Ангел не бывает одинок

Валерия возвращалась с совета директоров в свой кабинет. Белая офисная блузка с длинным рукавом, черная прямая юбка, черные классические лодочки на ногах, профессионально уложенные волосы, крохотные жемчужинки в розовых мочках ушей, тонкий шлейф парфюма за спиной, и никакой косметики, за исключением бесцветного лака на ногтях и одного мазка бесцветного блеска на губах – словом, сама элегантность! Сотрудники так и называли ее: мисс Элегантность.

Валерия обладала той счастливой красотой, которая всем нравится: и мужчинам, и женщинам; однако не способна вызвать жгучую зависть у последних. Эта северная неяркая красота Валерии не била в глаза, никому не бросала вызов, не раздражала нервов, не вызывала страстей. Но, тем не менее, она, несомненно, являлась красотой, в подлинном ее глубинном смысле.

В офисе Валерию уважали. Называли ее девушкой с умом, тактом и вкусом. К ней не боялись обращаться за советом и помощью. А вот заговорить с ней запанибрата, допустить в общении фамильярность, никто бы не решился. В глубине ее светлых, ласковых глаз порой сверкали некие льдистые кристаллики, выдающие сильную развитую волю и высокую самооценку. Энергия чистой радостной самодостаточности распространяла вокруг Валерии еще более очаровательный аромат, чем ее духи.

Как ни парадоксально, но, может быть, именно благодаря этой чарующей энергетике, поклонников у Валерии не было. То есть, они, конечно же, могли у нее быть, если бы она сама этого хотела. Но она не хотела. Флирт, и тому подобное, Валерия считала не комильфо, а настоящее чувство не приходило… Правда, Валерия не думала унывать по этому поводу. «Нет, и нет, –  говорила она себе, – в конце концов, жизнь намного шире… Ее нельзя вместить в рамки каких-то определенных отношений, как нельзя океан вместить в аквариум».

Одна из секретарш на reception как-то решила поддеть Валерию. Это была смазливая, но недалекая умом секретарша-однодневка.

– Что же это Вы, Валерия Андреевна, замуж-то никак не выходите? – придурковато хихикнула девчонка. – Вот ведь, и красивая Вы, и умная, и образованная, и успешная… а все одна, да одна.

– Одна. – Спокойно согласилась Валерия. – Я могу себе это позволить.

Секретарша обомлела:

– Так я ведь не о деньгах, Валерия Андреевна… – промямлила она.

– И я – не о деньгах.

Валерия взяла корреспонденцию и прошла к себе в кабинет.

– Нет, вы что-нибудь поняли? – посрамленная секретарша развела руками.

– Вы уволены. – Старший референт Ирина сурово сдвинула брови. – Корпорация не нуждается в Ваших услугах.

Инцидент был исчерпан, однако сарафанное радио сработало без промедления. Рейтинг Валерии в офисе поднялся, ибо многие сотрудники, в отличие от пустоголовой секретарши, прекрасно поняли, что значит «и я – не о деньгах». Сильный и цельный человек примет любую судьбу, любой путь. Примет и полюбит его, и преобразит силой своей души, и пройдет его достойно.

Так и жила Валерия, красиво и достойно, способностями и трудом зарабатывая свой хлеб насущный. Никогда она не шла по головам, не разменивалась по мелочам, и не впадала в уныние. Никогда не стреляла глазами по сторонам, чтобы урвать то, что плохо лежит – чужой ли это муж или чужое карьерное место – чужое априори было ей не интересно. Валерия умела принимать с благодарностью и ценить свое, то, что было ей дано на текущий день.

Улыбаясь сотрудникам, Валерия прошла через холл и приблизилась к стойке reception.

– Есть ли для меня корреспонденция? – спросила она секретаря.

– Конечно, Валерия Андреевна. – Ответила девушка. – И еще оставлены документы на подпись. Вот, в этой папке.

Валерия хотела взять папку и пройти в кабинет, но тут до ее слуха долетел трепетный шепоток пестрой стайки молоденьких сотрудниц, атаковавших кофейный автомат в холле.

– Вы видели ее серьги? Каждый день – новые! И бусы, и браслетки, и перстни!

– Ужасная безвкусица! Рыночная дешевка! Чуть ли ни на проволоке все эти индийские цацки нанизаны. Уж лучше одни серьги купить, но нормальные.

– И то верно!

– Да не в этом дело! На нее ведь, что ни надень, а все одно – мужик мужиком! Просто гренадер в юбке!


 – Это точно. Удивительно грубая женщина. Ну, ни единого намека на женственность. Да еще этот гренадерский рост… Нога, наверное, сорок пятого размера. Интересно, что он в ней нашел?

– Известно, что… Под каток попал…

– Девочки! А вы заметили, что эта акула все афиширует: и что было, и чего не было… Люди-то уже невесть что думают… По-моему, она его просто оскандалить хочет. Я тут наблюдала поневоле: бежит к нему по коридору, как влюбленная гимназистка, никого вокруг не замечает, буквально захлебывается от счастья, ножищами топочет, руками размахивает: «Иван Александрович! Иван Александрович!» Мол, вот она я! Женщина Вашей мечты! Обратите на меня внимание!

