Требуется инженер! Призрак Сибири

Федор Уклюжный предложил Гайкину составить компанию, и они вместе вышли из здания железнодорожного вокзала, сразу оказавшись перед площадью, в центре которой величественно возвышалась скульптура Владимира Ильича Ленина – вождя пролетариата, решительно смотрящего вдаль и указывающего рукой светлое будущее. На ступеньках перед площадью гостей встречал холеный мужчина средних лет с видом партийного руководителя, одетый в богатую дубленку и кожаную шапку. Позади него виднелись две симпатичные девушки в ярких куртках, и почтенных лет гражданин крестьянского вида с усами и бородой, скромно одетый в фуфайку.
– Добро пожаловать в наш славный город, – торжественным, немного слащавым голосом, произнес мужчина. – Во время визита вы убедитесь, что наша коммунистическая партия, в течение многих годов выковывавшая единую тактику, сумела силой единства, организацией и дисциплиной господствовать. Под ее руководством и по заветам великих вождей построено совершенное общество. Мы уверены, что вы подчеркнете тесную связь с коммунистической партией и выразите полную солидарность с той линией, которую проводит партия и весь наш народ. Позвольте пожелать вам успешной работы и трудовых подвигов, товарищи!
После этих слов встречающая делегация уверенным шагом подошла вплотную к гостям. Максим не успел опомниться, как руководитель крепко обнял его руками за плечи и трижды поцеловал: два раза в щеки и один раз в губы, в засос. Гайкин испытал шок – целоваться с мужчиной приходилось ему впервые, это было весьма необычно, но оттолкнуть руководителя от себя он не решился потому, что действия имели официальный характер.
С девушками, внешне похожими на древнерусских красавиц - с румянами щеками, в красных платках и в куртках, украшенных кружевами и тесьмой - инженер с удовольствием бы поцеловался. Но они подобного желания не изъявили, лишь переглядывались между собой и застенчиво улыбались.
– Товарищ, Гайкин, – обратился руководитель, – предлагаем Вам совершить трудовой акт солидарности с рабочим народом.
После этих слов пожилой мужчина с седой бородой протянул инженеру совковую лопату, перевязанную алой праздничной лентой. И нетрудно было догадаться, что гостям предлагалось очистить привокзальную площадь от снега.
Отказаться было невозможно, и они вместе с Уклюжным приступили к работе.
– Интересная традиция! – произнес раскрасневшийся на морозе Максим. – С одной стороны гостеприимная, а с другой ведь и польза есть для людей.
– Физический труд, тем более на свежем воздухе, весьма полезен для здоровья, – ответил с улыбкой Уклюжный, умело нагребая лопатой горку из снега. В длинной серой шинели и кирзовых сапогах, с тренированным жилистым телом он легко справлялся с работой. Инженер, запыхавшись, от него отставал.
– А если у человека спина больная? Как быть? – поинтересовался Максим.
– Знаешь, – ответил, Уклюжный словами поэта, - придя на работу не охай. Выполнил план, посылай всех в тайгу. А не выполнил….
– Забавно, – рассмеялся Максим, – Но, все-таки, если разобраться, это принуждение к труду.
– Не хочешь, не работай, – махнул рукой Федор, – но, помни, без помощи людей выжить в северных краях трудно.
– Что-то вы, гости, приуныли, – неожиданно громким голосом произнес наблюдавший за работой руководитель. – Давайте лучше я вам спою песню для поднятия настроения!
И хорошо поставленным голосом оперного артиста, смешно раскрывая рот, мужчина проникновенно запел:
«Товарищ, я вахты не в силах стоять, –
Сказал кочегар кочегару,
Огни в моих топках совсем не горят,
В котлах не сдержать мне уж пару
Пойди, заяви им, что я заболел
И вахту, не кончив, бросаю,
Весь потом истек, от жары изнемог,
Работать нет сил, умираю.
