Священномученик Серафим Чичагов, Петроградский, ми

Митрополит Серафим (настоящее имя - Леонид Михайлович Чичагов) родился 9 июня 1856 года. Он был потомком известного адмирала В.Я. Чичагова, одного из первых исследователей Ледовитого океана, и внуком П.В. Чичагова.

Сначала Леонид получил образование в Первой Санкт-Петербургской классической гимназии, а затем в Пажеском корпусе. Затем он служил в Преображенском полку и в 37 лет получил звание полковника. В это время он также написал несколько литературных исторических работ, включая "Дневник пребывания Царя-Освободителя в Дунайской армии в 1877 г." и "Записки о П.В. Чичагове".

В 1879 году Леонид Михайлович женился на Наталье Николаевне Дохтуровой, которая была внучкой героя Отечественной войны 1812 года генерала Д.С. Дохтурова.

Однако, военная карьера не приносила Леониду Михайловичу удовлетворения. Он всегда был глубоко верующим и часто искал утешение в религии с детства. Он стал старостой Преображенского собора на Литейном проспекте и вложил значительные средства в храм.

Он также стремился помогать нуждающимся и поэтому начал изучать медицинские науки и написал книгу "Медицинские беседы".

В 1893 году Леонид Михайлович объявил о своем решении покинуть военную службу и стать священником. Его жена была очень огорчена этим решением, но отец Иоан Кронштадтский, духовный наставник Леонида Михайловича, уверил ее, что это правильное решение.

Леонид Михайлович переехал в Москву и начал изучать богословие. В 1893 году он был рукоположен в сан священника в кремлевском Успенском соборе. Через два года он был назначен священником для духовного окормления военнослужащих артиллерийского ведомства Московского военного округа.

Он также вложил много своих средств в реставрацию храма во имя святителя Николая на Старом Ваганькове, который он также начал служить. В 1898 году он постригся в мантию с именем Серафим.
Перед своей поездкой в Саров я навестил о. Иоанна Кронштадтского, который передал мне пять рублей и попросил молиться за самоубийцу. По прибытии к монахиням я прочитал записку, в которую положил деньги, и попросил молиться за свою умершую мать. Через три дня мне было сказано, что она была у матушки Паши, которая рассказала, что с ней был и Ангелочек. Я вспомнил, что моя младшая сестра умерла маленькой. Когда я рассказал, что был получен ответ от о. Иоанна, о котором пела Паша, она предположила, что другой человек, за которого она молилась, мог быть самоубийцей. Я подтвердил ее догадку и рассказал о своем разговоре с о. Иоанном. Затем я решил, что записи о преподобном Серафиме, переданные монахинями и другими современниками, а также архивные материалы из Саровской пустыни и Дивеевского монастыря, могут быть использованы для составления хронологической биографии преподобного. Я решил написать эту "Летопись" и представить ее Императору, так как знал, что царская семья интересуется религиозными темами. Для этого я взял отпуск и отправился в Дивеево, где мне предоставили доступ к архивам монастыря, а затем я посетил игумению Пашу и записал все ее воспоминания о преподобном. Она одобрила мои записи, за исключением похвалы, которую я ей оказал. В это время игумения уехала на ярмарку, и когда я пришел навестить Пашу в ее отсутствие, она оказалась очень больной. Я считал, что это ее последние дни и сообщил об этом матери казначе. Однако, когда игумения вернулась через неделю, она сказала, что Паша не умрет без ее благословения. Мы пошли вместе к Паше, они обрадовались встрече, поплакали, обнялись и поцеловались. Наконец, игумения сказала Паше, что благословляет ее умереть.
"Летопись" была издана два раза, в 1896 и 1903 годах. В ней подробно описывается создание монастыря в Дивееве, который считался четвертым уделом Божией Матери на земле. Книга основана на собранном материале и является наиболее достоверным описанием событий, происходивших с момента основания монастырей в Сарове и Дивееве. Она рассказывает о первоустроительнице матушке Александре, содержит жизнеописание преподобного Серафима и его близких.