– Ну, насчет того, что ничего не было… промолчим. Не бывает дыма без огня. Она его опускает перед всем офисом, а он позволяет. Захотел бы – вмиг отрезал! Поставил бы старую дуру на место.

– Да, на место он ее не ставит… И проблемы, похоже, не видит… Это уже зависимость, как думаете? Коготок увяз – всей птичке пропасть.

Валерия задержалась у стойки reception, болезненно морщась и напрягая слух. Она раскрыла папку с документами, делая вид, что просматривает ее содержимое. Возле ее губ залегла горькая складка. Лицо мгновенно осунулось. Благо, что девушка-референт уже уткнулась в монитор компьютера, и не смотрит сейчас на нее.

– Мне тоже это странно, девочки. Ведь акула его ужасно компрометирует. Просто посмешищем выставляет. А он ей ни слова поперек не скажет, терпит ее бурное обожание.

– Так неспроста же терпит! Говорю вам: нет дыма без огня. Видела я их тут в нашем баре, на первом этаже… Сидят, голубки… Уж она ему так улыбается! Так улыбается своими вставными челюстями. Так и сияет медным тазом! А он словно не замечает, что она старуха!

– Что же… хорошую программу, наверное, она ему выдает на старости лет…

– А сколько ей, кстати?

– Пятьдесят семь! Ей бы на пенсии с внуками сидеть, а не за молодыми мужиками бегать.

– Ух ты! Я думала, что ей больше. Выглядит-то она совсем старой… в этих своих сережках… Вот, моей маме сейчас пятьдесят три, а она свеженькая, как наливное яблочко! Ни за что возраст не угадаешь!

 – А Ивану сколько?

– Тридцать пять, вроде… ну, тридцать семь.

– Тридцать девять ему уже. Дочка совсем взрослая.

– С ума сойти! А тридцать девять ему не дашь! Он ведь гораздо моложе выглядит! Законсервировался, однако… Снежный король!

– А я вот думаю, девочки, что акула эта – колдунья. Колдовством она Ивана Александровича взяла.

– Ага! Знаем мы это колдовство! В определенном смысле все мужчины одинаковы: предпочитают идти путем наименьшего сопротивления. Просто за колдуньей этой бегать не надо… напрягаться по всем пунктам не надо… денег на нее тратить не надо… Вообще ничего не надо. Халява это называется. Для здоровья. Массаж, в общем. Сама пришла. Сама дала. Вот и все колдовство.

Валерия скрипнула зубами, захлопывая папку. Она медленно повернулась, и так же медленно двинулась к автомату с напитками. Девушки, заметив ее, притихли, затаили дыхание, внутренне сжались. Валерия все делала спокойно, четко, размеренно, не торопясь. Она взяла из пластикового контейнера одноразовый стаканчик, нажала на нужную кнопку автомата, дождалась, пока он выдаст ей порцию шипящей газированной минералки, а затем с явным удовольствием осушила свой стакан маленькими глоточками.

Девчонки смотрели на нее во все глаза, как на воплощенное чудо, как на белый свежий цветок с влажными от росы лепестками, распустившийся посреди пожарища. Удивительная энергия спокойствия, внутренней силы и душевной чистоты, исходящая от Валерии, заворожила их.

– Мне сегодня прислали в мессенджер интересную цитату. – Сказала она, как бы между прочим, и тут же процитировала: – «Молчание есть победа в искушениях». Это цитата из древнего Патерика. – Пояснила Валерия задумчиво, и добавила: – По-моему, в древности люди умели красиво мыслить… и принимать достойные решения. Как вы думаете?

Девчонки молчали. Валерия обвела их своим особым ласковым взглядом, на дне которого сверкали загадочные кристаллики, и подвела всему сказанному итог:

– Я бы сделала эту цитату – цитатой дня в нашем офисе.

Затем она так же медленно вернулась к стойке reception, взяла корреспонденцию, папку с документами, и прошла к себе в кабинет.

– Ужас! Она нас слышала? – летел вослед Валерии тревожный девичий шепоток. – Как вы думаете, сдаст она нас теперь с потрохами?

– Валерия? Не сдаст. Только скверно, что сама она все это услышала…

– Подумаешь, услышала! Как будто у нее нет глаз. Все она видит, и все понимает. Не глупее нас с вами…

Оказавшись в своем кабинете, Валерия бросила документы на стол, подошла к окну и раздвинула жалюзи. Невольно подслушанная ею скверная история, конечно же, не явилась для нее открытием. Она сама, без посторонней помощи, давно уже многое видела, и многое понимала.

Нет, Валерия не была ханжой. Если бы вдруг Ивану захотелось романтики… Если бы на его пути появилась женщина нежная и прекрасная, кардинально меняющая его жизнь… тогда… Пожалуй, тогда Валерия смогла бы его понять и оправдать. Молодость, красота и нежность – великий соблазн и великий стимул для создания иного сценария судьбы. Но тот очевидный факт, что Ивана попросту жуют, перемалывают, и съедают заживо вставные челюсти какой-то старой ведьмы – этого Валерия ни понять, ни принять, ни пережить не могла.