Товарищ ушел – он лопату схватил,
Собравши последние силы,
Дверь топки привычным толчком отворил,
И пламя его озарило…»
Слова песни подействовали на инженера. Он словно сражался в бою с белым врагом - собирал снег лопатой и аккуратно складывал за тротуаром.
К уборке площади скоро присоединились и все остальные. Пожилой мужчина принес еще три орудия труда и вместе с девушками принялся помогать гостям. От труда все распарились и поснимали с себя теплые пуховики и фуфайки. С девушками работа шла веселей – их стройные молодые тела очень вдохновляли мужчин на совершение подвигов. Площадь быстро была очищена от снега, лопаты зачехлили и убрали на положенное место, прикрепив их сбоку саней. Пожилой мужчина появился с блестящим подносом в руках, на котором стояла бутылка водки, стаканы, и лежало порезанное на кусочки сало с хлебом, а также соленые грибы. Все присутствующие с охоткой выпили за подвиги трудового народа! Затем познакомились. Девушек звали Таня и Зоя, пожилого мужчину – кучер Степаныч, а руководителя – товарищ Медовласов.
– Я проведу для Вас небольшую экскурсию, – предложил Медовласов, – покажу наш славный город.
Кучер Степаныч пригнал тройку белых лошадей, запряженных в разноцветные сани. Все присутствующие с алкогольным весельем уселись в них, и тройка понеслась по дороге. Сиденья саней были застелены толстыми меховыми шкурами и хорошо согревали. Морозный воздух с ветром колко обжигал лицо, но после выпитого спиртного все происходящее казалось забавным.
Когда выехали на оживленную трассу, Гайкин обнаружил, что другого транспорта, кроме как гужевого, на дорогах не было. Им встречались только разнообразные сани, запряженные лошадьми: автобусы с номерами на верху, большие сани для грузовых перевозок, различный спецтранспорт и прочее.
– Ничего себе! – воскликнул Гайкин, рассматривая улицы города. – А где же обычные автомобили?
– Автомобили, работающие на сгораемом топливе, – пояснил руководитель, – передвигаются по периметру города, или за его чертой. Это сделано из соображения экологии, а также для сохранения колоритности Сибирского края.
– Непривычно и как-то скучно на дорогах без автомобилей, – заметил Максим.
– Скучно? – удивился Медовласов. – В наших городских пунктах проката много разных машин, есть даже очень дорогие: джипы, Мерседесы, Мазерати. Но дело в том, что мало кто хочет на них передвигаться! Ведь гораздо интереснее ехать вот так - на санях, с ветерком! С гармошкой!
Руководитель с явным наслаждением достал из-под сиденья расписную в яркий рисунок гармонь и снова громко запел, теперь это была песня про легендарный Варяг:
«Hаверх вы, товарищи, все по местам,
Последний парад наступает,
Врагу не сдается наш гордый Варяг,
Пощады никто не желает.
Врагу не сдается наш гордый Варяг,
Пощады никто не желает.»
Город представлялся очень большим и просторным. Его строения не отличались особым разнообразием – это были в основном серые пятиэтажки однотипной постройки. Но обилие зеленых хвойных деревьев вокруг, отсутствие рекламных плакатов и привычной для городов суеты, а также гужевой транспорт с санями – впечатляли и делали внешний вид города очень приятным. Изредка встречались и большие строения, как пояснил Медовласов, это были Дома Культуры и спортивные залы, посещаемые без исключения всеми людьми. Еще один интересный факт открылся для инженера – наличие церквей, сверкающих позолоченными куполами. Вероятно, что местная коммунистическая партия как-то изменила свое отношение к религии, и это, возможно, даже помогло построить им коммунизм. Оживленных дорог было мало. Люди, сидевшие в санях или пешие, заметно отличались приветливым нравом - при встрече они дружелюбно махали руками или подбрасывали вверх головные уборы. Вероятно, что они приветствовали товарища Медовласова, но Гайкину все равно было приятно. Со слов руководителя в городе имелось всего три завода, включая Шаморский, куда Максим направлялся работать, и одна большая ферма для разведения лошадей. Люди трудились на них по три часа в день. Это стало возможным благодаря отсутствию бесполезной занятости населения, включающую в себя в первую очередь финансово-отчетную деятельность. Попросив кучера остановить лошадей, Медовласов предложил гостям зайти в ближайший магазин. Обилие хороших товаров на прилавках подтверждало достоверность всей информации. Единственное, на что обратил внимание инженер, люди в магазинах вели себя скромно. Вероятно, в местных краях было не принято набирать для себя много продуктов. Но с другой стороны – с излишеством нужно бороться. Пользуясь случаем, Максим приобрел для себя пачку цейлонского чая и бутылку водки с изображением на этикетке рыжей лисы.