В 1902 году архимандриту Серафиму явилось видение, о котором он рассказал своему духовному сыну протоиерею Стефану Ляшевскому. В этом видении преподобный Серафим поблагодарил его за "Летопись" и предложил исполнить любое его желание. Архимандрит пожелал всегда находиться рядом с преподобным. После этого видения он понял, что это была небесная явь. Архимандрит Серафим использовал свои связи в придворных кругах, чтобы встретиться с императором Николаем II и убедить его открыть мощи преподобного.

По приказу императора в 1902 году было проведено освидетельствование останков преподобного старца Серафима. Осмотр показал, что нетленных мощей нет. В Синоде возникла дискуссия о необходимости открытия мощей. Многие были против этой идеи, но император Николай II настаивал на открытии. Он также прислал лампаду для Серафимо-Дивеевского монастыря и прокурора Московской Синодальной конторы. Великая радость охватила сестер монастыря, когда лампада была установлена перед иконой Божией Матери "Умиление", перед которой преподобный Серафим скончался
11 января 1903 года, по указанию Синода, комиссия в составе десяти членов под руководством митрополита Московского Владимира начала освидетельствование останков старца Серафима. В этой комиссии был и архимандрит Серафим. Результаты освидетельствования были представлены на рассмотрение монарха, который сказал: «Прочел с радостью и умилением».

Доклад комиссии и желание императора убедили Синод принять решение о канонизации преподобного Серафима Саровского.

Итак, Синод постановил: «В свете предстоящего великого события прославления преподобного отца Серафима, Саровского чудотворца, и ожидаемого большого количества посетителей и поклонников, необходимо принять меры для обеспечения достойного места празднования и необходимых помещений... мы поручаем архимандриту Суздальского монастыря и прокурору Московской Синодальной конторы князю Ширинскому-Шихматову заняться подготовительными мероприятиями и гарантировать успешное осуществление всех задач, связанных с предстоящим торжеством прославления преподобного отца Серафима».

Но работы связанные с прославлением преподобного о. Серафима не закончились здесь. Он написал краткую биографию преподобного Серафима Саровского и краткую историю Серафимо-Дивеевского монастыря.

После возвращения из Сарова в Суздаль, о. Серафим приступил к подготовке к предстоящему празднованию 500-летия со дня кончины преподобного Евфимия, Суздальского чудотворца, и написал жизнеописание этого святого. Однако, успеть отметить этот юбилей в Суздале ему не удалось. 14 февраля 1904 года он был назначен настоятелем Воскресенского Ново-Иерусалимского монастыря, где он провел год, но за это время сумел отреставрировать величественный собор известной обители.

28 апреля 1905 года в Успенском соборе Московского Кремля архимандрит Серафим был рукоположен во епископа Сухумского митрополитом Владимиром (Богоявленским), епископом Трифоном (Туркестановым) и епископом Серафимом (Голубятниковым).

Поэтому у людей, которые были отречены от мира и выбрали духовный путь, жизнь становится особенно тяжелой и полной страданий. То же самое произошло и со мной. Некоторые люди, которые были великой духовной жизни, направили меня в места, куда я не ожидал и не мечтал идти. Они были особенно важны для меня, потому что их святые молитвы помогли мне понять, что сам Господь требует от меня такой перемену в моем пути ради Его великих планов и целей. Это было необходимо для моей будущей жизни, для испытаний, которые меня ожидали, для того, чтобы я совершал свое служение Христу. Несмотря на все препятствия, которые поставил мир, я выполнил это святое послушание и сначала стал священником, а после смерти жены я стал монахом. Я долго переносил осуждения за эти важные решения и держал истинную причину этих изменений в моей грустной душе. Но наконец-то сам Господь оправдал мою жизнь в монашестве, когда я участвовал в прославлении великого чудотворца преподобного Серафима. Сейчас, по благости Господа, я призываюсь на служение в Церкви Христа в качестве епископа.

Когда владыка приехал в Грузию, он столкнулся с опасным положением. Революция 1905 года взбудоражила грузинский национализм, и епископ, с присущей ему энергией, начал бороться против этого беспорядка.

В Сухумском епархии епископ Серафим пробыл недолго, и в 1906 году его перевели в Орловскую епархию. Там он активно занимался улучшение церковной жизни, организовал советы церкви в приходах для благотворительности.