Девичьи сплетни у автомата с напитками она пресекла, и четко обозначила свою позицию по данной теме – молчание. Но что делать с другими, которые тоже все замечают и понимают? Что делать с ними? На каждый роток не накинешь платок. А ведьма лютует все больше, компрометируя Ивана, заявляя на него права, выставляя напоказ перед сотрудниками свои с ним отношения. «… Бежит к нему по коридору, как влюбленная гимназистка, никого вокруг не замечает, буквально захлебывается от счастья, ножищами топочет, руками размахивает: «Иван Александрович! Иван Александрович!» Мол, вот она я! Женщина Вашей мечты!», – вспомнился вдруг девичий шепоток.

– Неслыханная дерзость! – решила Валерия. – И где? Не в каком-нибудь захудалом притоне, а в респектабельном столичном офисе! В стенах корпорации! На глазах у всех сотрудников! Положительно, старая ведьма заявляет на Ивана права. А что же он? Почему молчит? Почему не потребует от нее соблюдения хотя бы внешних приличий? – взгляд Валерии, летящий в заоконную даль, потух. – Да, понимаю… – сказала она себе мысленно. – У него уже сознание отравлено. Он не вполне принадлежит себе. Динамика на распадок личности. Если так пойдет и дальше, то… недолго и в могилу сойти. Пережует его акула, все жизненные соки из него вытянет, и начнет искать новую жертву.

Что можно здесь сделать? Как помочь? Поговорить с ним? Но ведь они социально чужие друг другу люди. Они даже не друзья. Между ними нет доверительной близости общения. Да и что бы она ему могла сказать? Что не надо позволять обожать себя недостойной женщине? Да, смешно. Иван далеко не ребенок, и у него свободная воля.

Иван… как же по нему изболелось ее сердце! Чистый, творческий, одухотворенный… радостный той особой радостью, которую дарит человеку безупречная совесть. Снежный король? Кажется, так его назвала одна из девочек-сплетниц? Нет, это не верно. Метафора не подходит. Она, Валерия, хорошо знает, что сердце у Ивана живое, весеннее, поющее и ароматное. Ледяным оно становится только при столкновении со злом, с нравственным уродством, с пошлостью и грязью. Во всяком случае, так было… раньше… до чудовищной духовной катастрофы, внезапно сокрушившей его внутреннюю жизнь…

В гигантском офисном муравейнике их было всего двое – Иван и Валерия – двое, непохожих на других, выходцев из иной вселенной, двое небожителей среди обывателей, двое ментальных близнецов, родных друг другу по каким-то таинственным, еще не вполне понятным им самим законам.

Офис пульсировал множеством самых разных энергий, но совсем по-особому в этом нестройном хорале звучали энергии Ивана и Валерии. Выбиваясь из общего ритмического рисунка, они образовывали свой собственный рисунок. Их энергии совпадали и дополняли друг друга. Еще давно, при первой встрече, они мгновенно узнали друг друга с первого взгляда, и просияли едва приметным свечением из глаз: «Ты и я – мы одного духа, одной звезды, одного пути». Оба безошибочно поняли и приняли этот факт без слов. Слова между ними вообще никогда не были нужны. Информация от одного к другому передавалась по тонким энергетическим каналам.

В чувстве Валерии к Ивану никогда не звучали, да и не могли прозвучать собственнические нотки. Это чувство не было влюбленностью, не ослепляло, не обезличивало, не вносило хаоса в привычную для Валерии гармонию бытия. Просто она любовалась хорошей духовной формой своего ментального близнеца и искренне радовалась за него. А еще… ей было отрадно, что на своей ментальной высоте она не одна… что есть рядом некто второй… ее брат-близнец… близкий ей в сакральном смысле человек, который может быть для нее и опорой и примером.

Таинственное и непостижимое родство объединяло этих двух людей, не ограничивая их свобод, и не налагая взаимных обязательств. Внешне же они оставались друг для друга чужими, не объединенными личными интересами людьми. Они и знали-то друг о друге очень мало. Он – коммерческий директор, она – ведущий маркетолог. У него – семья, ранний брак, жена и дочь. Она – не замужем, живет одна, и, похоже, данный статус ее вполне устраивает. У него – прямой путь в профессию и в карьеру. Она – шла к успеху кружным путем. Для нее характерны творческие поиски. Вот, собственно, и все, что они друг о друге знали. Главное – находилось за чертой их анкетных данных.

Кстати, с женой Ивана Валерия была немного знакома, и в душе симпатизировала ей. Жену звали популярным именем позапрошлой эпохи – Елизаветой. Не красавица, но мила. Интеллигентна. Сдержана в эмоциях. Не расточает лишних фраз и фальшивых улыбок. Все эти качества были Валерии по душе.

