Глава 9. Спаситель

– Так, как вас зовут, уважаемый? – Иван посмотрел на участкового.

– Тезка ваш, – ухмыльнулся тот. – Не пойму, вы, простой работяга, неконфликтный, на территорию вашего частного дома никто не претендует. Может, чего-то не договариваете? – Сверлит глазами Ершова полицейский.

Иван Васильевич пожал плечами, вздохнул, и еще раз решил пролистать присланные ему по дружбе этим гостем фотографии. Машина, на которой приехала на речку Анна не та, что была утром, не тойота, а «Судзуки», и не светло-серая, как была та, а темно-синяя. След от ее водителя идет не вправо, к натоптанной тропке, по которой Иван шел к реке, а влево.

– Хм, товарищ старший лейтенант, а тропка та, которой не было, имеет два следа. Туда и назад. А Русалка, если бы прошла по ней на реку, то назад бы по ней не вернулась, а по протоптанной. Снег то очень глубокий, а женщина в возрасте была.

– В смысле? – Удивился тезка, и найдя эту же фото в своем мобильнике, увеличив ее, начал внимательно осматривать. – Точно. Вы, Иван Васильевич, в разведке случайно, не служили? – Он поднял глаза на Ершова. 

– Охотник я, любитель. Это первое. Хотя, она могла по той же тропке зачем-то и вернуться. К примеру, за буром, за удочками, за чаем в конце концов. Но, – Ершов немножко поднял правую ладонь. – И далее, прошу внимания. Машина-то эта не на том месте стоит, как утренняя. За знаком четыреста пятого километра, а не перед ним.

– И что? – полицейский смотрит на Ивана с удивлением.

– А вы, случайно, когда мы подъехали к тому месту и остановились перед «РАФом», не фотографировали его? Ведь, помню, что вы там все снимали на мобильник.

– Так я же сказал вам, Иван Васильевич, что кто-то все сделанные там мною фотографии с моего телефона стер.

– Проблема разве их восстановить? – Ершов пристально смотрел в глаза полицейского.

Тот, видно, не ожидая такого вопроса, смутился. Постукивая пальцем по экрану своего сотового телефона стал что-то искать глазами не на его экране, а на скатерти стола.

«Разводишь меня, старлей, – подумал Иван. – Разводишь. Мол, заплати, а то… А что «то»? Тюрьма, суд? Так у меня на всякий слушай, старлей, все записано на видеорегистраторе машины. Так что, посмотрим, как потом запоешь».

– А я почему к вам заглянул, – начал оправдываться полицейский, – потому что пожалел вас. Да, да. Вы женщину спасли, а кому-то, видно, это было не нужно. Значит все-таки кому-то дорогу перешли, Иван Васильевич?

– Так хоть скажите, как ее зовут, тезка. Анна?

– Пока расследование идет, не имею права об этом говорить, мне еще моя голова нужна-а. – Начал оправдываться тезка. – Тем более меня отстранили от этого расследования. Так что, я пришел по-дружески вас только предупредить о том, что готовится какая-то неприятная для вас ситуация.

Назначили этим делом заниматься моего коллегу…, э-э, ладно, все-все. Поймите меня, Иван Васильевич. Мы с тем парнем, которого назначили вместо меня, близко не знакомы. Начальник вызвал меня, сказал, чтобы ему передал все документы по этом, ну…, короче делу. Потом, тот, ну, так скажем, коллега, взял новые листы, что-то стал переписывать в них с моих. Когда его вызвал к себе начальник, тот оставил их на столе, ну, а я и воспользовался этим, сфотографировал их.

Видите, читали же? Текст изменен в некоторых местах вашего рассказа. Имя женщины теперь не Анна, а Юлия Симаковская.

– Не сестра ли нашего губернатора? – Иван сжал кулаки.

– Стоп, стоп, Иван Васильевич, все-все, давайте вернемся к тому, о чем я вас просил. Зря я к вам, выходит, пришел, – глубоко вздохнул тот, постукивая пальцами по столу. – Сотрите в своем телефоне те фото, что я вам переслал. Пожалуйста! – в голосе полицейского появились нотки раздражительности.