– Значит, в ваших краях отсутствуют деньги, – сделал вывод инженер, – а народ живет в изобилии благодаря отсутствию банков и разного рода лишних структур.
– Именно так, – подтвердил Медовласов, – только банки у нас есть, это пункты приема стеклотары и разных отходов. В них работают менеджеры - они принимают и сортируют товар.
Гайкин улыбнулся, вспоминая менеджеров на своем Пермском заводе, где его бесцеремонно сократили несколько месяцев тому назад. «Так вот почему злые такие – оказывается, они в Сибири собирают отходы».
Медовласов предложил гостям посетить ярмарку, которая проводилась в центре города каждое воскресенье. По его словам - на ней есть на что посмотреть.
Кучер Степаныч подхлестнул лошадей, и тройка с санями лихо понеслась по дороге, высекая фонтаны снега из-под копыт. Редко встречались прохожие у них на пути, как правило скромно по-крестьянски одетые в серые фуфайки, валенки, шапки-ушанки или платки. Но, по мере приближения к центру Шамор людей становилось все больше. Ярмарка представляла собой массовые гуляния на центральной площади города, специально подготовленной и очищенной от снега. Большое количество ряженных и скоморохов, одетых в яркую разноцветную одежду и громкая музыка, слышная издалека, моментально погружали в атмосферу праздника и веселья. Надо сказать, что коммунистическая ярмарка отличается от привычной для всех торговли. Так как в местных краях царил коммунизм и в принципе не было денег, разумеется, никто здесь ничего не продавал. Это был своего рода театрализованный веселый обмен. Все что угодно на …… все что угодно. Если, к примеру, у вас была бы корова, и вы ее сюда привели, ее можно было поменять на коробок спичек или еще на что-то по своему усмотрению. У Гайкина, конечно, не было ни коровы, ни спичек и вообще меняться на что-то он не хотел. Но с большим интересом за всем наблюдал. Люди часто менялись одеждой, валенками на теплые сапоги, различными безделушками. Кто-то в шутку менялся даже мужьями и женами, вероятно, ненадолго и ради потехи. Но подобное занятие всем доставляло веселье. Пары нахваливали своих половинок, обращая внимание на внешность и стать, но старались всегда выменять на того, кто был красивей и моложе. Дамы уводили кавалеров на некоторое время с собой. Максим конечно верил, что коммунистическая мораль не могла допускать разного рода вольностей, за исключением, быть может, поцелуя.
Медовласов, едва успев слезть с саней, тут же встретился с другим партийным руководителем, о чем можно было судить по похожей одежде – он также был одет в богатую дубленку и кожаную шапку.
– Слава Коммунизму! – произнес Медовласов.
– Коммунизму слава, – ответил мужчина. И они надолго слились в поцелуе. Максиму от таких сцен стало неловко.
