Победи себя. Глава 4. Беда. Повести

   Предыдущая глава 3.    http://proza.ru/2024/02/19/1437
               
         Глава 4. Беда.


     Если бы она зарыдала от страха, начала кричать, обзываться, грозить, но она только дернулась в его руках, и Сергей еще крепче прижал к себе такое желанное, вспыхнувшее вдруг огнем тело, погасив ее просьбу крепким поцелуем, потом вторым, третьим, четвертым. Он забирал поцелуями ее волю, не давая вырваться словам отчаяния, когда Ирина поняла, что она в западне.

      Он потерял голову от невозможного притока такого страстного желания, которого никогда не испытывал раньше с другими женщинами за свои двадцать прожитых лет. Женщины всегда хотели его, и он ублажал их, увлекаясь самим процессом сексуального притяжения.

     Сергей опустился на горячий песок вместе с этим таким доступным, притягательным, чудным телом, сдернул купальник и начал ласкать губами юную грудь, прижав осторожно руками худенькие плечи.

      От непонятной и неожиданной истомы и ласки выплеснувшегося желания сопротивление девушки на минуты ослабло, а сила желания мужчины достигла вдруг такого взлета, что теперь ничто не могло Сергея остановить. Он шептал в исступлении все самые сокровенные слова, которые знал, покрывал бесчисленными поцелуями сдавшееся тело, требуя, чтобы оно ответило призывно на его просьбы и нежность, чтобы принимало с охотой и желанием его плоть, его нетерпение и любовь. Но тело девушки трепетало в его сильных руках, дрожало, но не отвечало.

      И это безразличие еще сильнее его заводило, напор усилился, и, наконец, горячее тело выплеснуло всю свою жизненную силу в лоно девушки для запланированного мудрой природой продолжения рода человеческого.

      Ирина лежала рядом, не шевелясь, закрыв глаза, словно мумия, уснувшая на века. А Сергей смотрел на прорывающиеся сквозь густую листву над головой яркие солнечные брызги неугомонного солнца, отдыхая от напряжения всего тела в этой борьбе за то неописуемое наслаждение, которое дарит только женская любовь.

      «Я буду теперь носить на руках эту девочку и до самых последних дней своих просить у нее прощения за то, что силой отнял у нее ее право любить того, кого она сама захочет. Но она меня обязательно полюбит, ведь ей всего семнадцать лет».

     — Ирочка, любимая моя! Прости меня! Выходи за меня замуж! Ты чудо! — он ладонью осторожно стряхнул песчинки с левой ноги, наклонившись, поцеловал коленку. — Птенчик ты мой, кроха моя!

     Ирина перевернулась на живот, уткнулась лицом в согнутые руки, прошептала с усилием:

     — Уйди, пожалуйста! Ненавижу тебя!

      Сергей натянул плавки, с разбега нырнул в глубину, поплыл к берегу, где на высокой ветке флагом неизвестной страны привлекал внимание яркий сарафан Ирины. Сел на самом солнцепеке, ругая себя самыми последними словами. Смотрел, не моргая, на противоположный берег, стараясь не пропустить того мгновения, когда в зарослях камыша появится стройная тоненькая фигурка девочки, которую он напугал, лишил невинности, удовлетворив свою похоть. Но Ирина не появлялась.

      «А вдруг ей стало плохо? Или на солнце перегреется совсем?» — торопливо сбежал с пригорка, ринулся в воду. — «Увезу сейчас прямо к себе домой, не прикоснусь, пока сама не захочет, буду ноги целовать, чтобы простила. И пусть живет у нас».

      Ирины на песчаном берегу не оказалось. Исчезли и брошенные на песок Сергеем элементы раздельного купальника.

      — Ирина! — он сорвал голос, пробиваясь через заросли шиповника, цепляющиеся, обдирающие кожу на ногах колючие плети дикого хмеля, ежевики, стоявшие непреодолимой стеной кусты дикого терна с маленькими завязавшимися плодами.
Ирины нигде не было.

       Лесные заросли ныряли в пологие лощинки, взлетали на открытые солнцу пригорки, купаясь в ослепительном великолепии дивного июньского дня. Но нигде в этой девственной пуще не было даже намека на человеческое присутствие. Это потом, в разгар осени появятся тут тропинки, взбитые вороха опавшей листвы, когда десятки грибников прошерстят своими палками все окрестные чащобы, отрывая в перепревшей земле дорожки осенних грибов.

     А Ирина, притаившись в густо заросшем болотной травой и ивняком овражке, слышала, как постепенно слабел голос Сергея, уходившего вниз по течению реки, в противоположную от нее сторону. Она отмахивалась от наседающих голодных комаров, кусающих мух, слетевших на запах уже присохшей крови на ногах, моля Бога, чтобы Сергей поскорее исчез. Она и так, глупая, столько времени пролежала неподвижно, из-за неопытности не сообразив сразу, что за эти полчаса внутри нее уже могло произойти зачатие будущего ребенка.

      Ей нужно было срочно в речку, чтобы смыть память об этих шквальных ласках, которые сначала испугали, а потом распалили кровь, доставляя и боль, и немыслимое удовольствие, и она чуть не потеряла сознание, когда Сергей притянул губами сосок груди.

     Это грубое вторжение в ее плоть, эти безумные поцелуи, которые она в другое время и в другом месте от этого же Сергея, возможно, и приняла бы, впервые познав мужчину и испытав определенный дискомфорт с непривычки. Но то, что случилось сейчас, произошло так внезапно, без ее согласия и желания. И простить Сергею этого своего падения она теперь не сможет никогда.

       Когда шум мотора скрывшегося за бугром самосвала затих вдали, Ирина, уйдя подальше от места, где она оказалась распластанной и физически, и морально, зашла в воду и плавала долго и бездумно.

      Потом, на самом глубоком месте посередине реки вдруг представила, как сейчас она нырнет вниз головой, до самого холода родника на дне, и там откроет рот и захлебнется водой. И останется этот прекрасный зеленый мир без нее, поруганной и невезучей, а ее потом вытащат рыбацкими сетями через несколько дней, синюю, разбухшую, страшную, и забьют гроб гвоздями заранее, чтобы никто, кроме родных, не видел это тело, покусанное черными раками.

      Она переплыла речку, забрала свои босоножки, сотовый телефон и сарафан. Держа сверток над головой, вернулась обратно, нашла мягкую полянку и стала ждать.

       Через полчаса машина вернулась назад. Сергей, увидев, что вещей нет, опять начал ее звать. И она вдруг представила у себя в руках тяжелый пистолет. Но поняла внезапно, что нет у нее сейчас такой ярости и ненависти, чтобы нажать курок.

      Сергей ей нравился давно, с тех пор, когда он учился у них в средней школе, приезжая на занятия осенью и весной сначала на дорогом велосипеде, а потом, в старших классах — на шикарном мотоцикле.

     И его отец однажды, вынырнув из постели матери в обед, в шутку сказал, посмотрев на Ирину, вернувшуюся не вовремя из школы:

     «А что, Галина, мы с тобой скоро породнимся, когда дети подрастут и поженятся. Вот будет облом моей жене».

         (продолжение следует)

   
   Следующая глава 5.  http://proza.ru/2024/02/19/1497