– Хорошо, – согласился Иван, и вместо стирания, скопировал их и с «Ватсапа», и отправил на другой свой адрес, находящийся на мессенджере «Телеграмм». – Все, стер.

– Держитесь, Иван Васильевич. А вы, что, знаете губернатора?

– Мы с ним бывшие коллеги. Даже – друзья.

– Фу-у, – перекрестился полицейский. – Кстати, Олег Игоревич сегодня в нашем городе. Встречался с директорами предприятий, в колледже – с учителями, и т.д. Так что все наши с его монстрами-телохранителями, были на охране. Даже меня отозвали с вашего, ну, будем так говорить, случая на реке…

– Не переживайте, товарищ старший лейтенант. Не так страшен волк, как его малюют, – пытается успокоить полицейского Ершов. – Я ружье, могу поставить в сейф? Вы же его проверили? Все, так?

– Да, да, – закивал головой тот, – и, пожав руку Ершову, направился на улицу.
Проводив его, Иван отметил, что теперь полицейский «Уазик», в котором так и оставался коллега полицейского, стоял заведенным, но с выключенными фарами и мигалками. И когда тронулся, и поехал по улице, включил только фары.

– К чему все это? – спросил у кролезайца, вернувшийся в дом Иван. Но тот в ответ даже не посмотрел на него, видно тоже не знал, как своего спасителя поддержать духом.

И сон у Ивана, как и физическую усталость, как рукой сняло. И более того, что-то заскребло на душе. А что? Если уж старлей не хотел его обобрать, так кому же понадобилось сфабриковать другую версию по спасению Иваном Русалки? Но, то, что та женщина, которую он спасал, была не Юлия, а Анна, он помнил, как ему в машине назвала свое имя.

И второе, если это та самая Юлия, брат у которой Олег, губернатор, то зачем ей было нужно ночью ехать на рыбалку, а не готовиться к его встрече: поставить задачи директорам школ, проверить, какой у них там порядок и так далее. А ей, видишь ли, на все наплевать на это, решила братца ершиками угостить. Ха-ха-ха.
Иван почувствовал тяжесть на сердце.

Закрыв сейф, спрятав охотничий билет с паспортом, вышел во двор. Хоть воздух и морозный, открыв рот, поглощал его залпами в свои легкие, и надышаться не мог.
Через несколько минут, немножко придя в себя, решил всю рыбу, лежавшую во дворе, занести в ванную, и начать потихонечку разделывать ее.

Ванная чаша, заполненная крупными налимами, теперь казалась маленькой посудиной.


Одну рыбину отнес в кухню, ножовку, на газовую плиту водрузил большую кастрюлю.
Под ней можно зажечь и две конфорки, но – торопиться некуда. Полицейский расшевелил его нервную систему до такой степени, что все клокотало в груди, будто выпил сразу десять, а то и двадцать кружек крепкого кофе.

В кастрюлю влезли десять рыбьих голов с хвостами, остальные сложил в тазик и вынес во двор. Разделив налима на мелкие част, уложил их тоже в кастрюлю, и посмотрел на часы. На циферблате двадцать три ноль-ноль, Алису через час напомнить ему, что пора из кастрюли все вытащить, процедить бульон от костей и уложить в него рыбье мясо. И после его получасовой проварки, добавив на минутку в кипящий бульон морковь с луком да пряностями, разлить его по глубоким чашкам. К утру он превратится в холодец. Из налима по вкусу он чем-то похож на холодец из курицы.

Достав из подвала ведро, наполненное морковью с луком, занялся их чисткой.

Помельчив овощи и высыпав их в большую миску, добавив туда по половине упаковки черного перца, хмели сунели и с десяток лавровых листьев, хорошенько все это перемешал.

…В окно лучше бы не глядел: синие мигалки остановились снова около его дома. Через несколько секунд после этого, раздался громкий звонок, возвестивший о прибытии «гостей».

И снова тезка. Причина его возвращения в том, что Иван Васильевич не расписался в протоколе осмотра места происшествия, там, на омуте, в котором спас Русалку. И, чтобы его появление здесь не вызывало вопросов у начальника полиции, решил составить акт обследования хранения Ершовым у себя в доме охотничьего оружия: лицензию, сейф, ружье, патроны.