Елизавета иногда приезжала в офис к мужу на корпоративы. Валерия чутьем угадала, что эта женщина, несмотря на свое внешнее спокойствие и безупречные манеры, все же немного теряется в офисном пространстве. Ей неуютно среди чужих людей и среди чужой обстановки. Валерия ненавязчиво и тонко поддерживала Елизавету, беседуя с ней. Она познакомила ее с офисным планом, показала комнату отдыха для сотрудников и роскошный зимний сад. Валерия знала все растения в этом саду по названиям, а также методы ухода за ними. А Елизавета была любителем аквариумных рыб. В зимнем саду, как раз, имелась гигантская аквариумная стенка, так что молодые женщины не скучали вдвоем за содержательной беседой, на некоторое время оторвавшись от общества.

Валерия радовалась в душе, что у Ивана есть семья. В семье человеку легче выживать. Он защищен, имеет тыл, застрахован от многих ошибок. Оказалось, что не так уж и застрахован… Беда пришла внезапно. Нахлынула лавиной. Темные силы вмешались в судьбу Ивана, стараясь переписать сценарий его жизни на свой лад.

В какой-то момент на Валерию навалилось чувство щемящей пустоты. Она ощутила острое одиночество. На фоне смутной тревоги перед ней то и дело возникал образ Ивана. Он спешил опустить глаза, отвернуться от нее, уйти в тень, исчезнуть. Валерия терялась в догадках: что бы это значило? Мысленные видения рождали боль, ибо не были беспочвенны. Напротив, они сигналили о беде. Но о какой? Валерия задумалась и стала вспоминать, с чего же началась ее тревога? Ее необъяснимое, но пронзительное чувство одиночества?

Она вспомнила. Она поняла. Она ужаснулась. Эта странная шумная женщина… Акула со вставными челюстями и с надменным грубым голосом… Гренадер в юбке, с безвкусными серьгами в ушах… Неужели?.. О, ужас! Неужели в том, о чем гудит весь офис, есть сколько-нибудь правды? А она, Валерия, самая последняя из сотрудников, кто раскрыл глаза на происходящее?

Очевидная слепота Валерии объяснялась тем, что жила она больше вне мира, чем в мире. Ее внутреннее «я» было настроено на другую частоту, на другую ментальную сферу, которая находилась неизмеримо выше всех прочих энергетических излучений в офисе. И вот там-то, на своей привычной ментальной высоте она и ощутила странное пронзительное одиночество. Ивана рядом с ней больше не было. Он перестал выходить на связь. Его энергия иссякла, перешла в другое качество, не доступное сканированию Валерии. Между ними встала стена, какое-то серьезное препятствие. Теперь уже понятно, какое именно. Ментальный близнец попал под влияние темной личности. Его внутреннее сияние померкло. Сознание омрачилось. Незримые крылья бессильно повисли за спиной.

 – Как же так! Как же так! – мысленно восклицала Валерия. – Это не может, не должно быть правдой! – И все же она понимала, что без вины не бывает наказания. Если у Ивана отняты крылья, значит, он сам дал демону права над собой… в той или иной мере… Что-то в поведении Ивана пробудило гнев небес. Теперь он платит по счетам, а она, Валерия остается одна на своей ментальной высоте, на которой ей необходимо удержаться. Демон, ниспровергнув Ивана, начнет подбираться и к ней. Она это знает, ведь тьма ревнива и не выносит света. Надо встретить ее во всеоружии, и дать достойный отпор.

От нахлынувших мыслей и образов Валерии сделалось нестерпимо душно. Она дернула раз-другой за рычажок нехитрого механизма, открывающего фрамугу – безрезультатно! Внутрипрофильная железка заклинила. Валерия поморщилась; теперь придется карабкаться на подоконник и открывать фрамугу вручную.

На подоконнике стояла высокая ваза с гладиолусами. Валерия переставила ее на письменный стол, шире раздвинула жалюзи, залезла на подоконник, и принялась с силой дергать за ручку фрамуги. Туда-сюда – что за мистика? Фрамуга решительно не желала открываться. Валерия с досадой ударила ладонью по оконной раме и замерла на подоконнике.

Солнце за окном медленно клонилось к западу. Обычно ранние осенние сумерки сегодня не спешили опускаться на город. Это был благословенный солнечный сентябрьский день, в котором не должно быть места для грустных мыслей и тревог. Из окна открывался вид на золотисто-багряный сквер. Наискосок через аллею бежала шумная малышня, откусывая на бегу румяные яблоки, и весело размахивая пакетиками с чипсами. Домохозяйки, сидевшие на скамейке, вели неспешную беседу. Рядом с ними в колясочках сладко спали младенцы. Дремавшая под кустом кошечка только что проснулась, и начала грациозно потягиваться, жмурясь на белый свет.