На ярмарке было много развлечений и игр. Люди лазили по гладкому столбу за красными сапогами, кто-то перетягивал канат, другие участвовали в соревнованиях по уборке снега лопатой. Кругом, сплошь и рядом раздавались бесплатные угощения, и можно было выпить, и хорошо закусить. Румяные бабушки в разноцветных платках предлагали гостям вкусные блины, пирожки и пельмени. Веселые потешные дедушки с красными носами в валенках и в светлых длинных тулупах с высоким воротником угощали желающих водкой и разной Сибирской настойкой. Люди пели песни, менялись вещами, веселились и танцевали.
Неожиданно музыка стихла. На небольшую деревянную трибуну в центре площади деловито поднялся товарищ Медовласов и, постучав для привлечения внимания пальцем по микрофону, стал произносить неторопливую речь.
– Товарищи! Постоянная забота коммунистической партии, упорный труд рабочего класса и интеллигенции, деятельность по мобилизации усилий трудовых коллективов позволили добиться нам совершенных результатов работы в промышленности, строительстве, сельском хозяйстве, на транспорте, в развитии науки и культуры. В настоящее время область полноценно использует экономический, научный потенциал, высококвалифицированные кадры рабочих и специалистов, которыми располагает. Мы гордимся усилением партийного влияния на связь науки и производства. С большой благодарностью мы относимся к разработкам завода Шаморы. Сегодня мы рады приветствовать здесь нового инженера - товарища Гайкина. Давайте попросим его подняться на трибуну и сказать пару слов о своих впечатлениях от нашего города. Пожалуйста! Максим Ильич!
После этих слов руководителя Максим растерялся. Он не имел опыта публичных выступлений и часто не мог связать пары слов, отчего, возможно, ему не удалось себе сделать карьеру. Уклюжный, наблюдая некоторую растерянность Гайкина, попытался его подбодрить.
– Давай, скажи что-нибудь от себя! Да, не дрейфь, ты, дружище, – он дружески хлопнул Максима по спине.
Инженер поднялся на трибуну с дрожью в коленках, чувствуя на себе взгляд тысячи глаз местных жителей. Но он все же «собрался» и, как смог, произнес речь:
– Товарищи! Я очень рад, что здесь, у Вас, построен коммунизм! Это замечательно! Грандиозно! Вы, молодцы! Строили, строили и построили! – и он не знал, что ему дальше сказать.
Толпа людей некоторое время с ожиданием молчала, но после того как Федор Уклюжный крикнул «ура», поддержала докладчика аплодисментами.
– Ну, как я выступил? – спросил, спустившийся с трибуны Максим.
– Как чебурашка, – ответил, смеясь, Федор Уклюжный.
Над ярмаркой снова заиграла музыка, а люди, весело взявшись за руки, тут же стали водить хороводы. Иногда разбегаясь по сторонам, они хлопали в ладоши и приседали, при этом мужчины выкрикивали что-то веселое, отчего женщины забавно издавали протяжный эротический визг.
В тот момент, когда инженер полностью погрузился в атмосферу праздника и веселья, по воздуху со стороны леса на ярмарку стало надвигаться несколько мелких объектов.
– Это ведьмы! – крикнул Уклюжный. – Они вышли на охоту!
Над площадью протяжно завыла сирена, а недавно веселившиеся люди в панике стали прятаться «по разным углам». Бабушки и дедушки, побросав выпивку и угощения прямо на снег, искали укрытие в санях или палатках.
– Что это все значит? – наблюдая за внезапно возникшей суетой, спросил Максим.
– Ведьмы летят! – ответил Федор, взяв инженера под локоть.
- И что это значит?
- Они похищают одиноких мужчин и уносят с собой в лес.
- Для чего? – удивился Максим. У него уже был опыт общения с ведьмами в поезде.
– Любят ненасытно. Ну, что ты как маленький. Залазь скорее в сани! Нужно искать себе пару.
Гайкин и Уклюжный запрыгнули в проезжавшие мимо незнакомые сани. Всюду одинокие мужчины метались по сторонам в поисках свободных женщин, а когда находили, цеплялись за них мертвой хваткой.
– Ищи свободную женщину и затаскивай в сани, – крикнул Уклюжный, – нужно двигаться в сторону трибуны, где Медовласов!
