Часть 1. Жениховская.
Алла отлично училась в хорошей московской школе, ходила в музыкальную школу и даже на курсы детских дикторов, но своей жизнью была не довольна. Уже с пятого класса все её одноклассники разобрались на пары и мальчики гордо носили портфели своих избранниц, а вот Алле никого, даже самого завалящего, не досталось. В музыкальной школе и у дикторов были одни девочки, тоже никаких шансов. Так и закончила школу без приятеля и это при том, что фамилия у неё была не совсем обычная, а со смыслом - Жениховская. Пыталась поступить в Московский университет на химический факультет (химия была её любимым предметом в школе), но умные люди сразу её предупредили, чтобы она не тратила время в пустую – евреев туда не берут, даже с такой как у неё не еврейской фамилией. Пришлось поступать в химико-технологический институт, но отучившись на первом курсе Алла решила, что этот институт слишком простой и не интересный для неё, да и был он чисто девчачий, никаких тебе кавалеров. Вдруг ей стала нравиться медицина и она попробовала подать документы в Первый московский мединститут. Оказалось, что там евреев тоже не берут.
Тут одна родственница, из города Самары (тогда Куйбышев) сказала ей, что там есть отличный мединститут, где на национальность не смотрят и предложила ей даже пожить у неё на время обучения. Алла поехала туда, сразу же поступила в этот институт, а после первого курса успешно перевелась в Москву, в вожделенный Первый мединститут. Оказалось, что поступать в него евреям было запрещено, а вот о том, что можно туда перевестись из любого другого мединститута власти как следует не продумали и Алла успешно воспользовалась этой лазейкой. Училась она в этом институте с большим интересом, на все пятёрки, и окончив его поступила по распределению в престижную Боткинскую больницу анестезиологом. Учёба в институте была очень интенсивная и там было не до романтических отношений, а на новой работе молодые мужчины врачи были уже женаты, да к тому же практически все они имели пристрастие к полагавшемуся им для работы спирту, так что пьянки в больнице происходили просто-таки без перерывов. Алла в пьянках не участвовала и, поэтому, её там стали как-то сторониться, и это притом, что свою работу она выполняла блестяще. Однажды в больнице лежал заболевший тяжелой инфекционной болезнью эфиопский принц, студент первого курса института им. Лумумбы. Алла от него не отходила и буквально вытащила его из этой болезни. Через короткое время после выписки принца, Боткинскую больницу посетила официальная эфиопская делегация и, к зависти всех её коллег, торжественно вручила Алле государственный орден за спасение принца.
Всё время она пыталась с кем-то познакомитьсяю, но безуспешно. Только очень сильный характер мешал развитию у неё настоящего комплекса неполноценности по этому поводу. Своими проблемами Алла делилась только с одной коллегой-еврейкой Региной, которая была намного старше её. Регина сказала ей, что и сама столкнулась с такими же проблемами 20 дет назад – никак не могла выйти замуж до 26 лет. В то время у московской синагоги, по пятницам вечером, собирались свахи, а также незамужняя молодёжь и там-то Регине и подыскали будущего мужа, не бог весть какого красавца или богача, да и ростом пониже её, но спокойного, доброго человека, с которым она вот уже двадцать лет живёт забот не зная. «В постели он просто как Аполлон оказался» - добавила Регина и посоветовала Алле разузнать, приходят ли всё ещё свахи к этой синагоге.
В ближайшую пятницу Алла впервые в жизни увидела синагогу, которая располагалась в центре Москвы в красивом, похожем на дворец, а не храм, классическом здании с колоннами. На улице, перед главным входом, стояло несколько групп молодых людей, что-то оживлённо обсуждавших между собой. Алла, как неприкаянная, походила между ними и, набравшись храбрости, подошла к самой крупной группе, где было и несколько девушек её возраста. Как ни странно, но на неё даже внимания никто не обратил. Постепенно она поняла, что разговор шёл о выезде в Израиль и обучении ивриту. Один высокий, темноволосый, интересный парень с энтузиазмом рассказывал, что он самостоятельно выучил иврит и может прямо у себя на дому обучать этому, как он сказал, очень простому языку. Он сообщил также, что власти иврит не особенно поощряют и если кто-нибудь захочет к нему приходить, то должен будет держать это в строжайшем секрете. Он сказал, что в Москве иврит официально изучают только в институте Стран Азии и Африки при МГУ и ему, каким-то чудом, удалось достать отличные учебники иврита этого института. Несколько ребят подошли к нему и он дал им свой адрес и телефон. Алла, которой этот парень внешне очень понравился, поколебавшись, тоже к нему подошла и спросила нельзя ли и ей к нему записаться. Он тут же написал ей на бумажке свои данные. Сказал, что зовут его Виктор, но на иврите это соответствует имени Авигдор и так к нему и следует обращаться. В отношении её имени он сказал, что, поскольку оно созвучно с арабским словом «Аллах» и, к примеру, если в Израиле её кто-то громко позовёт: «Алла! Алла!», то полиция может подумать, что это террорист-смертник обращается с последними словами к всевышнему и пристрелит этого человека на месте, её ивритское имя должно быть «Алия», означающее возвращение евреев на историческую родину. Он предупредил её, что не отвечает на телефон в пятницу вечером и в течении субботы, так как пытается соблюдать еврейские религиозные традиции. Вся эта информация произвела на Аллу огромное впечатление и она почувствовала настоящее «возвращение к своим корням», да и от общения с таким красивым молодым человеком её охватила какая-то приятная незнакомая раньше волна. «Надо будет потом попросить его и дурацкую мою фамилию изменить на ивритский лад» - подумала она.
Не откладывая дело в долгий ящик, в воскресенье утром, Алла позвонила Авигдору. Он сразу её узнал и сказал, что она может приехать прямо сейчас - как раз собирается группа новых учеников, и попросил её прихватить с собой какое-нибудь блюдо к обеду, предупредив, что оно не должно быть из молочных продуктов, а также без свинины. Алла просто сварила картошку «в мундире» и купила по дороге ещё и здоровенную маринованную селедку. Авигдор, как оказалось, жил в большой квадратной комнате в коммунальной квартире на Арбате. Там уже было пять парней и три девушки. Авигдор приветствовал её на иврите: «Бокер тов» (доброе утро) и представил всем как Алию. Первое занятие прошло великолепно, Авигдор оказался прирождённым учителем (по образованию он был филологом), он рассказал историю иврита и семитских языков, много для себя нового Алла узнала и об Израиле, а также и о процедуре выезда туда на постоянное жительство. Во время обеда её картошка с селёдкой вызвали у всех настоящий восторг, она перезнакомилась и подружилась со всеми. Единственное, что здорово омрачило её первый день на «курсах», которые Авигдор называл на иврите «ульпаном», это то, что одна из девушек явно была с ним в романтических отношениях. «Ну вечно меня кто-то опережает» - с огорчением подумала Алла - «Моя фамилия должна быть не Жениховская, а какая-нибудь там Безмужняя».
Часть 2. Иврит.
Занятия ивритом в комнате на Арбате проходили всегда очень интересно и Алла стала туда приходить каждое воскресенье, не пропуская ни одного занятия. Авигдор был большим затейником и заставлял учеников разыгрывать всякие комические сценки из реальной жизни, делая акцент на то, что могло бы их ожидать по прибытии в Израиль. Он оказался ещё и замечательным пианистом и разучивал с ними песни на иврите. Готовились они и к каждому еврейскому празднику. Традиционно после утренних занятий устраивался обед в складчину, на который приходили со своими блюдами и соседки Авигдора по его коммуналке – две пожилые интеллигентные вдовы, тоже еврейки по национальности. Одна из них была бывшей певицей оперетты и иногда пела им своим совсем ещё молодым голосом знаменитые арии и романсы. Другая дама была бывшим геологом и рассказывала очень интересные истории о своих поездках по Сибири.
Алла спросила как-то Авигдора, как её странная фамилия Жениховская звучала бы для израильтян и надо ли её перевести на иврит. Он ответил, что это прекрасная фамилия, созвучная с громким именем весьма почитаемого в Израиле героя - Жаботинского, в честь которого названы многие улицы в городах этой страны. Владимир Жаботинский был одесским журналистом и писателем, активным борцом сионистского движения и много сделал для возвращения евреев на историческую родину в Палестину. Эта информация очень Аллу ободрила и позволила совсем иначе относиться к своей ненавистной фамилии. Она так увлеклась занятиями, что даже поиски кавалеров отошли на второй план, к тому же все потенциальные кандидаты бледно выглядели в присутствии красавца Авигдора.
Благодаря Авигдору, ученики «ульпана» постепенно погружались в еврейскую культурную жизнь Москвы, которая несмотря на все запреты, оказалась очень богатой. Они ездили в разные удалённые клубы на концерты еврейской песни и посещали замечательные музыкальные спектакли по пьесам Шолом-Алейхема в еврейском театре. Залы там всегда были битком набиты людьми еврейской внешности. Стало у них также традицией собираться по пятницам вечером у московской синагоги. Алле нравилось заходить иногда внутрь синагоги на проведение службы. Красивые религиозные гимны, сопровождавшие службу, пели настоящие оперные певцы. Накрытые традиционными покрывалами «талисами» они стояли спиной к залу, скрывая свои лица, и поэтому невозможно было определить их возраст. Всезнающий Авигдор сказал, что там иногда поют и известные еврейские солисты оперы Большого театра.
Приходила Алла со своими новыми друзьями к синагоге и во время еврейских праздников, самым большим из которых оказался «Симхат-тора», или праздник «весёлой библии», на который на улице Архипова возле синагоги, собиралась многотысячная толпа молодёжи. Праздник проходил как самый настоящий карнавал: все танцевали хороводами и распевали уже знакомые Алле ивритские песни. Стояла какая-то братская атмосфера единомышленников, когда наконец-то не надо стесняться своей национальности, характерной внешности, фамилии или отчества. Собирались группы по месту жительства из таких еврейских районов Москвы и Подмосковья, как, например, Малаховка, Кратово, Лосинка или Марьина-роща. Были группы и по месту обучения: МГУ (а говорили, что туда евреев не берут!), консерватория, институты связи, торговли, педагогический. Алла спросила у Авигдора – «Сколько же евреев живёт в Москве?» Он ответил, что точной статистики конечно нет, но по разным оценкам, если брать и детей от смешанных браков (признался, что он и сам, несмотря на приверженность к ивриту и Израилю, «полукровка» - отец еврей, а мать русская) то получается почти миллион в Москве и области.
Когда стал приближаться праздник Пурим, Авигдор придумал целую пьесу «пурим-шпиль», на тему спасения в древние времена еврейского народа Вавилона красавицей Эстер. Причём он перенёс эту историю в брежневские времена и написал для пьесы много смешных приколов. Алле досталась роль Эстер и она с увлечением учила к ней ивритский текст. В пьесу были вставлены как ивритские так и русские песни и Алле очень пригодилось обучение в музыкальной школе. Последняя репетиция прошла так успешно, что Авигдор предложил им выступить с этой постановкой перед «отказниками». Он рассказал, что в Москве образовалась весьма многочисленная прослойка этих «отказников», так себя называли евреи, подавшие на выезд в Израиль и получившие отказ от ОВИРА. Среди них были и ученые, и инженеры, и работники искусств. Многие из них потеряли работу, так как для подачи на выезд требовалась характеристика с места работы и начальники, опасаясь за себя, предпочитали их увольнять. Как правило, эти высокопрофессиональные специалисты подрабатывали на жизнь мелкой фарцовкой, ремонтом, строительством дач, а числились на простых работах, типа дворников и сантехников, отдавая для прикрытия свою зарплату. «Отказники» жили обособлено и устраивали разные семинары, шахматные турниры, совместные поездки за город. Вот Авигдор и предложил скрасить им жизнь и выступить с «пурим-шпилем» перед ними. Поскольку иврит мало кто знал, он переписал тексты на русский язык с отдельными словами на иврите и идиш. Новый вариант пьесы освоили очень быстро, сшили из цветной бумаги и из разного тряпья костюмы и Авигдор повёз их на загородную дачу одного известного физика-атомщика, который тоже сидел в отказе и пригласил их выступить перед его многочисленными гостями.
Двухэтажная дача в подмосковном Болшево произвела на Аллу огромное впечатление своей роскошью - там в большом, прямо-таки парадном зале и состоялось их представление. Народу набилось очень много, стульев всем не хватило и садились прямо на пол. Переодетые в забавные костюмы «артисты» играли с энтузиазмом и народ просто покатывался со смеху над легко узнаваемыми приколами на злободневные темы. Алла сама себя не узнавала – такая в ней вдруг актриса проснулась, да и все её друзья оказались способными актёрами. После представления им долго аплодировали и сердечно благодарили за доставленное удовольствие.
Часть 3. ВДНХ.
Наступило лето и Авигдор объявил на очередном занятии, что приближается их «звёздный час» - в Москве летом в павильонах ВДНХ каждые два года проходит всемирная книжная ярмарка и один из павильонов выделяется Израилю. Поскольку у СССР с 1967 года (после «шестидневной войны») нет дипломатических отношений с Израилем, эта выставка практически единственная возможность, когда они могут увидеть настоящих израильтян и попрактиковаться в иврите с носителями языка. Кроме того, там можно набрать книжки на иврите, которые очень пригодятся в дальнейшем обучении. Сам Авигдор работал в издательстве и эта выставка ещё и соответствовала его профессиональным интересам. Он рассказал, что на прошлой выставке два года назад, при выходе из израильского павильона книги отбирали милиционеры, но у него была сумка на ремне через плечо за спиной и он благополучно проскочил не особенно жёсткий контроль. Он показал на висящую на стене комнаты большую подробную красочную карту Израиля, и сказал, что это и есть один из его «трофеев» с книжной ярмарки. Авигдор сказал также, что ярмарка будет продолжаться две недели и рекомендовал всем посетить её в свободное время. Также он посоветовал познакомиться там с израильтянами, поговорить на иврите и оставить им свои координаты для помощи с вызовом на постоянное жительство.
В день открытия Алла, поменявшись в больнице сменами, поехала на ВДНХ пораньше, примерно за час до открытия ярмарки. Там уже собралось много народа и все стояли в длинной, вьющейся как змея через всю выставку очереди. Сначала Алла подумала, что люди ждут открытия всех павильонов ярмарки, но оказалось, что очередь стоит только к павильону Израиля. Мало того, милиция как будто бы заранее знала, что именно к этому месту придёт масса народу и подготовила барьеры на тысячи людей. Похоже было, что чуть ли не всё еврейское население Москвы решило посетить ярмарку в один день с Аллой. Стоять в очереди ей пришлось несколько часов и она успела подружиться с несколькими стоящими вокруг людьми, все они ждали разрешения на выезд и им не терпелось посмотреть как выглядит страна в которую им предстоит уехать. Неожиданно послышались какие-то крики протеста, похоже было, что где-то хором кричали слово «Фашисты!» Вскоре все увидели, что мимо очереди марширует с остервенелыми криками группа каких-то смуглых парней и девушек. В Москве в то время протесты были под запретом и Алла с любопытством смотрела на эту группу, к которой милиция, как ни странно, не проявляла никакого интереса. Молодчики махали кулаками и орали на ломаном русском: «Это фашисты! Убийцы арабов! Бойкот сионистам!» По очереди прошёл слух, что это палестинские студенты из московских вузов с разрешения властей, а скорее по их заказу, пытаются сорвать работу пользующихся таким неслыханным успехом израильтян (в павильоны других стран таких как США, Франция, Германия не только никаких очередей не было, но не видно было даже, что туда кто-то вообще заходит). Протестанты поорали примерно с полчаса, но увидев, что от них очередь демонстративно отворачивается постепенно затихли и исчезли, наверное пошли пройтись по павильонам братских арабских стан.
Когда Алла наконец-то добралась до павильона, там было просто не протолкнуться, всё было украшено израильской символикой: на стенах висели флаги; плакаты с лицами улыбающихся израильтян – представителями разных рас, внешне совершенно не похожих на евреев в представлении Аллы (хотя у синагоги ей встречались похожие на узбеков бухарские евреи; не отличающиеся от грузин грузинские евреи; напоминающие черкесов горские евреи и таты; а также и похожие на турок караимы и крымчаки). В павильоне звучала из громкоговорителей весёлая музыка, она узнала популярную песню «Хава-Нагила», которую разучивала в «ульпане». Алле очень хотелось взглянуть на живых израильтян. Увидела она их стоящими за большим прилавком, на котором были разложены разные проспекты, брошюры, туристские карты страны и Иерусалима, детские книжки. Она набрала всех по одной и положила в свою висящую на плече сумку, которую предусмотрительно захватила по совету мудрого Авигдора, а потом поздоровалась на иврите, лихо произнеся «ма-шломха», с одним очень смуглым молодым израильтянином, который, за исключением крохотной ермолки на роскошных вьющихся смоляных кудрях, к её удивлению внешне мало отличался от протестовавших арабов. Он охотно поддержал с ней разговор на иврите, хотя она и с трудом его понимала и попросила даже говорить помедленнее. Она выяснила, что зовут его Магид, он сефардский еврей, родители родом из Марокко, живёт в Хайфе и работает журналистом в газете. Она представилась ему как Алия, на что он сразу же пошутил: «Не собирается ли она совершить эту самую «алию» - «возвращение» в Израиль». Она сказала, что собирается и не может-ли он ей помочь с вызовом. Магид сразу же согласился и она написала ему свои данные.