Благоденствие и покой, разлитые в природе по ту сторону стекла, буквально заворожили Валерию, подарив ей на несколько мгновений умиротворение и душевный отдых. «Может быть… Может быть…» – робко думала она, не умея до конца принять и оформить свою мысль, боясь назвать по имени неуловимое нечто, прикоснувшееся к душе. А это нечто звалось надеждой. Надеждой на чудо… на скорое избавление… на освобождение… на исцеление и преображение души своего ментального брата… Была эта надежда еще очень робкой, трепетной и беззащитной. Она то вспыхивала в сознании, то гасла – как крошечный огонек лампадки среди необъятного сумрака ночи.

– Может быть... – беззвучно воззвала Валерия, к Тому Единому, кто держит в своей руке все миры, перед Кем открыты все сердца, и все пути во вселенной… Кто есть альфа и омега всего сущего. В этот протяжный миг она не находила нужных слов… Она боялась их трепетной хрупкости и беззащитности… Однако, и ее робкий беззвучный вздох был расслышан за пределами зримого мира. Святые силы уже спешили к ней на помощь, внося коррективы в циничный демонский сценарий. Развязка была близка, и тяжелой вазе с гладиолусами еще предстояло в финале выстрелить в десятку, поразив демона наповал. Но Валерия еще ничего не знала об этом. И демон – тоже не знал.

Дверь в кабинет Валерии с грохотом распахнулась настежь от удара чьей-то мощной ноги, и шарахнула в стену. Все бы ничего… только как раз у этой стены размещались стеклянные стеллажи. Кабинет-то был тесен, и Валерия всегда открывала входную дверь осторожно. Но тут… В общем, хрупкая стеклянная конструкция, не выдержав удара дверным полотном, дала трещину, и с печальным звоном осыпалась на пол вместе со своим содержимым: рекламными буклетами, проспектами, подарочными календарями и прочей дорогущей полиграфией.

Валерия обернулась и медленно спустилась с подоконника. На пороге, нагло ухмыляясь дорогущим искусственным ртом, стояла та самая страшная женщина, которую в офисе звали акулой, гренадером в юбке и старой ведьмой. Не отводя от нее глаз, Валерия наощупь влезла в свои туфли-лодочки и распрямилась во весь свой невысокий рост.

– Распоясалась-то как! – мелькнуло в голове. – Шутка ли? Любимая женщина коммерческого директора. – Валерия чуть улыбнулась своим мыслям: – А ведь, действительно – гренадер в юбке!

Крупные индийские камни вызывающе качались в ушах незваной гостьи. На ее обширной груди бурно вздымались безвкусные бусы. Длинная до пола юбка полностью скрывала проблемные ноги, только широченные ступни торчали наружу. Старуха и старуха, причем, уродливая старуха… А вот глаза… Хоть и не молодые, и бесцветные – а силища в них читается недюжинная. Страшные глаза. Валерия впервые видела их так близко, и ей вдруг мгновенно вспомнился давний случай на даче у подруги.

В сумерках они возвращались с прогулки домой, и вдруг поперек дороги, словно из ниоткуда, взялась собака. Она лаяла на девушек с откровенной злобой, скалила зубы, желая укусить, да все не могла выбрать: которую из них сначала полоснуть клыками. Но не зубы этой зверюги были страшнее всего, а ее глаза.

– Смотри! Они же у нее просто горят, как зеленые фары! Никогда не видела у собак таких глаз. – Сказала подруга.

– Может, она бешеная? – предположила Валерия.

– Хуже! – ответила подруга. – Оборотень это! Не иначе! Сгинь, нечистая сила! – крикнула подруга собаке, дрожа от страха всем своим худеньким телом. – Мы крещеные!

Самое удивительное, что собака от этих слов чуть попятилась, пропуская девушек к дому, но продолжала все так же злобно лаять на них. Ох, и натерпелись они тогда страха!

– Крещеные мы с тобой, – сказала после подруга, – а вот крестов-то на нас и нет! Не правильно это. Как вернемся в город, сразу купим и наденем. Без креста, видно, никак нельзя. Оборотни из чащоб уже к людям выходят. Ничего не боятся. Совсем обнаглели. Ужас!

– Да, может, не оборотень это. – Засомневалась Валерия. – Просто злая собака.

– А ты видела когда-нибудь у собаки такие глаза? Чтобы как зеленые лампочки горели?

– Нет. – Призналась Валерия. – Глаза у нее, правда, страшные…

– Вот-вот! И лаяла она на нас с лютой ненавистью! А укусить-то не смогла… Креста оборотень боится! Как сказала, что мы крещеные, так сразу собака нас пропустила.

– А у меня есть крестик! – вдруг вспомнила Валерия. – Крестильный. Простенький совсем, и без ушка. В серванте лежит, в хрустальной солонке. Мама его сохранила.

– Вот и надень. – Одобрительно кивнула подруга. – Скоро и в Москве можно будет такую зверюгу встретить. Разгулялась нечистая сила. Что станешь тогда делать? А крест-то тебя и защитит!

Было и прошло… И вот снова прошлое настигает ее, Валерию… Снова перед ней злобное животное с разинутой пастью и горящими, как зеленые фары глазами. «Бешеная или оборотень?» – мелькает в голове.

