Сеть для Паука

Тугри не обратила внимания на вывернувшую из-за угла пролётку. Парень с глазами цвета карего янтаря, одетый в чёрную форму ловцов-охранников Татага, на самом деле был воином тайной разведки Стражни и звали его...Пай. Стиснув ладошку Тугри он прошептал ей :"Доверься", и встал, как врос.
Захрипели кони, роняя окровавленную пену с натёртых удилами губ. В тон рессорам взвизгнули дверцы. Двое ловцов, вылетев на ходу, мигом скрутили парня без какого-либо шанса чем ответить.
- Не пищи, - зловеще прошептал третий - возница, зацепив Тугри железной хваткой.
Пленников быстро затащили в дом: девушку почти внесли, а парня заволокли.
Солнце равнодушно катилось по горизонту, не обращая внимание на бардак, творящийся внизу. Действительно, зачем Светилу вникать в такие мелочи, как людские переживания? Людям постоянно неймётся: чёрте что творят и вытворяют себе же на погибель. И фиг с ними! Там вон ветер поднимается, а значит будет облачная атака и её светилу нужно пережить достойно. В общем, не до людей Солнцу.
Заметался напуганный Сквознячок. Горько вздохнули никчемушки. Им, близким к земле, не было чуждым волнение за крылатых.
Татаг, легко выпрыгнув из пролётки, оценивающим взглядом окинул скромный дом Советника по защите прав незаконнорождённых. Сегодня привычное всем выражение пренебрежительного превосходства напрочь отсутствовало на сосредоточенно-строгом лице, а тут вдруг проявилось. Пауку, склонному к вычурной помпезности, скромность весьма не бедного человека была непонятна.
Но пренебрежение мелькнуло и исчезло. Лицо снова стало жёстким и несколько трагичным, когда взгляд остановился на никчемушках.
Радужные бабочки-соцветия слетели с вздрогнувших веток притихших деревьев. Непроизвольно кружась, одна из них опустилась на протянутую ладонь. Тонкие пальцы, подвижные словно паучьи лапы, слегка поиграли, заставив бабочку ярче сверкать крыльями, и спрятали мерцающую радугу в нагрудный карман синего кардигана. Паук явно что-то вспомнил, но делиться воспоминаниями ни с кем не собирался.
Пролётка тяжело раскачивалась. Лошади, почувствовав относительную свободу, нервно подрагивали, и только шоры мешали им сорваться.
- Татаг, где ты там? Помоги!
Не оборачиваясь, Паук протянул руку, в какую толстяк вцепился, как задыхающийся астматик в кислородную подушку. Наклонившись вперёд, Татаг усилил упор и резко выдернул тушку бывшего Советника из пролётки.
- Фу-ууу-х, - просипел толстяк вместо "спасибо".
Бледное подобие улыбки слегка смягчило язвительность тенорка:
- Дружище, жрать надо меньше, а то корешок под пузенью отгниёт. Или уже?
- Пшшш-оо-оллл..., - с трудом выдохнул Зебор, выпучив одичалые от кислородной нехватки глазки-изюминки.
Матовая пелена, затянув бледно-карюю радужку паучьих глаз, спряталась в холодный, немигающий прищур. Она не была наркотической или хмельной. Она была непроницаемой.
Зебор никак не мог отдышаться, а выругаться хотелось, ибо всякий намёк на его мужскую составляющую вызывал у толстяка приступ бесконтрольной ярости, так как та составляющая уже давненько оставляла желать лучшего. Толстые губы продолжили беззвучно вышлёпывать мат, но на послать пошутиста полноценно у бывшего Советника всё ещё не было сил. Оттянутый ворот хлопковой туники слился цветом с лицом, и цвет тот был бордовым. Зебор не расставался с воспоминанием о служебной накидке, предпочитая носить одежду всех оттенков бордо.
От толстяка по обыкновению несло сермяжьим потом такой крепости, что кони занервничали, и пришлось Татагу спешно хватать вожжи. Затягивая их вокруг ствола ближайшего радужного дерева, он кивнул на дом:
- Заползай. Быстро!
Быстро не получалось. Пока Зебор отдышался и, переваливаясь, пополз к двери, сам Татаг уже стоял на пороге. Скорый на ноги и крылья, оглянувшись, он брезгливо сплюнул:
- Неповоротливая скотина...
Тяжёлая дверь припечатала ворвавшийся Сквознячок.