  а по нам начинают уже долбить.
      Начали «трехсотых» подтаскивать. Куда их грузить - не знаем: эвакуация на автомобилях невозможна, потому что машина только начинает отъезжать - ее вскрывают. Танкисты и «Бардаки» начали ныкаться по зданиям, просто протаранивали стены. В доме остановятся, потусят там минут 15–20, потом по газам, пробивают другую стену, в следующий дом заскакивают.
      Притащили одного "трехсотого", у него лицо было все покоцанное и в ногу прилетело. Там не сильно, лицо ему ободрало, местами обожгло. И с ноги у него течет, осколок прилетел в икру и по ноге так капает. Перемотал доктор и говорит:
      « Помогите оттащить».
      Я подрываюсь, хватаю его под руку.
      «Куда ведем?»
      « Там, за домом должна быть эвакуация».
      Оттаскиваем туда, передаем пацанам, возвращаюсь обратно. Сел, ждем команды. Стоим. Разведка оттянулась, их там вообще всех расколошматило. Толком никого не осталось. Они там в своей движухе, их командир начинает выводить. Мы комоду* и говорим:
      « Ну что делаем? Долго сидеть будем?»
      « Ждем команды».
      Черт с ним. Взводник дает команду «Отходить». Начали отходить группами, назад выходим за дом - танк стоит.
      « Пацаны, валим отсюда!»
      Только отходить - он заводится и за нами прет. Мы в другую линейку заходим, а он - трах! - и просто через забор за нами проезжает.
      «Да ты чо  гонишь? Чего ты за нами едешь?»
      Потом, как выяснилось, механик думал, что мы ему дорогу показываем, и он за нами ехал. Мы-то знали, что технику жгут, нужно от танка как можно дальше держаться, и потому петляли туда-сюда.
      Кстати, танк, на котором мы сидели - Т-64 - он цел остался.
      Он находился в колонне и так и стоял - пацаны забыли рацию переключить на общий канал. Где-то через полтора часа только чухнули, что война идет. У них там своя атмосфера, у них там музыка играет, плюс он сам заведенный - все тарахтит, им вообще ничего не слышно.
      Парни давай по каналам щелкать - на всех тишина. Радиста убило - все, связи нету. Рацию покорежило, тоже связи нет. Ничего не происходит, никто на танкистов не выходит. Они на общий, а там вообще жесть творится.
      Бойцы ничего не могут понять, в итоге люк открыли, высунули жало - и увидели, что все вокруг горит, взрывается. Люк закрыли, по газам дали и вырвались оттуда. Они через два дня только выехали, где-то ныкались у поселков.
      У меня кент в разведке был, его «затрехсотило», но при этом даже не ранило, в него просто кусок трупа прилетел. Верхняя часть туловища. Снесло  его с «семьдесят двойки», упал. Отбило все органы, встать не может, камнями засыпало. Его поднимают и спрашивают про рядом лежащий кусок трупа:
     « А это кто?»
     «Да кто его знает. Я его в первый раз вижу».
     « Наш?»
     «Нет, не наш».
     Оттащили к «скорой», загрузили - как раз из другого отряда   подтянулась, потому что в нашей уже места не было. Сидим мы на точке эвакуации, и тут прискакивает тип какой-то:
     « Вы чего тут сидите?»
     «А что нам делать?»
     «Тут склад РАВ*, бегите отсюда».
     Перебегаем в другое здание, метров на сто пятьдесят вперед. Сидим, проходим минут тридцать - и зарево начинается. Голову поворачиваем:
     «Что там горит? Может колонна, поселок загорелся?
     Опять тот же самый голос: «Вы чего тут делаете?»
     «В смысле? Сидим».
     « Склад РАВ подожгли. Уматывать   отсюда надо.
     « Да что за гадство! Ты когда-нибудь хорошие новости расскажешь?
     Давай оттуда тикать. Начали обходить точку эвакуации сзади, там стройка была - котлован вырыт, сваи стоят. Мы ее начали обходить по внутреннему радиусу, в котлован еще кто-нибудь постоянно норовил свалиться, под ногами земля уходит. Ну, идем-идем, осталось дойти пешком до переправы - там километров шесть наверно. Идем, тут крик:
     « Воздух!»
     Ну, воздух, значит воздух. Падаем. Один взрыв. А я, получается, упал, у меня каска наверх задралась, лоб открыт. Я глаза поднимаю и вижу - вспышка, взрыв, вторая вспышка еще ближе. Лежу и думаю:
     « Ну, все, кирдык. Удачно я упал. Сейчас третья и "гуляй Вася».
А нас всегда учили, что, когда падаешь и рядом будет взрыв, автомат вытяни перед собой. Руки посечет - ну и черь бы с ними, главное, чтобы голова целая, мозги на месте останутся. Я лежу, а левая нога у меня куда-то в сторону отведенная. Второй взрыв, и я эту ногу под себя подтягиваю, чтобы не попало осколком. Мне кричат:
     « Ты живой?»
