21. 2. 24. вечер

                «Мама, папа, это я!»

    Серым-бледным утром пришла в роддом женщина бедная, серо-бледная. И в кабинет вошла, а там гинеколог тётя Шура, а над её столом – образочек православный.
    И бедная, бледно-серая говорит:
    – Доктор, сделайте мне аборт. И муж так хочет, да и я сама так решила.
    – Сначала сделаем УЗИ, – отвечает тётя Шура.
    И та легла, а врач стала ей живот исследовать. И раздалось сердечное пиканье, и оно по азбуке Морзе раздаётся: тире, тире, затем точка, тире, и так далее...
    – Надо же, как интересно! – воскликнула тётя Шура-гинеколог. – Азбуку Морзе понимаете?
    – Нет... – ей бедная-бледная. – А что такое?
    – А муж понимает?
    – Да, он связистом служил...
    Тётя Шура скорей тому мужу звонит:
    – Добрый день, ваша жена в роддоме, срочно приезжайте.
    И тот прибежал, запыхавшись, не бледный, но тоже бедный, растерянный.
     – Азбуку Морзе понимаете?
     – Да...
     – Тогда слушайте:
     Тире, тире, затем точка, тире – и так далее... – пикает сердце младенца в утробе.
     – Ну? Что? – спрашивает бледная жена.
     А он и отвечает:
     – Это кто пикает?
     – Младенец. Это его сердце стучит, – сказала тётя Шура.
     – Что? – жена мужу, не поняв.
     – Он говорит, – переводит муж: – «Мама, папа, это я...»
     Тогда тихонько поднялась та женщина с кушетки, взяла мужа за руку – и они быстренько ушли...
    И месяцы прошли, а тогда те молодые пришли снова, и все сразу вместе: мама, папа и ребёночек у мамы на руках и в её улыбке, и теперь мама румяная какая. А у папы на руках большой букет.
    – Дорогая тётя Шура! Спасибо вам большое и огромное от всей нашей семьи за наше трудное, но большое счастье!
    И обняли её, и ушли. А тётя Шура – Бога поблагодарила на образочек да цветы расставила в вазы и вазочки. А затем присела к аппарату УЗИ и включила. И тихонько зазвучало вновь по азбуке Морзе: тире, тире, затем точка, тире – и так далее...
    Она отладила тембр и частоту и выключила, в ожидании следующей пациентки.
    И вошла, бедная-бледная, и говорит:
    – Доктор, я на аборт...
    – Сначала сделаем УЗИ, – ей тётя Шура отвечает...


               
                Синее око

   В королевском руднике нашли удивительный синий самоцвет. Будто это синее человеческое око окаменело и на всех внимательно смотрит.
    Принесли самоцвет королю, а тот увидел и обомлел. Будто давно умершая его мама опять, как в детстве, шутливо прикрыла один глаз, а другим смотрит на юного короля с любовью.
    Король его на минуту отложил в сторону, а сам отошёл и то с одной стороны на него посмотрит, то с другой, – а Синее Око всё него внимательно смотрит с любовью.
    Король повесил его себе на грудь, на золотой цепочке и не расставался даже в ночном сне. А ночью он иногда просыпался и скорей трогал рукой: с ним ли его сокровище?..
     А когда король обижал своих подданных, или плохо Богу молился, или другое что-то, – тогда Синее око становилось серым и даже мутным, как небо в тучках. И зрачка не было заметно. И это очень огорчало короля.
    А когда король совершал что-нибудь хорошее, или очень хорошее, или прекрасное, – тогда тучки расходились и Око становилось как кусочек солнечного неба прекрасного, и опять с любовью смотрело на короля. И король тогда очень радовался.
     И тогда он начал делать только хорошие, очень хорошие и прекрасные дела, а плохие не делать. Чтобы драгоценное Синее Око всегда было синим и смотрело на него, короля, с любовью!

