Новые Дома 2

 Тётя Таня разговорилась по телефону, по пути из магазина, и так получилось, что минут на пятнадцать они все трое остановились на той асфальтовой дорожке, за которой сразу начинался пустырь. Тётя Таня, которая была ещё совсем молодой и для Саши очень быстро стала просто Таней, ведь они были, кажется, больше подружки, чем тётя и племяшка, не могла бы зайти в подъезд и поднимать коляску, к тому же груженную теперь сумками с продуктами, пока говорила со своей знакомой. Поэтому все они задержались на время здесь и стояли у пустыря, между, соломенного цвета закатом над полем и тёмным, уже спустившимся сзади на более городское пространство, цветом вечера, в котором блестели огни машин на шоссе и светофор над пешеходным переходом. А пешеходный переход вёл через шоссе - сначала к проходику под возвышающимся здесь авто-мостом , а потом - так получается, что если пройти ещё один переходик - на той, другой стороне шоссе после моста, то ты выходишь к совсем уже обжитому кварталу и там есть давно уже открытые магазины и давно уже потрепанный асфальт. Это немножко странно смотрится - как на этой вот стороне, где никто ещё толком-то не живёт, асфальт лежит ровно и гладко - почти совершенно. А на той, где полным полно людей, весь асфальт уже стар, побит и поломан местами. Казалось бы, всё должно быть совсем наоборот - там, где люди этими дорогами пользуются, их состояние должно быть получше, чем в той местности, где никому они пока не нужны. Но так вот бывает в жизни. Бывает. А вообще - такие летние моменты запоминаются на всю жизнь. Иногда - не на всю, но просто надолго. Саша ходила медленно кругами вокруг колясочки с Юлей, которая весело занималась тем, что тормошила во всю свою собачку-игрушку подвесную, глядела на сухой асфальт - летний и теплый... На нём, кое-где иногда встречались совсем мелкие и чуть покрупнее камешки, которые, видимо, закидывала природная пустошь в их озерце более городской жизни... Саша немного пинала их носками своих босоножек и слушала то, о чём говорила Таня со своей подругой. Это было здорово - слушать такие взрослые разговоры, в которых разрастается целый мир - истории, случаи, новости. Слушаешь и сам оказываешься немного там - в этом мире. И в нём же оказываются, как ни странно, и соломенного цвета закат, и камешки на асфальте, и светофор, и обжитые дома на той стороне ревущей эстакады. Да и сама эстакада. Всё получается там - в этом самом разговоре. Как когда слушаешь тех соседей, что наверху и представляешь, что ты там - с ними. Сашка ходила кругами и смотрела, и слушала. И подумалось, что, да - эти моменты, какими бы странными и простыми при том они ни были, вот, почему-то, запоминаются надолго. Есть много моментов в жизни, когда ты делаешь много чего-то, едешь куда-то, учишься в своей школе, идёшь, рисуешь, ужинаешь... ну и так далее - всё, в общем, какие-то такие это активные вещи, которые ты совершаешь, а вот больше их почему-то запоминаются именно такие - без действия вроде бы, но какие-то... нужные. Саша только задумалась о том, от чего же они расцениваются памятью как такие нужные, и для чего же они могут быть нужны, как Таня уже договорила с подружкой, и извинилась перед Сашей, за то что той пришлось ждать, да они вместе и пошли домой. Они шли и поворачивали к подъезду, который был с другой стороны здания, а Саша вспомнила те, другие моменты, которые ей помнились в жизни с мамой - тоже такие тихие и спокойные, в которых плаваешь, немного как в полу-сне, и от чего-то их именно запоминаешь... И почему-то представилось, что однажды и Тети Тани вот так же не станет - и что?.. Тогда ты так же станешь вспоминать какой-то такой глупый момент - совершенно пустой, в котором нет, вроде бы, ничего особенного, ничего интересного. Но от чего-то он помнится. Странно. И вспомнишь именно его, а не что-нибудь более интересное и увлекательное, и захватывающее.  