Узнав, что она врач, Магид сказал ей, что сам ходит иногда к «русским» докторам, которых в Хайфе довольно много и у Алии не будет особых проблем с работой. Похвалил он и её иврит, сказав, что она говорит даже лучше, чем многие новоприбывшие в Израиле, окончившие там «ульпаны». Внешне он произвёл на Аллу большое впечатление своим мужественным видом, а также каким-то особым обаянием, и при прощании она робко сказала, что могла бы показать ему достопримечательности Москвы, на что он вежливо ответил: «Во-первых за нами тут слежка и нас предупредили, что за любой контакт за пределами ярмарки нас немедленно вышлют из страны, а во-вторых я здесь работаю вместе со своей женой, которой может не понравиться моё близкое знакомство с такой красивой девушкой». «Ну вечно мне не везёт с парнями!» - с досадой подумала Алла, «могла же я выбрать другого, неженатого израильтянина пообщаться на иврите». Потолкавшись немного среди стендов, она взяла ещё несколько красочных книг на иврите и пошла к выходу. Там стояли милиционеры и проверяли сумки, вытаскивая оттуда книги. Алла закинула свою сумку за спину и спокойно прошла мимо милиционеров. Когда она принесла эти книги и брошюры на следующее занятие, то оказалось. что только ей и Авигдору удалось пронести незаметно такую богатую добычу, у остальных всё отобрали на выходе. Авигдор пояснил им, что читать эти материалы они будут на следующем этапе обучения: в отличии от текстов в учебниках, иврит в печатной литературе пишется без огласовки и читать его намного труднее.
Часть 4. ОВИР.
На работе в больнице Алла рассказала своей подруге Регине о походе на книжную ярмарку и сказала, что подумывает о выезде в Израиль. Сначала та пришла в ужас, стала убеждать её в том, что там жизнь очень опасная - без конца войны и теракты, повсюду головорезы арабы, но когда Алла напомнила ей, что и Советский Союз тоже находится в состоянии долгой и кровавой войны с Афганистаном, а заканчивающий школу сын Регины может запросто быть призван в армию и оказаться на фронте, да и все врачи являются военнообязанными и не отчего не застрахованы, та призадумалась и сказала, что может Алла и права. Рассказала Алла и о впечатлении, которое произвёл на неё Магид на ярмарке, добавив:
- Может там все молодые люди такие и я наконец-то приглянусь какому-нибудь нормальному парню. Тут Регина все выглядят как-то бледно и забито, ну просто не из кого выбрать.
- Слушай Алла, я тоже хочу на красивых израильтян хоть одним глазком посмотреть – завтра же отпрошусь с работы и схожу на ярмарку. Может пошлю «своего» подальше, заберу сына и рванём с тобой на поиски счастья! Да и на работе мне вся эта пьянь уже здорово надоела – вчера обыскалась свою медсестру перед операцией и застукала её пьяную в дребедень и полуголую с практикантом в ординаторской, пришлось операцию откладывать, а то как-бы пациент богу душу не отдал от одного её вида.
Не откладывая дело в долгий ящик, Алла сразу же после работы поехала в московский ОВИР (отдел виз и регистраций МВД), который по стечению обстоятельств находился всего в нескольких кварталах от синагоги, на просторной площади, где ещё располагалось и большое здание московского горкома комсомола. На площади тусовалось полно народа, по виду совсем не комсомольцев, а скорее похожих на посетителей Израильского павильона на ярмарке. Как потом оказалось, там постоянно собирались люди подавшие на выезд, где они обсуждали последние новости и слухи. Из-за войны в Афганистане выезд прикрыли и все ждали, когда его опять откроют. Алла зашла в открытую дверь ОВИРа и прочитала на доске объявлений: «Лица, выезжающие на постоянное место жительства в Израиль - комната №5». Подойдя к этой комнате Алла просто не поверила своим глазам – на двери висела табличка: «Майор МВД т. Г.Б. Израилова». «Вот уж действительно фамилия к месту, не то что у меня!» - подумала она. Израилова оказалась здоровенной тёткой лет под пятьдесят, с телесами просто-таки выпиравшими из её узковатой милицейской формы, на грубом красном лице, явно кавказкой внешности, коварно пробивались усики. «Ожирение, диабет, гипертония, гормональные нарушения» - моментально промелькнуло в голове профессионального врача Аллы (в Боткинской больнице она славилась своими точными и быстрыми диагнозами).
- Паспорт, - грубо, хриплым, сорванным голосом сказала Израилова и полистав предъявленный документ рявкнула – Что надо?
- Я пришла узнать, где выдают анкеты на выезд в Израиль, - слегка заплетающимся от непривычной грубости языком промямлила Алла.
- Ты милочка не в справочном бюро. Мы тут принимаем граждан только по открыткам. Придёшь с открыткой тогда и поговорим. – буркнула в ответ Израилова и указала Алле на дверь.
Так ничего и не поняв Алла вышла из ОВИРа и к ней прямо у выхода сразу же подскочили несколько шустрых пожилых дам и наперебой стали спрашивать:
- У вас разрешение или отказ? Что Израилова сказала?
- Да ничего у меня нет, - ответила Алла. – Я зашла просто узнать что нужно для подачи на выезд, а меня оттуда выставили. Может вы подскажите? Я не знаю с чего начинать.
Разочарованные дамы от Аллы отошли, но одна из них всё же над ней сжалилась и сказала:
- Начинать надо не здесь, это ведь городской ОВИР, а вам надо сначала сходить в районный ОВИР по месту жительства. Только там можно заполнить анкету и подать все нужные документы. Сюда придёте в самом конце, когда получите открытку с приглашением.
- Так вот о какой открытке меня там спрашивали. Теперь мне понятно стало. Спасибо вам большое! – сказала Алла.
На следующий день, после работы, выяснив адрес районного отделения милиции она поехала туда. Приёмная ОВИРа находилась в самом дальнем закутке. Посетителей никаких не было и Алла постучала в дверь. За дверью послышалась какая-то возня, что-то там грохнуло с тихим ойканьем. Наконец-то дверь открылась и оттуда быстро вышел невысокий, какой-то кругленький с брюшком, розовощёкий милиционер. Не глядя на Аллу он проскочил мимо. Оказалось, что ОВИР занимал крохотную, прямо как чулан комнатку. Стоял там такой резкий запах пота, что Алла даже непроизвольно за нос схватилась. За столом сидела довольно миловидная молодая милиционерша с растрёпанными волосами, безуспешно пытавшаяся застегнуть пуговицы мундира на своём огромном, торчавшем вперёд на полстола бюсте. «Где это она себе лифчики такие большие достаёт?» - с интересом и некоторой завистью подумала Алла, молча протянув ей свой паспорт. Милиционерша бегло взглянула на первую страницу и бойко спросила:
- Куда направляемся гражданка Женифуйская?
- Жениховская, - поправила её Алла, - от слова Жених. – продолжив про себя: «а совсем не от того что у тебя сейчас на уме». – Я собираюсь на постоянное место жительство в Израиль и хотела бы получить от вас анкету, а также и информацию о том какие документы мне понадобятся для выезда.
- Анкеты мы выдаём только по предъявлению официального вызова от проживающих в Израиле родственников. Он у вас имеется при себе?
- Пока нет, но скоро придёт.
- Вот когда вызов получите, тогда и приходите за анкетой, в которой будет вся информация о необходимых документах. Заранее мы не имеем права ничего выдавать.
Когда на курсах Алла рассказала о своих мытарствах по ОВИРам Авигдору, он напомнил ей, что ещё на первом занятии говорил о трудностях подачи на выезд и достал отпечатанную на папиросной бумаге подробную инструкцию о процедуре получения разрешения на выезд в Израиль занимавшую хороших 50 страниц текста мелким шрифтом. Он протянул манускрипт Алле:
- Изучай инструкцию и тебе станет ясно, что нужно делать шаг за шагом. Обрати внимание, что к анкете кроме вызова надо приложить разрешение от оставляемых родителей и характеристику с места работы, а также ещё массу документов, которые надо готовить заблаговременно. Тебе Алла предстоит большая и не очень приятная работа и всё может оказаться впустую – выезд ведь практически закрыт. Ты и сама сказала, что оба ОВИРа были пустыми, а раньше, когда ещё шёл массовый выезд евреев, там было не протолкнуться.
Приунывшая от такой обескураживающей информации Алла подумала: «Была бы я замужем, можно было бы эти заботы с мужем разделить, а так всё придётся проделать одной...»
Часть 5. Марьина Роща.
Алла решила пока не предпринимать никаких действий по подготовке к отъезду, а дождаться сначала вызова, ведь не известно выполнит ли Магид своё обещание – может он забыл давно про вызов. К тому же даже если он и отправил его, то это ещё не означает, что его доставят по адресу. В инструкции по выезду было сказано, что вызов надо обязательно нести в ОВИР в оригинальном аккуратно вскрытом конверте, как доказательство его получения именно по почте, а не каким-то нелегальным путём.
В одну из пятниц, Авигдор предложил Алле и другим своим ученикам съездить для разнообразия в другую «ортодоксальную» синагогу в районе Москвы, который назывался Марьиной рощей и с незапамятных времён считался местом компактного проживания религиозных московских евреев. Эта вторая московская синагога представляла собой скорее какую-то молельню и располагалась в обычном деревенском бревенчатом доме. Там собиралась довольно многочисленная община ультрарелигиозных евреев, в основном молодых людей, которые жили поблизости, чтобы соблюдая «кошер» (еврейские законы) ходить в синагогу пешком. Было удивительно уже само то, что в советское антирелигиозное время существует такая община. Сначала Алле показались очень скучными разговоры с религиозниками, но потом она услышала от кого-то фразу которая запала ей глубоко в душу: «Хочешь чтобы тебя выпустили – стань религиозным». Ей подумалось, что вот наконец-то появилась возможность решить для себя извечный вопрос: есть бог или нет. «Если он поможет мне получить вызов, пройти все трудности и уехать, то вопрос и будет решён окончательно»,- решила про себя Алла. – «Надо попробовать».
Она стала строго соблюдать «кошер», посещать в Марьиной роще синагогу и женский кружок по изучению религиозных книг и вскоре обнаружила в своём почтовом ящике обклеенное красивыми израильскими марками письмо с вызовом. «Вот и первый результат» - подумала Алла, - «может и правда бог есть». Она съездила в районный ОВИР и та же самая милиционерша без запинки выдала ей объёмистую анкету и список необходимых для подачи на выезд документов. Список действительно включал непонятно зачем нужную характеристику с места работы, которая должна была быть адресована в ОВИР и указывать страну выезда. Теперь Алле предстояло преодолеть эту следующую серьёзную преграду. Очень уж ей не хотелось идти с такой просьбой к строгому главному врачу Боткинской больницы. Не ясно было, даст ли та ей злополучную характеристику, да и на что она будет жить если её уволят с работы.
Алла поделилась своими страхами с коллегой Региной, та ей посочувствовала и в шутку сказала:
- А ты пригрози главврачу, что напишешь в ЦК партии про всё, что у нас тут творится: как спирт воруют и пьяные на операции выходят; как медсёстры по углам проституцией занимаются; какая антисанитария в палатах. Посмотрим как она тогда запляшет.
- Хорошая идея! – подхватила Алла – Может и вправду сработает. Поможешь мне описать конкретные случаи, чтобы было убедительней?
- Да у меня материала на целую книгу хватит. – сказала Регина. – Конечно помогу.
Во время перерыва они уселись за столик в кафетерии больницы и быстро набросали вариант письма с конкретными возмутительными случаями поведения сотрудников, которые главврач оставила без внимания. За много лет работы Регины в больнице фактов пьянок с последующими врачебными ошибками набралось предостаточно, на хороший срок отсидки в «местах не столь удалённых». Обе покатывались со смеху, представляя себе какое лицо будет у их противной и неприступной начальницы, когда она прочтёт это «письмо турецкому султану».
На следующий день, набравшись храбрости, Алла вошла в роскошный кабинет главврача Боткинской больницы и прямо с места в карьер выпалила заученную заранее фразу:
- Валентина Николаевна, мне нужна характеристика для выезда за границу в Израиль к родственникам на постоянное место жительства.
Наступила пауза, почище чем в «Ревизоре». Важная, похожая на стареющую кинодиву Валентина Николаевна, опешившая сначала, наконец-то разразилась гневной речью:
- Во что это вы Жениховская хотите меня, да и всю нашу больницу впутать? Что это за антисоветчина такая? Вы что газет не читаете? Да само упоминание этой агрессивной расистской страны уже крамола! Да я вас немедленно уволю и не с характеристикой, а с «волчьим билетом»! Вам советская власть всё дала, а вы оказывается настоящий враг народа! Сталина на вас нет, а то поехали бы за такое заявление на Колыму а не к сионистам!
Алла удивилась самой себе – как спокойно она выслушала все эти тирады. «Может действительно появился у меня покровитель на небесах?» Она вытащила из кармана халата сложенные листы бумаги и протянула их разъяренной Валентине Николаевне со словами:
- Прежде чем меня увольнять решите почитайте пожалуйста копию моей жалобы на вас в ЦК КПСС, Минздрав и Комитет по госконтролю. Если вы напишите мне небольшую характеристику и позволите работать до отъезда, то я обещаю вам, что не дам жалобе ходу.
От такого решительного и спокойного тона Валентина Николаевна растеряла весь свой гнев и стала просматривать жалобу, сразу как-то «сбледнув с лица». Читала она довольно долго и без каких-либо комментариев. Потом взяла чистый лист бумаги и стала на нём что-то медленно с остановками писать. Закончив, она вынула из ящика стола печать, шлепнула ею по своей подписи и протянула лист Алле со словами:
- Идите, работайте.
В руках у Аллы была заветная характеристика. Алла поблагодарила начальницу и побежала делиться своей радостью с Региной. Вечером они отметили проделанную успешно сделку за бутылкой вина. Когда потом она рассказала Авигдору о своих приключениях с характеристикой, тот похвалил её за изобретательность и сказал что этот способ надо всем взять на вооружение в будущем.
Часть 6. Ташкент.
Алла продолжала собирать нескончаемое количество справок и документов, требуемых для подачи на выезд. Своим родителям она пока ничего не рассказала о предстоящем расставании, зная что её мама очень чувствительна и устроит ей крупный скандал. Поэтому разрешение на выезд от родителей, которое по инструкции требовалось приложить к анкете, она отложила на самый последний момент. В этом разрешении надо было указать на отсутствие у них к дочери каких-либо материальных претензий. С заполнением самой анкеты тоже возникли серьёзные трудности – там не допускались никакие исправления и она должна быть отпечатана на пишущей машинке, которой у Аллы не было, к тому же печатать она не умела. Алла спросила Авигдора, нет ли в его издательстве машинистки, согласной на такую работу. Он сказал, что в Москве существует настоящий подпольный бизнес по печатанью анкет в ОВИР на выезд. Он может дать ей телефон одной машинистки, которая давно этим бизнесом занимается и безукоризненно заполняет анкеты, гарантируя приём анкеты в ОВИРЕ, но она берёт очень дорого – 25 рублей за анкету. Кроме того, по слухам, все машинистки стучат не только на машинках, но и в органы, и с ними надо общаться очень осторожно, не сближаясь. Для Аллы 25 рублей были большими деньгами, ставка врача составляла всего 120 рублей, но поскольку правильно заполненная анкета решает судьбу, она решила копить на это деньги.
Между тем на работе Алле позвонили из отдела кадров и попросили срочно зайти туда. «Неужели главврач решила всё-таки меня уволить?» - подумала сразу сникшая Алла. – «Как же я выживу без работы, на другую ведь не устроишься – придётся опять сразу же просить характеристику». Она побежала посоветоваться с Региной которая её успокоила:
- Это Алла совсем по другому поводу. Я уже слышала от многих, что сейчас у нас всех молодых врачей вызывают в отдел кадров и уговаривают ехать добровольно в Афганистан, подменять уставших военных врачей. Откажешься просто и всё - не будет у тебя никаких последствий.
Слова всезнающей Регины подтвердились. В отделе кадров её сразу направили в комнату представителей военкомата и там усатый, похожий на Будённого, весёлый майор встретил её с распростёртыми объятиями и шутливо сказал:
- Товарищ лейтенант медицинских войск Жениховская, вас ждут великие дела! О вас отзываются как о лучшем враче Боткинской больнице! Вам предоставляется редкая возможность помочь своей родине в трудное время. Сам великий врач Сергей Петрович Боткин прославился на Крымской войне. Мы сейчас набираем врачей для лечения раненых в Афганской войне. Уже многие ваши коллеги согласились поехать туда. Работа займёт всего две недели. Мужчин мы посылаем в полевые госпитали, а женщин в госпиталь в Ташкенте, куда привозят раненых на реабилитацию. Зарплата за эти две недели у вас будет двойная. Как вы на это смотрите?
Алла задумалась: «Деньги как-раз пригодились бы, но не повлияет ли эта командировка на выезд?» и она без обиняков заявила майору:
- Понимаете товарищ майор, я сейчас нахожусь в процессе подачи документов на выезд в Израиль на постоянное жительство. Не повлияет ли на это работа в военном госпитале?
