Чайки плачут

       Накануне переброса ревизора на другое судно кэп устроил у себя в каюте праздничное застолье в честь законченной ревизии. По просьбе Ильи Вениаминовича на посиделки был приглашён весь женский коллектив. Близняшкам было велено обязательно прибыть с гитарой. В связи с этим за столом после выпитого и закушенного полетели просьбы спеть «это», спеть «то», и они пели и «это», и «то». «Морских волков» кэпов ловчими сетями неожиданно накрыла песня «Пенье сирен». Особенно неслабо подвыпившего Илью Вениаминовича. Последнее время он буквально сдурел от пения близняшек и всюду ходил по пятам, только и ожидая, когда они запоют.
-…Не слушайте вы, рыбаки,
Волшебное пенье сирен.
Так души морские они
Уводят в свой гибельный плен!.. – на самое дно морских глубин сейчас топил его с головой гипнотический зов двухголосья, в собственном сердце не на шутку пугая полыхающими чувствами.
       В отличие от него «хоккеистки» никакими чувствами не полыхали. Они удовлетворили дальше просьбы желающих и вдруг обратились к нему:
- А мы вот хотим ещё спеть песню, которую посвятили вам.       
- Мне?! – не поверил своим ушам ревизор.
       В ответ ему бодро объявилось название песни:
- «Чайки плачут»! – и зазвучал перебор гитарных струн.
       Следом понеслась новоиспечённая песня о том, как он возненавидел Берингово море за то, что не сумел его перешагнуть, чтобы проводить в последний путь свою родную маму. Ревизор слушал песню, сжав губы и зубы, и уставившись в одну ему известную точку памяти. К концу песни он вдруг закрыл лицо руками, весь задрожал и, с рыданием выскочив из-за стола, бросился в душевой отсек! «Сирены» в недоумении оборвали пение. За столом повисло шокированное молчание. Поморгав на растерянных близняшек, кэп выскочил из-за стола и побежал в душевую, откуда взахлёб доносились рыдания Ракитина.
- Зачем же вы с ним так?.. – вытирая слёзы, обратилась к близняшкам дневальная.
- Ну вы даёте!.. – в восхищении обеими руками утёрла повариха глаза и полезла за носовым платком.
- Ничего, ему полезно… - швыркнула довольная шефиня и засморкалась в бумажную салфетку.
- Да откуда мы знали, что он такой сентиментальный? – пожали близняшки плечами и чуть не прыснули.
       Умытого зарёванного ревизора кэп, наконец, привёл обратно к столу.
- Девчата, вы извините меня… Песня… просто слов нет!.. Резануло по всей душе! Я никогда так не срывался… – заоправдывался Илья Вениаминович.
- Ладно, мы больше не будем петь, - отложили «сирены» гитару.
       Без песен посиделки как-то расстроились. Народ ещё немного выпил, закусил и стал расходиться спать. Завтра у экипажа был счастливый день – расставание с ревизором.
 
продолжение следует.......