14

Окунаясь в воспоминания, я прошёл оживлённые улицы нашего городка и оказался на окраине. Здесь стали встречаться всё чаще старые деревянные дома с огородами, в которых иногда гуляли разных окрасов курочки и вальяжные гуси. У одного домишки на меня изучающе смотрела рыжая коза с большущими рогами, которая задумчиво отрывгивала из своих запасцев заготовленную еду, тчательно пережевывала её, практически не двигаясь, застыв в пол оборота, будто художник, рисовавший ее с натуры, ненадолго отвлёкся, убежав в уличный старенький туалет, а она отважно держала позу, как заправская натурщица, которая знает, как это важно для будущего шедевра и терпит покалывание онемевших конечностей ради великого замысла художника...
Меня развеселили эти мысли и я странно присел на старенькую прогнившую скамеечку лицом к серому, пушащемуся плесняшками забору, чтобы не отрывать взгляд от околдовавшей меня животинки, как вдруг  услышал знакомый голос:
- Малышка, пойдём! Ждёшь, да?
Белокурая дородная женщина вышла из дома и направилась к козочке.
Неужели?!
- Лилька!
Женщина резко развернулась ко мне и прищурилась, разглядывая, через мешающий это сделать, забор.
- О-о-о-о-о. Ты как тут? Проходи!Подожди минут десять, я отдою Малышку, и мы чаю попьём, рада видеть тебя!- и она спешно повела козу к сараю.
Придя с кастрюлькой ( она назвала её подойницей) полной парного молока с большой пеной, неким "козлячим капучино", Лилька поставила чайник и начала проворно накрывать на стол. Без суеты, под разговор. Несколько минут и чего там только не было: сырнички, горячие бутерброды, картошка с мясом, сготовленная в печи, с одуряющим запахом, какие-то божественные салатики из закруток, нарезка сала, "колбасыра", баклажановая икра. Целый стол. Как на праздник. Вот это чаепитие, я немного недоуменно смотрел на изобилие, а Лилька, перехватив взгляд, вдруг открыла крышку в подпол, что уютно примостился под половичком, спустилась и подняла оттуда брусничного вина в глиняном кувшине и бутылочку из-под известного коньяка, с прозрачной жидкостью внутри, как я прочухал сразу, свойская самогоночка. Аж слюнки потекли.
И мы принялись трапезничать, да вспоминать общих друзей и случаи из детства.
Лилька моложе меня на четыре года, поэтому общения было немного: в лагере в одну смену раз были и медляк танцевали на дискотеке уже взрослыми. Мне тогда она очень понравилась: красивая пухленькая блондиночка. Но Лилия стеснялась их условий жизни, каких-то деревенских. Ей приходилось много возиться по хозяйству. У семьи была корова, козы, овцы, поросята, утки, гуси и куры. Огородища, как поля и многодетная семья, где из девочек она старшая. Вот сейчас она осталась тут жить с привычным ей хозяйством и младший брат с женой и дочкой проживают с ней.
Лилька смущалась. А я млел от неё от настоящей: грудь при вдохе, как опара подымается, пытаясь убежать из сарафана, руки натруженные, но аккуратный маникюр на ноготочках. Когда заходили в дом, я заметил, что у нее пятка треснула, так она убежала, носочки беленькие надела. А у меня к ней такое обширное и щемящее что-то в груди появилось. А вот ведь на таких женщинах и держится Русь! Трудяги и красавицы при том. Да счастье даже просто знать такую, запросто общаться с исчезающим видом...
Эх, зацепила меня она. Костьми лягу, но попробую завоевать широкое русское сердце!