Кара Фибы

Клео – жена Архелауса, достойного горожанина Фив
Фиба – странница
Старец – врачеватель, изготовитель ядов


                I

Клео.  Разве сегодня с утра сладкоустые лиры
       В небе тревожном  развеяли краски заката?
       Кто ты? Подруга иль гостья из стран чужеземных?
       Ищешь в селеньях ты мужа, отца или брата?

Фиба.  Здравствуй, сестра, не разгневайся, коль не по нраву
       То, что в тебе я снискала родное дыханье.
       Вижу добра ты и можешь помочь той несчастной,
       Что потеряла покой и не может найти покаянье.

Клео.  Речи твои безутешные словно пугают.
       Чем разгневила ты Зевса- царя всех живущих?
       Может мужей ты чужих уводила из ложа,
       С чашей вина Дионисовы оды поющих?

Фиба.  Слушай, сестра, и пусть стан мой изломится вдвое,
       Если хоть слово добавлю я лжи и обмана.
       Только сегодня ступила на землю святейших,
       Ранее  воду пила я из волн  океана.
 
       Мной восхищались все парни, и даже младенцы
       Руки тянули,  отпрянув от окон далеких.
       Был среди прочих и тот, кто и станом и взором
       Был не похож на толпу из друзей чернооких.

       С ним убежали под сень кипарисов мы двое
       Дочерью нас одарил Купидон златокудрой.
       Было и счастье и радость любви, только вскоре
       Был увлечен муж девицей другой пышногрудой.

       Мне не известно ни имя ее, ни откуда
       В наше селение занёс ее ветер зловещий
       Только  ещё не прошел свой виток месяц новый, 
       Как пробудил  ото сна меня крик птицы вещей.

       Словно орлица взлетела я в комнаты выше,
       К той, кого в сердце носила и грудью кормила
       Только лишь птица сидела на скошенной крыше
       Только чужая собака под дверью скулила.

       Подло мой муж променял меня, будто сандали
       Дочь отобрал и не дал мне проститься, а позже
       Добрые люди в мешок мне поклажу собрали
       Тихо завыла, на стон это было похоже.

       Многие годы бродила, ища я покоя,
       Но все дороги тверды, в сердце нет утешенья.
       Только вчера снова слышала  голос той птицы,
       Что предвещает грехи нам отдать в очищенье. 
 

Клео.  Будь справедлив, о великий Зевес, эти речи
       Могут и воина плакать заставить у взморья.
       Как же себя называл среди дней тот неверный
       Что над законом смеялся лишая  покоя?

Фиба. Имя его осквернят те уста, что  взывают
       Мужа достойного в доме святой Артемиды
       Но полон час, расскажи теперь ты мне
       Чья здесь земля и где Храм злотовласой Фемиды?

Клео.  Имя ему Архелаус, он муж мой по праву.
       Вместе мы делим с ним ложе…. Но  ты побледнела…
       Может пора отдохнуть?


Фиба.                Нет, нельзя мне,
       Надо вначале закончить заветное дело…. .

                Отходит от Клео

       Боги Олимпа, зачем наказали той встречей,
       Что растревожили сердце слепым подозреньем?
       Если мой муж Архелаус, он  муж и для Клео,
       То наконец я смогу совершить свое мщенье.



                II.
                В пещере Старца.

Фиба.  Старец мудрейший, я знаю твои все пороки -
       Можешь испить ты из чаши вино Диониса.
       Но помоги мне исполнить мой долг, и уроки
       Пусть извлекут те, кто предал заветы Париса.

Старец.Дева, заплатишь ты чем за деянья эти?

Фиба.  Мне все равно, лишь сверши все в кротчайшие сроки.

Старец.Слово опасно, но выбор был сделан. Прощай же,
       Будет не только возмездье -  заплачут пророки.

       Ядом пропитана эта туника, держи же,
       Но проследи, чтоб достигла она адресата.
       Много беды будет в сердце твоем, если свечи
       Быстро сгорят, не достигнув венца  постулата.



                III.

Клео. Фиба, ты здесь? Вновь бледна, словно видела мертвых …

Фиба. Нет,  в отраженье воды лишь мерцают ракиты…..
      Путь эта вещь станет символом дружбы меж нами,
      В ней рукава золотою тесьмою расшиты.    
            
            
      Будет она украшать тело мужа семейства,
      Будет жену призывать к золотистому ложу,
      Томно звучать будут сладкие лиры
      И возлагать лепестки роз на чистую кожу.

Клео. Право, сестра, это царский подарок, но все же
      Взор твой печален, как белая пена над морем.
      Что- то случилось? Скажи мне. Быть может
      Кто-то обидел тебя иль случилось другое?

Фиба. Клео, прощай, с этих пор мне навеки не будет покоя
      Пусть только муж твой скорее наденет тунику…..
      Мне ж уготована чаша быть в роли  изгоя
      Слышать на лиры , а стоны, подобные рыку….


                IV.

Клео. Боги Олимпа и ты, всемогущая Гера!
      Чем провинилась та мать, что увидела горе?
      C дочью приемной сегодня свершилось несчастье
      Больше не видеть на свете ей небо и море…

Фиба. Клео, о чем ты?

Клео. Муж милосердный, как только увидел тунику
      Молвил Тавиде,  что дочерью звал от рожденья.
      «Ты лишь достойна носить на плечах это платье,
      Словно Богиня, ты мира всего украшенье»
 
      В радостном танце Тавида бежала по залу,
      Но только к телу ее прикоснулась туника,
      Жуткий огонь пронесся по рукам прямо к сердцу
      Словно в ответе в лесу многократному рыку.

      Пала на Землю Тавида уже бездыханно
      В горе отец  принял яд из ларца в подземелье.
      Проклят наш дом и теперь мне не будет покоя,
      Вся как бреду, как в ужасном терновом похмелье.
 

Фиба. Боги! Убили мое материнское сердце!
      Я  - мать Тавиды, жена ненавистного мужа
      Я та, чье ложе ты, Клео, взяла незаконно!
      Та, кто всех женщин на рыночной паперти хуже.

      Пусть подо мной разомкнутся Аидовы двери,
      Пусть будет солнце на небе закрыто навеки
      Каждого ждет  свой чертог, и на теле погибших
      Станут слезою дождя окровавлены веки.