de omnibus dubitandum 11. 418

ЧАСТЬ ОДИННАДЦАТАЯ (1602-1604)

    Глава 11.418. НЕ ПРОШЛО И ПОЛУГОДА, КАК ПРАВДА ОТКРЫЛАСЬ…

Рис. Тело короля Сигизмунда III Вазы=Дмитрия Ивановича на смертном одре. На голове монарха - московская корона, рядом - шведская корона на изголовье.   

    Связь Претендента с Ливонией и открывавшиеся при этом политические выгоды для Жечи Посполитой подробно обсуждались в окружении Сигизмунда III «Ваза»=Дмитрия Ивановича=Лжедмитрия (с 1605 г.) в начале марта 1604 г.

    Польский магнат Ф. Чариковский рассуждал в своем послании к королю: «Здесь есть, о чем как следует призадуматься: с одной стороны — великая occasio представляется для утишения и прекращения смут в земле Инфлянтской, если бы вы, государь, соизволили этого москвитянина отправить на то царство... разве он не мог бы быть постоянной угрозой великому князю московскому».

    Матей Петроконский епископ Перемышльский советовал королю действовать скрытно и осторожно: «А если он (претендент - Л.С.) почует подходящую себе помощь в Инфлянтах, ему придется открыто признать себя (?)... Я полагал бы, однако, чтобы это улаживалось потише, так как под предлогом инфлянтских нужд могут сойти все apparatus (средства)». При этом епископ призывал короля не упускать возможность «извлечь выгоду» из сложившихся обстоятельств (Шамбинаго 1908: 445-446, 448-449).

    Обдумав предложения советников, Сигизмунд III «Ваза»=Дмитрий Иванович=Лжедмитрий предпочел действовать скрытно и осторожно, с тем, чтобы Претенденту не пришлось «открыто признать себя» тем «братом царя Федора», который имел отношение к «Инфлянтам». Эпизод с пребыванием «царевича Дмитрия»= Сигизмунда III «Ваза»=Дмитрия Ивановича=Лжедмитрия в детские годы в Ливонии был изъят из его биографии и заменен Польшей, а главный свидетель Юрий Петровский бесследно исчез.

    Сам Претендент был готов дорого заплатить, чтобы сведения о его детстве, проведенном среди протестантов, не стали достоянием гласности. Не позднее 24 апреля 1604 г., находясь в Кракове, он обратился в католическую веру (Бильбасов 1898: 301-311). Месяц спустя «царевич Дмитрий Иванович»= Сигизмунд III «Ваза» в присутствии представителей папы подписал брачный контракт, согласно которому клятвенно обещал «всех руских людей в веру Латынскую привести» (СГГД 1819. № 76: 159-162).

    Иезуиты отныне хранили тайну происхождения «царевича Дмитрия»= Сигизмунда III «Ваза»=Дмитрия Ивановича=Лжедмитрия и его связей с Ливонией. Так, 26 января 1605 г. французский посол передавал из Кракова члену Государственного и Тайного совета маркизу де Вильруа версию, которую поощряли иезуиты, желая «воспользоваться этим молодым Князем, чтобы приобрести эту великую Империю для Римской церкви».

    Посол писал: «Я думаю, что вы слышали об одном Московском Князе, именем Димитрий, который маленьким ребенком был отправлен в Польшу и, когда ему минуло 17 или 18 лет, его мать (Катажина Ягеллонка – Л.С.) сообщила ему, что он - сын последнего Московского Великого князя...» (Старина и новизна 1914: 103).

    Казалось, секрет пребывания «брата (племянника - Л.С.) царя Федора Иоанновича» в Ливонии в детские годы надежно спрятан. Однако не прошло и полугода, как правда открылась.

    Угроза разоблачения неожиданно настигла Самозванца, когда он явился победителем в Москву. «Сын царя Ивана Васильевича (Ивана V Ивановича "Молодого" - Л.С.)»=Сигизмунд III «Ваза»=Дмитрий Иванович=Лжедмитрий торжественно въехал в столицу 20 июня 1605 г. (Руссель 1859: 2).

    Москвичи встретили его «с крестами», но накануне коронационных торжеств, назначенных на 30 июля, вскрылась «измена». С подачи братьев Шуйских в Москве распространился сенсационный слух о происхождении «царевича» от польского короля Стефана Батория и о приверженности Самозванца протестантской вере.

    Польский наемник Ян Вислоух в своем послании от 24 июля 1605 г. к брату так рассказывает об этом событии: «Здесь в Москве проявилась измена Царю, ибо Шуйские начали смущать граждан, говоря, что это не истинный Царь, но Польский Королевич, он-де хочет нашу веру уничтожить, а установить Люторскую» (Старина и новизна 1911: 539-540).

    На первый взгляд, обвинение Шуйских в том, что царь Дмитрий=Сигизмунд III «Ваза»=Дмитрий Иванович=Лжедмитрий намеревался установить в Московии протестантскую веру лютеранского толка, выглядит крайне нелогично.

