Катакомбы

На семью Полины в Одессе несчастья обрушились просто-таки одно за другим. Сначала ее старшая 10 летняя дочь во дворе собственного дома неудачно упала и сильно ударившись виском об острый каменный уголь внезапно умерла. Затем заболел свирепствовавшем в городе минингитом и умер сорокалетний муж Полины. Оставшись вдвоем с восьмилетней дочерью, она пыталась выжить продавая на одесском рынке Привозе сделанные ею из целебной грязи лимана, с добавлением растертых трав и цветов, разные косметические кремы для лица, мастерить которые научила когда-то еще ее мать. В то время, а это был 1916 год, из-за войны, в аптеках Одессы никакой косметики не было и кремы Полины бойко расходились среди одесских красавиц. Только они с дочерью зажили в относительном достатке, как наступил роковой 1917 год и в Одессе началась бесконечная череда смен власти: то белые, то красные, то украинские националисты, то австро-венгры, то французы и греки, и даже совсем уже непонятное правление «Румчерода». Самым страшным было то, что каждая смена власти начиналась с мародерства. Банды из окрестных украинских сел терроризировали одесское население врываясь по ночам, а иногда и среди белого дня, в дома жителей.
Особенно доставалось жителям с характерными (по мнению мародеров) еврейскими чертами лица. Полина и ее дочь стали свидетелями жестокого избиения их соседа, здоровенного мясника – резника, который оказал сопротивление бандитам, украинским подросткам, и те, как стая бешеных собак, забили его до смерти. Ко всем этим бедам добавились еще голод и эпидемия «испанки», которая косила в Одессе всех подряд. От голода спасала твердая как камень фасоль, большой мешок которой Полине удалось приобрести на рынке. Полина стала думать об одесских катакомбах, несколько входов в которые были недалеко от их дома, в овраге. Катакомбами в Одессе называли обширную подземную систему каменоломен и пещер в известняках-ракушечниках, уходящих далеко за пределы города. Большинство старинных одесских домов построены из этого прочного и красивого камня. Много лет назад, когда Полина еще только встречалась со своим будущим мужем, тот поверил слухам о хранящихся в подземных пещерах Одессы древних сокровищах пиратов и контрабандистов и брал ее с собой в его долгие походы в катакомбы. Конечно никаких сокровищ они не нашли, но зато хорошо разведали лабиринты подземных пещер и научились находить там воду, места для привалов и, самое главное, пути назад.
Полина все еще колебалась насчёт возвращения в катакомбы, было страшновато отправляться в такое казалось бы совершенно невозможное путешествие с маленькой дочерью, но тут по Одессе поползли слухи о каком-то Петлюре, к которому украинцы относились буквально как к богу, еще с большей страстью, чем поддерживаемыми евреями Одессы большевики к Ленину и Троцкому. На улицах, украинцы тыкали в евреев пальцами и угрожающе кричали: «Петлюра идет! Петлюра идет!» От этих слухов Полину охватил панический страх и она решилась на бегство в катакомбы. Она сшила из мешков две котомки, одну, побольше, наполнила фасолью и пристроила себе на спину, в другую, поменьше, положила самое необходимое для жизни в пещерах и надела ее на свою хоть и маленькую ростом, но крепкую и выносливую дочь, Машу. Они натянули на себя как можно больше одежды (в Одессе стояла поздняя весна и ночи ещё были холодными), взяли бидон керосина и лампу, и с рассветом тронулись в путь. Вход в пещеру был завален всяким хламом и камнями, но Полина сумела всё это быстро разобрать и они спустились в очень узкий, неприметный лаз.
При свете лампы они с трудом проползли вниз метров 20 и вышли к первой большой пещере. Полина осмотрела ее и увидела, что с высокого потолка гроздьями свисали тысячи маленьких летучих мышей, не самое лучшее соседство, да и воды в этой пещере не было, как не было и ни одного ровного места - сплошные скользкие глыбы. Дальше уже можно было двигаться по одному из довольно просторных туннелей, который шел то вверх, то вниз, то разветвлялся на рукава. На каждом повороте опытная Полина делала из камешек подобие стрелок, указывающих направление, чтобы найти дорогу к выходу. Так шли они больше часа, судя по наручным часам Полины, пока не вышли на новую большую камеру, где на земле валялось несколько полу гнилых досок и, самое главное, с купола капала свежая вода. «Это будет теперь нашим новым домом,» - сказала Полина своей невозмутимой дочке, «нам здесь ни гайдуки Петлюры, ни «испанка» не страшны,» и они начали располагаться в одной из ниш пещеры. Полина подставили под капающий источник котелок собирать воду, а из досок и камней соорудила некое подобие скамейки и стола. В припасенной ступке она растерла фасоль и, смешав с собранной водой, приготовила на лампе вполне съедобную кашу. Мешка фасоли могло им хватить на несколько недель.
Уставшие после долгого похода с тяжелым грузом, они потушили лампу и легли спать. Наступила кромешная тьма при полной тишине, нарушаемой только мерным капанием воды в котелок. Воздух в пещере был чистый и свежий, так что они обе уснули как убитые и впервые отоспались за многие месяцы жизни в постоянном страхе, когда каждую ночь на улице слышались пальба и дикие вопли соседей. На следующий день они пошли прогуляться по лабиринту галерей, не забывая помечать камешками направления. Через какое-то время показался слабый свет и они увидели выход из катакомб. Он оказался высоко на склоне обрыва прямо у пустынного морского берега. Как заправские скалолазы спустились они к морю и прогулялись вдоль воды. Такие прогулки стали у них ежедневными, среди камней они находили множество съедобных ракушек – мидий и варили их на костре, иногда на берегу валялась выброшенная волной ещё свежая рыбина или краб. Когда прошло уже несколько недель и заканчивалась осточертевшая фасоль, Полина с дочкой решили пройтись по берегу подальше и посмотреть нет ли там какого-нибудь поселения. Вдали виднелась одинокая хижина - развалюха с вытащенной на берег лодкой. Оказалось что там жили пожилой грек-рыбак с молодухой украинкой, скрывавшиеся от своих семей. Они охотно рассказали Полине и ее дочери, что свирепые гайдамаки из Одессы уже убрались, там теперь опять большевики командуют и в городе относительно спокойно, даже эпидемия «испанки» угомонилась. Угостившись вкуснейшей рыбной похлебкой, Полина с дочерью решили в катакомбы больше не возвращаться, а пошли по берегу в город. В Одессе было празднично, повсюду висели красные флаги и портреты новых вождей. В их доме они узнали, что чуть ли не половина соседей померла от «испанки», но сейчас эпидемия вроде бы действительно стихла. Все говорили ей, что она спасла свою дочь от верной гибели. Комната Полины была полностью разграблена и надо было начинать жизнь практически с нуля.
Полина продолжила своё производство мазей, а потом и открыла небольшую косметическую артель на лимане, постепенно превратившуюся в фабрику, на которой она работала технологом. Умерла она в 60 лет от гипертонического криза. Её дочь Мария, которую за миниатюрность все называли Мася, закончила одесскую консерваторию и стала профессиональной пианисткой. Она прожила долгую жизнь, умерла в 97 лет в Чикаго. После неё осталось двое детей, 5 внуков и 14 правнуков, все живут в Америке.