Ты будешь вспоминать в первую очередь, при мысли о Тане, возможно вот этот вот ранний вечер, и ничем особым не наполненные насколько минут... Вместо того чтобы вспомнить хотя бы их переезд. Или поход на ёлку в цирк. Или то, как они бежали по центру города, когда все опаздывали на праздник в развивающей группе у маленькой Юли. Всё это ты вспомнишь, скорее всего. Но потом. А сразу вспомнится вот такая какая-нибудь несусветица. Вспомнятся камешки на дороге, и носок босоножки, и пакет хлопьев, что торчит уголком из сумки в поддоне Юлиной коляски... И ещё, может быть, лучи закатного солнца на асфальте. От чего так?.. От чего при мысли о маме ты быстрее всего вспоминаешь о том, как вы шли тоже из магазина по городу. Просто шли, вечером. И ты помнишь пакет из магазина в руке мамы, и ты помнишь какой-то киоск, в котором светится витрина на заднем плане, и даже фары какой-то совсем неизвестной и невидимой, самой, в твоей памяти, машины. От чего?.. Саша подумала о том - как, интересно, о ней станут вспоминать? Ну, хоть кто-нибудь - хоть вот, маленькая Юля, или Таня например или... Или кого ещё взять?.. Может быть кто-то из её одноклассниц в старой школе? Вот, скажут им всем в сентябре после каникул, что нет с ними больше их Саши - не будет она с ними больше учиться, а будет учиться в совсем другом месте, и вообще неизвестно где. И конечно тогда она всем им вспомнится. И Жене, которая только и бегает повсюду, и смеётся, и которой лишь бы во что-нибудь поиграть. И Вадьке, который с ней вообще почти не разговаривал. Да и со всеми, надо сказать, тоже. И Люде, которая очень высокая и от того любит всех всему учить. И Паше, который, наверное, был даже в неё влюблён немножко. Потому что он тоже почти не разговаривал с ней, как и Вадя, но зато очень много на неё смотрел, когда она, казалось, не видела. И Степка тоже вспомнит, которого она и вообще почти не успела узнать, ведь его к ним перевели почти в самом конце года, и всё, что она о нём помнит - так это что он светленький, с круглой какой-то головой и немного угрюмый всё время, и немного высокий. Вот только и помнит его - в профиль, когда он куда-то шёл с папкой в руке. Вот и всё. Да только, как его классу представляли, когда он в первый раз появился.
  И странно - почему это она сразу не вспомнила о тех в классе, кто был с нею ближе знаком? Кого она знала, с кем дружила? Нет, ну о Ленке, она вспомнила, конечно, сразу, когда только представила что классная им всем скажет, что Саша здесь больше не учится. Она сразу представила Лену, и как та, наверное, ахнет, раскрыв ротик и обмерев... Но дальше ей почему-то о ней вспоминать не захотелось. Увидела только эту потрясенную Лену, и дальше не захотела вспоминать. Наверное потому что если вспомнить дальше, то ты сразу станешь таким же расстроенным и шокированным человеком, как Ленка, когда узнает. Надо было им как-то, наверное, предусмотреть что такое может случиться. Хоть как-то, допустим, обменяться номерами. А так... они просто дружили и дружили. И даже не говорили о том, что дружили - не называли это дружбой, вроде бы. Наверное потому что настоящая дружба - это тогда, когда так про неё и не думаешь, и не осознаешь. Она просто есть - как само собой очевидное. Как воздух и небо, как дом и мама... А вот если ты что-то начнёшь вот осмысливать и осозновать как: "вот это, наверное, дружба" - то это, наверняка и не дружба совсем. Наверное так. Но кто же знал, что ей придётся уехать со старого места вот так, летом?.. Никто не знал. И никто не обменялся телефонами заранее.
 Они с Таней и Юлей и коляской уже поднялись на свой пятый этаж и Таня вывозила коляску из лифта. Лифт пока работал только ради них. Одних. Ведь других жильцов не было... Но вот теперь Саше подумалось... очень странно что так ей подумалось, но будто теперь в этом лифте уже побывал весь их класс. Старый класс. А если так дальше пойдёт - станет ездить она в этом лифте ещё много, много лет?.. Так здесь перебывают и все те, кого она только узнает - и все её новые школьные приятели и все учителя, с которыми она познакомится и вообще - какие-то ещё новые люди... Это если обо всех о них, после, ездить и думать в лифте. Всё будет новое. Теперь всё. Но они были дома, и Таня сказала Саше, что та может идти посмотреть мультики если хочет, пока она будет жарить котлетки. И Саша пошла. Хотя ей и одиннадцать, но мультики в её жизни - это по прежнему хорошо. Они были, когда ещё была мама. И даже - когда ещё был папа. И они есть теперь. И если их включаешь, то есть такое ощущение, что и мама и папа тоже есть. Да и вообще - веселее. Ещё и маленькая Юля смеётся во всю, когда особенно на экране каких-нибудь кошечек показывают. Ей от чего-то мультяшные кошечки кажутся страшно смешными. Не лошади, не медведи, не ослики. А вот именно кошечки. И от этого страшно весёлого смеха ты сам начинаешь смеяться, что бы ни было внутри.