    
                22-е апреля
               (из 1968-го года, пос. Яблоновский под Краснодаром)

Оказывается, Ленин родился в один день с моей мамой — 22-го апреля. А я и не знал. Только мама годится Ленину в правнучки по возрасту, и она родилась через 12 лет после, как Ленин умер уже.
А когда мама выросла, то родился я, а теперь уже учусь в 1-м «Д» классе. И нас учительница спросила:
— Все знают, какой скоро будет день? — и сама сообщила: — Скоро будет 22-е апреля. А все ли знают, почему мы этот день так любим?
Я встал и сказал:
— Потому что родилась моя мама.
Всем стало смешно, и они закричали:
— Можно? можно, я скажу? В этот день родился Ленин.
— Правильно, дети, — сказала учительница. — Только надо говорить: Владимир Ильич Ленин. Или просто: дедушка Ленин. А тебе, Кляйнкнехт Ваня, стыдно не знать этого факта, и ты плохой октябрёнок. Так что двадцать второго апреля, дети, принесите по 50 копеек на цветы.
А я стоял покрасневший, потому что я Ленина любил. Когда я ещё ходил в детсад, то там моя кровать была под огромной картиной. Там на Красной площади стоял дедушка Ленин, и его ботинки напротив моего лица стояли. Я любил трогать ботинки пальцем, потому что они блестели и похожи на настоящие. А дедушка Ленин на меня сверху смотрел и улыбался от щекотки. И я его тогда полюбил, как родного. А наш сосед дядя Боря говорит, что у нас везде портреты вешают для того, чтобы к ним привыкали с детства и потом всю жизнь любили, тех, кто на портретах. Он говорит, ещё давно вешали иконы с Богом, а теперь портреты без Бога, а Его Самого отменили.
22-го апреля я маму обнял и подарил ей красивую открытку. К ней я приклеил подставку, и открытка на столе стоит, а на ней цветы нарисованы. Я говорю:
— Мама, сегодня не только ты родилась, но и дедушка Ленин! Учительница сказала, чтоб по 50 копеек принесли на цветы.
Мама стала искать по комнате деньги, а когда нашла, то села и заплакала. Я маму опять обнял, спросил, почему же она плачет в такой день. А мама плачет и говорит:
— Дожили. Дедушке Ленину цветы купить не на что. Есть только 20 копеек. Ты уж, сынок, сдай их сейчас и скажи, что потом обязательно сдашь ещё тридцать.
А учительница сказала:
— Как это у тебя, Кляйнкнехт Ваня, нет для дедушки Ленина пятьдесят копеек? 22-е апреля бывает только раз в году! Потом смотри принеси тридцать копеек. Держи ландыши.
Я кивнул, и она дала. Потом мы классом построились, пошли в актовый зал. А в актовом зале на красной тумбочке стоял дедушка Ленин. Но не весь. Только белая голова стояла, но я сразу его узнал, хоть он и без ботинок — в отличие от того Ленина, который на площади у консервного комбината.
Тогда наша учительница говорит:
— Первый Дэ! Встали тихо у стенки в две шеренги, по одному выходим из шеренги, подходим к дедушке Ленину и дарим ему от всего сердца свои цветы. Все поняли?
— Все! — сказали все и начали по одному выходить и дарить ландыши.
Они были очень душистые, мама говорила, что она их очень любит.
Вот и я наконец пошёл с ландышами. И я думал, когда шёл:
«Конечно же, дедушка Ленин не обидится, если я ему подарю полбукета, а полбукета маме подарю. У неё же тоже день рожденья».
Я положил на тумбочке полбукета, а там уже целая куча ландышей. И я тихо спросил шёпотом:
— Ведь ты не обидишься? Вон у тебя их сколько.
Но он, конечно, ничего не ответил. Я ведь знал, что он уже неживой очень давно, но я подумал: а вдруг он сейчас оживёт, все удивятся, а он что-нибудь за цветы скажет. Но он не говорил и не оживал, а был из белого камня.
И я понёс вторые полбукета обратно. Мне было жалко, что Ленин неживой. А учительница меня стала ругать:
— Ах ты бессовестный Кляйнкнехт! А ну иди быстро, положи на тумбочку все ландыши до одного!
Я опять покраснел от стыда, вернулся и положил.
Когда мы вернулись в класс, то учительница взяла мою тетрадь по арифметике и прямо на обложке красными чернилами написала:
ПОВЕДЕНИЕ 2! МАМА КЛЯЙНКНЕХТА! У ВАС РАСТЁТ АНТИПОЛИТИЧЕСКИЙ И БЕЗДУШНЫЙ СЫН!
Я взрослый почерк ещё не читаю, мне это мама потом прочитала и разъяснила, что означают эти слова. На следующий день, когда 22-е апреля кончилось, и я ей дал тетрадь.
А когда я шёл домой мимо школы, то в окно увидел нашу учительницу. Она ела хлеб с кефиром и смотрела на небо. А я удивился, потому что взгляд у неё был совсем не злой, а какой-то задумчивый и невесёлый.
А небо сегодня солнечное, прекрасное. Это потому, что у мамы день рожденья. Я приду и скажу: «Мама, посмотри в окно вверх». Она посмотрит за окно — и меня обнимет от большой радости…



