Ротация

   РОТАЦИЯ
   Фантастический рассказ-утопия


   Вездеход брёл по дороге через Колдовской лес.
   Случайные люди не заходили в него: лес был далеко от деревень и ничуть не богаче дарами, чем леса поближе. Но звенел преданиями, привлекавшими уфологов, с энтузиазмом умножавших легенды об огненных шарах, поднимающихся из лесных озёр, туманах, наполненных миражами и лесниках-колдунах с тысячелетним трудовым стажем.
   Впрочем, с самими уфологами в Колдовском лесу ничего худого не случалось.

   Государственный Координатор и Референт сидели в отдельном отсеке.

   За год совместной работы Референт понял, что Координатор, действительно, человек особенный: обладая значительной властью, он словно, держал её несколько в стороне от себя и очень редко прибегал к ней как к рычагу. По большей части, просто старался быть убедительным, и это ему удавалось. Поэтому работать с Координатором было психологически легко.
   И с ним можно безнаказанно поговорить о чём угодно.
   У Референта был блестящий IQ.
   IQ Координатора никто не рискнул запрашивать, но часто присутствовавший на заседаниях Референт ни разу, мысленно, не смог предложить решения вопроса удачнее предлагавшегося Координатором.

   - Так вот - продолжая начатый разговор – сказал Координатор, – бывает, что элита, определяющая положение дел в государстве, теряет ощущение времени, и в социуме начинается глухое брожение, которое улавливают конкуренты, и тогда происходят перевороты, наводящие какую-никакую косметику на неблагополучное положение дел в государстве.
   Но если устоявшиеся взаимоотношения людей в обществе оказываются кардинально неспособными решать задачи жизни человека в наступающем времени, возникает кризис, и время «вскипает», порождая людей, совершающих революцию.
   Революция обещает новые отношения между людьми и, значит – новое общество.

   - Но, во время революций, для ожидания выполнения обещаний не бывает времени – сказал Референт, – и разворачивается социальная драма, потому что создание новых отношений между людьми – долгий труд, который выполняет история, а они обещаны немедленно.
   - Но и революционер нетерпелив – сказал Координатор. -  Он требует, чтобы все люди, здесь и сейчас, немедленно стали людьми нового общества. Но таких людей нет - люди сформированы силами, действовавшими в старом обществе. И революционеры – такие же люди. Но они наполнены желанием нового. А массы, как и положено, остаются носителями социальной инерции, и процесс переформатирования социума оказывается не быстрым, даже если вести его репрессивно.
   Идёт время и уводит из жизни поколение революционеров. К руководству обществом приходят назначенные люди.
   Но революционером нельзя назначить, и назначенцы уже не наполнены ожиданием нового, но, по традиции, повторяют революционные лозунги.
   Общество перестаёт быть новым и становится таким, каким ему определено быть законами вида.
   Шкала социальных ценностей обретает привычный вид, и отношения между людьми остаются прежними, но, конечно, на новом уровне.
   До следующего кризиса.

   - Если выбирать – произнёс Референт, - я бы выбрал переворот. В революцию вовлекаются огромные массы людей, по большей части, не имеющих к ней никакого отношения. Все виноваты. Всеобщая ненависть. Моря крови. После бурных событий - годы молчаливой вражды, которая прорывается при каждом удобном случае.
   - Твой выбор понятен – сказал Координатор. – Но половинчат. Перевороты маскируют ситуацию косметически. Революции люди платят цену, несоразмерную конечному результату.
   Поэтому я выбираю управляемую эволюцию общества.
   - А кто управляет и куда правит? – живо спросил Референт.
   - На этот вопрос я не могу ответить – сказал Координатор.
   - Нет ответа? – уточнил Референт.
   - Есть – сказал Координатор. – Но я не могу ответить.
     А вот здесь мы остановимся.

   От дороги ответвлялась узкая тропинка и убегала вглубь леса.
   Координатор и Референт вышли из вездехода.
   Референт сделал знак охране остаться и пошёл вслед за Координатором по тропинке: по Государственному Уставу Координатор не мог встречаться с кем-либо с глазу на глаз.
 
   Избушка Лесника была так вписана в лесной пейзаж, что с первого взгляда была совершенно незаметна. Наверное, такой же была и избушка на курьих ножках Бабы-Яги. Правда, здесь курьих ножек не было. Но, всё равно, повеяло сказкой и колдовством.
   Когда Референт увидел Лесника в дремучей бороде, то вспомнил сказки уфологов о тысячелетних колдунах.