Гайкин наблюдал за тучной дамой, смешно бежавшей неподалеку, неуклюже переставляя толстые ноги, через секунду она резко «рухнула» вниз, накрыв своим пышным телом тощего бородатого мужика.
– Внимание, товарищи! – через громкоговоритель произнес Медовласов. – Соблюдаем спокойствие. Ничего страшного не произошло! Мужчины без паники продвигаемся в направлении трибуны. Сюда в скором времени прибудут девушки-спасатели.
Несколько ведьм, одетых в дорогие норковые шубы, кружили над площадью. На спине у каждой из них был прикреплен большой вентилятор, с помощью которого они летали по воздуху. Ведьмы пикировали вниз, руками приподнимая подол шубы, а ногами, одетыми в красные чулки, пытались схватить любого одинокого мужика. Пойманная жертва некоторое время сопротивлялась, пытаясь освободиться от мертвой хватки, но разжать сильные колени ведьм им было не под силу. И через время мужчины в их ногах мякли и висели как плети. Страстные женщины уносили их вдаль в сторону леса на фоне голубого неба и яркого солнца. Что с ними происходило потом – инженер мог только догадываться.
Неожиданно сверху саней появились длинные ноги в красных чулках и попытались схватить Максима за шею. На их пальцах можно было рассмотреть аккуратный педикюр. Но Уклюжный ловким движением армейского сапога резко оттолкнул ведьму вперед. Она успела схватить сидевшего впереди молодого кучера ногами за плечи и резко взлетела вверх. Гайкин не видел лицо женщины и представлял его себе в зверином обличии. Бедный мужчина обессилено повис, сверху на снег упала его меховая шапка-ушанка и просыпались пуговицы, оторванные от пальто. Люди на площади кричали и суетились, попадаться в лапы ведьм никому не хотелось.
В скором времени на площадь въехали большие открытые сани с красной мигалкой, из которых вышло несколько молодых девушек, одетых в белые шубы с надписью «служба спасения мужчин». Девушки стали разбегаться по площади в поисках представителей сильного пола, оставшихся без пары. Мужчины радостно хватались за них, они обнимались и валились на снег.
– Привет, Гайкин, – Максим облегченно вздохнул, обнаружив рядом с собой девушку Зою, которая ранее встречала его на вокзале. Уклюжному досталась девушка-спасительница в форме.
Ведьмы сделали несколько кругов над ярмаркой и улетели. После этого все мужчины и женщины стали подниматься с земли и отряхиваться от снега.
– Товарищи, опасность миновала, продолжаем отдыхать! – сказал в микрофон Медовласов. Над ярмаркой снова заиграла музыка, и люди как ни в чем не бывало снова пошли в пляс. Все происходящее выглядело очень странным для инженера.
– Но, почему творится такой беспредел? – спросил Гайкин Уклюжного.
– Дело в том, дорогой друг, что в наших краях каждая одинокая женщина имеет законное право на мужика, тем более если она ведьма, - ответил Федор.
Еще немного повеселившись на ярмарке, Максим попрощался с Уклюжным. И через некоторое время сани товарища Медовласова уже подъезжали к заводу.
Кучер Степаныч высадил инженера на окраине города, пожелав ему удачи и указав рукой направление по извилистой тропинке, скрывающейся где-то в глубине хвойного леса. Подъехать на лошадях поближе к заводу не представлялось возможным из-за высоких, наметенных метелью сугробов.
Гайкин надел на ноги лыжи и поставил свой чемодан в небольшие санки, любезно предоставленные товарищем Медовласовым. Инженер хорошо умел кататься на лыжах и преодолеть расстояние в сотни метров, даже по глубокому снегу, для него было несложно. Вдохнув полной грудью свежий морозный воздух, он осмотрелся по сторонам и, оттолкнувшись палками, с хорошим настроением отправился в путь.