    Лжедмитрия= Сигизмунда III «Ваза»=Дмитрия Ивановича трудно было заподозрить в симпатиях протестантам при его демонстративном покровительстве иезуитам. Этот пункт обвинения обретает смысл, если принять в расчет «инфлянтские» корни Самозванца.

    Царь Дмитрий Иванович=Сигизмунд III «Ваза»=Лжедмитрий воспринял выпад братьев Шуйских крайне болезненно. Он поспешно созвал подобие земского собора, приказав явиться в царские палаты думным боярам и высшему духовенству. Сам Дмитрий=Сигизмунд III «Ваза»=Дмитрий Иванович=Лжедмитрий произнес прочувствованную речь, обвинив род Шуйских в кознях против дома Рюриковичей (Титов 1907: 115-116).

    Собор единогласно осудил князя Василия на смертную казнь, а его младших братьев - на ссылку. Их вотчины и «животы» были конфискованы. Казнь главного злодея должна была состояться через четыре дня. Однако в последний момент, когда Василия Шуйского уже вывели на площадь, и палач приготовил топор, государь великодушно простил изменника, заменив казнь ссылкой. Авраамий Палицын утверждает, что царь даровал князю Василию жизнь, уступая прошению «усрамившихся Поляков» (РИБ 1892: 493).

    «Срамная» подоплека скандала вскоре стала достоянием гласности, приоткрыв тайны алькова покойного польского короля Стефана Батория. Немецкий пастор Мартин Бер, находившийся в то время в Москве, передал в своих записках следующие сведения. Ссылаясь на слова польских вельмож, он утверждал, что имя царевича Дмитрия=Сигизмунда III «Ваза»=Дмитрия Ивановича=Лжедмитрия принял «побочный сын Стефана Батория» (Сказания 1859: 30).

    Самозванцу не удалось полностью отвести от себя подозрения в королевском происхождении. Слишком болезненная реакция Претендента на выпад братьев Шуйских свидетельствовала, что обвинения попали «не в бровь, а в глаз». Царь Дмитрий=Сигизмунд III «Ваза»=Дмитрий Иванович=Лжедмитрий постарался загладить свою оплошность, еще раз показав милость предводителю заговорщиков. Не успел князь Василий Шуйский отправиться в ссылку, как государь вернул его в Москву и приблизил к своей особе. На этот раз, как полагали, совет исходил от «канцлера» Афанасия Власьева (Руссель 1859: 3).

    Вмешательство влиятельного посольского дьяка свидетельствует, что обвинения Шуйских носили «срамной» характер не только для поляков, но и для руских. В самом деле, выбор особы на роль матери «прирожденного наследника московского престола», который провел детские годы в Ливонии, был крайне узок. На эту роль могла претендовать лишь Мария Владимировна Старицкая. Чтобы замять скандал, Самозванец отрекся от насельницы Подсосенского монастыря.

    Действительно, вступив на престол, царь Дмитрий Иванович=Сигизмунд III «Ваза» =Лжедмитрий проявил великую щедрость к мнимым родственникам, был великодушен к хулителям и врагам. Он приблизил к трону Нагих. Царица инокиня Марфа Федоровна поселилась в кельях Вознесенского монастыря. Ее дядья и братья получили высокие должности. Государь простил братьев Шуйских и вернул из ссылки Романовых. Но лишь одна особа, с которой истинный сын Ивана Грозного (Ивана V Ивановича «Молодого» - Л.С.) состоял в кровном родстве, не удостоилась царской милости.

    За весь год, что Самозванец находился у власти, о королеве инокине Марфе Владимировне (Марии-?) ни разу не вспомнили в Кремле. Царь Дмитрий=Сигизмунд III «Ваза»=Лжедмитрий не позаботился о том, чтобы ее перевели в кельи какой-либо столичной обители. Она не получила от государя ни единого земельного пожалования. Более того, остались без подтверждения выданные царем Борисом «Годуновым» (кавычки мои – Л.С.) грамоты о даровании насельницам Подсосенского монастыря денежной и хлебной руги из царской казны.

    Эти грамоты подтвердил по своем вступлении на престол сначала Василий Шуйский, а затем - Михаил Романов (Смирнов 1854: 100-101). Явно выраженное пренебрежение к инокине Марфе Владимировне свидетельствует, что «царь Дмитрий»= Сигизмунд III «Ваза»=Дмитрий Иванович=Лжедмитрий опасался любого намека на родственную связь с королевой Ливонии.

    Даровав прощение братьям Шуйским, царь Дмитрий=Сигизмунд III «Ваза»=Дмитрий Иванович=Лжедмитрий отвел от себя подозрения в самозванстве. В Москве более не упоминали о связи царя Дмитрия=Сигизмунда III «Ваза»=Дмитрия Ивановича=Лжедмитрия с «Инфлянтами» и «лютеровой» верой.

    Однако, полгода спустя иезуиты пригрозили рускому государю разоблачением его постыдной тайны.