   Лесник сидел перед столом, в плетёном кресле и словно ждал гостей.
   - Дождался – улыбнулся он. – Присаживайтесь, гости дорогие.
   Гости опустились в такие же кресла как у Лесника.
   «Поразительно удобно» - медленно проплыла мысль у Референта, и всё вокруг окончательно стало сказочным и нереальным.

   - Теперь можешь вволю поговорить сам с собой – улыбнулся Лесник.
   - Да – сказал Координатор, - я утомился в молчании.
   - Понятное дело – сказал Лесник. - Первое лицо в государстве. В этой роли разве можно с кем-нибудь о чём-нибудь поговорить по-человечески.
   - Да – сказал Координатор. – Государство – ещё тот сумасшедший дом. И непонятно, кто ты в нём – врач или пациент.
   - В общем случае, конечно – пациент – произнёс Лесник. – Но у нас-то – не общий случай.
   - Да – коротко сказал Координатор.
 
   - Итак, сегодняшний социум – сумасшедший дом, и все люди - психически больные – сказал Лесник. - Есть такая теория.  И на практике, даже в принадлежности к любой культуре можно увидеть симптомы обессивно-компульсивного расстройства: принятие общепринятой шкалы социальных ценностей означает исполнение разнообразных ритуалов и поклонение идолам, воздвигнутым в незапамятные времена, и сакральность которых бесспорна уже не для всех.
   В общем, культурный человек – по названным симптомам - психически болен, но некультурный человек – тоже, ведь, вовсе не здоров.

   - Значит, всех надо лечить – в тон Леснику усмехнулся Координатор.
   - По какой схеме? – спросил Лесник.

   - Сам знаешь, что пока я – единственный Атлант, держащий небо – сказал Координатор. – Поэтому в моих действиях можно увидеть что-то авторитарное. Но я нашёл единомышленников и создаю систему. Система всегда эффективнее талантливого человека и даже - сверхчеловека.
   А главное – она будет работать, когда нас здесь не будет.
   По большей части действую не лигитимизмом власти, а личным влиянием. Потому что не выхожу за рамки здравого смысла.   
   - Здравый смысл не предполагает ни вознесения в собственном величии, ни утверждения ничтожества оппонента – согласился Лесник. – Обычно это действует успокаивающе на людей.
   - Да – сказал Координатор. – Поэтому, первым делом, необходимо пробудить здравый смысл в людях – он свойствен им, хотя, даже в обыденной жизни люди, часто, не в ладах с ним.

   - Так именно в обыденной жизни люди такие, какие есть на самом деле – сказал Лесник. – Здесь они могут не прикидываться даже членами общества, не говоря уж о социальных ролях, доставшихся им в сумасшедшем доме.
   А как же, всё-таки, с демократией?

   - Народ, конечно – хранитель мудрости – сказал Координатор, - но и немудрости – тоже. Иначе – откуда бы она бралась?
   «Выдавливать» из человека нужно даже не раба, а, всё ещё - зверя, потому что именно зверь позволяет одним людям повергать других в рабство, а другим – соглашаться с этим.
   Обе роли унизительны для человека.
   Только когда каждый человек, или, хотя бы – определяющее большинство, обретёт здравый смысл и будет стойким в нём, общество может стать действительно демократическим: умным, доброжелательным, ответственным и устойчивым.
   Сейчас достижение этого – главная задача.
   При сегодняшнем уровне человека, демократия, вообще - вещь опасная для общества. Она упраздняет критерии отличия безумца от мудреца, и они получают равные права. 
   В любом обществе безумцев больше, чем мудрецов, поэтому безумцы не могут не побеждать при демократическом голосовании.
   При этом, когда безумцам дают личную свободу, ими так легко управлять.
   Мудрецы никогда ничего не определяли в нашем мире.
   Иначе мир был бы другим.

   - Правильно – сказал Лесник. – При этом, безумцы – не обязательно глупцы. Они могут быть и хитрецами.
   Отличие мудрости от хитрости в том, что мудрость существует для всех, а хитрость – только для себя. Поэтому мудрость сеет, а хитрость присваивает.
   Хитрецам понятно, зачем работать для себя, а зачем работать для всех – непонятно.
   Понятно, что в твоём тёплом доме тебе хорошо, а что в добром обществе всем ещё лучше, хитрым безумцам непонятно, потому что они – только за себя, и доброе общество людей им безразлично.
   В стремлении к достижению отдельного от всех благополучия и проявляется безумие хитрецов, потому что такого не бывает.
   Мир не может быть только для тебя.
   Он изначально существует для всех и всего, что в нём есть.
   Попытка присвоить мир нарушает равновесие твоего мира и сокрушает искусственное благополучие.
   Но в этой попытке отгородиться от естественного мира вокруг себя – суть всей неестественной деятельности человека, как вида.