Похоже, гренадерша ничуть не смутилась сотворенным ею погромом. Прямо с порога она начала нести бессвязную ахинею, или, попросту говоря, мести пургу. Подбоченившись, и тряся сережками, она требовала от Валерии какую-то корреспонденцию для служебного пользования, которая будто бы попала не по адресу… а то и вовсе исчезла бесследно в недрах секретариата… Кричала, что, мол, она, Валерия забила раковину на общественной кухне, развела там грязь и перебила чашки. Ради справедливости стоит заметить, что посуда в офисе была из небьющегося стекла, а общественной кухней Валерия не пользовалась вовсе, так как обедала в кафе.

В общем, гренадерша несла чушь несусветную. А потом и вовсе начала стыдить Валерию за отсутствие профессионализма и компетентности… упрекать ее за незаслуженно занимаемое ею карьерное место… за вызывающий внешний вид, за лишнюю расстегнутую пуговицу на ее блузке, за стройные ноги, которые, по ее мнению, обязательно нужно было прятать под длинную юбку... за ее будто бы ложную скромность, которой она пудрит мозги сотрудникам… И так далее, и тому подобное.

Уверенная в своей безнаказанности, она попросту поливала Валерию грязью, опускала ее, вдавливала в плинтус. Унижала и распинала ее за молодость и красоту, за нравственную чистоту и высокий уровень культуры. И, один Бог ведает, за что еще…

Валерия молча смотрела на гренадершу. Нет, она решительно не могла вспомнить, в каком отделе сейчас числится эта женщина, и какие обязанности выполняет. В офис гренадерша попала благодаря каким-то, имеющимся у нее, связям… и с тех пор все кочевала из отдела в отдел, будучи не в состоянии где-то ужиться. Зачем ее терпели? Да, кто же знает! Наверное, опять-таки, благодаря каким-то связям… В министерстве ли? Или выше? Поди-ка разберись: где, когда и кому эта ловкачка оказывала интимные услуги? «За ней же бегать не надо… И денег тратить не надо… Вообще ничего не надо… Сама пришла, и сама все дала», – прозвучали в памяти недавно услышанные слова молоденькой сотрудницы.

– Да уж! – подумала про себя Валерия. – Эта ведьма хорошо знает, на какие кнопки в мужском теле надавить, чтобы обезличить человека, превратить его в оборотня, в животное… чтобы сделать его своим жалким рабом, ни на что не годным ничтожеством… чтобы осквернить и расхитить его душу, и погубить в конец! Но не каждый мужчина даст этому чудовищу права над собой. Не каждый станет играть в поддавки со злом. Иван стал. Не сказал вовремя «нет», не провел границу между дозволенным и недозволенным. Засмотрелся в кривое зеркало, в котором ведьма пригрезилась ему принцессой – и это был его выбор.

Гренадерша продолжала что-то кричать, чего-то требовать от Валерии, широко раззявя огромный рот. На Валерию от ее голоса накатила легкая дурнота. Больше всего ей хотелось сейчас схватить со стола дырокол и с размаху ударить им в наглое лицо злодейки, да так, чтобы вдребезги сокрушить ее искусственные челюсти. Возможно Валерия так и сделала бы, не боясь неусыпного ока видеокамеры… Да, сделала бы… со всеми вытекающими для нее последствиями… Сделала бы… и двери офиса навсегда закрылись бы для нее… Но вышло все иначе. Светлые силы караулили каждое движение ее сердца, и направляли к нужным действиям.

Яркой вспышкой перед внутренним взглядом Валерии встало лицо Ивана, таким, каким она его видела полчаса назад, на совете директоров. Некогда прекрасное, сияющее внутренним светом лицо, теперь до неузнаваемости изменилось, осунулось, потемнело. А взгляд… На один краткий миг они пересеклись глазами. Иван глянул на нее словно из потустороннего мира, и она ужаснулась. Сердце ее заныло от боли. Это был взгляд несчастного, замученного, истерзанного ребенка… который нуждается в помощи, но не смеет о ней просить. Взгляд маленького принца, которого чья-то злая воля вырвала из привычной ему среды обитания… разлучила с его маленькой уютной планетой, выбросив в чужой, враждебный мир… Тогда, на совете директоров, где Валери выступала с докладом, она не смогла понять и разгадать этот взгляд Ивана… А теперь она его поняла: он бессилен помочь себе, и ждет помощи от нее. Только на нее теперь вся его надежда.

Валерия действовала интуитивно, руководимая мощным внутренним посылом. Она прекрасно понимала, что враг провоцирует ее на слово или на действие, и решила воздержаться от ответных реплик. Очевидно, у гренадерши уже имелся разработанный план. Она пыталась оскорбить Валерию, разозлить ее, вызвать у нее бурю эмоций, и заставит играть по своему сценарию перед оком видеокамеры.

Валерия угадала намерения врага, и применила против гренадерши ее же оружие. Она, в свою очередь, решила хорошенько разозлить старую фурию, а ведь ничто так не злит врага, как ответное молчание.