На основе своего опыта в Орловской епархии владыка Серафим написал "Обращение к духовенству епархии о возрождении приходской жизни". В этом документе он рассматривал все аспекты приходской жизни и давал практические указания для достижения желаемых результатов.

По мнению владыки Серафима, необходимо вернуться к древнерусской церковно-общественной жизни, чтобы приходская община занималась не только благотворительностью и просвещением, но и развитием морали, восстановлением семейных отношений, воспитанием молодежи и укреплением христианских установлений.

Для возрождения церковной жизни необходимо объединение пастырей с пасомыми. Задача епископа - проникнуться идеей возрождения прихода, проводить собрания и давать практические указания, поддерживать связь с духовенством и помогать им в трудностях. Он также должен печатать свои наставления и указания в локальной газете "Епархиальные ведомости".

В 1907 году преосвященного Серафима пригласили в Синод, а через год он стал епископом Кишиневским и Хотинским. В Кишиневе он продолжил свое дело возрождения церковной жизни, на этот раз с более широким опытом. Он путешествовал по епархии, общался со священниками, мирянами и учащимися, чтобы продвигать развитие церкви.

История изгнания старца Варсонофия (Плиханкова) из Оптиной пустыни и его перевод в Голутвин монастырь произошла в то время. Согласно И.М. Концевичу, епископ Серафим принял активное участие в этом, поддерживая гонителей старца. Однако, по словам священника Василия Шустина, духовного сына старца Варсонофия, ситуация была иной. Он рассказывает, что в монастыре поселился некто Митя Косноязычный из города Козельска, который был пьяницей и развращал монахов. Старец не мог терпеть такое поведение и выселил его из монастыря. Однако, появилась женщина из религиозно-политического кружка графини Игнатьевой, которая собрала против старца все возможные обвинения. И хотя епископ Серафим оправдал старца, уже было принято решение о его отзыве из Оптиной пустыни. Таким образом, старец Варсонофий вынужден был покинуть монастырь.

Сразу после его ареста, Наталья и Екатерина Чичаговы стали просить Калинина о смягчении наказания для своего отца. Они просили, чтобы его освободили или оставили в заключении в Москве, учитывая его возраст и болезни. В ответ Калинин предложил оставить его в московской тюрьме на полгода. 13 января, по распоряжению ВЦИК, начальник 6-го секретного отделения ВЧК Рутковский составил заключение по делу митрополита. В этом заключении говорилось, что учитывая возраст Чичагова и предполагаемое острое болезненное состояние, можно освободить его под условием высылки на 2 года. 14 января президиум ВЧК постановил освободить митрополита, и 16 января он был выпущен на свободу. Однако ГПУ не собиралась отпускать его на свободу из-за его возраста или болезней, а только из-за своих собственных целей. 22 апреля Рутковский подал новое заключение, предлагая задержать Чичагова и отправить его в ссылку на 1 год. 25 апреля судебная коллегия ГПУ приговорила митрополита к ссылке в Архангельскую область. В мае 1922 года митрополит прибыл в Архангельск, где его пытались допросить об изъятии церковных ценностей. Однако он не мог явиться в ГПУ из-за болезни и предоставил свое письменное мнение на этот счет. В 1923 году, с разрешения ВЦИК, он переехал в Москву и не участвовал в церковных делах.
Судьба многих событий в жизни семидесятилетнего мужчины была связана с преподобным Серафимом Саровским. Даже спустя двадцать лет после канонизации преподобного, ГПУ обвиняла его в организации празднеств. «16 апреля 1924 года гр. Чичагов Леонид Михайлович был арестован секретным отделом ОГПУ по имеющимся материалам: в 1903 году Чичагову было поручено управлять и организовывать открытие мощей Серафима Саровского...»

Арестованный митрополит объяснял следователям ГПУ Казанскому свою роль в открытии мощей преподобного Серафима. «Я непосредственно участвовал в открытии мощей Серафима Саровского по распоряжению Синода, утвержденному Николаем; последний узнал о моих связях с Дивеевским монастырем от бывшей княгини Милицы Ивановны. Я знаю, что Серафим был особо почитаемым угодником у Романовых. Примерно за пять лет до открытия мощей я написал «Летопись Серафимо-Дивеевского монастыря» по различным источникам.