     « А что со мной будет?»
     И тут приходит понимание, что ракет только две прилетело, третьей не будет  Фух, пронесло.
     Мы знали, что планировалось наступление, еще когда за несколько месяцев до того на позиции ИГИЛ в газовом поле Коноко зашли американцы.
     Мы стояли всего в полутора километрах от них, видели, как ночами туда подвозили оружие, боеприпасы. Наши снайпера говорили, что видят, как они мочатся с бруствера в нашу сторону. По-хамски себя вели, в общем. А наши союзники, скажем так, немного обделались от присутствия американцев.
     А еще там был такой командир Ясар, старшина базы, и когда пришли америкосы, он так и остался на своем посту.
     У нас тогда не было своего ПВО и прикрывать нас должны были союзники. От них мы знали, что самолеты амеров летали над нашими позициями, а их «риперы»* вообще постоянно висели  в небе.
     Нашей основной задачей было зайти и резануть по дороге М7, чтобы впоследствии отсечь духов и их союзников от юга Сирии, от всех ресурсов. По тем дорогам шли колонны наливняков с нефтью, сворованной  Штатами в Восточном Дейре и его месторождениях. Задачей американцев было отбросить нас за Евфрат. Они-то, видимо, тоже знали о словах Асада - ни один сирийский солдат через реку не перейдет.
     Рассказ еще одного бойца «Вагнера».
     «В начале февраля 2018 года  наш 2-й штурмовой отряд располагался в северной и восточной частях населенного пункта Хшам, за железной дорогой, в комплексе административных зданий размещался 1-й штурмовой взвод. На левом фланге, также за железкой, занимал позиции отряд «Карпаты»*.
      В тылу стоял 5-ый штурмовой отряд и сводная артиллерийская группа (Д-30 и БМ-21). Кроме того мы взаимодействовали с подразделением сирийцев под управлением МО РФ которое должно было в назначенное время выдвинуться в Джейдед Агедат, где находился противник (ИГИЛ).
      По замыслу 7.02.2018 в 23:00 отряд «Карпаты» должен был выдвинуться со своих позиций и занять завод «Коника» в 2-х километрах к северу, после этого мы должны были начать движение параллельно на север до автодороги Коника-Агедат и повернув на восток занять завод «Джафра» и сортировочную  железнодорожную  станцию севернее Агедата.
      5-й штурмовой отряд должен был двигаться за нами до поворота на восток, затем выйти на опорник севернее завода «Джафра». Подразделение сирийской армии под руководством офицеров МО РФ должно было атаковать Джейдет Агедат.
      Перед началом операции, на совещании с офицерами Минобороны нам была обещана поддержка ПВО, находившегося на аэродроме Дейр-Эз-Зор, и двух штурмовиков Су-35.
      Около 18:00 с наступление сумерек подразделения отряда начало выход на исходные рубежи. Тогда же выяснилось, что все офицеры российской армии, которые должны были работать во взаимодействии с нами, отсутствуют на своих местах.
В 23:00 по плану отряд «Карпаты» выдвинулся со своих позиций на завод «Коника».
      Одновременно батареи БМ-21 и Д-30 начали работу по плановым целям, а   мы начали работать 120 мм миномётом по ближайшему опорному пункту противника.
      После первого залпа нашей артиллерии начались прилеты по нам. Были поражены позиции БМ-21 и Д-30 огнем реактивной артиллерии и ударных американских беспилотников, 5 -й штурмовой отряд, который стоял в колонне в готовности начать движение, позиции  и 2-й, которые мы оставили перед этим.
      По отряду «Карпаты» работало несколько боевых вертолетов «Апач», ударный беспилотник «Рипер», так же в небе был слышен гул тяжелого турбо-винтового самолета. Несмотря на это часть, «карпатовцев» успела зайти на передовой опорный пункт противника и выдавить его оттуда.
      Ни о каком противодействии со стороны ПВО и авиации  Министерства  обороны РФ говорить нет смысла. Ее не было, авиация противника работала в полный рост, не опасаясь ничего. Кроме того, подразделения сирийцев остались без управления. Все это продолжалось практически до рассвета, после чего все подразделения получили команду на отход.
      Наибольшие потери понесли подразделения сводной артиллерийской группы, 5-й штурмовой отряд и подразделение «Карпаты». Во 2-м штурмовом отряде был уничтожен один танк Т-62 с экипажем «Коня», два штабных пикапа, один сотрудник получил осколочное ранение».
      Вот такая была в Сирии война по рассказам участников...

(На фото Герой России, командир 1-го штурмового отряда ЧВК "Вагнер" Александр Сергеевич Кузнецов. Позывной "Ратибор")