Уплывающий пароход

     Фото из интернета
    
     Красивый белый пароходик под весёлую музыку отплывал от пирса. Пассажиры улыбались, махали руками, пританцовывали. На пароходе было, как всегда, уютно, тепло, весело. Каждый мог заниматься, чем хотел.
     На пирсе оставался один человек с грустной улыбкой. Он только что сошёл с парохода. Там ему уже нет места. Всё, что он имел, находясь со всеми другими на этом пароходике, он оставил там. Теперь это ему не пригодится.
   
     Мысли этого человека никому из пассажиров отплывающего парохода в голову не приходили. Они махали этому одиночке платочками, желали всего хорошего, здоровья, благополучия, которые для этого человека были просто сотрясением воздуха. Никто ему не мог дать настоящего здоровья и благополучия.   
     Теперь у него будет совсем другое. Он это знал: будут постоянные боли, беспрерывное мучение, нехватка терпения всё переносить.  Правда, родные люди будут оказывать ему посильную помощь в передвижении, посещении врачей, в приготовлении пищи и пр. Но здоровья никто не сможет добавить, даже врачи.
    
     Пароход стал скрываться вдали, человек вытер мокрое лицо платком и, опираясь на костыль, подозвал к себе единственную, верную ему женщину. Они молча отправились к дому.
     Началась вторая половина жизни, не похожая на предыдущую, ту, которая  стала медленно стираться, заслоняться новыми заботами. Изредка, превозмогая боль, он садился к своему надёжному другу-компьютеру за стол, читал рецензии, сочинения разных авторов, что-то сам писал. Прежнего энтузиазма в работе не было. Всё протекало слабо, как по инерции, по старой привычке.      
     У него в мозгу стали появляться какие-то нехорошие мысли.  Они редко, но появлялись и при той жизни, но не ярко и не отчётливо. Просто поверхностно, так же, как и у других людей уплывшего пароходика. Они не мешали жить дальше полноценной жизнью, заниматься повседневными делами, радоваться встречам с интересными друзьями, общаться с любимыми.
    
     Но теперь эти мысли стали проявляться отчётливо и угрожающе. Он понимал, что родным всё трудней обеспечивать его более-менее терпимое существование. Иногда дело доходило до непонимания друг друга, мелкой обиды из-за усталости, однообразия происходящего. Он всё это понимал, но изменить ничего не мог. Терпел боль, не жалуясь, старался не быть обузой, иногда кое-как обслуживал себя, помогал (если боль не очень донимала его) выполнять мелкие работы по дому. Но мысли не исчезали, а наоборот, больше давили на мозг. Вслух он их не доносил до близких, только, как бы шутя, говорил, что своё он уже отжил и не более.
    
     На самом же деле он искал в своей голове ответ, что делать дальше. Он стал искать решение этому вопросу. Продолжать мучиться самому и мучить близких, но бесконечно этого быть не может. Неизвестно, сколько всё это продлится. Сколько ещё близким ухаживать за ним? Они тоже немолодые, со своими болезнями, и заботами. Может произойти всякое, непредвиденное.
     Страшная, но верная мысль вдруг возникла у него в голове. Дальше так продолжаться не может. Должен быть «счастливый» конец этому. Конечно, это горе для близких, для него же – освобождение. Ни боли, ни мучений, ни жалости о весёлом уплывшем пароходе с друзьями и знакомыми, ничего! Близкие люди погорюют, всплакнут (так происходит всегда в подобных случаях), затем свыкнуться с потерей, как и он, провожая многих своих родных и знакомых, ушедших из жизни преждевременно. Все там будут.
    
     Он одобрил своё мудрое (как ему показалось) решение. Но как его осуществить? Врачи на этот шаг не пойдут, самому тоже не справиться. Кого попросить? Согласится ли кто-либо это сделать? Тупик. Как же быть, как это осуществить? Голова у него разболелась, и он решил обдумать эту затею попозже.
     С каждым днём ему становилось всё хуже, даже близкие заметили эти изменения. Но иногда ему казалось, что он идёт на поправку, боли стихли и дыхание стало обычным без одышки. Эти редкие случаи оказались обманом. Просто ему дали обезболивающие лекарства, уложили в постель, и он задремал. В один из таких моментов он увидел тот самый красивый пароход с весёлыми пассажирами, зовущими его к ним на пароход. Он даже расцвёл последней улыбкой (ему давно не приходилось так улыбаться) и ... затих.
     Он почувствовал облегчение, свободу и умиротворённость.
                Февр. 2024