Не вступая в полемику, и не обращая внимания на агрессора, Валерия нажала на кнопку селектора:

– Катя, зайдите, пожалуйста, ко мне. – Попросила она секретаршу, и тут же предусмотрительно нажала на кнопку вызова охраны.

Катя робко протиснулась в дверь, косясь на разбитые стеллажи и рассыпанные буклеты.

– Скажите мне, пожалуйста, – обратилась к ней Валерия, – с каких это пор ведущий специалист по маркетингу должен разыскивать чужую пропавшую корреспонденцию?

Испуганная девушка промычала что-то нечленораздельное.

– Впредь прошу вас решать все подобные вопросы самостоятельно, без моего участия. – Сказала Валерия. – Каждый сотрудник должен заниматься своим делом.

Акула снова раскрыла челюсти, чтобы извергнуть поток словесной агрессии, но Валерия перебила ее:

– А еще я попрошу Вас, Катя, не пускать посторонних лиц в мой кабинет. Здесь хранятся документы для служебного пользования, содержание которых является коммерческой тайной. Посторонние не должны переступать этот порог. Буду Вам благодарна за понимание и соблюдение трудовой дисциплины.

– Валерия Андреевна! – жалобно пропищала Катя. – Да я не хотела… Она сама… Я не пускаю посторонних…

– Это кто здесь посторонняя? – гренадерша грубо оттолкнула Катю локтем и двинулась на Валерию, широко шагая огромными ножищами и размахивая руками. – Кто здесь посторонняя? А? Ну-ка повтори, ты, выскочка! Повтори, если посмеешь! Да ты знаешь, кто я? Сегодня же вылетишь из этого кабинета!

Гренадерша взмахнула рукой, желая дотянуться до лица Валерии, но та чутко отклонилась назад. Высокая ваза с гладиолусами от неловкого жеста агрессора опрокинулась. Вода залила лежащие на столе документы и клавиатуру компьютера. Легким движением изящной туфельки Валерия интуитивно подвинула удлинитель под столом. Она поняла, что цель достигнута. Враг разозлился, и, стало быть, начнет делать одну ошибку за другой.

– Я тебе сейчас покажу постороннюю! Лахудра крашеная! Надела короткую юбку, и задом перед мужиками вертишь! А ноги-то – что спички! Вот я тебе их сейчас и обломаю…

– Валерия Андреевна! – взвизгнула насмерть перепуганная Катя. – Ах, Валерия Андреевна!

Валерия сохраняла королевское спокойствие и намеренно не обращала внимания на агрессора. Все ее внутренние силы были предельно мобилизованы. Чистая, свежая, ароматная особым невещественным ароматом души – она стояла перед разъяренной фурией, невозмутимо скрестив на груди руки. Гренадерша только рычала и лаяла на нее – точь-в-точь как та собака-оборотень на даче – а укусить-то по-настоящему не смела. Не было у нее на это власти. Валерия силой воли хорошо держала интервал, незримую стену между нею и агрессором.

Давнее прошлое снова настигло ее. «Разгулялась нечистая сила! – вспомнились слова подруги. – Скоро и в Москве можно будет зверя-оборотня встретить. Что станешь тогда делать? А крест-то тебя и защитит!» И еще: «Креста-то оборотень боится…» Да, много воды с тех пор утекло… Но главное – осталось. Под белой шелковой блузкой на ее груди, незримо лучился благодатью маленький крестильный крестик. Еще тогда, много лет назад, девушкой-подростком, вернувшись с дачи от подруги, она надела его и больше никогда с ним не расставалась.

Валерия понимала, что сейчас переживает очень важный и ответственный момент. Чем спокойнее и холоднее она будет держаться, тем сильнее враг войдет в исступление и сам обезоружит себя. А Иван… Иван сможет получить свободу… Если захочет...

– Успокойтесь Катя, – мягко сказала Валерия секретарше, – выпейте воды. Ничего страшного не происходит.

Но девушка вдруг неожиданно разъярилась от страха. Так маленький котенок порой вздыбливает спинку перед большой злой собакой:

– Уходите! У Вас нет права здесь оставаться! – верещала она своим звонким голоском, кидаясь между Валерией и гренадершей. – Покиньте этот кабинет! Все вопросы по корреспонденции – к старшему референту!

– Не лезь! – мрачно огрызнулась гренадерша, пытаясь из-за Кати дотянуться до Валерии. – Думаешь, ты нужна Ивану, пигалица? Как бы ни так! Не того ты сорта штучка. Да за дюжину таких как ты, рубля не дадут в базарный день!

Валерия молчала. Катя, сдерживая натиск Гренадерши, схватила со стола аэрозольный баллончик, и направила струю эвкалипта с ментолом прямо в лицо разъяренной фурии.

– Неправда! – взвизгнула она. – Валерия Андреевна – самая красивая в офисе! Вы просто ей завидуете!