Исследователей интересовало, содержит ли "Летопись" намеки на революционные события, на современные беспорядки в государстве, в Церкви и в обществе, связанные с предсказанием преподобного Серафима о том, что канавка, вырытая по его благословению, не будет пересечена антихристом. Епископ отвечал: «Говоря о "канавках"... я имею в виду распоряжение Серафима о вырытии канав и его предсказания в связи с будущей историей Лавры, которая должна была быть построена на этом месте, о судьбе этой Лавры и канавок во время антихриста. Но в моей книге нет намеков на смуту в государстве, в Церкви или в обществе».

8 мая 1924 года патриарх Тихон направил ходатайство в ОГПУ о освобождении митрополита Серафима, который находился в Бутырской тюрьме, из-за его лояльного отношения к существующей гражданской власти.

Письмо было получено следующим днем, но ничего не изменилось – дело продолжалось по своему ходу. Наконец, 17 июля 1924 года Гудзь, представитель ОГПУ, предложил освободить митрополита Серафима из тюрьмы, и вскоре он был освобожден. В это время все архиереи, проживающие в Москве, получили указание покинуть город. Митрополит хотел поселиться в Дивеевском монастыре, но на это монастырская игумения Александра (Траковская) отказала.

Митрополит Серафим был принят игуменией Арсенией (Добронравовой) в Воскресенский-Феодоровский женский монастырь, расположенный около города Шуи во Владимирской области. Он приехал туда с дочерью Натальей (в монашестве Серафима), которая была очень привязана к своему отцу и помогала ему в тюрьме и ссылке.

Митрополит часто совершал службы в монастыре, особенно по воскресеньям и праздникам. После таких служб устраивались праздничные обеды, на которых всегда присутствовал и митрополит Серафим.

Как навыккий певец и композитор духовной музыки, митрополит Серафим уделял большое внимание церковному хору, уча сестер в монастыре петь благоговейные гимны и проводя музыкальные репетиции.

В монастыре он нашел истинный мир, сестры любили и уважали его игуменью, видя в ней первую подвижницу и самого смиренного человека в монастыре. Особенно приятно было слушать митрополита, когда он читал вторую часть "Летописи Серафимо-Дивеевского монастыря", в которой описывались события, предшествовавшие канонизации преподобного Серафима. Рукопись "Летописи" не прошла цензуру до революции, а после революции книгопечатание было запрещено. Позже "Летопись" была изъята во время обыска и исчезла.
В период, когда другие высокопоставленные духовные лица колебались в своем признании легитимности власти митрополита Сергия (Страгородского), митрополит Серафим без колебаний принял эту власть. Будучи человеком порядка, привыкшим мыслить иерархически, он считал восстановление централизованной власти наиболее важным делом. В отношении власти он придерживался принципа: "Закон суров, но это закон".

Свою первую службу в Санкт-Петербурге он провел в Преображенском соборе на Литейном проспекте, где ранее занимал должность старосты.

Местом пребывания митрополита был Новодевичий монастырь. В первую неделю после вступления в должность, он созвал здесь священников города и объяснил им, что "церковная политика не в их компетенции, и что им не положено осуждать архиереев". Он строго запретил проводить исповедь во время литургии, а также коллективную исповедь.

Каждое воскресенье владыка служил в одном из городских или пригородных храмов, после чего он выступал с проповедью. Краткими, но выразительными словами он объяснял смысл Таинства, особенно мощная молитва после пресуществления Даров:

- Дух Святой, - говорил митрополит, - осуществляет превращение Даров на престоле, но Он также пребывает в каждом из нас, восстанавливает наши души, интеллектуальные способности. Любая молитва, произносимая от всего сердца, будет услышана.

Когда митрополит, согнувшись, кланялся, опираясь на амвон, все прихожане тоже припадали ниц.