- Никак не повлияет, – сразу возразил нисколько не смутившийся и явно хорошо подготовленный ко всем возможным вопросам майор. – Вы не одна такая. Пока вы гражданка СССР вы имеете полное право на службу в армии. Никаких военных секретов вам не будут раскрывать. От себя замечу, что Израиль настоящая военная держава, военные относятся к нему совсем не так как пишут в газетах. Мы постоянно изучаем и даже используем его опыт в никогда не заканчивающейся там войне, в том числе и в развёртывании полевых госпиталей. Мне тоже ещё в вузе пришлось изучать опыт прославленных израильских генералов, таких как Даян и Шарон. Мы ведь в Афганистане столкнулись с очень похожей ситуацией – нам противостоят такие же точно оголтелые исламисты. Да и вам этот опыт пригодится на новом месте для поисков работы.
Такой совершенно не похожий на каждодневную назойливую пропаганду об Израиле ответ заставил Аллу призадуматься: «А ведь он действительно прав в том, что опыт работы с ранеными не помешает. Да и побывать в Ташкенте интересно: мама столько хорошего рассказывала о проведённых там школьных годах во время войны, когда её семья спасалась от немцев в эвакуации». Она спросила майора:
- А это только на две недели?
- Да, поставлена задача не только облегчить работу военных врачей, но и использовать как можно больше новых идей молодых талантливых докторов со всего Союза, привить им опыт работы с ранеными - две недели для этого вполне достаточно.
- Я согласна. – решительно и несколько неожиданно для себя сказала Алла.
- Молодец товарищ лейтенант Жениховская! Два дня на сборы и приходите к главному входу больницы с самым необходимым к 7 часам утра, вас будет ждать автобус до аэродрома.
Регина только заохала, когда Алла сообщила ей о своём решении:
- Ну ты Алла даёшь! Наверное просто очень обрадовалась, что тебя не увольняют и поэтому была согласна на всё.
Родителям, которые жили отдельно от неё, Алла позвонила и сказала, что едет в Ташкент в командировку и ровно в 7 утра, вместе с десятком других молодых врачей больницы села в ждавший у входа на работу зелёный автобус, который отвез их в Домодедово. Подъехали они прямо к траппу самолёта, в котором уже сидело больше ста человек . Во время полёта Алла узнала, что только часть пассажиров, в основном девушек, летит до Ташкента, а остальные летят дальше, до Кабула в Афганистане. Всего через пару часов, уже в Ташкенте, при выходе из самолёта Алла окунулась в сухой горячий воздух пустыни и подумала: «Вот и мой первый опыт жизни в жарком климате, как в Израиле!»
Снова к траппу подъехал зелёный военный автобус и отвёз их в огромный, как целый посёлок, утопающий в плодовых деревьях и виноградниках, загородный санаторий, огороженный высоким забором и переоборудованный под госпиталь, с корпусами для размещения врачей. Аллу поселили в довольно комфортабельной комнате с четырьмя другими девушками. Они сразу пошли в столовую, где для них были накрыты столы с узбекскими блюдами. Тут же в столовой после трапезы прошла и ориентировка новой смены врачей.
Часть 7. Афганцы.
На первой ориентировке перед двумя десятками девушек-врачей новой смены выступила заместитель главврача госпиталя Полина Моисеевна Финкель:
- «Вас сюда прислали для временной помощи нашим военным докторам. Хочу вам сказать, что хотя местных врачей в госпитале хватает, но они очень устают и физически и морально, ведь к нам сюда привозят тяжело раненых молодых солдат, почти мальчиков 18-19 лет, которым первую помощь уже оказали в полевых госпиталях. Мы здесь видим, какие ошибки допускают там из-за спешки врачи. Ваша задача внимательно, новыми глазами, осматривать раненых ребят и сообщать нам своё мнение об упущениях в их лечении. Накопленный опыт очень нам пригодится в дальнейшем. Само присутствие таких красивых молодых девушек-врачей положительно влияет на реабилитацию солдат. Не бойтесь дотрагиваться до них, делайте вид, что вы не замечаете их ран. И вот ещё что – не будет никакого наказания если кто из вас забудет из-за жары лифчик под халат одеть». – Это последнее замечание вызвало легкий смешок в зале.
Продолжил ориентацию политрук госпиталя полковник Финкель (как потом выяснилось муж Полины Моисеевны). У Аллы промелькнуло: «Может это я уже в Израиле, а не в Ташкенте? Повсюду наши люди!»
- «Хочу вам объяснить почему вы увидите здесь столько раненых,» – спокойно сказал полковник, - «Я буду по военному лаконичен. Как вы знаете, пять лет назад по просьбе афганского правительства для помощи в борьбе с исламистами мы ввели в Афганистан ограниченный контингент войск. Это не понравилось американцам и они стали накачивать исламистов самым современным оружием, превратив эту страну в настоящий полигон по испытанию своих новых разработок. Мы оказались не готовы к этому. Требуется время для подготовки защитных средств. Особенно уязвимыми мы оказались перед лёгкими самонаводящимися ракетами плечевого запуска системы «Стингер». Исламисты, или как их там называют наши солдаты «духи», широко применяют эти ракеты против наших вертолётов и танков, что привело за последний год к резкому росту числа тяжело раненых. Вот их к нам сейчас и привозят в таком количестве, что койки приходится ставить даже в коридорах. Конечно это зрелище подвергнет вас в шок, но поддаваться панике всё же не следует. Обращаюсь к вам с убедительной просьбой - когда вернётесь домой не распространяйтесь особенно о том что вы увидите».
После этого девушек повели по территории санатория. Всё утопало в цветах, зелени и между корпусами никого не было видно. Алла ожидала, что увидит снующих повсюду санитаров, медсестёр, пациентов, машин скорой помощи, как это обычно происходило в Боткинской больнице, но тут стояла полная тишина. Они дошли до красивого, с белокаменной колоннадой входа в главный корпус бывшего санатория. Внутри картина была совсем другая - все коридоры были плотно заставлены кроватями, на которых лежали забинтованные раненые, слышались стоны и крики. Даже уже повидавшей виды в Боткинской больнице Алле стало не по себе от такого количества молодых парнишек, которые совсем не были похожи на раненых солдат из фильмов о войне с Германией. Видимо там их играли взрослые актёры, а тут создавалось впечатление, что вокруг лежат только худенькие и маленькие школьники старших классов. Алла почувствовала себя представителем другого поколения и подумала: «Сколько же невест окажутся без женихов после Афганской войны?»
Её определили в хирургию анестезиологом, где операции шли одна за другой без перерывов. Дежурства продолжались по 12 и более часов. Хирургами в её отделении работали молодые люди, выпускники Военно-медицинской академии. Они работали очень ответственно, блестяще выходили из любых неординарных ситуаций во время сложнейших операций. Пьянки и разгильдяйство врачей Боткинской больницы здесь были просто немыслимы. Все они были как на подбор красивыми и статными, но Алла никогда не ловила ни на себе, ни на хорошеньких молоденьких медсёстрах их похотливых взглядов, что являлось нормой в её больнице. За молниеносно пролетевшие в интенсивной работе две недели Алла получила колоссальный опыт, поделилась своими наблюдениями с постоянными врачами, а самое главное получила настоящую закалку – после того, что она здесь навидалась её уже никакие трудности в жизни не смущали. Хорошо поправила она и свои финансы -за это время у неё не было никаких расходов, а в конце ротации ей выдали ещё и солидную премию за отличную работу, так что прилетела она в Москву с приличными деньгами.
Часть 8. Куратор.
По возвращении в Москву она наконец-то рассказала родителям о том, где она побывала и о своей подаче на выезд, сказав им, что если сейчас не уедет в Израиль, то может оказаться в самом Афганистане. Они ужаснулись и сразу же дали ей справку в ОВИР. У Аллы оказались теперь все необходимые для подачи документы. Она позвонила машинистке, встретилась с ней и вскоре анкета была готова. Наступил «исторический» момент подачи документов в ОВИР, который прошёл довольно буднично - знакомая уже милиционерша в районном ОВИРе просмотрела анкету и все документы ни к чему не придравшись и сказала, что через несколько недель Алле придёт открытка из городского ОВИРА с дальнейшими инструкциями.
Очередной сюрприз ждал на работе - её опять вызвали в отдел кадров и сказали, что с ней хочет встретится их «куратор». На вопрос Аллы, что это означает ей стандартно ответили: «Там всё и узнаете, езжайте прямо сейчас» и дали ей записку с адресом. «Похоже, что эта чёртова машинистка на меня всё-таки настучала в органы» - подумала она, проклиная всё на свете.
По указанному адресу, возле Бульварного кольца Москвы, оказался красивый старинный деревянный особняк без всякой вывески. На звонок в дверь выглянул одетый в серый костюм с галстуком мужчина лет 40 с каким-то неприметным, незапоминающимся лицом. Он пропустил Аллу внутрь, в похожее на жилую квартиру помещение и указал на мягкое кресло:
- «Садитесь Алла Львовна. Меня зовут Николай Иванович, я куратор вашей больницы от КГБ. Это правда, что вы «за бугор» податься решили?»
- «Да, я собираю документы на выезд в Израиль к родственникам на законных основаниях».
- «Знаете, многие люди вашей национальности уезжают по израильской визе в США, Канаду, даже Австралию...»
- «Ко мне это не относится – я еду прямо в Израиль».
- «Вы наверное знаете Алла Львовна, что выезд почти полностью прикрыт из-за Афганской войны и шансов у вас практически нет. Поэтому я вас собственно и вызвал. Мы могли бы вам в этом деле помочь – стоит-ли впустую драгоценное время тратить? Всё что мы вам предлагаем это ни какой не шпионаж, а простое согласие на дальнейшее сотрудничество, которое может никогда и не понадобится. Вы можете подумать, время у вас есть. Позвоните мне только в случае положительного решения, а если решите отказаться, то просто не контактируйте со мной и я всё пойму. Никакого давления я на вас оказывать не собираюсь. Единственное о чём прошу вас - не рассказывайте никому о нашей беседе».
- «Я не понимаю, всё-таки – чем это я, самый обычный врач, могла заинтересовать органы разведки? Какой вам от меня может быть прок?» – не удержалась и спросила Алла.
- «В нашем деле не знаешь кто, где и когда может пригодиться. Приведу вам недавний пример. Вы наверно обратили внимание, что в новостях в начале этого года промелькнуло короткое сообщение о том, что в Бейруте была успешно освобождена группа захваченных в заложники советских дипломатов?»
- «Да, я внимательно слежу за всеми новостями и особенно с Ближнего Востока – ведь мне там жить предстоит».
- «Так вот, приоткрою вам небольшую тайну этого дела. Когда мы узнали, что в Бейруте террористы захватили четверых сотрудников нашего посольства и зверски убили одного из них – 30-летнего дипломата, было принято решение послать туда отряд спецназа для немедленного освобождения заложников. Переодетых под арабов, их доставили туда на подводной лодке и они незамеченными высадились на побережье Ливана. Им удалось выяснить, что захват осуществили палестинские террористы вместе с «Хизбаллой» в отместку за наши действия в Афганистане. Узнали они и места проживания главарей. Было решено захватить одного из них и лишить его самого главного достояния араба – кастрировать, пригрозив, что за ним последуют и остальные главари пока не освободят заложников. Для этого срочно нужен был доктор – хотели, чтобы террорист остался в живых для назидания остальным, ведь исламисты могли произвести его после смерти в герои-«шахиды». Арабам врачам доверия не было и решено было привлечь нашего агента-врача в Израиле. Один из них, врач-ветеринар жил в поселении возле границы с Ливаном. Мы помогли ему уехать 10 лет назад и он согласился оказывать нам услуги. Двое спецназовцев перешли границу и нашли его. Ветеринар узнав, что он может помочь в борьбе с ненавистными арабами тут же согласился, сказав что в Союзе «выкладывал» свиней. Его переправили в Бейрут, ночью ворвались в дом намеченного террориста и на глазах ошалевшей от ужаса жены он спокойно «выложил» её мужа. Потом врача с благодарностью переправили обратно домой. Террористы намёк поняли и уже на следующий день в советском посольстве раздался звонок из местной полиции, с сообщением что пропавшие дипломаты нашлись. Помощь им пришла вовремя – они были уже на грани смерти. Надеюсь теперь Алла Львовна вам всё стало понятным?»
На этом встреча закончилась. Алла вернулась на работу и всё же не удержалась и позвонила Авигдору, сказав что им надо встретиться. Когда она рассказала ему о предложении гэбэшника. Авигдор объяснил ей, что это стандартный подход госбезопасности, которая пытается завербовать как можно больше «спящих» агентов и поддаваться этому нельзя ни под каким видом – пятно останется на всю жизнь.
- «Как считаешь, мне теперь откажут из-за этого?» – спросила Алла.
- «Подумай сама - у этого «координатора» таких как ты просто вагон и маленькая тележка. Гэбэшники такие же лентяи и бездари, как и любые другие советские работники. Не будет он с тобой больше возиться, галочку в отчёте поставит и всё» – успокоил её Авигдор.
Авторитет Авигдора для Аллы был непререкаем, она последовала его совету и, действительно, больше о кураторе никогда и ничего так и не услышала.
Часть 9. Израилова.
Прошло больше шести месяцев, но ответа из ОВИРа так и не пришло. Алла продолжала учить иврит и тору, соблюдать во всём еврейские законы, регулярно посещать синагогу. К власти в Союзе пришёл наконец молодой руководитель Горбачёв, лозунгом которого стала «Перестройка». Начал он с ограничений на продажу водки, что привело к острой нехватки наличности и Алла сразу почувствовала это по задержкам в выплате зарплаты. Это ещё больше укрепило её уверенность в правильности решения уезжать. Она надеялась, что с перестройкой наступят послабления и в выезде евреев в Израиль. Однажды Авигдор объявил всем в классе, что верные люди сказали ему о появившейся возможности ускорения, или даже пересмотра процесса рассмотрения анкет в ОВИРе. Для этого надо лично принести заявление произвольной формы в Приёмную Президиума Верховного Совета СССР. Алла немедленно написала такое заявление и побежала в эту приёмную, где в очереди стояло несколько десятков человек по виду совсем не похожих на евреев. Пустили её туда тщательно проверив паспорт и она спросила там дежурного действительно ли тут теперь начали принимать заявления на ускорение процесса работы ОВИРа. Он невозмутимо ответил, что приёмная на то и существует, что бы принимать заявления от граждан по любому поводу, имеющему отношение к работе правительственных органов и ничего нового в этом нет. Заявление у неё приняли, зарегистрировали и сказали, что разберутся с ОВИРом.
Прошло ровно две недели и это заявление сработало - Алла первой из всех кого она знала обнаружила в своём почтовом ящике открытку с приглашением явиться в городской ОВИР на встречу с пресловутой Израиловой, правда по открытке невозможно было сказать получит она там отказ или разрешение, так что Алла решила раньше времени не радоваться. На площади перед ОВИРом продолжала тусоваться толпа людей, а у входа во внутрь дежурили несколько дам. Увидев в руках у Аллы открытку они по одному виду определили, что это открытка с разрешением – с отказом выглядят иначе.
- Давным-давно мы не видели разрешений, вам похоже первой так крупно повезло!- сказала одна из дам.
Израилова приняла её в своём кабинете, достала из ящика объемистую папку и сухо объявила ей, что её прошение удовлетворено. Следующий этап – получение выездной визы и она передала обширный список требуемых для этого документов. Радость просто распирала Аллу. «Есть всё-таки бог на земле! Не зря я стала религиозной»- подумала она, а вслух спросила:
- Это окончательное решение?
- Мы что милочка, в бирюльки с тобой тут играем? Можешь продавать все свои шмотки и уматывать на все четыре стороны! – просипела Израилова.
Когда дома Алла просмотрела инструкции к визе, её радость слегка омрачилась - оказалось, что ей предстоят крупные расходы: надо было заплатить 300 рублей за отказ от советского гражданства; 150 рублей внести в ЖЭК на ремонт государственной квартиры; 50 рублей брали за выездную визу; потом ещё надо было получать израильскую и австрийскую визы, которы стоили по 30 рублей; 200 рублей стоил билет до Вены; и ещё 90 рублей полагалось поменять на доллары. Таких денег у неё и близко не было, а разорять родителей на последок тоже не хотелось. Она поделилась своими радостями и проблемами с Авигдором и другими учениками в классе. Они дружно заверили её, что помогут с частью расходов, а Авигдор ещё и сказал:
- Я знаю, что отказники собирают средства на помощь в таких случаях. Я у них поспрашиваю. Раньше ведь было ещё дороже - власти придумали брать деньги за полученное высшее образование, а это стоило тысячи рублей. Хорошо хоть это отменили.
- Никогда я не задумывалась, что за выезд надо столько платить. Мне и продавать-то особенно нечего. Есть только новенькое пианино, которое мне родители купили, да ещё и несколько новых книжных полок. – сказала Алла.
- Пианино и полки – это именно то, что тебе надо не продавать, а везти в Израиль с собой. Там все изделия из дерева стоят гораздо дороже чем тут, – воскликнул Авигдор.
- Так это же наверняка ещё расходы на перевозку?
- Пианино и мебель перевозят «тихой скоростью» контейнером по железной дороге и морю. Стоит это рублей 200 и заполнить его надо под завязку.