    Папский нунций Рангони, устав ждать, когда Самозванец=Сигизмунд III «Ваза»=Дмитрий Иванович=Лжедмитрий приступит к выполнению своего обещания привести руских людей в веру католическую, послал ему 25 февраля 1606 г. ценный подарок - хрустальный крест. Рангони настаивал, чтобы царь «святое соединение веры» как обещал, так и совершил, при этом просил поступать «мудро и бережно», «чтобы страху и убытка какого ясности твоей, не было».

    Едва завуалированный шантаж не оставил царю Дмитрию=Сигизмунду III «Ваза»=Дмитрию Ивановичу=Лжедмитрию выбора. Самозванец поручил Юрию Мнишеку ставить костелы в Смоленске и в Северской земле (РИО 1912: 205-214).

    Царь Дмитрий=Сигизмунд III «Ваза»=Дмитрий Иванович=Лжедмитрий был якобы (фантазиями немецких фальсификаторов и их верных продолжателей современных дипломированных горе-историков, резерва спецслужб – Л.С.) убит 27 мая 1606 г. Братья Шуйские не позволили ему пойти на поводу у католиков и попрать веру православную.

    Если Лжедмитрий I=Сигизмунд III «Ваза»=Дмитрий Иванович всеми силами стремился забыть о родственных узах, которые связывали его с представительницей дома Старицких, то явившийся после его смерти (фантазиями немецких фальсификаторов и их верных продолжателей современных дипломированных горе-историков, резерва спецслужб – Л.С.) Лжедмитрий II (Тушинский вор) демонстративно искал поддержки у затворницы Подсосенского монастыря.

    Едва осадив Троицкий монастырь в сентябре 1608 г., куда в спешном порядке были переведены насельницы соседних монастырей, он завязал через лазутчиков оживленную переписку с королевой инокиней Марфой Владимировной.

    Согласно извету троицких старцев, она писала к Тушинскому вору=Сигизмунду III «Ваза»=Дмитрию Ивановичу=Лжедмитрию, называя его «братом», обращалась к литовским панам - Яну Петру Сапеге с товарищи - «с челобитьем», благодарила за то, что «вступились за брата моего, за московского государя за царя (Дмитрия) Ивановича»=Сигизмунда III «Ваза»=Дмитрия Ивановича=Лжедмитрия (АИ 1841: 286).

    Год спустя, ожидая скорой капитуляции защитников Троицкого монастыря, Ян Петр Сапега не смог удержаться от хвастливого слова перед товарищами. 13(23) октября 1609 г. в литовском лагере праздновали предстоящую победу и трогательное воссоединение Тушинского вора=Сигизмунда III «Ваза»=Дмитрия Ивановича=Лжедмитрия с мнимой «сестрой» (фантазиями немецких фальсификаторов и их верных продолжателей современных дипломированных горе-историков, резерва спецслужб – Л.С.) "матерью" (кавычки мои - Л.С.).

    Сидя за столом с офицерами, Сапега произнес следующую речь: «Мы, поляки, три года тому назад посадили на московский трон государя, который должен был называться Димитрием=Сигизмундом III «Ваза»=Дмитрием Ивановичем=Лжедмитрием, сыном тирана, несмотря на то, что он им не был. Теперь мы второй раз привели сюда государя и завоевали почти половину страны, и он должен и будет называться Димитрием=Сигизмундом III «Ваза»=Дмитрием Ивановичем=Лжедмитрием, даже если руские от этого сойдут с ума» (Буссов 1961: 133).

    Полякам тогда не удалось воплотить в жизнь свою угрозу и повторить авантюру с явлением царя Дмитрия=Сигизмунда III «Ваза»=Дмитрия Ивановича=Лжедмитрия. Но слова Сапеги оказались пророческими. Отныне редкое царствование в Московском государстве обходилось без самозванцев.

    Уже первым Романовым пришлось столкнуться с лжевнуками царей Дмитрия Ивановича и Василия Шуйского. На конец XVII в. насчитывалось около 20 самозванцев, а в XVIII в. их количество удвоилось.

    Русские цари, императоры и императрицы крайне болезненно воспринимали посягательство самозванцев на статус самодержца. За каждым «вором» мерещилась страшная тень Лжедмитрия I=Сигизмунда III «Ваза»=Дмитрия Ивановича=Лжедмитрия, грозившая кровавой Смутой. Ложных царей ловили, запирали в казематы и безжалостно казнили.

    Государи и государыни охотились не только на самозванцев, но также на связанные с ними документы. В первую очередь изымались те рукописи, в которых речь шла о первом Лжедмитрии=Сигизмунде III «Ваза»=Дмитрие Ивановиче=Лжедмитрие.

    К концу XIX в. количество таких документов в архивах, библиотеках и частных собраниях оказалось ничтожно мало. На эту закономерность обратил внимание граф С.Д. Шереметев в переписке с К.Н. Бестужевым-Рюминым.

    Историк поддержал коллегу: «Если документы пропадают, стало быть, это нужно для чего-нибудь. Следственно, мысль о самозванстве совсем не так прочна, как многие полагают. Пропадают все документы первостепенной важности» (Письма 1898: 56).