   - Такие мысли могли возникнуть только у лесника в лесу – улыбнулся Координатор.
   - Разумеется – проворчал Лесник. – Это в твоём, безразличном к человечности социуме все усилия направлены на то, чтобы не слышать голос Природы. А она худого не скажет.
   - Зато в лесу всё так человечно… - иронично произнёс Координатор.
   - Люди давно вышли из леса – сказал Лесник. - Пишут и не соблюдают свои законы. А в лесу неукоснительно действуют неписаные законы Природы. Среди людей они тоже действуют. И часто становится явной нелепость писаных законов. Провозглашается свобода личности, и вдруг выясняется, что гораздо шире реализовывается свобода быть плохим человеком, чем хорошим.
   А ещё можно законодательно провозгласит болезнь здоровьем, и на социальной лестнице, ведущей к власти, начинается такое столпотворение одержимых недугом властолюбия, что впору санитаров вызывать.
   Да что я тебе говорю…

   - И не говори – сказал Координатор. – Но человечность, всё-таки, начала развиваться не в лесу, а после того, как человек вышел из леса.
   - Что ты называешь человечностью? – спросил Лесник.   
   - Человечность – это, прежде всего – эмпатия –  немедленно ответил Координатор. – Эмпатия по отношению к другому человеку и ко всему миру вокруг тебя. Это - чувство причастности к боли мира и ощущение этой боли. И стремление не причинять боль. В первую очередь - потому что она стала твоей.
   - Это в тебе говорит  твоя нынешняя работа – улыбнулся Лесник. – Как же ты устал от неё.
   - Поэтому сейчас я здесь – сказал Координатор.
   - Вот ты поработал год на своём месте – сказал Лесник. – Тебя ещё не считают сумасшедшим? Ты не почувствовал, что вмешательство внешних сил, в твоём лице, в дела человечества становится слишком явным?   
   - Нет – произнёс Координатор. – Конечно, нормального человека в сумасшедшем доме пациенты должны считать сумасшедшим. Но я умерен и осторожен. Вмешательство явно только для нас. А сами силы – вовсе не внешние, а всё те же, что направляют человечество всю его историю. Так я их чувствую в себе. Они всегда были, действительно, несколько внешними. Наверное, потому, что вытащить самому себя за волосы из болота, удалось только барону Мюнхгаузену.
   Действие этих сил неравномерно. Когда они усиливаются, происходят труднообъяснимые качественные скачки: создание материи, возникновение жизни, развитие мышления.
   Сейчас наступает время перехода стихийного мышления в разумную форму.
   Этому процессу надо помочь.
   Назрел кризис социумов. Сейчас в их распоряжении такие средства формирования мировоззрения людей, каких не было никогда раньше. Но они, всего лишь, активно манипулируют людьми и гонят их в потребительский муравейник. Развитие человека замедляется и может остановиться. После этого прекратится развитие социума, как общества людей.
   Сегодняшние социумы стали опасны для себя.
   Им придётся, наконец, стать человеческими или… как говорится в одной сказке: «собачий век недолог».
   Но, ведь, мы – за человека.

   Координатор и Лесник встали.
   Референт изумлённо смотрел на них.
   Мгновенно они поменялись местами, и через секунду Лесник стал Координатором, а Координатор - Лесником.
   - Ротация – сказал Координатор, повернувшись к Референту. – Винтикам государственного механизма тоже необходимо восстановление, даже если они сделаны из инопланетного материала. Но мы  рассчитываем, что человечество тоже поможет себе. От человека не требуется ничего из того, чего в нём нет - всего-навсего – думай, будь добрее, будь сочувственнее. На первых порах – к самому себе. Разве самому человеку это совсем не нужно?

   - А ротация – сказал Лесник - нужна для того, чтобы главный врач не превратился в главного пациента. Такое, иногда, бывает. Надеюсь, что столь свойственная нам эмпатия не запустит этот процесс.
 
   - Надейся – улыбнулся Координатор. – И заряжайся великими силами Природы для следующей ротации.

   Референт, как во сне, последовал за Координатором, веря и не веря услышанному и увиденному.
   Да, наверное, и слышал он совсем не то, о чем беседовали Лесник с Координатором.
   Перешагивая порог избушки, он ощутил себя человеком, который только что видел сон, в котором ему открылась очень важная тайна мира, и человек изо всех сил старается запомнить её, чувствуя, что, проснувшись, забудет.
   Референт перешагнул порог и всё забыл.