- Такой вариант отпадает и денег нет и заполнить контейнер особенно нечем.- разочарованно сказала Алла.
- Посмотрим. Мои знакомые ребята подрабатывают на загрузке контейнеров. Может они найдут тебе какой-нибудь доступный вариант.
Вскоре дело закрутилось – Авигдору удалось узнать, что многие состоятельные отказники, которые сидели на чемоданах уже по многу лет, за это время поменяли своё решение ехать в Израиль, а собирались теперь в США. У них пылились в квартирах и на дачах заранее закупленные для продажи в Израиле самые разные вещи, везти которые в богатую Америку было по меньшей мере глупо, а продать на месте было далеко не просто даже в условиях советского дефицита (денег ни у кого не было). Они были рады освободиться от «товара» с помощью Аллы и готовы были помочь ей с отправкой. У одного из них оказался ненужным даже небольшой новый деревянный разборный дом (Алла понятия не имела, что в Союзе их производят), за который в Израиле можно было получить несколько тысяч долларов, у других оказались хорошо востребованные в Израиле новенькие походные палатки. Набирался целый большой контейнер. С мира по нитке собрали ей и все нужные для отъезда деньги.
- Ну Алла, приедешь ты в Израиль богатой невестой, с хорошим приданным, а не какой-нибудь бедной родственницей! – пошутил Авигдор.
- Это всё конечно здорово, и я всем очень благодарна, но как я там одна со всем этим добром разберусь? Да и где его там продавать? Магазин открывать? – спросила Алла.
- Об этом можешь не беспокоиться – пока контейнер получишь, пройдет по меньшей мере пару месяцев, а за это время ты там уже наверняка освоишься и во всём запросто разберёшься. – успокоил её Авигдор.
Часть 10. Виза.
Алла заплатила все сборы, уволилась с работы, попрощавшись там только с Региной, собрала ещё кучу всяких справок, включая и справку из военкомата о сдаче военного билета и опять поехала на прием к Израиловой. Та, изучив документы и платёжки и забрав у Аллы паспорт, вызвала к себе молоденькую помощницу и попросила Аллу подождать в коридоре. Ждать пришлось почти час, наконец Израилова вызвала её и официальным тоном объявила:
- Вы, Жениховская, лишены почётного звания гражданина СССР, но в течение одного года вы имеете право на восстановление гражданства, для чего надо будет подать заявление в Верховный Совет и оплатить сбор в размере 500 рублей. Вот вам выездная виза сроком на две недели. Поторопитесь, за это время вам надо будет получить визы в посольстве Нидерландов, представляющем интересы государства Израиль и в посольстве Австрии, после чего вы сможете купить билет до Вены. Рейсы туда всего два раза в неделю. Если вам времени не хватит, то вы сможете продлить визу заплатив консульский сбор 50 рублей. Продлевается виза не больше одного раза.
Она вручила Алле заветную визу и спросила её неожиданно доброжелательным тоном:
- Не страшно ехать одной в незнакомые места? С такой фамилией давно должна была хахалем обзавестись.
Алла подумала и ответила:
- Я и еду туда за этим! Так и вам с вашей фамилией давно надо было в Израиле очутиться. Может нам стоит махнуться фамилиями?
- Знаешь и правда, мне такая фамилия очень бы пригодилась – я ведь тоже без мужика, они меня боятся как чёрт ладана.
Они обе повеселели и даже хохотнули. «Не такая уж она и свирепая. Да и одинокая как и я», подумала Алла и сказала:
- Меня в школе из-за моей фамилии дразнили без конца. А как вы с такой странной фамилией добились всего в жизни?
- Понимаешь, я ведь с Кавказа, из Дербента, и там у меня фамилия как фамилия казалась, ничего особенного. Я закончила юридический и вот в ОВИРе уже скоро 20 лет торчу. Ладно, можешь идти, успехов тебе с женихами на новом месте.
Две недели пролетели у Аллы на одном дыхании. Начала она с посольства Нидерландов. Авигдор посоветовал сдать там все документы, которые ей могут понадобиться в Израиле, так как на таможне их у неё скорее всего отберут. Она отнесла туда свой медицинский диплом, удостоверение врача, выписку из трудовой книжки, свидетельство о рождении. Консул посольства положил всё в конверт дипломатической почты и сказал, что отправит его на адрес министерства абсорбции Израиля, которое занимается обустройством новоприбывших. Потом Алла заполнила консульскую анкету и получила разрешение на въезд в Израиль. В посольстве Австрии ей без долгих разговоров поставили печать на выездную визу. В авиакассах она приобрела билет на Вену на следующую неделю. С помощью приятелей Авигдора она отправила набитый отличными вещами контейнер. Отправка на торговой станции железной дороги заняла целый день, так как таможенники просматривали каждую вещь, всё надо было распаковывать и запаковывать снова. В итоге они пропустили всё и запломбировали контейнер.
В ивритском классе решили устроить для Аллы проводы. Выбрали для этого ресторан при гостинице «Украина» - там подавали шикарные, лучшие в Москве комплексные обеды всего за рубль. Проводы прошли очень тепло и весело. Официанты удивились, когда им заказали еду без свинины, а борщи без сметаны (все старались соблюдать еврейские традиции в еде). Приятели Аллы с интересом рассматривали визу с печатями, её статус «лицо без гражданства» вызвал особое внимание:
- Ты Алла теперь будешь короткое время «гражданкой мира». – сказал Авигдор. –Сразу по приезде в Израиль получишь израильское гражданство.
Все желали ей успехов, просили писать и надеялись на скорую встречу на «Земле Обетованной».
Посидели они там не долго – Алле надо было торопиться собирать вещи, проститься с родственниками и приобрести кое-что в дорогу. Родители надавали ей с собой тоже много всего и, кроме здоровенного контейнера получилось ещё три больших чемодана.
Наконец наступил день отъезда. Алла приехала в Шереметьево за 5 часов до вылета и пошла на таможенный контроль. Сначала её заставили снять все ювелирные украшения и тщательно, как в скупке, каждое из них рассматривали в лупу и взвешивали. Одно довольно простенькое золоте кольцо – подарок бабушки, завернули, углядев на нём царскую пробу заявив: «Не положено». Потом начали копаться в чемоданах, вытаскивая оттуда на свет божий нижнее бельё и старательно перебирая его к стыду Аллы. Разглядывали каждый шов, каждую застёжку на бюстгалтерах. В одном из чемоданов она запаковала очень ценные для неё медицинские справочники, которые ей могли пригодиться в работе. Тут они долго совещались и потом снова сказали: «Не положено». Пришлось с большой неохотой отдавать книги провожавшим Аллу родителям. Просмотрели все фотографии и не пропустили половину из них. Отобрали записную книжку с адресами и телефонами: «Не положено», на что Алла не очень расстроилась так как помнила всё наизусть. Когда эта бодяга закончилась и Алла закрыв чемоданы подумала, что она свободна, к ней подскочила ещё одна таможенница и сказала, что теперь ей следует пройти «личный досмотр». Она привела Аллу в отдельное помещение и попросила раздеться, а сама надела медицинскую маску и пречатки. «Что это мы с ней ролями поменялись и она теперь врач?» подумала Алла. Когда на ней осталось надетым только нижнее бельё и она остановилась, таможенница приказала ей снимать всё. Алла с ужасом вспомнила, что в спешке душ не принимала уже пару дней и наотрез отказалась снимать бельё. Таможенница что-то заподозрила и, позвонив по внутреннему телефону, вызвала своего начальника – здоровенного красномордого мужика, которому сказала:
- Вот гражданка что-то прячет на себе.
Тот с интересом посмотрел на полураздетую Аллу и сказал ей:
- Мы тут люди маленькие, следуем во всём протоколу. Вдруг у вас в трусах бомба запрятана, или контрабанда какая. У нас такие случаи уже были и не раз. Отказ от досмотра ведет за собой отправку в Бутырку, поедете совсем в другую сторону.
Перепуганная Алла пролепетала:
- Согласная я.
Начальник вышел, красная как рак от стыда Алла сняла с себя всё. Таможенница заставила её нагнуться и долго возилась у неё сзади, как на осмотре у гинеколога или проктолога. Потом таможенница пулей вылетела из комнаты. «Спазм желудка на нервной почве» - поставила диагноз Алла, оделась и пошла к своим чемоданам. Сдав их в багаж Алла прошла пограничный контроль и оказалась в зале ожидания полётов. Там находилось уже полно людей, выезжающих в Вену, в основном семьи с маленькими детьми. Все оживлённо разговаривали, знакомились и обсуждали свои приключения. Выяснилось, что Алла была одна из Москвы, остальные ехали из самых разных уголков Союза: было несколько семей из Прибалтики, Грузии, много одесситов и киевлян. Большинство из них по израильским визам собиралось попасть в США через Италию, одна семья ехала к родственникам в Канаду и одна даже в далёкую Австралию. Алле показалось, что она присутствует при настоящем исходе евреев из СССР. Знакомства продолжились и в самолёте, одна лихая одесситка похвалилась Алле как ей удалось провезти в ушах, прикрытых густыми волосами причёски, крупные бриллиантовые серьги. Очень красивый, элегантный молодой художник из Вильнюса рассказал, что везёт с собой свои картины и собирается остаться в Вене и открыть свою художественную галерею.
Вскоре объявили, что самолёт идет на посадку. Все пассажиры радостно захлопали когда самолет приземлился - их ждал свободный мир без всеобщего дефицита и ограничений на любую деятельность, «Железный занавес» для них открылся.
Часть 11. Вена.
Венский аэропорт был заполнен прибывающими из разных стран пассажирами. Алле, как и другим бывшим советским гражданам, помогали найти дорогу предусмотрительно установленные указатели, на которых по-русски было написанно: "Беженцы из СССР". «Оказывается мы теперь беженцы, а не просто эмигранты» - удивлённо подумала Алла. Они прошли пограничный контроль (особую линию для лиц без паспорта), получили с конвейера багаж и проскочили без проблем таможню. На выходе все собрались возле паренька, который держал в руках плакат с тем же текстом. Он сказал, чтобы они посидели в зале ожидания до приезда микроавтобусов, которые отвезут их сначала в офис благотворительной организации, а потом по квартирам в Вене. Данные всех новоприбывших он записал к себе в тетрадь. Пока ждали, Алла разглядывала спешащих вокруг людей, которые разительно отличались от советских унылых физиономий своими раскрепощенными лицами. Да и одеты они были как-то совсем иначе. Обратила она внимание и на вооружённых автоматами солдат, незаметно прогуливающихся у выходов. Один из сидящих рядом с ней мужчин кивнул в их сторону и сказал, что он слышал по «Голосу Америки» о террактах, которые замышляли арабы против эмигрантов из СССР.
Вскоре их начали вызывать по списку и рассаживать по красивым новеньким микроавтобусам "Мерседесам". Улицы Вены, по которым они проезжали, выглядели как-то празднично, все первые этажи зданий сверкали витринами магазинов с самыми разными товарами. Привезли их в офис, где перед ними выступила девушка-израильтянка Мириам. Она обявила, что представляет еврейскую благотворительную организацию, существующую на пожертвования частных лиц, которая помогает исключительно евреям-беженцам из Советского Союза. Русским по национальности эмигрантам, также приехавшим по израильским визам помогает организация "Толстовский фонд", которая располагается по соседству. Оказалось, что среди них была одна такая семья русских баптистов и их переправили к этим толстовцам. Мириам также сказала, что им сейчас выдадут пособие на неделю из расчета 10 долларов в день на человека в австрийских шиллингах и назначат день интервью с ней. В назначенный день и час они должны будут находиться дома и ждать микроавтобуса, который отвезёт их на интервью. Она пояснила также, что деньги предназначаются только на еду, проживание уже оплачено, а одежду можно выбрать себе бесплатно в специальном финском благотворительном магазине. Она предупредила всех, чтобы они тратили деньги рационально - цены на одни и те же продукты тут могут отличаться в разы от магазина к магазину, не то что в Союзе, и прежде чем идти покупать следует спросить у бывалых соседей, где находится магазин подешевле. Она рекомендовала пользоваться сетью магазинов "Белла".
Алле назначили интервью на 2 часа следующего дня и выдали приличную сумму денег (она тут же прикинула, что в месяц это выходит 300 долларов - просто неслыханная сумма по сравнению с её зарплатой советского врача). Потом их стали вызывать по списку в автобусы и повезли расселяться по квартирам, Алле выделили комнату в старинном доме в самом центре Вены на улице Мария-Кирхен-Штрассе. Квартира принадлежала чеху, который в 1968 сбежал из Праги от советских войск и сумел добраться до далёкой Австралии. Там он провёл 15 лет, заработал много денег, перехал в Австрию, купил две квартиры в Вене и сдаёт одну по весьма божеской цене, помня о своей нелегкой судьбе беженца. Квартира состояла их четырёх комнат, в каждой из которых постояльцы менялись по мере отъезда. Алла сразу же познакомилась с соседями - одной молодой парой из Минска, которые ждали визу в Италию, откуда они хотели попасть в Канаду. Она с радостью приняла их приглашение пойти прогуляться по городу, а заодно и зайти за продуктами в "Беллу".
Оказалось, что квартира находится всего в 10 минутах ходьбы от грандиозного дворца Габбсбургов и готического собора святого Стефана. Алла была поражена неописуемой красотой венской архитектуры, но что её действительно привело в полнейший восторг, так это набитая самыми диковинными продуктами "Белла". "Вот для чего стоило сюда вырываться" - подумала она с восхищением. Цены были на удивление низкими и вполне доступными. Алла, не забывая о «кошере», купила себе отличные молочные продукты и овощи.
На следующий день с утра, соседи повели её в финский магазин. У входа уже стояли какие-то одетые по восточному странно, очень смуглые люди, Алле показалось что они похожи на цыган, но соседи объяснили ей, что это наводнившие Вену евреи из Ирана, которые ждут разрешения на въезд в Америку, им по какой-то причине не надо для этого ехать в Италию, как советским евреям. Алла попробовала поздороваться с ними на иврите: «Бокер тов» и оказалось, что одна иранка неплохо говорила на иврите и Алла с ней хорошо попрактиковалась. Звали ей Лия, она рассказала, что после свержения шаха и захвата власти исламистами, жизнь многочисленной и процветающей при шахе общины евреев в Иране превратилась в настоящий ад. Уехать тоже было не просто - власти запрещали евреям брать с собой какие-либо вещи и пользоваться транспортом и они шли до Турции пешком, а это сотни километров по горам, да ещё и скрываясь от разных вымогателей и бандитов. Только добравшись до границы они смогли обратиться в помогающие беженцам агенства и так вот оказались в Вене. "Вот это настоящие беженцы, мы по сравнению с ними просто-таки в комфортных условиях находились" - подумала Алла.
Когда бесплатный магазин открылся, она набрала себе несколько хороших, модных вещей, подержанных, но в отличном состоянии, включая и пару настоящих американских джинсов, за которые в Москве надо было бы выложить пару её зарплат. Вернувшись домой Алла поехала в офис на интервью. Сначала ей предложили заполнить анкету, а потом вызвали в комнату, где находилась уже знакомая ей Мириам и ещё один мужчина, который представился как Ари, представитель израильского консульства. Вопросы ей задавали сначала по анкете, распрашивая детально о родителях - как Алла поняла они хотели выяснить действительно ли она еврейка. Затем расспрашивали, откуда у неё вызов, о её контактах с отказниками и о еврейских группах, в которых она участвовала, записывали все имена. Главным доказательством того, что она именно та за кого себя выдаёт оказалось знание еврейской религии, праздников, традиций и иврита. Они дружно похвалили её знание языка (Алла к собственному удивлению поняла всё, что они спрашивали её на довольно беглом иврите и бойко им отвечала) и сказали, что она вполне готова к жизни и работе в Израиле, даже ульпан ей совершенно не нужен. В завершении Мириям сказала ей, что как только будет свободное место на самолёте до Тель-Авива (туда рейсы только два раза в неделю, а народу летит много), ей возьмут билет и сообщат за два дня до вылета. Спросили её не может ли она пока поработать волонтёром в их офисе – иногда требуются переводы с иврита на русский в трудных случаях, а также бывает, что пожилые беженцы обращаются к ним за всякими медицинскими советами, так что её знания могут пригодиться сразу в двух направлениях. Алла с радость согласилась и сказала, что придёт завтра утром.
Работа в офисе оказалась довольно напряжённой – поток эмигрантов из Союза нарастал. Прибывали они не только самолётами из Москвы, но и на поездах, через Восточную Еропу. Алла помогала и с латинскими названиями лекарств, которые пожилые люди хотели приобрести в местных аптеках. Быстро пролетели две недели и ей наконец сообщили время вылета рейса на Тель-Авив.
Часть 12. Израиль.
В переполненном самолете на Тель-Авив Алла почувствовала себя среди своих - вокруг были одни еврейские лица. Увидела она там и свою знакомую иранку Лию, которая ей очень обрадовалась, они поменялись местами и сели рядом. Обе хотели попрактиковаться в иврите.
- Я думала, что ты едешь в Америку. - сказала Алла - не ожидала тебя здесь увидеть.
- Да, я ждала приглашения от дяди в Нью-Йорке, но он видимо вспомнив какие-то старые обиды отказал и я решила ехать в Израиль.
