Возмездие

Кошки, кошечки, коты
Чрезвычайной красоты.

Или доброты? Да какой там доброты… И насчет красоты тоже вопрос спорный. Хотя есть, конечно, отдельные особи, но мне от этого не легче.

Часто людей делят на кошатников и собачников. Но это слишком общая схема. В нее не попадают те, кто вообще не любит животных. Или те, кто любит и тех и других. Или собако-кошатники, которые волей обстоятельств вынуждены становиться на одну сторону, – как я, например.

Такие мысли вяло текут у меня в голове, пока мы с Рексом вальяжно прогуливаемся по улице. Замечательный пес! Мама у него – бельгийская овчарка, а папа пожелал остаться неизвестным. Получился сильный, веселый, большой ребенок, который давно не ребенок – 4 года, по человеческим меркам за 30 уже. И всё бы хорошо, если бы не кошки. К ним Рекс испытывает бескомпромиссную классовую ненависть, и моих воспитательных способностей не хватает, чтобы ее нейтрализовать.

Мы идем по Немецкой слободе. Чистота и порядок. Благообразность и покой. Солнышко сияет и ласкает. Птички щебечут. Мелодично, с переливами звонят колокола в церкви по соседству. Дома каменные, приземистые, основательные. Умытые мостовые тихо улыбаются. Машины едут не спеша или смирно стоят в отведенных для этого местах. Люди важно прогуливаются, чинно отдыхают на скамеечках или сидят в кафешках, выстроившихся одна за другой вдоль всей улицы. Кафе отделены от тротуара живой изгородью – аккуратно подстриженными густыми кустами чуть выше метра. Пешеходам видно, что происходит за столиками, расположенными на свежем воздухе, а тем, кто сидит во двориках кафе, нужно встать, чтобы быть в курсе всего происходящего снаружи.

И вдруг в яркой зелени кустов мы видим контрастное черно-белое пятно. Оно неподвижно, и другой бы подумал, что это фрагмент одежды какой-нибудь экстравагантной посетительницы или креативная реклама кафе для привлечения внимания прохожих. Однако нас не проведешь: мы нюхом чуем, что это – кошка! Вероятно, она давно сидела там, наслаждаясь покоем и философски созерцая житейскую суету. Но Рекс – не философ, он практик. Я успеваю пресечь его прыжок на самом взлете, однако кошка, застигнутая врасплох огромным взметнувшимся чудищем, ракетой вертикально вылетает из кустов и шлепается на столик, за которым культурно отдыхающие граждане пьют кофе. Все это сопровождается звуковой какофонией, в которой воедино слились дисгармонические «гав!», «мяяяяу!», «ай!», «мои джинсы!», «мой кофе!», «shit!» (англ. "дерьмо")… Судя по последнему возгласу, среди ошарашенных посетителей присутствуют иностранцы, и мы, во избежание международного скандала, уже не слушаем другие комментарии, касающиеся чьих-то родственников по материнской линии, а быстро удаляемся, пока выбежавший на шум хозяин кафе выясняет у пострадавших, в чем дело.

Но мировая справедливость существует, и в данном случае возмездие настигает Рекса практически моментально. В переулке, куда мы свернули, заметая следы, под деревом сидит кот. Очень милый котик, серенький в полосочку, упитанный и совершенно неагрессивный. Разгоряченный предыдущими событиями пес рычит на него, но кот делает вид, что не понимает по-собачьи. Рекс пытается познакомиться с ним поближе, но этому мешает короткий поводок. Проходить мимо собака не хочет, и я сажаю ее, чтобы остудить боевой пыл. Кот, который, по-видимому, только этого и ждал, грациозно встает, потягивается, выгибая спинку, медленными мягкими шагами подходит к нам, с олимпийским спокойствием бьет лапой Рекса по лбу и гордо удаляется. Пес сидит в полном обалдении, из царапины сочится кровь, а хвостатое орудие судьбы, забравшееся к этому времени на дерево, с интересом наблюдает, что будет дальше…

След от кошачьих когтей так и остался у Рекса на лбу. Что ж, говорят, мужчину украшают шрамы…

18.02.2024 г.