Важное значение он придавал сохранению Таинств и их исполнению в соответствии с традициями Церкви и святыми отцами. О своем недовольстве общей исповедью священник Валентин Свенцицкий написал, что митрополит сказал в своем докладе: "В древности и позднее не существовало общей исповеди, и в истории Православной Церкви нигде не упоминается о ней... Введение общей исповеди означает замену новозаветного Таинства ритуалом Ветхого Завета".

По пятницам в Знаменской церкви у Московского вокзала, где находится местечко преподобного Серафима, митрополит читал акафист преподобному. Он читал его наизусть и после этого общался с народом.

Митрополит особенно почитал Божию Матерь и часто говорил о том, как велика ее любовь к Русскому народу. "Эта любовь проявляется через многочисленные иконы Богородицы на Святой Руси. Но наши грехи и беззакония были так велики, что Божья Матерь отвернулась от нас, и святые чудотворные иконы Царицы Небесной исчезли. Я не поверю, что мы прощены, пока не произойдет чудо, свидетельствующее о том, что Божья Матерь снова обратила свое внимание на нас. Но я верю, что это произойдет, и мы доживем до этого времени".

Всю свою жизнь митрополит Серафим боролся за чистоту православия. Когда святой праведный Иоанн Кронштадтский, незадолго до своей смерти, благословил его в последний раз, он сказал: "Я могу уйти спокойно, зная, что вы, митрополит Серафим и преосвященный Гермоген будете продолжать мое дело, бороться за православие. Я благословляю вас в этом".

Митрополит всю жизнь занимался благотворительностью. Еще находясь на военной службе, он обратил внимание на то, что некоторые военнослужащие, потерявшие здоровье во время службы, оказались без защиты. Он основал благотворительное общество, помогавшее таким людям, которые были вынуждены уйти в отставку до получения права на пенсию из-за своих состояний здоровья.

Митрополит Серафим также заботился о детях-сиротах, потерявших родителей во время войны. Он предоставлял бесплатную медицинскую помощь нуждающимся. Во время русско-японской войны по его распоряжению организовывались медицинские поезда, и он сам собирал пожертвования.

Он придавал большое значение развитию парафии и считал необходимым организовывать школы, библиотеки и столовые посредством советов прихода.
Последние месяцы митрополита в Удельной были спокойными и безмятежными. Он страдал от гипертонии, одышки и водянки, из-за чего едва передвигался и редко покидал свой дом. В течение дня его посещали духовные дети, а вечерами он играл на фисгармонии и сочинял духовную музыку. Его жизнь приближалась к концу, и он желал быть рядом с одним из святых, которому он служил в прошлом.

Однако, что может ожидать человек, который всю жизнь пытался преодолеть свои страсти и похоть, в том священном месте, где он находится? Только мученичество - венец первых христиан.

В глубокую осень 1937 года митрополита арестовали. Ему было 81 год, и он ощущал себя очень больным. Сотрудники НКВД вызвали скорую помощь, чтобы доставить его в Таганскую тюрьму, так как он не мог двигаться самостоятельно. Их намерение было убить его, и допрос был всего лишь формальностью. 7 декабря Тройка НКВД постановила расстрелять митрополита Серафима.

В этот день несколько десятков человек были приговорены к расстрелу Тройкой НКВД по Московской области. Приговоренные были разделены на несколько групп. Первой группой, расстрелянной 9 декабря, были пять человек, на следующий день – 41 человек, а затем еще пять человек, включая митрополита Серафима. Расстрелы проходили в дубовой роще рядом с деревней Бутово под охраной. Были установлены смотровые площадки на деревьях, чтобы охрана могла следить за происходящим и не позволить посторонним приближаться. Бригада палачей занималась расстрелами, иногда приезжало начальство.

Незадолго до своего ареста митрополит Серафим говорил, что Православная Церковь проходит через испытания, и только те, кто останутся верными, будут спасены. Он предсказывал, что после этого преследования православие снова преобладает, так как многие страдают за веру.

После ареста митрополита остались две его келейницы, монахини Вера и Севастиана. Обе они были арестованы, причем мать Севастианы умерла в лагере, а мать Веры вернулась после пяти лет заключения и умерла в 1961 году.