- Скажи мне, а откуда ты знаешь иврит?
- В Тегеране дети из еврейских семей посещают школы при синагогах. Там я и выучила его, потом ещё и преподавала в этой школе. По специальности я учительница английского языка, надеюсь найду себе применение в Израиле.
- А я врач и слышала что в Израиле "русских" врачей охотно берут на работу.
За разговорами время проскочило незаметно, самолёт пролетал над бескрайним синим морем и приближался к Тель-Авиву. Всем эмигрантам раздали израильские бумажные флажки. Прямо у траппа самолета стояли люди с плакатами на разных языках и на одном было написано по-русски: "Добро пожаловать на историческую Родину!" К нему Алла и подошла. Для Лии и её соотечественников стояла девушка с таким же плакатом на фарси. Группы новоприбывших провели через пограничный контроль, помогли пройти все формальности и поместили в центр абсорбции в аэропорту. Алла заполнила несколько анкет, поменяла своё официальное имя на израильский лад - «Алию» (все русскоязычные знакомые упорно продолжали её называть по старому) и узнала что ей, как и всем новоприбывшим, положена так называемая "Корзина абсорбции". Ей прямо тут же выдали очень приличные «подъемные» и сказали, что она будет получать пособие 6 первых месяцев. Получила также она право на дотации за жильё на целый год. «Вот это щедрость!» - подумала Алла, ей захотелось запрыгать от радости.
Ей помогли снять маленькую мебилированную квартиру в Тель-Авиве и определили в ульпан, где она сразу же поняла, что может вполне без него обойтись. Вместо ульпана она стала упорно готовиться к медицинскому экзамену и интервью и набрала учебников в библиотеке. Хорошей новостью для неё было то, что в условиях острой нехватки врачей, в израильских больницах полностью признаются советские дипломы, а пока она его не получила по диппочте, можно сдать сравнительно лёгкий экзамен на временную лицензию и начинать работать. Алла просмотрела учебники и образцы вопросов к этому экзамену и поняла, что готова сдавать его прямо сейчас без особой подготовки. Набравшись храбрости Алла с первого раза сдала экзамен и получила временную лицензию врача. Ей помогли написать хорошее резюме, которое она разослала в разные больницы. На первом же интервью её опыт практики лечения раненых в Афганской войне произвёл большое впечатление на главврача и она получила работу врача-терапевта в крупной тель-авивской больнице, которая по военному называлась госпиталем. Хорошая половина персонала была русскоговорящей и новые коллеги Аллы не могли поверить, что она приехала всего пару недель назад, а уже работает по специальности. Все наперебой рассказывали ей о том прекрасном времени, когда они учились в ульпане и объездили с экскурсиями всю эту хоть и маленькую, на битком набитую примечательностями страну. Всем пришлось пройти и через трудные времена «мытья полов», пока они не выучили язык и смогли наконец-то с грехом попалам, со второго, третьего раза сдать экзамены на лицензию врача.
Через несколько месяцев Алла получила по почте пакет с документами. По медицинскому диплому хорошо известного в Израиле московского мединститута и удостоверению советского врача ей выдали полноценную лицензию, в двое подняли и без того высокую зарплату. Всё вроде бы было прекрасно, но Аллу тревожили мысли о том, что вот ей уже 28, а личного счастья так и нет. Все коллеги мужского пола уже были женаты, а кроме работы она нигде и не бывала. Одна докторша Тамара, с которой Алла особенно сблизилась, рассказала ей, что молодые люди в Израиле традиционно находят себе партнеров ещё в армии, где девушки служат на равных с парнями долгих три года и там, как правило, браки и заключаются. «Вот попала я!» - подумала Алла - «Здесь оказывается таже самая история, все мужики давно разобраны». Ходила она и в синагогу, но там её пытались познакомить с очень уж пожилыми мужчинами, которые ей разве что в отцы годились. В Израиле явно не хватало молодых свободных мужчин.
По выходным Тамара, которая приехала в Израиль из Ташкента 15 лет назад, брала Аллу в самые разные поездки. Они посмотрели Иерусалим, Мёртвое море, взбирались на Мосаду, покатались на верблюдах у бедуинов в пустыне Негев, большое впечатление произвёл на Аллу заповедник Хула, куда слетались стаи перелётных птиц из Сибири. Израиль оказался совсем не такой уж маленькой страной, как его считали в Союзе.
Через пять месяцев после приезда в Израиль она получила извещение, что пришёл её контейнер с вещами. Ехать за ним надо было в Хайфу на поезде. Алла рассказала своим коллегам о вещах, которые она получит и многие изьявили желание их приобрести. У одного из коллег был участок земли в Иудее и он так загорелся, когда узнал о пребывающем в контейнере настоящем сборном доме, что вызвался поехать в порт вместе с Аллой. Сама она мечтала о походах с отличными советскими палатками. Когда они нашли её долгожданный контейнер среди тысяч других и Алла с бьющимся от радости сердцем открыла его, то она просто своим глазам не могла поверить и от пережитого шока потом её ещё много ночей мучили кошмары: в контейнере валялась только куча грязного мерзкого трепья. «Бог даёт – бог берёт» мелькнула мысль в голове расстроенной Аллы. Ещё больше был огорчён её коллега, который мысленно уже представлял себя в новеньком, собранном им самим доме. «Это нам с тобой последний привет из Советского Союза»- сказал он. Они пытались что-то выяснить в конторе порта, но им сказали, что поскольку с СССР нет никаких контактов ничего они не знают и, думают, что их контейнер, также как и некоторые другие, ограбили при погрузке на корабль в Румынии. Алле даже противно было на следующий день выходить на работу – все ожидали от неё вестей о контейнере и собирались отметить это событие, а тут такое дело. Обидно было и то, что вещи там для неё собирали всем миром.
Жизнь продолжалась, обиды постепенно забылись, Алла сдала на права и приобрела себе машину, на которую эмигрантам полагались льготы. Она сама купила себе отличную палатку и стала ходить с колегами в походы по израильским горам и долинам.
Часть 13. Больница.
Работы в больнице всё прибавлялось. Алла столкнулась с ситуацией очень напоминавшей военный госпиталь в Ташкенте. Арабский террор принял в Израиле новые формы: появились террористы-смертники, которые обвязывали себя начинёнными взрывчаткой со шрапнелью поясами и проникали с палестинских территорий. Подрывали они себя в самых людных местах, нанося тяжёлые ранения всё большему количеству людей. Алла участвовала в бесконечных операциях по спасению раненых и из больницы буквально не выходила. В стране началась настоящая паника: люди боялись садиться в автобусы и заходить в рестораны, повсеместно устанавливали контрольно-пропускные пункты, как во время настоящей войны.
Отразилось это и на местных арабах. Так например Алла в жару ходила к расположенному недалеко от больницы роскошному пляжу искупаться в Средиземном море. Там она часто видела как на автобусах приезжали большие группы арабов с Западного берега. Было интересно наблюдать как они трогали с недоверием воду, видно было, что они видели море впервые в своей жизни. Женщины прямо в паранджах заходили в воду и радостно плескались там. Но самое интересное было видеть реакцию арабских молодых парней, которые просто-таки разинув рты наблюдали за одетыми в открытые, почти ничего не прикрывающие купальники красивых, фигуристых девушек-израильтянок. «Они наверное удивляются, как этих девиц тут не насилуют, наверняка думают, что все еврейские мужчины сплошные импотенты» - решила тогда религиозная Алла, которую эта проблема тоже начинала беспокоить. Но вот всё это закончилось, арабы боялись приезжать и их как-то не стало даже видно на улицах.
В больнице Алла видела немало арабов: врачи, медсёстры, санитарки, работники кафетериев и самый разный обслуживающий персонал; были и пациенты с трриторий. С усилением террора они все как-то сникли и меньше вступали в контакты. Не совсем понятно было испытывают ли они чувство вины или наоборот радуются своим собратьям. Одна медсестра, с которой Алла постоянно работала, Маджи, внешне очень симпатичная и похожая на арабку, оказалась друзкой. Её семья владела большой фермой и она часто угощала Аллу очень вкусными яблоками, которые напоминали ей продаваемые в Москве зимой «ливанские» яблоки. Алла как-то спросила её, кто такие друзы и как они относятся к новому виду террора. Та ей ответила, что друзы хоть и близки к арабам этнически и говорят на диалекте арабского языка, а также конечно на иврите, но у них другая религия, отличающаяся от ислама и насилие они не признают ни под каким видом. Маджи добавила, что в отличие от арабов они призываются в израильскую армию и многие из них остаются служить дорастая до высших военных чинов. Друзов мало и поэтому у них категорически запрещены смешанные браки, она сама хоть и считает себя современной раскрепощённой женщиной, но обязательно выйдет замуж только за своего. Алла заинтересованно спросила:
- А как ты себе мужа собираешься искать? Мне, например это до сих пор так и не удалось. Боюсь как бы не остаться старой девой.
- Мне никого искать не надо. Этим родители занимаются, они и подберут подходящего молодого человека. У нас этот процесс похож на поиски работы, даже резюме и интервью в него входят. Самое интересное, что всегда крепкие браки получаются, разводов почти нет.
- Эх, а мои родители далеко и помочь никак не могут, а когда были близко я их и слушать не хотела. Теперь только жалею об этом.
Маджи рассказала также, что работая с русскоговорящими коллегами она удивляется как они мало знают об Израиле и думают, что население здесь исключительно евреи и арабы, но ведь на самом деле здесь живут ещё не только друзы, но и самаритяне, и черкесы, и бедуины, и арабы-христиане. Есть тут ещё греки, армяне и курды. Все они полноценные граждане страны и служат наравне с евреями в армии. Даже у них в больнице работают представители всех этих меньшинств – семья самаритян, например, обслуживают тут кафетерий.
- Самаритяне это что, из притчи о «добром самаритянине»? Я думала это только миф и больше ничего.- сказала удивлённая Алла.
- Не миф, а древний народ, целый регион Израиля так и называется Самария. Они говорят на том же иврите, а похожи и на арабов и на евреев одновременно, одеваются только иначе. Слышала, что они родственны караимам, которые живут в СССР в Крыму. Они компактно проживают возле очень красивой горы Гризим в Самарии, там развалины их древнего храма, если хочешь могу повезти туда прогуляться в выходные, правда израильтяне это делать опасаются, но я там была много раз и ничего опасного не видела.
- Может и съездим как-нибудь. Ты ещё сказала о бедуинах, а я всегда думала, что это арабы и есть.
- Они от палестинских арабов даже внешне отличаются: бедуины помельче, высохшие на солнце пустыни кочевники и очень смуглые, а среди палестинцев часто встречаются светлокожие – это, говорят, наследие крестоносцев. Они ещё и враждуют между собой. Часть бедуинов добровольно служит в израильской армии – они не заменимые проводники и следопыты, участвуют и в борьбе с террором. Палестинцы считают их предателями и низшим классом, даже в мечети их вроде не пускают.
Алла много чего ещё постепенно узнавала об израильской жизни. Однажды к ней прибежала одна русскоговорящая медсестра и сказала, что в палату привезли арабку с колотым ранением в живот, которая оказалась русской женой палестинца. Она орёт на всех отборным матом и не хочет, чтобы её трогали. К ним уже привозили таких «жён» и те всегда были очень доброжелательны и рады возможности поговорить по-русски, а эта как с цепи сорвалась. Когда Алла подходила к палате, то ещё в коридоре услышала вопли. Пациенткой оказалась толстая круглолицая тётка лет под 40 с закутанными волосами. Она материлась по-русски вперемежку с украинскими словами. Вокруг стояли недоумевающие медсестры. Когда она увидела Аллу, то разоралась ещё больше, причём выкрикивала такие антисемитские ругательства, какие Алла и в Москве никогда не слыхала. Тётке сделали укол сильного успокоительного и повезли на операцию – она оказывается подралась с другими жёнами своего мужа и те пырнули её ножом, серьёзно задев печень.
Часть 14. Задание.
Среди рабочего дня к Алле подошла одна русскоговорящая медсестра и загадочно улыбаясь сказала:
- Слушай, тебя в кафетерии ждёт один необыкновенно красивый молодой человек: высокий блондин, отлично по-русски говорит с легким ивритским акцентом. Повезло тебе наконец!
- Ты не ошибаешься? Я никого не жду, да и нет у меня к сожалению таких знакомых. – ответила Алла. Здесь часто друг над другом подшучивали, особенно «русские» и она подумала, что это какой-то подвох.
- Да нет, он именно тебя спрашивает. Иди скорее, ты его сразу там увидишь таких красавцев ни с кем не спутаешь.
Заинтригованная Алла пошла в кафетерий и сразу увидела действительно очень красивого, атлетически сложённого блондина сидящего за одним из столиков. Он ослепительно улыбнулся когда её увидел, подвинул ей стул и представился:
- Меня зовут Ари, я работаю в военном ведомстве и у меня есть к вам одно конфиденциальное поручение. Мне в группу нужен врач имеющий опыт лечения самых разных больных и раненых. Работать предстоит за границей в течении короткого времени – от недели до двух. Я ознакомился с вашими данными и мне кажется, что вы очень подходите для этой работы. Из больницы вас отпустят. К сожалению детали я могу вам сообщить только при вашем согласии.
Озадаченная Алла подумала: «Да с таким парнем хоть на край света!» и сказала:
- В принципе у меня возражений нет, я люблю приключения. А это не опасно?
- Риск конечно всегда есть, но в сложившейся у нас тут обстановке с арабами, я думаю там вам будет даже безопасней. Ответ мне нужен прямо сейчас, ждать у меня времени нет. Операция очень срочная.
- Я согласна, только все-таки расскажите, что мне предстоит делать и где.
- Поехали сейчас ко мне в офис и я вам там всё расскажу. – с этими словами он показал ей своё удостоверение работника израильской разведки «Моссад». – Ваше начальство в курсе.
Алла села к нему в машину и они проехали несколько улиц до большого серого здания, в вестибюле которого её сфотографировали и выдали пропуск. Они прошли по нескончаемым коридорам и зашли в просторный кабинет, такой же элегантный как и его хозяин, где на стене висела огромная детальная карта. Ари указал на карту и сказал:
- Это Судан, наше правительство осуществляет сейчас перевозку евреев из Эфиопии в Израиль, но нам стало известно, что несколько групп евреев спасаясь от голода и гражданской войны в Эфиопии перебрались пешком через каменистую пустыню в Судан и находятся там в лагере беженцев под эгидой ООН. Общее число их около тысячи. Судан страна мусульманская, настроенная против Израиля и евреев там за людей не считают. Поэтому перед разведкой поставили задачу найти вариант спасения этих беженцев. Мы разработали очень любопытную операцию под кодовым названием «Моисей», которая всем казалась неосуществимой, но тем не менее правительство одобрило её – все другие возможные варианты связаны с большим риском. Суть операции в следующем: мы узнали, что в Судане, на далёком от всего пустынном берегу Красного моря, ещё перед Второй мировой войной итальянцы построили большой курортный комплекс, похожий на советские санатории, со своим причалом и даже взлётно-посадочной полосой, для отдыха и лечения своих солдат и офицеров воевавших в соседней Эритрее. Потом этот комплекс забросили и он так и стоит пустой далеко от всех населённых пунктов. Мы решили под видом немецкой туристической фирмы приобрести этот курорт и якобы подготовить его для приёма отдыхающих из Европы. Заплатили коррумпированным суданским властям большие деньги за этот брошенный «санаторий» и будем свозить туда евреев из этого лагеря беженцев под видом строительных рабочих, а потом переправлять их самолётами и баржами в Израиль. Среди этих беженцев много больных самыми разными заболеваниями, есть и раненые, поэтому нужны будут врачи на месте, для оказания первой помощи. Теперь понятно для чего вы нам потребовались?
- Да, всё теперь ясно. С удовольствием приму участие в такой исторической акции. И знаете Ари, вы мне не поверите, но у меня даже эфиопский орден имеется, которым меня ещё в Москве наградили за спасение их принца. В сертификате к ордену написано, что предки принца восходят к иудейскому царю Давиду. Вот уж действительно неисповедимы пути господни!
- Вот и отлично! Вам сам бог велел участвовать в спасении эфиопских евреев! У нас там пока идёт все как по маслу. Мы в гараже курорта обнаружили даже три старых итальянских автобуса и послали туда опытных автомехаников для ремонта. Они уже почти наладили их и мы сможем скоро начинать доставку беженцев. До лагеря больше 100 км по тяжёлой дороге - нужны надёжные машины. Итальянцы всё там построили на удивление добротно и от нас никаких серьёзных работ не требуется – прямо хоть действительно туристский курорт открывай и деньги на этом греби. Единственная пока проблема с питьевой водой: никаких источников вокруг нет на много десятков километров, а скважина из которой итальянцы качали воду давно пересохла. Мы пошлём туда грузовое судно с походной опреснительной установкой, а также с бочками горючего для машин, самолётов и электрогенератора, и конечно продовольствие. Судно сейчас загружается в порту Эйлата. Ваша задача составить списки необходимых для небольшого полевого госпиталя инструментов и медикаментов на все случаи жизни и мы их туда доставим этим же судном. На этом корабле и мы с вами туда доберёмся. Ещё вам надо будет перекраситься в блондинку на всякий случай, чтобы если проверка какая-нибудь, то вы могли сойти за немку, а также и одежду всю поменять (без израильских этикеток). Пока в районе курорта ещё никого из суданцев мы не видели – полностью забытое людьми место, видимо отсутствие источников воды сказывается, да и спрятан он за холмами. Даже с едой там проблем особых нет – в море полно рыбы, а от итальянцев остались рыбацкий баркас и сети.