Снежинки в лучах заходящего солнца сверкали и переливались, белый снег на тропинке отражал свет. Гайкин, прищурившись, сделал несколько лихих поворотов, и сани с чемоданом, пробалансировав на одном из полозьев, едва не перевернулись. Он оказался на небольшой полянке, окруженной зелеными елями. Возле тропинки, наклонившись к земле, стояла стройная женщина, одетая в норковую шубу. Она с чем-то увлеченно возилась, за ее спиной Максиму не было видно, что за предмет лежал на снегу. Но когда она повернулась, Гайкин застыл в оцепенении. Из-под длинной шубы виднелись красные чулки, а возле нее стоял огромный пропеллер. Это была ведьма! Очень внешне похожая на Екатерину Семеновну и инженер сначала подумал, что это была она, но, присмотревшись, обнаружил лишь общие сходства. Женщина была молода и красива. Но выражение ее лица было злым.
–Так–так, – сказала она с расстановкой и прозвучало это так, что Максим почувствовал себя зайцем, которого поймала лиса. С одной стороны, ему было страшно. Но с другой, при виде изящной и внешне хрупкой девушки, необычно-приятное волнение возникало внутри.
Было обидным не доехать до завода всего лишь несколько метров, и взглянув на тропинку, уходившую в лес, Гайкин хотел убежать. Ведь, судя по всему, у транспорта ведьмы была неисправность, иначе она бы не стояла над ним.
Женщина поняла намерения Максима и отрицательно покачала головой – даже не думай.
На ярмарке говорили, что ведьмы воруют мужчин для любовных утех. Такая перспектива пугала, разумеется, меньше. Тем более, женщина была собой хороша. Но все же, реакция людей на площади, в каком нежелании быть пойманными они прятались – не предвещала определенно ничего хорошего.
Ведьма, не сводя пристального взгляда, медленно приближалась к Максиму и странно ходила кругами. На ней не было обуви, а через красные чулки просматривались стройные ноги.
– Екатерину Семеновну с поезда, случайно не знаете? – для своего спасения машинально спросил Максим.
– Катька? – после этого женщина остановилась и выражение ее лица приняло дружеский вид.
Они разговорились. Ведьму звали Елизавета Максимовна. Она была чуть моложе Екатерины Семеновны, примерно ровесницей инженера. Небольшого роста с изящной фигурой, насколько верно можно было судить об этом через норковую шубу.
– Так ты инженер? – спросила снова Елизавета.
Как ни странно, девушка была приятна в общении. Ведь часом раньше она на ярмарке наводила ужас и воровала мужчин.
– Посмотри мой ступолет, – попросила она.
Гайкин снял лыжи и подошел к пропеллеру, лежавшему на снегу. Ему нисколько не хотелось, чтобы ведьма поменяла свое хорошее настроение. Не исключено было также, что после того как он починит аппарат, его все равно не отпустят. Но выбора не было – ведьма сильнее его и лучше всего просьбы ее выполнять. Тем более, опыт в ремонте двигателей у Гайкина был. Высшее профессиональное образование, несколько лет работы ведущим инженером на Пермском заводе, где он как раз занимался разработкой этих самых двигателей, служили тому подтверждением. Максим также любил заниматься мелким ремонтом, и его квартира была завалена устройствами - все знакомые приносили ему неисправные вещи, и он с удовольствием ремонтировал их.