Ивану ничего не оставалось, как согласиться.

Пока старший лейтенант справлял нужду в туалете, внимательно прочитал протокол и расписавшись, сфотографировал сотовым телефоном его каждую страницу в отдельности. Что успокаивало, на каждом листе стояли подписи не только его, а и полицейского. Если уж что-то будет не так, то в суде не отвертится.

Вернувшись, тезка, осмотрев сейф, ружье, внес в акт номер каждого патрона. А после, отказавшись от предложенного ему Ершовым чая с печеньем, перед уходом, напомнил Ивану Васильевичу, чтобы при допросе следователя, если он состоится, лишнего не говорил.
 
– 2 –

Прибравшись в кухне, в прихожей, Иван еще и пропылесосил пол в зале. Если б кто-то из соседей узнал об его ночной приборке в доме, то назвал бы его чокнутым. И будет прав: разве в полночь этим занимаются нормальные люди?

Но Ивану сейчас было все-равно, что сказали бы. Тем более, когда его соседи живут
в отдельных домах, за высокими заборами, да и кого из них возникнет интерес подглядывать за ним. Вспомнил про спецодежду, которую нужно постирать, как и грязное рыбацкое белье.

Стиральная машинка, соскучившаяся по работе, тихо бурча, завертела центрифугой, заливая водой белье.

Иван включил телевизор, и – вовремя. Местный канал тоже не спал: после завершения рекламных роликов, начал знакомить зрителей-полуночников с городскими местными новостями.

«Губернатор области Олег Игоревич Симаковский, провел встречу с генеральным директором завода Александром Юрьевичем Лужаковым, – рассказывала миловидная дикторша. – Они обсудили перспективы работы и планы развития предприятия, уровень зарплат работников, меры поддержки, участие в социальных проектах города.

Александр Юрьевич рассказал губернатору о планах развития предприятия, об ожидающейся в следующем году реконструкции деревообрабатывающего и авторемонтного цехов. Кроме внутренней отделки помещений, будут заменены системы тепловодоснабжения, вентиляции, освещения, станочное оборудование, отремонтированы бытовые помещения…»

«Приятная новость, – подумал Иван.  Смотря на губернатора, покачал головой, – Да, Олежка, располнел ты немножко, но выглядишь импозантно, как и раньше. Наукой, наверное, теперь уже некогда тебе заниматься, область, это не кафедра с университетом».

«После, Олег Игоревич, встретился с работниками образования, обсудил вопросы состояния учебных заведений, – продолжала рассказывать дикторша, через идущий видеоряд школьных классов, учебных мастерских, в которых встречали губернатора школьники, студенты колледжа, о чем-то ему рассказывая. – В воскресенье Губернатор, будет участвовать в проведении городской благотворительной акции «Новогоднее дерево желаний», на которую будут приглашены ученики интерната, многодетные семьи…»

«Молодец!» – встав с дивана, Иван направился в кухню. Спасибо Алисе, что напомнила…

«А также на благотворительной елке Олег Игоревич хочет встретиться с жителем нашего города, спасшим вчера на реке женщину, провалившуюся под лед и чуть не тонувшую…»

Как назло, Иван сразу и не придал значения словам, сказанным телеведущей, выбирая шумовкой из бульона рыбьи кости.

«…Услышав крик, рыбак, не раздумывая, бросился к тонущей женщине и вытащил ее на лед. Женщина к тому моменту уже находилась в полусознательном состоянии. Он отнес ее в старую избу, к счастью, находившуюся невдалеке от омута. Спасенная Юлия Игоревна, очень плохо помнит лицо этого человека, так как находилась в полусознательном состоянии..."

«Юлия Игоревна? Интересно девки пляшут. Я спасал Анну. Хм. Значит, говорят не обо мне», – вытерев лоб от испарины, Иван продолжил выбирать из кастрюли рыбные кости.

Печень он решил тоже помельчить и положить ее в бульон вместе с рыбным мясом. Налимья печень не только жирная, но и имеет хорошие вкусовые качества…

– 3 –

В актовом зале собралось много людей. Иван сидел в его серединке. На сцене появился ведущий, за ним – губернатор. Женщина с высокой прической, сидевшая впереди Ивана, все время беспрестанно двигая головой со стороны в сторону, не давала возможности рассмотреть, что происходит на сцене. Поэтому, услышав от ведущего, что сейчас Олег Игоревич Симаковский будет награждать спасителя чуть не утонувшей женщины, привстал. И почему, понятно, ждал, что губернатор назовет сейчас именно его имя.