Алла взялась за работу, передала Ари заявку на то, что она считала может пригодиться на первое время для лечения людей. По дороге домой она купила краску для волос – ей самой не терпелось увидеть как она будет выглядеть в новом образе. Когда она покрасилась и просушила волосы, то увидела в зеркале совершенно другую девушку – на неё смотрела какая-то вертихвостка, совершенно не похожая на оригинал. "Интересно, понравлюсь ли я Ари в таком виде?" - подумала она.
Часть 15. Судан.
Ари и бровью не повёл увидев перекрашенную Аллу, когда она вошла в его кабинет:
- Я вижу вы готовы к отъезду. Надо сфотографироваться на немецкий паспорт и вам уже подобрали одежду с немецкими этикетками. Вас ждут в соседней комнате для оформления, когда закончите, мы полетим в Эйлат – там корабль уже загрузили и нам предстоит проехаться на нём по Красному морю. Путь до «санатория» займёт примерно 3 дня.
Алла подумала: «Целых три дня в такой приятной компании!» и пошла оформляться. Ей выдали буквально всё немецкого производства, включая нижнее бельё: «Откуда только размеры узнали?» - подумала она покраснев от стыда. На военном самолёте Аллу и Ари уже ждали восемь солдат израильского спецназа и они вылетели в Эйлат. Корабль был довольно большой, торговый-сухогруз, под греческим флагом. Алла разместилась в уютной каюте, на палубе стояли шезлонги как на круизном корабле. В Эйлате было намного жарче чем в Тель-Авиве, градусов под 40. Как только они прошли на корабль он тронулся и чем дальше они шли на юг, тем жарче становилось. Три дня пролетели быстро, Ари был занят с другими членами группы – они обсуждали все мельчайшие детали операции «Моисей». Оказалось, что операцию поддерживают и американские спецслужбы, которые сообщают по радио им данные со спутников-шпионов о малейших перемещениях в районе курорта. Несколько раз Алле всё-таки удалось поговорить с Ари. Он рассказал ей, что эмигрировал из Риги в Израиль с родителями почти 20 лет назад, служил в армии, потом закончил «Технион» и его пригласили работать в Моссад. Он участвовал уже во многих операциях, подробности которых не имеет права раскрывать.
Красное море было совсем не красного, а ярко голубого цвета, рядом с кораблём плыла стая дельфинов, которые как будто зная, что люди за ними наблюдают всё время выпрыгивали из воды и устраивали настоящие представления на ходу. Часто видны были громадные контейнеровозы и нефтеналивные суда идущие в направлении к Суэцкому каналу. На четвёртый день плаванья, рано утром, корабль, не замеченный суданцами, подошёл к причалу курорта. Красивый комплекс белых корпусов напомнил Алле типичные советские санатории. Отличие было в полном отсутствии какой-либо зелени – ни деревца, ни кустика вокруг, только голые камни и жёлтый песок пляжа. Там находилось уже человек десять из команды Ари, которые сразу же попросили пресной воды, запасы которой у них полностью иссякли, даже умываться приходилось прямо в море. Поэтому первым делом стали монтировать опреснительную систему. Надо было накопить побольше воды к приёму беженцев. Автомеханики обрадовались бочкам с горючим – они уже перебрали моторы автобусов, но из-за отсутствия бензина не могли их испытать на ходу. Заработал и генератор, так что можно было использовать электропечи на кухне и вентиляторы в комнатах – жара стояла невыносимая, правда спасало частое купание в море, где вода оставалась относительно прохладной. От итальянцев осталась большая цистерна для воды, к ней подключили переносной армейский опреснитель морской воды, который стал её потихоньку заполнять. Алле отвели помещение под амбулаторию и она начала её готовить к приёму пациентов – первый сразу же и нашёлся: один из механиков показал её опухший палец на руке, он его слегка порезал несколько дней назад и у него началась инфекция. Алла подумала: «Не зря все-таки меня Ари сюда привёз!» и с большим удовольствием оказала ему помощь.
Ночью решили ехать за первой партией беженцев на всех трёх автобусах, из которых убрали сидения, чтобы разместить как можно больше людей. Кроме механиков-водителей поехали только Ари и спецназовцы. Как потом Алла узнала, ехали очень долго, несколько раз сбивались с пути – дорога была еле обозначена на местности. Были крутые подъёмы и спуски, но автобусы выдержали 100 км пути, хотя и ехали довольно медленно. Патрулей по дороге не было – в Судане проходила очередная заваруха в другом конце этой самой крупной по территории африканской страны и все силы были стянуты туда. В лагере, представлявшем собой палаточный городок среди открытого поля, был небольшой переполох, но когда к напуганным до смерти эфиопским евреям обратились на иврите, который они все неплохо знали (они учили иврит в школах при синагогах, да и их родной язык относился к семитской группе), то они успокоились и без разговоров пошли в автобусы. Разместить удалось примерно 150 человек, а за остальными пообещали приехать в ближайший срок.
На следующий день Алла начала медицинский осмотр беженцев. К её удивлению, несмотря на очень истощённый вид они были в большинстве своём здоровыми молодыми парнями и девушками. Выглядели они как чернокожие африканцы, но с тонкими правильными чертами лица, все довольно красивые. Она спросила Ари:
- Вы что в лагере выбирали только самых здоровых?
- Они прошли «естественный отбор»: когда они бежали из Эфиопии от голода и гражданской войны им ведь до границы с Суданом надо было огромные расстояния преодолеть, дорога лежала через высокие горы и безводные пустыни с дикими зверьми и бандитами. Все старые и слабые погибли по дороге. Ты сейчас видишь только самых крепких и удачливых. Я сам сначала удивился, когда не увидел в лагере пожилых людей и детей. Рассказывают, что гиены утаскивали детей прямо на глазах у обезумевших родителей. В Эфиопии гиены считаются чуть–ли не священными животными и даже по городам свободно разгуливают по ночам, их там тьма повсюду. Трудно себе представить, через что эти беженцы прошли.
Ари попросил Аллу выяснить средний вес беженцев для расчёта количества необходимых авиарейсов, на их полосу могут садиться только небольшие грузовые самолёты. Алла посоветовала не давать им сразу много еды, лучше всего подойдёт для их истощённых организмов небольшая порция рыбного супа и побольше воды - это именно то, что им «доктор прописал». Опреснитель воды работал на полную мощность, но на накопление достаточного для стольких людей количества воды могло уйти несколько следующих дней. Беженцы никогда не видели моря и с изумлением разглядывали его бесконечные голубые дали. Они не признавали кроватей и стульев со столами – спали и ели прямо на полу. Надо было учить их и личной гигиене – они в первый раз видели туалеты, умывальники и души, даже как пользоваться туалетной бумагой их надо было учить и показывать на себе. Как ни странно у всех были сверкающие белые зубы, и это при том, что они их никогда не чистили, а зубные щётки были для них в диковинку.
Часть 16. Эфиопские евреи.
Постепенно у Аллы стали появляться и пациенты среди беженцев: несколько девушек оказались на разных стадиях беременности с сильным токсикозом; были и люди с кожными проблемами с небольшими инфекциями, для которых у Аллы были антибиотики, но пока никаких серьёзных инфекционных заболеваний она так и не обнаружила. Беженцы оказались с неплохим ивритом, совершенно не такими примитивными людьми, как она думала первоначально, и охотно рассказывали Алле о своей жизни в Эфиопии. Во времена проамериканского императора Хайле Селассие, жизнь была в относительной норме, беженцы вспоминали это время как лучшее в их жизни, на евреев, которые жили в стране с древних времён, особых гонений никогда не было. Всё изменилось с усилением советского влияния в стране. «И там без русских не обошлось» - подумала Алла. Императора свергли и новый коммунистический правитель Менгисту (как Алла с удивлением узнала друг и соратник самого Брежнева), объявил о строительстве в Эфиопии социализма по советскому образцу. В страну приехали советники из СССР и помогли с ликвидацией частного бизнеса и создания государственных предприятий. Вся это затея очень быстро потерпела полный провал: и без того хрупкая экономика в многонациональной Эфиопии рухнула и началась гражданская волна, которая ещё и сопровождалась многолетней засухой и голодом. В стране начался хаос, местные мусульмане и христиане начали грабить и убивать евреев, которые обратились в массовое бегство. Эфиопских евреев принимали в Израиле, Америке, Европе. Беженцам из удаленных районов страны пришлось бежать в Судан, вот там они и попали в этот временный лагерь, который организовали для них работники службы по делам беженцев ООН. Провели они там, всеми заброшенные, но в безопасности, больше года. Воду и еду туда привозили с перебоями, они и сами пытались там выращивать овощи и разводить кур. Иногда в лагерь пробирались арабы и отбирали последнее, что у них оставалось.
Когда в «санатории» с помощью работавшего на полную мощность опреснителя удалось накопить достаточно воды и можно было снова ехать за партией беженцев, Ари пришло сообщение о визите к ним местных провинциальных властей. Он решил, что скорее всего от них удастся откупиться. Беженцев спрятали в укромном месте в одном из корпусов и быстро убрали все следы их пребывания на курорте. Аллу и спецназовцев решили представить в качестве первых отдыхающих из Европы. Они должны были «отдыхать» на пляже. Приехала делегация суданцев с охраной на целом караване джипов. Ари их приветствовал на арабском – он и его помощники хорошо на нём говорили. Сказал, что ждут наплыва гостей, уже получили неплохую прибыль и вручил довольным суданцем круглую сумму долларов. Те походили по курорту и пляжу, полюбовались на прелести Аллы в бикини, которая поговорила с ними на английском и уехали. «На этот раз пронесло» - сказал Ари, - «но надо побыстрей заканчивать операцию. Будем делать по два рейса в ночь», и к вечеру автобусы поехали за беженцами. Видавшие виды автобусы, к счастью, не подвели ни разу, оставив добрую память об итальянских автостроителях фирмы «Фиат», а также и добросовестных израильских водителей-механиков. За три ночи перевезли 800 человек, оставив лагерь совершенно пустым и можно было вызывать самолёты. Курорт теперь выглядел как громадный улей с пчёлами – эфиопы бродили вокруг и с интересом всё там осматривали. Женщины готовили еду на импровизированных полевых кухнях, которые расположили по всей территории курорта. Варили в основном смесь бобов, риса и рыбы, которую ловили сетью в море. Беженцы с большим удовольствием ели прямо руками эту бурду сидя в кружок вокруг кухонь.
Работы у Аллы прибавилось, но серьёзных больных и раненых не было - в основном только мелкие травмы, обезвоживание и авитаминоз. Появились и молодые женщины с младенцами. Подавляющее большинство беженцев были молодыми крепкими ребятами, напоминавшими Алле африканских марафонских бегунов, которых она видела по телевизору. У одного пациента были укусы животных на ногах и он рассказал очень любопытную историю о себе. Он и его семья были в их крупной деревне смотрителями гиен. С наступлением темноты жители загоняли в укрытия всех своих домашних животных, скот и кур, запирались в своих домах, а на улицах появлялись стаи гиен. В обязанности его семьи входила задача обеспечить гиен едой. По окончании дня они шли на деревенский рынок и собирали у торговцев все оставшиеся продукты и перемешивали их в кормушках для гиен. Собирали они также и остатки продуктов по всем домам – холодильники были только у богачей и в постоянно стоявшую жару все равно всё портилось моментально. Пиршество гиен продолжалось несколько часов и сопровождалось диким воем и борьбой за лучшие куски. Потом довольные гиены уходили и оставляли деревню в покое до следующего вечера. «Отличная идея соблюдения санитарной чистоты в деревнях» - подумала Алла. В арабских деревнях Израиля она видела настоящие горы гниющих отбросов, что разительно отличало эти деревни от красивых, в цветниках, израильских поселений. - «Надо бы предложить израильским властям завозить гиен из Эфиопии».
Ари рассчитал, что на вывоз всех беженцев хватит всего лишь три рейса военного грузового самолёта. Беженцы весили очень мало и их можно было напихать в самолет до 300 человек. Подготовили взлётно-посадочную полосу для ночных рейсов. До Эйлата самолёт летел всего чуть больше 4 часов. Решили , что три самолёта будут прилетать с интервалом в полчаса между ними - за это время вполне можно было заполнить самолёт. Курорт бросили на произвол судьбы и все сотрудники улетели с последним рейсом. Операция «Моисей» прошла без сучка и задоринки - вскоре их уже принимали на военном аэродроме Эйлата. Ари пошутил, что это Алла принесла им удачу, но к сожалению им придётся расстаться так как судьба разведчика не предусматривает никакого перерыва между операциями и ему надо теперь собираться в совсем другом направлении. «Ну не везёт мне с женихами и всё тут!» - с горечью подумала Алла,- «Как только люди вообще женятся? Может это я такая невезучая? Наверное мне следует на курсы какие–нибудь по поиску женихов записаться или психолога хорошего найти».
Алла вспомнила, что мама ей рассказывала как она тоже не могла никак найти себе жениха до 26 лет (самой Алле уже стукнуло тревожные 30 лет), пока всполошившиеся родители не поставили на уши всю Москву и к ней вереницей потянулись еврейские мужчины. Среди них были молодые и староватые, лысые и курчавые, умные и глупые, робкие и очень назойливые, которые прямо с ходу руки распускали. Были даже один хромой и один косой женихи. От всех она с трудом избавлялась и уже не рада была, что родителей в это дело вовлекла, пока в этой длинной череде характеров не появился будущий отец Аллы, которого она сразу выбрала и никогда об этом не пожалела. Аллины родители к этому времени на общей волне массовой еврейской эмиграции уже выехали из Союза и направлялись в Америку, в Чикаго, где у них уже жил один хороший знакомый, который брал их под своё покровительство. «Надо мне всерьёз решать, не перебраться ли к ним и просить их о помощи с женихами.» - подумала она.
Уже на следующий день Алла вышла на работу, где в её отсутствие все русскоязычные коллеги с завистью обсуждали приход к ней не виданного красавца-блондина. Им не терпелось узнать, что же у неё с ним было. В новом облике блондинки никто её поначалу не узнал, а когда Алла рассказала, что никакого продолжения романа не последовало и в помине, они были ещё более разочарованны чем сама Алла. На этом фоне её история о поездке в Судан и помощи эфиопским беженцам как-то поблекла и не произвела ожидаемого Аллой впечатления. В тоже время у неё появилось ощущение, что подруги получили некое удовлетворение, что Алла осталась не востребованной, как будто у них самих были планы на незнакомца, и это несмотря на то что у всех уже имелись мужья и дети.
Часть 17. Стена.
Загрузка в больнице была у Аллы огромная – волна арабского террора самоубийц нарастала несмотря на все принимаемые армией и полицией меры. По новым инструкциям израильские солдаты на контрольно-пропускных пунктах стреляли на поражение при первом подозрении, казалось, что скоро арабов здесь не останется – или сами себя взорвут, или их пристрелят. Тем не менее арабские мамаши рожали беспрерывно и людского материала вполне хватало – взрывали себя и стар и млад, а также спасавшиеся от семейного позора заблудшие девицы. Из-за притока раненых больницу пришлось расширять, строили новые корпуса и нанимали новых сотрудников. В это время несмотря на все взрывы вовсю шла эмиграция в Израиль бесстрашных советских евреев и почти все новые работники больницы были русскоговорящими. В итоге их образовалось так много, что среди них произошло даже разделение на землячества. Теперь во время перерывов в кафетерии собирались отдельно москвичи, одесситы, киевляне. Причём это были не только врачи, но работники всех многочисленных служб обслуживающих больницу. При этом и «коренных» израильтян теперь спрашивали не просто: «Откуда твои предки приехали?» - это и так было ясно в 90 процентах случаев, что из России, а «Из какого города в России?» и многие из них с удовольствием слушали потом рассказы об этих городах.
Правда к новоприбывшим многие израильтяне относились с недоверием. Считали, что им идёт слишком много государственной помощи и что не все они настоящие евреи, а только прикидываются ими с целью уехать от бедности и сесть на помощь. Старожилы были недовольны начавшимся в стране настоящим «засильем» русского языка - во всех магазинах, банках, больницах висели объявления по-русски и работали русскоязычные работники. Алла уже начала побаиваться за свой иврит – практиковаться им было почти негде, даже среди пациентов появилось много пожилых людей приехавших со своими детьми и внуками из Советского Союза. Израильтяне не могли понять, как это поголовно все приехавшие мужчины не обрезаны и слышать даже не хотят об этой процедуре, называя её «варварской». В «русских» магазинах чуть-ли не впервые за всю историю страны начали открыто продавать сало, бекон, свиные колбасы и окорока. Но при этом и положительные сдвиги для Израиля были на лицо: появились повсюду уличные музыканты, да ещё и высшего класса, концерты классической и популярной музыки шли буквально повсеместно; учёные с мировым именем продвигали вовсю науку; открылись школы для одарённых детей; приехали известные спортсмены и тренеры, оживив израильские спортивные команды. Закончилась постоянная нехватка врачей и медсестёр, причём Алла на своём опыте убедилась, что подготовка медперсонала в советских вузах была по крайней мере не хуже хвалённых израильских медиков. Алла слышала от своих коллег, что даже один коллектив исследовательского института по вычислительной технике почти целиком, с директором во главе, перебрался из Минска в Тель-Авив и продолжил там работу. Алла очень обрадовалась, когда узнала, что в Израиль переехала писательница Дина Рубина, за увлекательными публикациями которой в журнале «Юность» она следила ещё со школы.