Гайкин, взявшись руками за лопасти, пошатал главный подшипник. Он вращался легко без заеданий, что было уже хорошо. Елизавета Максимовна внимательно за всем наблюдала. И все бы в ее виде к себе располагало, только стояла она на холодном снегу абсолютно без обуви и это нисколько ей не мешало. Возможно через некоторое время она примет другое обличие. Но все равно нужно было продолжать работу и Гайкин принялся рассматривать диковинный аппарат, принцип действия которого ему был не знаком. И первое, что определил инженер – двигатель в нем имел электрический привод. Это стало понятным сразу, ведь двигатели внутреннего сгорания имели внешне отличительный вид. Максим достал из своего чемодана небольшой набор инструментов и тестер – он всегда возил их с собой. Сняв без особого усилия внешнюю крышку, Гайкин был потрясен. У аппарата отсутствовал источник энергии, не было аккумуляторных батарей и совсем непонятно, что заставляло пропеллер крутится и делать работу. Также система управления приводом была необычной, что наводило на мысли использования магических сил. Но закон Ома еще никто не отменял – сделал утешительный вывод Максим и принялся детально обследовать узлы аппарата. Неисправность определилась практически сразу. Банально оторванный маленький проводок в схеме управления не позволял запустить двигатель. Вероятно, одна из подвижных частей механизма перетерла его. Гайкин, очистив от изоляции проводок, присоединил его в необходимом месте и надежно закрепил, чтобы он не перетирался вновь. Система управления была непонятна, поэтому он попросил Елизавету Максимовну опробовать работу устройства. Ведьма надела пропеллер себе на спину очень легко, несмотря на его внушительный вес – такой поднять инженеру было не под силу, она пристегнула аппарат ремнями к себе. Женщина, без заметных движений, завела вентилятор, и он, разгоняя потоки воздуха, бесшумно поднял ее ввысь. Ведьма сделала несколько воздушных пируэтов и через некоторое время, пролетая над Максимом, неожиданно схватила его ногами под плечи.
Ее хватка была сильной, и поднявшись высоко над деревьями, Гайкин абсолютно не боялся упасть. Пропеллер или ступолет, как называют его ведьмы, так удачно отремонтированный инженером, без всяких сбоев в работе нес их вперед.
Где-то позади светился огнями вечерний город. Прямо под ногами проплывали ангары и различные сооружения Шаморского завода, до которого инженер не доехал несколько метров. Чуть в стороне виднелась железная дорога и здание вокзала, перед которым величественно возвышался монумент Ленина.
Елизавета Максимовна уверенно прижимала инженера к себе и держала ладони у него на щеках. От касания ее пальцев у Гайкина текли слюни и в голове возникали сцены любовных утех. Он уже ничего не боялся и желал все испытать. Теплая норковая шуба, свисавшая ниже спины Максима, приятно согревала его, и он задремал. Солнце уже скрылось за горизонт, и темная мгла, выползая из-под земли, постепенно поглощала лес. Город и завод оставались далеко позади и путников со всех сторон окружали верхушки деревьев.
Изба ведьмы была небольшой и состояла из прихожей и одной просторной комнаты, в углу которой красовалась деревенская печь. В доме отсутствовало электричество, а привычные для горожан удобства находились на улице во дворе. Чтобы дойти до них, нужно тепло одеваться и пробираться по глубокому снегу. В самом центре комнаты стояла большая кровать, застеленная розовым покрывалом. На топчане Максима, сооруженным из досок, тоже имелся удобный матрац, а все постельное белье было выглаженным, аккуратным и чистым. Рядом с кроватью ведьмы стоял старинный резной шкаф. На бревенчатых стенах комнаты висели подсвечники в виде лесных животных. Елизавета Максимовна проживала в доме одна, но где-то неподалеку от нее в похожих избах жили другие ведьмы.
Ранним утром, отправляясь по своим неизвестным Максиму делам, Елизавета Максимовна наказала инженеру работать, определив список дел для исполнения. В течение дня Максим прикрутил ножку к столу, подправил косяк у двери и отремонтировал необычную стиральную машину, имевшую в основе своей работы паровой генератор, питающийся от деревенской печи. Неисправность в ней заключалась в ослабленной ременной передаче, которую Максим без труда подтянул гаечным ключом. Он починил кнопку чайника, питавшегося также от деревенской печи. Все устройства в доме ведьмы имели необычный принцип работы, подтверждая наличия магии и колдовства.
