За дедовские заветы Дона и Хорватии

Истинным сыном Родного Дона был писатель Фёдор Дмитриевич Крюков, казак Глазуновской станицы.

«Дон приобрел в нём своего изобразителя, другие авторы стали перенимать его манеру.» — писал о Крюкове хорошо знавший его и деятельно с ним сотрудничавший на литературном поприще Владимир Галактионович Короленко, днепровский или украинский казак.

В тяжкие и славные дни Обще-Донского восстания 1918 года прозаик Фёдор Крюков, стоя на вершине белой горы Пирамида, написал пронзительное стихотворение «Родимый край»:

Родимый край...
Как ласка матери,
как нежный зов ее над колыбелью,
теплом и радостью трепещет в сердце
волшебный звук знакомых слов.
Чуть тает тихий свет зари,
звенит сверчок под лавкой в уголке,
из серебра узор чеканит
в окошке месяц молодой...
Укропом пахнет с огорода...

Родимый Край...
Кресты родных моих могил
и над левадой дым кизячный
и пятна белых куреней
в зеленой раме рощ вербовых,
гумно с буреющей соломой
и журавель застывший в думе, —
волнует сердце мне сильней
всех дивных стран
за дальними морями,
где красота природы
и искусство создали мир очарований.

Тебя люблю,
Родимый Край...
И тихих вод твоих осоку
и серебро песчаных кос,
плач чибиса в куге зеленой,
песнь хороводов на заре,
и в праздник шум станичного майдана,
и старый милый Дон
не променяю ни на что...
Родимый Край...

Напев протяжный песен старины,
тоска и удаль, красота разлуки
и грусть безбрежная —
щемят мне сердце
сладкой болью печали,
невыразимо близкой и родной...

Молчанье мудрое седых курганов
и в небе клекот сизого орла,
в жемчужном мареве виденья
зипунных рыцарей былых,
поливших кровью молодецкой,
усеявших казацкими костями
простор зеленый и родной...
не ты ли это,
Родимый Край?

Во дни безвременья,
в годину смутную развала
и паденья духа,
я ненавидя и любя,
слезами горькими
оплакивал тебя,
мой Край Родной...

Но все же верил, все же ждал;
за дедовский завет
и за родной свой угол,
за честь казачества
взметнет волну наш Дон Седой...
Вскипит, взволнуется
и кликнет клич,
клич чести и свободы...

И взволновался Тихий Дон...
Клубится по дорогам пыль,
ржут кони, блещут пики...
Звучат родные песни
серебристый подголосок
звенит вдали, как нежная струна...
Звенит, и плачет и зовёт...
То Край Родной восстал за честь Отчизны,
за славу дедов и отцов,
за свой порог и угол...

Кипит волной,
зовёт на бой Родимый Дон...
За честь Отчизны,
за казачье имя
кипит, волнуется,
шумит седой наш Дон —
Родимый Край...

По свидетельству донского журналиста П. Скачкова, это стихотворение «наизусть знала молодежь, в сотнях экземпляров его требовали на фронт и со словами из него "за честь Отчизны" шли в бой молодые и старые казаки.» ("Донская Летопись" № 1, Вена, 1923 год) Шли в бой. И победили. И хотя бы на время очистили Тихий Дон от большевиков!

И снова другие авторы перенимают творческий почерк Крюкова. К примеру, словосочетание «седой наш Дон» ложится в боевые строки донца-эмигранта Константина Полякова... И не только казаки, но и иные борцы за свободу и право вдохновляются наследием Фёдора Крюкова.

Вольные или невольные заимствования из «Родимого края» обнаружены мною в гимне хорватских усташей «Пушка пуча». Здесь и слова «вершим завет святой» (у Крюкова — «за дедовский завет»), и «Сгоним душмана С дедовского порога», и «поднимем старую славу Рода Хорватского» (у Крюкова — «за славу дедов и отцов, за свой порог и угол»)...

И здесь сказался родственный дух наших народов.

Близкий менталитет.

И общие лукавые враги!