Наблюдение за Валентиной Ивановной

Валентине Ивановне было тошно.
Жизнь заставила на старости лет пойти работать кассиром в магазин. И под конец дня, в особенный наплыв, она просто отказывалась хоть что-то воспринимать.

Сказывались возраст, здоровье, и душевные раны, накопленные за всё время. Сегодня, она просто тупила, как сказали бы её внуки.

Женщина лет тридцати с большим, выгружала и выгружала продукты к кассе. И за ней, было видно нетерпение быковатого мужика, жёстко нервничающего, от долгого ожидания в очереди, посматривающего с сожалением, на соседнюю кассу. Очередь в которой двигалась намного быстрее.

Валентина Ивановна сталкивалась и с такими. - Мало ли кто на чём приехал или на что не доехал, - подумала она.
Только бы не орал. Администратор видит, что я туплю. И если начнёт орать - ей придётся сделать мне ещё одно замечание...

Бычок был Павлом Петровичем. Со своим возрастом, проблемами и неустроенностями.
И вся эта ситуация явно злила его.
Он ругал себя за то, что при выборе, в какую очередь встать, не учёл все параметры.

Но больше всего он ругал эту тупую кассиршу, которая так медленно и тягомотно подносила всё к сканеру кодов.
Ему было больно, что у неё нет сил и старая кляча просто не должна была выбирать себе такую тяжёлую работу.

Правда неприятие Павла Петровича длилось не долго.
Много лет назад ему попалась какая-то книга, в которой ученик спрашивал своего Учителя: - а что ты будешь делать, если пойдешь туда, где тебя будет поджидать снайпер, чтобы убить.
В той книге, мудрец ответил просто: - я туда не пойду!


Живущий в Москве Павел Петрович спросил себя в своей молодости - почему я попадаю в пробки? Ведь кто-то не попадает.
Что если я еду не туда?
Или, не для того?

Павел Петрович мог смело хвастать - посредством вопрошания самого себя, в чём же именно его нужда ехать куда-то, то ли тело, то ли другая какая система в нём, стали как бы откликаться. И он просто перестал куда-то ездить. Если ему действительно это было не нужно. Только туда, куда нужно было ему.
Но когда он ехал по своим нуждам, он не попадал в пробки от слова совсем. И это не могло не радовать!
Но всё стало сложнее, когда что-то изменилось, что-то порушилось.
И Павел Петрович был вынужден работать просто таксистом.

Сперва он был словно в прострации - пробки Москвы вернулись в его жизнь так, словно за десятилетия их отсутствия, они шли на него волнами, в километры высотой...
И тогда он взмолился - мне не нужно ехать, куда нужно им. Поэтому я попадаю в пробки.
Боженька! Дай мне почувствовать, куда и для чего нужно им.

Это не было просто, но и особо сложным ему не показалось, ведь первичный опыт у него уже был.
И Павел Петрович снова перестал попадать в пробки! Ну, может две-три за год... Но это уже тогда, когда он забывал про это.

Вот и сейчас он забыл. Начал злиться на бедную, потрёпанную жизнью женщину. Которая, была бы у неё воля, нашла себе более комфортное применение себя для себя самой.

- Боженька! Дай ей сил сейчас, чтобы не испытать ей то дерьмо, чем такие как я, в своём сердце готовы излить на неё и чтобы ей не стало больнее.
Пусть будут у неё удача, найти какой-то вариант, чтобы была у неё работа по её силам, но не позволяющая бедствовать...

Валентина Ивановна вдруг перестала бояться хоть чего. Будто бы некий туман спокойствия начал окутывать её ноги и поднимаясь в вверх к голове, что-то расслаблял в ней и придавал необычную уверенность в сердце.
- Странно. Приливы давно закончились и своё состояние я не понимаю. Что со мной?
Но с другой стороны, этот маргарин с красным лицом и не кажется таким злобным...
Ситуация для неё прояснилась, когда Павел Петрович начал выкладывать селёдку, капусту, груши своим внукам, из своей корзинки.
С каждым приближением к ней Павла Петровича, она ощущала теплоту и особую силу энергии жить!
- Это он делает со мной, - подумала Валентина Ивановна.

Павел Петрович молча ухмыльнулся прояснению лица и более осознанному взгляду Валентины Ивановны. Их глаза пересеклись и её, прежде казавшиеся потухшими, наполнились и благодарностью к нему. И вопросом к самой себе: - Как он это делает?

Павел Петрович спешно уложил продукты в пакет и выходя из магазина, так же был преисполнен благодарности за то, что приведя его в такую ситуацию, жизнь показала ему его просчёт - круто думать не о том, как не попадать в пробку.

А о том, что если думать, чтобы другие в них не попадали? Кто знает, каким бы мог быть тогда наш мир?!