После работы Гайкин решил прогуляться и подышать свежим воздухом. Он надел высокие валенки, стоявшие у порога, и старую шубу, висевшую у входа, в которой ощущал себя лешим, и вышел во двор. Изба ведьмы находилась в лесу. Курьих ножек на ней не наблюдалось, только сверху на крыше виднелась обычная печная труба. Фасад дома имел расписные узоры, а ставни окон были покрашены в голубой цвет, отчего облик избы радовал глаз. В нескольких метрах от дома находился колодец, по форме напоминающий журавля, на дне его виднелась вода. Гайкин зачерпнув воду ведром, с помощью устройства колодца поднял его наверх. Он вздрогнул от неожиданности, заметив, как в его сторону, преодолевая сугробы, пробирается незнакомый ему человек. Мужчина, одетый, как и Максим, в старую шубу, нес в руке электрический чайник.
– Здравствуйте, инженер Гайкин, – произнес мужчина, – я вас помню, вы выступали на площади вместе с товарищем Медовласовым. Вероятно, нас похитили вместе.
– Так и есть, – согласился с ним инженер.
– Видите ли в чем дело, – начал объяснять незнакомец, – Клара Степановна дала задание отремонтировать чайник. Обещала супом меня накормить.
– Вас что, не кормят? – удивился Максим, вспоминая свой неплохой рацион.
– Кормят, но только в основном сухарями. Дело в том, что я менеджер и не умею работать руками, – искренне признался мужчина.
– Ну что же, пойдемте, – Гайкин пригласил незнакомца в избу Елизаветы, где с ним поделился едой.
Пока мужчина утолял голод, Максим отремонтировал его чайник. Неисправность в нем также заключалась в кнопке с наименованием «чай». Он расспросил гостя об условиях проживания.
– Проблема в том, что к менеджерам, здесь плохое у всех отношение, – с сожалением произнес незнакомец. Во время обеда мужчине бросали сухари прямо на пол. А если что не нравилось хозяйке Кларе Степановне, то она ставила беднягу в угол как школьника и в руках ее появлялась плеть.
Гайкину было жалко менеджера. Но кто же виноват в том, что этот человек не проживает в тех местах, где ничего не делающие менеджеры живут превосходно.
Мужчина просидел некоторое время в гостях, и как только стало темнеть, отправился восвояси.
За ужином Елизавета Максимовна рассказывала Гайкину новости, произошедшие в городе. Она с нескрываемым удовольствием поведала, что возле Шаморского завода неожиданно для всех пропал инженер – некий Гайкин, и что организованы поиски с привлечением массы людей. Перед тем как ложиться спать Елизавета Максимовна принесла с улицы большой металлический таз, наполненный снегом, и поставила его разогреваться на печь. Она хлопнула дважды в ладоши, от чего свет в комнате изменился на красный. Затем разделась, аккуратно складывая одежду в деревянный сундук. Абсолютно голая она изящно ходила по комнате, не обращая внимания на наблюдавшего за ней инженера. Затем поставила таз с водой по середине комнаты и в полумраке света красных огней за полупрозрачной ширмой соблазнительно омывала себя. Гайкин, наблюдая приятный во всех отношениях силуэт, очень хотел дотронуться до нее.
После очередного купания, как и прошлой ночью, ведьма снова легла спать, не проявляя ожидаемого внимания к инженеру.
– Елизавета Максимовна, разве вы не собираетесь заниматься со мной любовью? – не выдержал Гайкин.
– С чего это ты взял? – удивилась в ответ ведьма.
– Так вы же специально для этого украли меня возле завода.
– Я что озабочена по-твоему?
– Но ведь на ярмарке все мужчины прятались. Говорили, что вы воруете людей ради любовных утех.
Ведьма неожиданно и громко рассмеялась.
– Что только мужики не придумают, лишь бы им не работать! И сочиняют для этого разные небылицы! Нам нужны на время умелые руки, и мы в целости потом всех возвращаем обратно.