Среди Аллиных московских земляков появились очень интересные люди. Практически все они были с высшим образованием в самых разных областях, хотя и работали пока на простых работах – санитарами, уборщиками, слесарями, водителями. Один из них, сантехник Николай, был раньше геологом (работу с трубами и кранами сантехника он освоил при бурении гидрогеологических скважин), которому удалось поработать в Афганистане во время афганской войны. Оказалось, что за 10 лет советского присутствия, геологи разведали там в недрах этой крупной горной страны приличное количество богатейших месторождений самых разных полезных ископаемых. Сам Николай участвовал в открытии месторождения первоклассных, ювелирного качества рубинов. Ему каким то чудом удалось провезти в Израиль образец рубиновой руды и он приносил его на работу похвастаться. Николай сказал, что происходящий террор в Израиле это всего лишь цветочки по сравнению с тем, что он видел в Афганистане – один его коллега, например, подошёл как-то к «потерявшейся» на улице крохотной афганской девочке и она его взорвала вместе с собой. После этого случая их всех отправили на родину. Как-то «москвичи» сидели за обедом в кафетерии и обсуждали как обычно новости. Речь зашла о «Берлинской стене» - по телевизору тогда показывали бесконечные демонстрации возле неё и присутствующий за столом Николай неожиданно заявил:
- Это именно то, что срочно нужно Израилю! Стены существуют с древнейших времен, только ими можно отгородиться от варваров, вспомните Великую китайскую стену, или стены вокруг Кремля и Иерусалима. Если разобраться, то и стена в Берлине отлично выполнила свою функцию: люди перестали гибнуть в попытках пересечения границы. Здесь тоже нужно отделиться стеной от арабов и они не смогут проникать в израильские города, а то ведь пропускные пункты действуют только на дорогах и злоумышленники спокойно могут пробираться практически повсюду через поля и горы.
Заявление Николая вызвало бурные дебаты: все как один стали возражать, что арабы будут стену подрывать; перелезать с помощью лестниц; стена будет мол такой длинной и извилистой, что и средств никаких на неё не хватит. На эти возражения он спокойно ответил:
- Сначала надо запустить в производство несколько бетонных заводов и производить стандартные железобетонные плиты на конвейере, как это сделали в своё время в Берлине. Это ещё и даст Израилю тысячи рабочих мест и поднимет экономику. Как геолог, могу вас заверить, что все горы вокруг нас состоят из доломитов и известняков, которые являются прекрасным источником цементного сырья для бетона. Потом эти заводы хорошо послужат при строительстве для нас жилья. Из готовых блоков можно быстро возвести стену вокруг мест массового проживания арабов. Стены должны быть сплошными и высокими, такими как Стена Плача, чтобы арабы не могли видеть, что за ними творится, тогда они будут побаиваться перелезать через них – вдруг там их патруль дожидается. Да и подорвать железобетонную стену не простая задача даже для опытных подрывников.
Алле идея Николая о стене очень понравилась и она поделилась ею со своими израильскими коллегами, но те тоже возражали, что Алла мол не имеет ни малейшего представления о том, как извилисто проходит граница между арабскими деревнями и израильскими поселениями-форпостами, которые разбросаны по всем территориям. Неугомонная Алла вспомнила тогда о своём знакомом по московской книжной ярмарке Магиде, который работал журналистом в газете. Она разыскала его и рассказала о стене. Магид поблагодарил её за такую отличную идею для статьи в газету и сказал, что немедленно начнёт над ней работать. Вскоре его подробная, с расчётами статья вышла на иврите в центральной газете под громким названием «Берлинская стена в Израиле» и подтолкнула израильское правительство на осуществление этой, как многим казалось бредовой идеи московского геолога, остановившей в итоге террор.
Часть 18. Жених.
В один из дней к Алле обратилась её новая русскоязычная коллега Мила и сказала:
- Слышала, что ты жениха себе ищешь, а у меня брат в Нью-Йорке не востребован. Он твоего возраста и мне кажется вы с ним хорошую пару составите. Да и отдохнуть тебе не мешает от этого кошмара и сменить на время обстановку. Съезди в Штаты, попробуй с ним пообщаться. Никаких обязательств это на тебя не взвалит.
- Спасибо! Я и правда собиралась навестить там своих родителей, теперь можно будет приятное с полезным совместить.
Мила показала фотографию своего брата, на которой он выглядел вполне не плохо и Алла решила рискнуть. Первым делом она пошла к своему начальнику и попросила дать ей две недели отпуска иа поездку в Америку, на что он ей сказал:
- Конечно Алла отпуск тебе положен, но ты знаешь, что в Америку нужна виза и получить её совсем не просто. Сейчас многие хотят отсюда уехать из-за напряжённой обстановки и в американском посольстве огромная очередь, кроме того тебе визу туда могут не дать, так как заподозрят, что ты захочешь там остаться. Ты очень хороший врач и я хочу тебе помочь: сейчас в Нью-Йорке проходит благотворительный форум по сбору средств Израилю для борьбы с террором и на приём беженцев из СССР и Эфиопии. Меня просили послать туда врача нашей больницы для разъяснения американским спонсорам обстановки с ранеными и беженцами. Ты просто идеальные кандидат – знаешь английский язык и знакома с ситуацией. Тебе кстати даже в посольство не надо будет обращаться, моя секретарша всё тебе оформит.
«Явно бог мне всё время помогает! Надо будет опять религией поплотнее заняться.» - подумала Алла и ответила:
- Это конечно здорово, но что мне надо речь какую-то готовить?
- Выступающих там и без тебя будет навалом, ты должна только отвечать на вопросы и вести разговоры с потенциальными донорами. Такие мероприятия собирают миллионы долларов и помогают нашей стране выжить. Задача очень важная, но не такая уж трудная.
- Спасибо вам огромное! С чего мне начинать?
- Секретарша даст тебе исчерпывающую информацию. Собирайся в дорогу!
Секретарша сказала Алле, что особенно и делать то ничего не надо – она сама ей оформит заграничный паспорт, визу и купит билет до Нью-Йорка, а там её встретят и разместят. Буквально через пару дней всё уже было готово и Алла поехала в аэропорт. Там её особенно поразило новое табло расписания полётов – по нему просто можно было изучать географию Советского Союза. Практические все города страны были там представлены. Беженцы просто-таки рядами двигались по залам. «Где только их всех размещают, страна ведь не резиновая?» - подумала глядя на них шокированная Алла, которая понятия не имела каких масштабов достиг исход советских евреев.
Когда самолёт подлетал к Нью-Йорку, Алла увидела в окно незабываемую панораму небоскрёбов и даже ахнула от такой красоты. В аэропорту она подошла к человеку с табличкой «Форум» и вместе с другими участниками села в ожидавший их автобус, который отвёз их в гостиницу на Манхэттене. Сам форум проходил в колоссальном Центре конвенций, где собрались тысячи представителей еврейских благотворительных организаций со всей страны. Люди сидели за круглыми столами с угощениями, а также с табличками, указывавшими названия штатов и городов. Аллу попросили походить возле разных столов и отвечать на вопросы об Израиле. Она сразу подошла к столу с табличкой «Чикаго» и представилась сидящим там людям. Они засыпали её вопросами самого разного рода, но Алла с удовольствием практиковалась в английском и подробно им отвечала. Она сразу же заметила на себе пристальный взгляд одного молодого человека - высокого, стройного с кипой на пышных тёмных волосах. От взгляда его глаз у неё мурашки по коже пробежали. «Это мой» - сразу решила Алла. Молодой человек дождался когда все вопросы были исчерпаны и спросил её приятным баритоном на чистом американском английском:
- Вы впервые в Нью-Йорке?
- Да, впервые в Америке вообще.
- Хотите я покажу вам город? Я из Чикаго, но учился здесь в Колумбийском университете 4 года и хорошо знаю Нью-Йорк.
- С большим удовольствием! – радостно сказала зардевшаяся Алла.
- Меня зовут Ал, я подожду вас у выхода сегодня в 4 после окончания форума.
«Ал и Алла - неплохо сочетается»- подумала она. С трудом дождавшись окончания она помчалась к выходу, где уже стоял Ал. Они гуляли по Манхэттену до позднего вечера и Ал показал ей множество замечательных мест. Форум продолжался ещё три дня и они каждый раз встречались и проводили вместе вечера, а потом ещё продлили своё пребывание в Нью-Йорке на неделю. Ал оказался очень щедрым и не жалел денег на дорогие билеты в театры и музеи, на подарки Алле и рестораны. Он рассказал ей, что раньше жил в Лос-Анжелесе, там у него осталась мама. Отец умер несколько лет назад от тяжёлой формы рака. Ал был с ним очень близок и сильно переживал, утешение он нашёл в религии, хотя до этого в бога не верил. Будучи программистом он хорошо зарабатывает и 10 процентов своего заработка отдаёт на пожертвования, в основном армии обороны Израиля – так он и оказался на форуме. Алла спросила, нет ли у него в Чикаго подруги, на что он ответил, что всё своё время, как одержимый, посвящяет работе над новыми компьютерными технологиями, иногда даже ночует на работе и на подружек времени не остаётся.
Относился он к Алле с какой-то особой нежностью и не сводил с неё восторженных глаз. Раньше она была всегда очень критична по отношению к своей внешности, видела только недостатки в себе, а теперь глядя в зеркало сама себя не узнавала – буквально всё в ней в одночасье изменилось в лучшую сторону: и лицо стало миловидным и фигура обрела какую-то пикантную привлекательность, впервые она заметила, что мужчины на улицах оборачиваются на неё. Ал ей нравился всё больше и однажды она осталась у него в номере, после чего он сделал ей предложение и сказал, что они поедут в Чикаго вместе и он попросит у Аллиных родителей её руки.
- А как же Израиль и моя работа? – спросила Алла.
- Всё разрешимо! Я попрошу отпуск на работе и поеду в Израиль вместе с тобой. Помогу тебе завершить все дела, мы с тобой обратимся там в американское посольство и ты получишь визу невесты. По возвращению в Америку мы сразу с тобой распишемся и ты сможешь получить американское гражданство. Потом сдашь здесь экзамен на врача, – спокойно ответил ей Ал.
«Наконец-то у меня в жизни появилась надёжная опора!» - подумала радостная Алла. – «Заодно и от фамилии своей ненавистной избавлюсь!».
Часть 19. Чикаго.
В последний день в Нью-Йорке Алла сказала, что хочет посмотреть район, где компактно проживают выходцы из Советского Союза. Ал смотрел фильм «Маленькая Одесса на Гудзоне» и его тоже интересовал этот район. Они поехали в Брайтон Бич, где Алле показалось, что она попала в Советский Союз – на улицах слышна была только русская речь с явным одесским акцентом и сплошными хохмами, а все магазины были с вывесками на русском языке. Даже люди вокруг выглядели как-то по-советски – в тех же одеждах и с теми же унылыми лицами. Очень много было пожилых людей в костюмах и платьях явно ещё советского производства. Вечером они сходили в ресторан «Одесса», где под бурные аплодисменты посетителей на сцене выступали певцы с эмигрантскими и советскими ностальгическими песнями. Ал впервые в жизни попробовал красную икру (чёрная не кошерная поэтому Алла от неё отказалась) и «котлету по-киевски». Он был единственный «иностранец» в зале и на него с удивлением поглядывали, Аллу же все вокруг по каким-то неуловимым признакам сразу признали за свою и обращались к ней только по-русски. Они просидели в ресторане до-поздна и хорошо там потанцевали.
На самолёте в Чикаго Алла спросила Ала о его родителях, нет-ли у них российских корней. Он рассказал ей, что предки по материнской линии приехали в Америку из Одессы ещё в 1905 году. Тогда, после жестокого поражения России в войне с Японией, поддерживаемые царём «черносотенцы» обвинили евреев в пособничестве врагу и по всей стране прокатилась волна кровавых погромов. Это вызвало исход евреев из России. По оценкам американских историков (мать Ала преподавала историю в университете) за последующие несколько лет в Америку переехало не меньше полумиллиона российских евреев.
- Это похоже на то, что сейчас в Израиле происходит,- сказала Алла.
- Да, всё в истории повторяется, я подумал об этом ещё когда ты отвечала на вопросы о беженцах. В те годы в Нью-Йорк приходили один за другим пароходы из Одессы. На месте, где они прибывали стоит статуя Свободы и музей эмиграции. Нью-Йорк их всех принял и превратился тогда в настоящий еврейский город. Все говорили на идиш и на нём развилась настоящая культура: выходили газеты и журналы; в театрах шли пьесы на этом языке и возникли первые американские мюзиклы, которые теперь олицетворяют нашу страну. Сами эмигранты оказались очень предприимчивыми и создали себе рабочие места – город стал производить одежду на всю Америку. Своих детей они посылали в университеты, причём из-за того, что на их бывшей родине самыми заманчивыми считались запретные для евреев профессии врачей и адвокатов, то именно эти специальности стали традиционно самыми популярными у новых американцев. Родители моей мамы, кстати, тоже были юрист и доктор.
- Интересно, что в Союзе точно также медицина и правоведение очень популярные у евреев специальности, хотя я, как еврейка, столкнулась с большими трудностями при поступлении на медицинскую специальность. - добавила Алла. – В Израиль прибыло полно докторов и юристов, но если медикам ещё можно устроиться по специальности, то адвокатам в Израиле мало что светит – совсем другое законодательство. А откуда приехали предки твоего отца?
- Его родители сбежали из Германии перед самой войной от нацистов. Отец рассказывал мне, что они там были из очень богатой еврейской семьи, владевшей крупной страховой компанией, жили в настоящем дворце со слугами, от которых и пострадали – оказалось, что они вступили в ряды национал-социалистической партии и во время «кристальной ночи» (волны еврейских погромов) привели к ним домой штурмовиков, которые разграбили и разбили всё, что там было. Члены семьи тогда еле ноги унесли. Добрались сначала до Швейцарии, а потом приехали в Америку к партнёру по бизнесу.
- А моя мама мне рассказывала, что она с родителями удрала от наступления фашистов на Одессу в начале войны. Похожие истории!
- Да, истории евреев всегда похожи –вечно нам приходиться куда-то бежать. Надеюсь из Амерки нам с тобой бежать не придётся.
В Чикаго, на парковке у аэропорта стояла его новая шикарная машина и Ал привёз её в свою квартиру в самом центре Чикаго – он жил в круглом небоскрёбе похожем на початок кукурузы. Алла даже представить себе не могла, что американцы так живут – скоростные лифты, всё автоматизировано и выглядело как-то особенно современно. Из квартиры открывался потрясающий вид на город и озеро Мичиган. Её квартирка в Тель-Авиве, которой она так гордилась, выглядела как какое-то жалкое пристанище для бездомных. На все Аллины восторги Ал равнодушно сказал, что он всего лишь снимает эту квартиру, удобно расположенную возле его работы, купить здесь могут только мультимиллионеры. Этот дом построен специально для «Яппи», молодых профессионалов - холостяков, которые пожив тут несколько лет женятся и покупают себе дома в пригородах. У него тоже уже накоплено достаточно для покупки небольшого дома – остаётся только жениться (это Алле особенно понравилось). «Повсему видно, что он действительно созрел для женитьбы» - убедилась она в очередной раз.
На следующий день они поехали навестить Аллиных родителей. Оказалось, что Ал хорошо знал район Чикаго, в котором они жили – там сосредоточение еврейской общины города, и он ездил туда в синагогу по пятницам. Когда они выехали на машине из центра, Алле показалось что она очутилась не в Америке, а в какой-то стране третьего мира – на улицах находилось множество людей бесцельно проводящих время и внешне не похожих на её представление о настоящих американцах, повсюду стояли дома не в самом лучшем состоянии. Она не удержалась и спросила:
- Что это за люди такие?
- Это мексиканцы, - ответил Ал, - в последнее время их просто поток какой-то хлынул в Америку. Мы как раз через их район проезжаем, большинство из них тут нелегально, они ждут на улицах, когда их американцы возьмут на любую дневную работу – трудиться они умеют отлично и работают там, где не всякого американца заставишь. Такое можно увидеть не только в Чикаго, но и по всей стране и особенно в Калифорнии. Моя мама живёт в Лос-Анжелесе и говорит, что её район превратился в мексиканский город с воюющими между собой бандами (пока родители вкалывают на трёх работах их дети в бандах время проводят), уезжать оттуда хочет, а прожила в своём доме уже лет 30.