                Исповедь бывшего пионера

Наверное, вы знаете, что немцы бывают германские, а бывают российские. И что российские немцы по сути -- больше русские люди, чем немцы. Потому что приросли к России, и она давно им стала родиной…
Но вот был такой гражданин по прозвищу — товарищ Сталин, который в начале Великой войны всем российским немцам сказал, хитро поглаживая усы:
— Ребята, не волнуйтесь, садитесь спокойно в вагоны для скота, и вас отвезут прямо на курорт. А недельки через две вернётесь все отдохнувшие и счастливые от такой замечательной жизни в Стране Советов.
Люди поверили и даже тёплой одежды не взяли. А их посадили в те вагоны и повезли. И никогда не вернули в родные дома и края, а завезли в далёкие земли, куда люди сами ехать не хотели, — и оставили там жить на холоде и в голоде.
Мужчин, начиная с подростков, заперли в концлагеря под красивым названием «Трудовая армия» (откуда многие не вернулись). А затем и некоторых женщин тоже. А их детей — в детдома. Но и другим детям, которые остались с матерями, лиху тоже досталось…
  …Давным-давно, в ту самую пору, жила-была моя родная мама, и она была ребёнком. И однажды война закончилась. Моя бабушка обрадовалась и сшила дочке из старых обрезков белой ткани — белую блузку. А моя мама тоже очень обрадовалась, скорей надела обнову и пошла по деревне.
Весело шла она по грязной улице и думала, что теперь всё будет хорошо, раз война кончилась. И что местные люди их перестанут не любить, будто германских захватчиков…
А тут и встретился ей один пионер, из местных мальчишек. Он тоже был рад, что война кончилась, и увидел мою маленькую маму. Тогда он поднял с земли кусок грязи да и бросил. В самую белую праздничную блузку. И воскликнул громко:
– Немка!
Моя мамочка даже не сразу поняла, что же это произошло. А когда поняла, то побежала к своей маме, чтобы выплакать беду горькими горячими слезами…
…А недавно, спустя семь десятков лет, одна девочка надела новую белую блузку из магазина. А тот бывший пионер, который грязь в мою маму бросил, — увидел, какая у его правнучки красивая блузка, подозвал — и поведал по секрету свой детский грех.
— Теперь бы я на коленях попросил у неё прощения, – да где же та девочка, которая мне снится по ночам?.. — всхлипывая, сказал он. — И пусть же она меня простит, а то мне больно от моей вины!..
А правнучка его седую голову погладила, слёзы на щеках утёрла и говорит:
— Тебе, родной мой, надо бы к церковь пойти, там исповедаться. Господь тебя простит. И ты не бойся, что не дойдёшь, потому что я с тобой буду.
…Вот и пошли они в храм православный: прадед и правнучка. Он большой, но уже очень слабый, а она маленькая, да уже крепенькая. И он на неё опирался рукой, и она его в храм привела…