Неожиданная майна

       Став довольно неприятным человеком за годы работы в морях, буфетчица Милка на всю катушку старалась оправдывать своё имя. Правда, себя она называла - Лючия, но как раз "милой" не выглядела ни с одной стороны.
- Милка она и в море безрогая корова! – плевался стармех, не в силах терпеть буфетчицы с её неизменной песенкой во время уборки кают комсостава.
- Как из гардеропа
Высунулась жо..
А?! Что? Ничего!
Жёлтые ботинки!
       Лючия напевала эту песенку и в его каюте, особенно когда заправляла шконку, поглядывая на него медовым взглядом. Она всегда была готова поваляться с кем угодно, лишь бы на то дали согласие. А в рейс она пошла со своим любовником рыжим чубатым Кириллом. Его она ласково называла «мой Кирьянчик», а все остальные звали парня - «Кирыла».
- Слушай, швыряй тут поаккуратнее и глазки иди строй своему Кирылу. Тебя ему такую и одному хватит, - неприятно морщился артельный, когда буфетчица пыталась его совратить, выбирая себе шмотки в судовом магазине.
- Вот именно! – бубнила стоящая в очереди прачка.
- Ошибаетесь! – смеялась Милка и повергала их в шок, мудро, как ей казалось, поясняя: - Я могу Кирьянчика и подвинуть. А то и втроём можно. Секс прекрасен в любом виде!
- Чего, чего? – столбенел начпрод.
       А прачка с иронией спрашивала:
- Силы-то хватит на двоих молодых?
- А чего «не хватит»? Ещё и тебе можно влиться, - невозмутимо отвечала Милка, прикидывая, на что можно раскрутить артельного в магазине.
       Прачка с ним смотрели друг на друга квадратными глазами и переводили на блудницу взгляды с таким видом, что пальцем в висок уже можно было не крутить. Тогда артельный язвил, побыстрее записывая товар буфетчицы:
- Смотри не просчитайся! А то Кирыла к кому-нибудь приревнует и сбежит от тебя на всю жизнь.
- Тьфу-тьфу-тьфу! – суеверно плевалась она через левое плечо и с улыбочкой шаловливо грозила ему пальчиком: - Не сглазь! А то вот я тебе потом дам, так дам!
- Иди отсюда, если уже отоварилась, – брезгливо бросал артельный.
       Таким образом, в этом рейсе на совращение мужчин Милке не везло.
- Какие-то импотенты все собрались на пароходе! Легче с ними эту «калошу» утопить, чем до их карманов достучаться!  – бурчала она, не в силах развести хоть кого-нибудь на дорогие джинсы, косуху или японский сервиз и невольно вспоминала, что Кириллу двадцать два года, а ей тридцать девять.
       Не понимая, что отталкивает мужчин одним только противным развратным поведением, буфетчица крикливо красила лицо и старательнее строила «глазки». Но молодые ребята все тянулись к молодым девчонкам. Милке доставались лишь неприязненные косяки их взглядов. Даже пятидесятилетний помполит на заигрывание презрительно сделал ей замечание:
- Людмила, ведите себя прилично! Вы не в публичном доме, а на серьёзной работе! – и вообще предупредил: - Не нарывайтесь на неприятности!
       Милка его не поняла и на свою голову последний раз, заправляя шконку капитана, решила идти на абордаж! Закончив заправлять постель, развратница вальяжно прилегла на неё в соблазняющей позе и с медовой лукавостью чертовки улыбнулась остолбеневшему кэпу:
- Устала жутко! Сейчас бы расслабиться ласковой женщиной в таких руках, как ваши.
- Вы что себе позволяете?! – неожиданно взвинтился тот и указал на дверь: - Немедленно выйдите вон!!!
- Ну, если вы так считаете, тогда, конечно, пожалуйста! – слетела Милка из шконки и вынеслась из каюты.
       Слетела она, однако, не только из шконки кэпа, но и за поголовный разврат из самого рейса! Отработка её составила всего два месяца. И самое любопытное произошло то, что за компанию с ней Кирьянчик увольняться отказался.
- Не, я поработаю. Что ж я буду среди рейса летуном скакать с парохода на пароход, - вверг он любовницу в ужас.
       На что получил её ответ в глубокой обиде:
- Ладно, дорогой Кирьянчик, ладно. Я посмотрю, кто на каком «коне» вернётся с морей. Смотри, потом не просчитайся!
       В ответ любовник промолчал. А блудницу вместе с её чемоданами посадили в перегрузочную кошёлку и лебёдкой переправили на пришвартовавшийся рыболовецкий траулер, который после законченного рейса шёл к родным берегам.
- Вира, вира, вира! Немножко майна! – командовал боцман и с облегчённым вздохом, наконец, махнул лебёдчику рукой: - Хорош! Майна!
- Майнай теперь её за борт! – крикнул вдруг кто-то из зевак, и провожающий Лючию народец одобрительно засмеялся.
       Все были готовы даже похлопать в ладоши.
       Кирилла же за четыре месяца остального рейса мужики так перевоспитали, что на берегу Милка неожиданно встретила его с молодой прехорошенькой девчонкой. Увидев бывшую любовницу, Кирилл мгновенно поменял направление и исчез с её глаз.
- Всё с тобой ясно! – невообразимо завидуя в смертельной обиде, ухмыльнулась Милка и запела под нос свою любимую песенку, которую теперь ей и оставалось петь:
- Как из гардеропа
Высунулась жо…
       Таким только это и достаётся!

продолжение следует.........