- Любопытно, что и в Израиле примерно такая же ситуация. К нам там хлынул поток нелегалов из Африки. Они пешком идут через всю пустыню Сахару и добираются через Египет до Синайского полуострова, а там уже перебегают границу в Израиль. Множество их скопилось в районе южного Тель-Авива. Их пытаются отправлять обратно в Африку, но у нас там существует правозащитные организации, которые этому противятся и снабжают их едой и деньгами. Из-за них преступность резко выросла, местные жители недовольны, но сделать ничего не могут. Правительство пыталось даже выдать им по 10 тысяч долларов на выезд и устройство, но из этого ничего не вышло – страны, откуда они приехали, их обратно принимать не особенно хотят, да и технически перевезти их куда-либо не получается, так и живут себе –детей без конца производят. По-человечески их конечно жалко, но Израиль очень маленькая страна – по населению примерно как город Чикаго и нарушить демографию очень просто.
- Да, везде одинаковая ситуация. – сказал Ал.
Хороших полчаса они ехали по этому мексиканскому району и наконец-то подъехали к улице, где жили Аллины родители.
Часть 20. Программирование.
Алла не видела родителей уже несколько лет и расстроилась от того, что они так постарели. Но всё равно радость встречи превысила все остальные чувства. Жили они в отличном многоквартирном доме в просторной квартире из двух спален и гостиной. Обоим перевалило за 60 и они не работали, но щедрое государство платило им крупное пособие, а квартплата ещё и субсидировалась. Они рассказывали удивительные вещи о своей жизни в Америке: красивую, почти новую мебель им подарила одна совершенно незнакомая американская семья; каждую неделю у их двери ставят громадную коробку с продуктами; расположенные поблизости синагоги приглашали новоприбывших поочерёдно на обеды; за то, что они ходят учить язык в колледже им ещё и доплачивают по 100 долларов в месяц; не надо платить за визиты к врачам и лекарства. «Страна состоявшегося социализма!» - подумала Алла, ей даже не захотелось эту информацию переводить Алу – «Ещё подумает, что советские нахлебники свалились на голову всех честно работающих американцев».
Алла представила им своего жениха и сразу сказала, что он пришёл просить у них её руки, но по-русски не говорит. Ал понимал о чём шла речь и с улыбкой кивал головой. Родители очень обрадовались такой долгожданной новости и сказали, что особенно довольны её решению перебраться к ним поближе. Они погуляли все вместе по району и увидели полно «русских» магазинов вперемежку с традиционными еврейскими магазинами. Буквально на каждом углу располагались синагоги самых разных ортодоксальных направлений иудаизма, возле которых сновали хасиды в традиционных лапсердаках и черных шляпах. В местном парке сидели и гуляли десятки пожилых советских эмигрантов. Ал сказал, что когда они поженятся, то купят в этом районе дом и будут жить поближе к её родителям. Они даже посмотрели некоторые выставленные на продажу дома, цены на которые показались Алле просто ужасающими, но Ал сказал, что по сравнению с другими районами Чикаго цены здесь вполне доступные, да и сразу надо заплатить только небольшой первый взнос, а потом 30 лет платить ежемесячно намного меньше, чем он сейчас платит за свою дорогую квартиру в центре.
Чтобы иметь возможность помочь Алле оформить «визу невесты», Ал позвонил своему начальнику на работу и договорился об отпуске – у него накопилось много отпускных дней и они с Аллой полетели в Израиль. Там они первым делом пошли в американское посольство, куда стояла большая очередь, но американский паспорт Ала открыл им все двери. Им пришлось заполнять множество анкет, проходить долгое интервью у консула, а Алле ещё и пришлось пойти на подробное медобследование. «Чтобы я без Ала делала?» - думала Алла. – «Никогда в жизни я бы на такие бюрократические преграды не решилась». Оказалось, что Ал знал Израиль не хуже неё – он много раз тут бывал по работе (у компании был израильский филиал) и показывал ей такие места, о которых она даже не подозревала. Она узнала, что Тель-Авив называют ещё и «маленьким Парижем» с очень активной ночной жизнью – каждый вечер они ходили в разные ночные клубы, кабаре и рестораны с потрясающими представлениями, где собиралась израильская «золотая молодёжь». Раньше она и подумать не могла пойти в эти клубы из-за дороговизны, но Ал объяснил ей, что все его траты в Израиле он рассматривает как помощь этой стране и не собирается тут скупиться. Он даже настоял на том, чтобы они жили не у неё в квартирке, а в шикарной гостинице в самом центре Тель-Авива, где он раньше уже останавливался и всегда вспоминал роскошный выбор еды там на завтрак – столы утром просто ломились от всяких средиземноморских деликатесов.
Наконец виза было готова и можно было ехать в Америку. Алла хотела потихоньку уволиться с работы, но когда она пришла в больницу, весть о том, что она нашла себе американца моментально разнеслась среди её коллег и ей так просто от них отделаться не удалось – пришлось даже Ала им представить. Ей там устроили просто-таки грандиозные проводы, даже Мила не обиделась на неё за то, что она так и не встретилась с её братом в Нью-Йорке. Коллеги сбросились и подарили ей приличную сумму на переезд и обустройство. Они сказали ей, что обратили внимание на то как хорошо Ал к ней относится и уверили её, что с таким парнем она не пропадёт.
В Америке Ал и Алла съездили в Лос-Анжелес где Алла познакомилась с его мамой. Они расписались и сыграли скромную свадьбу. Фамилия Аллы была теперь Файнман. Она начала выяснять, что ей нужно делать, чтобы работать врачом. Оказалось, что это очень сложная, почти не выполнимая задача. Сначала надо учиться на платных курсах по подготовке к экзаменам. Сам экзамен настолько трудный и длинный, что не все его сдают даже с третьего раза. После сдачи экзамена работа тебе тоже не гарантирована – надо ещё попасть в ординатуру, что тоже очень не просто, и после неё снова сдать экзамен, а потом ещё и третий экзамен на лицензию а штате. За каждый экзамен тоже надо платить немалые деньги. Одна знакомая посоветовала ей идти в программисты – в Чикаго пооткрывалось полно русскоязычных курсов где всего за три месяца учат начальным навыкам тестирования компьютерных программ, там учится полно советских эмигрантов всех возрастов и специальностей и они быстро находят себе хорошо оплачиваемую работу в компьютерных компаниях. Алла поделилась этими соображениями с мужем и он подтвердил, что тестирование программ сейчас очень популярная и весьма затребованная специальность – у них в компании тоже требуются тестеры. Алла решила, что чем сидеть на шее мужа и зубрить по новой медицину она попробует сначала эту специальность и сама заработает деньги и на медицинские курсы и на сдачу экзаменов.
Курсы тестеров располагались при еврейском культурном центре и занимали пару небольших комнат, где стояли столы с компьютерами. Занятия вел бывший москвич, выпускник института связи Аркадий. В Аллиной группе было 8 человек и Аркадий рассказал им, что тестирование наука не хитрая, надо просто быть «пользователем», который как бы приобрёл новую программу или игру на свой компьютер и учится по инструкции как с ней работать. Им надо проверять всё ли соответствует инструкции и находить ошибки в программе. Эта работа под силу любому мыслящему человеку и он научит их всяким фокусам обращения с компьютерами, а также и как пройти интервью при устройстве на работу. Он рассказал, что несколько лет назад к ним пришла учиться девушка по имени Таня, которая с грехом пополам закончила американскую школу, в институт не поступила и мать привела её сюда. С ней здесь тоже Аркадий здорово намучился – она прогуливала занятия и ничего не понимала. В то время компания «Микрософт» выпустила свою первую программу «Виндоус» («Окна») и один знакомый Аркадия, который работал в чикагском филиале этой компании, попросил его прислать своих студентов на практику для тестирования. Среди студентов была и эта самая Таня и вот она нажимала все подряд клавиши при тестировании, не особенно понимая что она делает и обнаружила очень серьёзный, вызывающий обвал компьютера дефект, который программисты-создатели «Виндоус» к их великому стыду просмотрели. Таня стала настоящей знаменитостью в компьютерном мире и её тут же приняли на работу в филиал «Микрософта». Она потом помогала устроиться и другим выпускникам курсов. «Так что у вас у всех есть хороший шанс получить высокооплачиваемую работу в компьютерных фирмах!» - сказал им Аркадий. Алле он сказал, что многие компании ведут разработку самых разных медицинских программ для врачей в госпиталях и ей работа наверняка найдётся – эти программы нуждаются в тестировании людьми с медицинскими знаниями.
Часть 21. Курсы.
Алле так нравилось жить в квартире Ала, что она даже упросила его не покупать пока дом. В их высотном комплексе в самом центре Чикаго возле одноимённой реки и озера Мичиган буквально всё было подчинено созданию комфортабельной жизни для занятых на высокооплачиваемых работах молодых людей. Условия там больше походили на отель или дом отдыха: не надо было ни убираться, ни готовить еду – квартплата включала в себя ежедневную уборку квартиры, стирку белья и завтраки в кафетерии; в комплекс входили рестораны, из которых еду на обед и ужин можно было заказать с доставкой прямо в квартиру; был там внушительных размеров спортзал с бассейном и классами аэробики и даже свой кинозал. Ал работал на расстоянии примерно 1 мили и либо ходил в офис пешком, либо ездил на велосипеде. У Аллы были все условия для интенсивной учёбы на компьютерных курсах, а в домашних заданиях Ал ей с удовольствием помогал, что ещё больше их сблизило. Она узнала от него, что кроме огромной зарплаты он ещё получал постоянные премиальные бонусы и каждый квартал ему давали акции их компании, которые можно было с большой выгодой в последствии продать. Алла поняла, что по сравнению с Израилем жизнь в Америке была несравненно богаче – будучи врачом, что считалось в Израиле очень престижной и денежной работой, она там и близко не получала того, что зарабатывал Ал. Он посоветовал Алле, что всё-таки в последствии стоит подумать и о медицинской карьере - врачи в Америке зарабатывают несравненно больше программистов. «Что же это за страна такая?» - подумала Алла - «Доллары, которые и в Союзе и в Израиле ценятся на вес золота, просто-таки сыпятся здесь тебе на голову – только не ленись и подбирай!»
Расходы у Ала были огромные и, как Алла обнаружила, существенную их часть занимала благотворительность. По почте ему приходили десятки писем с просьбой о помощи от разных еврейских организаций и он, ни кому не отказывая, всем посылал свои чеки. Алла рассказала ему, что много раз в Израиле сообщалось о том, что арабы создают фальшивые, якобы еврейские благотворительные организации и от их имени собирают в США от легковерных американцев огромные деньги (миллионы долларов) в фонды террористических группировок, которые используются для приобретения самого современного вооружения, большей части советского производства. Она уговорила его прекратить такие необдуманные пожертвования, а посылать деньги только проверенным организациям непосредственно в Израиле, таким как фонд помощи армии. Она сама старалась брать почту и выбрасывала все подозрительные письма о помощи.
На курсах она подружилась со многими интересными людьми представителями самых разных регионов и народов Союза, даже впервые в жизни увидела одного башкира - никогда ей раньше люди этой национальности не попадались. Несмотря на то, что курсы располагались в маленьком помещении занятия там шли в три смены и учащихся было много. Были и те кому хорошо за 50 и юные выпускники школ. Некоторые студенты даже окончили американские университеты, но не могли найти себе работу по специальности или получали слишком маленькую зарплату. Кроме Аркадия в школе были ещё и другие преподаватели - как правило бывшие педагоги, которые работали теперь тестерами и делились своими познаниями со студентами, разработав программы быстрого и эфективного обучения на английском языке. Они уверяли, что их задача натаскать студентов на прохождение интервью, а потом, попав на работу, они уже сами сориентируются и разберутся в поставленных задачах. Поскольку на интревью могли задать самые разные вопросы по компьютерной технологии и программированию, надо хорошо разбираться только в основах этого дела, а фундаментальные знания им совсем не обязательны. В университетах за годы обучения проходят массу ненужных предметов, которые быстро забываются и никогда больше не понадобятся, а на курсах интенсивно преподавали только самое необходимое для конкретной работы тестера. Преподаватели рассказывали, что в компьютерных компаниях работают программистами, как правило, совсем молодые люди и многим выпускникам курсов, начинающим новую карьеру, кажется, что на них там смотрят как на каких-то «белых ворон», слишком старых для этой работы и может возникнуть комплекс неполноценности, поэтому очень важно помнить, что у них за плечами большой жизненный опыт, которого у этих мальцов нет и в помине, и именно опыт вместе со здравым смыслом и помогают в тестировании и нахождении программных дефектов. За короткое время Алла открыла для себя целый новый мир, который заключался в небольшой коробочке компьютера, по объёму наверное не меньший, чем накопленные за тысячелетия знания медицины. Учёба ей давалась легко, да и помощь Ала намного облегчала жизнь, но она при всём при этом ещё и находила время учить медицину по американским учебникам, которые брала в библиотеке. Обнаружила она там и учебники «Каплановских курсов» по подготовке к сдаче медицинских экзаменов, которые войдя во вкус тоже стала изучать. Ал не успевал удивляться её трудоспособности и желанию осваивать всё новое.
Ещё не закончив курсы Алла для практики попробовала послать резюме в одну начинающую компанию, которая готовила программы для медицинских клиник и её тут же пригласили на интервью. Находилась фирма в высотном офисном здании неподалёку от их дома. Сначала собеседование проводил молодой китаец – руководитель отдела разработок компании. Он только и сказал ей, что им хотелось бы иметь разбирающегося в медицине тестера и сказал, что сейчас придёт руководитель отдела тестеров, который говорит по-русски. Этим руководителем оказался совсем молодой парнишка Дима, который сказал, что согласно резюме она им подходит, но зарплата небольшая, всего 60 тысяч долларов в год и без медицинских страховок и оплачиваемых отпусков, так что он не уверен подойдёт ли это ей. «Вот это да!» - подумала Алла, - «Да ведь это в три раза больше моей зарплаты в израильской больнице, а страховка у меня уже есть от работы Ала, да и с отпусками можно перебиться» - и она ответила, что зарплата подходит. Дима сказал, что никаких технических вопросов у него к ней больше нет и она может начинать работу в любой день. Интервью оказалось очень коротким, Алла тут же заполнила нужные формы и сказала, что постарается выйти прямо завтра с утра. На радостях она купила большой торт и привезла его на курсы в качестве прощального подарка. Она рассказала в классе, что на интервью ей не задали ни одного технического вопроса, а сразу предложили 60 тысяч. Аркадий ей возразил, что в американских компаниях принято торговаться при приёме на работу, как раз это он собирался им объяснить в самом конце занятий и она вполне могла себе выбить побольше. Обычно работодатели предлагают сначала немного меньше, чтобы иметь простор для торговли, но в её случае кто его знает, может могли бы и отказать ей, если бы она начала торговаться. Алла начала работать самой первой в их группе, но потом она узнала, что все постепенно получили работу в самых разных компаниях с примерно такой же как у неё зарплатой.
Ал очень порадовался за неё, сказал, что поможет ей с любыми техническими вопросами и они пошли в ресторан «обмывать» её первую работу в Америке. Когда Алла вышла на работу, то обнаружила что в её отделе есть ещё несколько русскоязычных тестеров, а в основном трудятся там выходцы из Индии и Китая. Большинство сотрудников было очень юного возраста, намного моложе Аллы и она там и сама как бы помолодела. Познакомилась она там и с одним парнишкой, программистом из Эфиопии и рассказала ему о своих приключениях в Африке. Он сказал, что эта история ему очень близка, он и сам бежал оттуда в Америку через Судан, закончил здесь университет и вот теперь работает в этой компании. Среди сотрудников компании американцы были в явном меньшинстве. Английский язык для всех был чужой и поэтому несколько раз в неделю к ним приходила учительница и проводила семинары по правильному написанию английских технических текстов. Организовывались и классы по обучению новым компьютерным языкам. Работа была не очень сложной и Алла прекрасно с ней справлялась, в её задачу входило тестирование программ, разрабатываемых для связей со страховками, у каждой из которых были свои собственные коды по разным болезням и медицинское образование Аллы очень ей в этом помогало.
Каждый вечер после работы Алла продолжала упорно готовиться к экзамену на врача, Ал приходил с работы поздно и поэтому ей не мешал. Через три месяца Алла поняла, что вполне готова к медицинскому экзамену и встала на очередь по его сдаче. Ждать пришлось несколько недель и вот наступил день экзамена. Вопросов было столько, что экзамен продолжался почти 7 часов. Алла успела ответить на все вопросы, но так устала, что буквально еле доползла до дома, а весь следующий день пролежала в постели отходя от стресса. Результаты пришли через несколько дней – Алла попала в 20 процентов претендентов успешно сдавших тесты, остальные провалились. Она получила заветное удостоверение о сдаче экзамена на врача и закончила свою карьеру в компьютерном бизнесе. На следующем этапе надо было поступить в ординатуру и она отправила заявления в несколько чикагских больниц. Видимо её большой опыт работы в СССР и Израиле, также как и знание компьютерных медицинских программ, сработали и она получила приглашения сразу в две из них, что далеко не всем удавалось с первого раза. Выбрав расположенную ближе к дому больницу она начала работать в ординатуре. Там она себя быстро проявила с самой лучшей стороны и ей досрочно разрешили сдать экзамены на лицензию доктора. Вскоре Алла уже работала на полной ставке врача с зарплатой превышающей зарплату Ала. Они купили дом в еврейском районе возле Аллиных родителей и уже там она родила своего первого ребёнка.
Конец.
История одной эмиграции
© Copyright: Виктор Моргенштерн, 2024
Свидетельство о публикации №224022001813
Свидетельство о публикации №224022001813
Рецензии