Но, его голос заглушили громкие аплодисменты публики, люди поднялись со своих мест, приветствуя спасителя. Иван, залез ногами на свое кресло, увидел совсем другого человека-спасителя, поднимающегося на сцену.

Губернатор долго, под нескончаемые аплодисменты зала, жал ему руку, потом своего спасителя обнимала женщина-русалка. Ее лицо Ивану почему-то было знакомо, но он не мог ее вспомнить. К сожалению, это не его праздник, а чужой.

И вдруг, спаситель обернулся к залу, и Иван, увидев его, сел на свое место.

Да, да, увидев его лицо, Иван был просто обескуражен, узнав в спасителе Лопоухого, то есть, извините, того самого мастера цеха Семена Семеновича Ивакова, которого в пятницу главный инженер завода наказал.

А зал не зная этого, аплодировал, громко крича: «Спаситель!»

Иван вскочил с… кровати, вытер ладонями мокрое от пота лицо, и начал осматриваться по сторонам. Нет, нет, он никак не мог поверить в то, что он был дома, а не на торжественной встрече с губернатором. Как же такое могло быть, ведь он физически чувствовал все, что происходило в актовом зале, и толкание его в толпе людей локтями, и слышал звук аплодисментов, и...

«Воскресенье, двенадцать часов дня!» – Громко объявила Алиса и зазвучал «Марш Мендельсона», исполняемый симфоническим оркестром.

Потянувшись всем телом вверх, Иван, потихонечку успокаиваясь, направился в ванную, чтобы принять освежающий душ.  Но тяжелый рыбий запах, застоявшийся в маленькой комнатке, выгнал его оттуда.

В кухне, на обеденном столе, стояла миска, наполненная костным рыбьим фаршем, перемолотый им перед сном.

– Блин, – тут же вскрикнул Иван. – Я же со вчерашнего дня не кормил птицу!
И накинув на голое тело фуфайку, влезши в стоящие у двери валенки, схватив миску, направился во двор. Морозец, обдав его открытое тело колючим воздухом, напоминал, что еще зима.

– Ванька, Ванька!

Иван осмотрелся по сторонам, и откашлявшись, сплюнув на снег, подумал, что это ветерок-шалун играется с ним, а может валенки, скрипящие на снегу.

– Ванька, – снова кто-то то ли крикнул, то ли закряхтел где-то спереди.

И подняв свой взгляд выше, с испугу вскрикнул: на крыше курятника восседал дед Сафрон.

– Каким ветром тебя занесло, Сафроныч?

– Та вон, съехал, – дед показал на крышу своего дома. – Хотел была снег скинуть, и вот.

– И долго сидишь?

Дед пожал плечами

– Может час, может – два. Бабка у магазин пошла, жду.

– Сейчас, сейчас, дорогой, дедушка. Минуточку!

Вытащив из-под снега лестницу и уперев ее о крышу курятника, Иван полез за дедом.
Руки у деда были холодные как лед, как и щеки со лбом, заиндевевшие от мороза. Сто грамм настойки на березовом капе, деда стали согревать. От чая отказался, полусогнутыми пальцами, зажав бутылку, не дождавшись Ивана, он плеснул себе в кружку еще магарыча, и выпив его, заулыбался, расслабился, и начал двигать ступнями, играть пальчиками в теплой воде тазика.

– Теперь закуси, ¬ – Иван, протянул деду полную кружку с горячим рыбным бульоном.
Сафроныч не отказался, сделав из нее пару глотков, причмокнул.

– О-о, ты сотри ка-а, - сильно заплетающимся языком, дед сделал бульону комплимент.

– Погоди-ка, погоди-ка, Сафроныч, сейчас врача вызову, – пытаясь перезагрузить «уснувший» телефон, Иван ругался про себя. И когда глянул на появившуюся на экране цифру ноль процентов, понял, что батарейка телефона разряжена...