– Не лезь, мелкая! – гренадерша отшвырнула от себя Катю, как котенка, и снова погналась за Валерией: – Я здесь не посторонняя! Я – не посторонняя! А вот, кто ты? Сейчас разберемся! Да я тебя…

Валерия гибко скользнула вдоль стола. Гренадерша ринулась за ней, но задела ногой за компьютерный шнур. Плазменный монитор полетел на пол, и тут же вырубило пробки. Видимо, вода из опрокинутой вазы попала в гнезда удлинителя, вызвав замыкание. Во всей офисной зоне погас свет, отключилась оргтехника и кондиционеры.

– Совет директоров еще не окончен! – мелькнуло в голове у Валерии. –Первые лица корпорации еще заседают! Стало быть, действия старой фурии будут рассмотрены руководством как саботаж.
 
В этот момент в кабинет вошел сотрудник службы безопасности. Валерия предусмотрительно вызвала его сигнальной кнопкой.

– Антон! – вскричала Катя, кидаясь к охраннику.

Антон опытным взглядом десантника окинул раздрай в кабинете и сделал правильные выводы. Гренадерша, между тем, оказалась уже по другую сторону стола, ту, что под окном, и продолжала замахиваться на Валерию. Сектюрити без труда перехватил руку агрессора, нажав на болевую точку.

Гренадерша охнула и присела от боли.

– Где сейчас твои связи, проклятая? – подумала Валерия. Напряжение разом спало. На Антона можно было положиться.

– Катюша, – обратилась она к перепуганной девушке, – нужно будет пригласить старшего референта для составления акта. Агрессивные действия сотрудницы офиса можно рассматривать как саботаж и вандализм. Ценные документы на моем столе испорчены, оргтехника пострадала. Сама я потеряла рабочее время и потерпела моральный вред. Совет директоров тоже, думаю, сорван. Во всех отделах нет электричества. Вполне достаточно поводов для увольнения агрессора.

– Разумеется. – Поддержал Антон. – Увольнять таких надо, да еще с волчьим билетом. На пенсию вас отправим, – добавил он, обращаясь к гренадерше, которая крутилась ужом в его руках. – Отправим, еще как отправим… только без почета, не обессудьте. Вы, Валерия Андреевна, непременно обратитесь в суд с исковым заявлением от себя лично. От корпорации тоже будет иск. 

Гренадерша, преодолевая боль, продолжала вырываться из рук Антона. Отбиваясь, она в какой-то момент неловко налегла мощным плечом на оконную раму, продавив ее, и тут… Внутрипрофильный механизм неожиданно сработал. Да не просто сработал, а словно спел свою лебединую песню в финале всей этой затянувшейся безобразной сцены. Валерия, так и не сумевшая открыть фрамугу, не повернула ручной рычажок назад, в закрытое состояние. И механический рычаг внизу профиля тоже вдруг очнулся от летаргии. Одним словом, фрамуга неожиданно открылась… Точнее, она сорвалась с предохранительного крепления и обрушилась на голову Антону. Тренированный парень увернулся, но все же тяжеленная махина здорово задела его.

– Чуть не убила, ведьма! – взревел Антон. – Ну, теперь ты волчьим билетом точно не отделаешься! Я тоже подам на тебя в суд. Девушки, – обратился он к Валерии и к Кате, – вы – свидетели!

– Конечно! – кивнула Валерия.

Наконец Антон выволок старую ведьму из кабинета. Катя, истерически рыдая от всего пережитого, подбирала с пола золотых рыбок. Гренадерша, отбиваясь от Антона, успела опрокинуть на пол маленький декоративный аквариум – радость и утешение хозяйки кабинета.

– Катюша! – тихо сказала Валерия. – Давайте их пока пустим в стакан с водой. Завтра закажу в интернете новый аквариум.

– Хорошо, Валерия Андреевна, – всхлипывала Катя, – пока в стакан… Я сейчас на кухню сбегаю, кувшинчик принесу. Рыбкам там просторнее будет. У, стерва! – погрозила она кулачком вслед гренадерше. – Я не разрешала ей входить в кабинет. Простите, Валерия Андреевна. Она сама… бешеная… Завидует она Вам, вот, что я скажу! Конечно, завидует! Вы ведь самая красивая в офисе.

– Полно Вам, Катюша. – Валерия измученно улыбнулась.

– Да, Вы красивая, все так считают. И Иван Александрович – он ведь тоже глаз с Вас не сводит… Вот ведьма и взбесилась. Ох, и испугалась я за Вас!

– Нет, нет, Катюша! Все не так, как Вы думаете! – пыталась протестовать Валерия. – Не надо так говорить. Иван Александрович… Он… У него сейчас не лучшее время в жизни… Трудно ему…

Катя с глубочайшим удивлением посмотрела на Валерию:

– Вы, Валерия Андреевна… Прямо, как Ангел небесный, совсем по земле ходить не умеете… Неужели и вправду ничего не видите и не понимаете?..

На самом деле Валерия видела намного дальше и понимала все гораздо глубже, чем ее молоденькая секретарша. Но что она сейчас могла ответить этой девочке?

Даже наедине с собственным сердцем Валерия не позволяла себе той откровенности, которая таила в своей глубине соблазн. Она не смела даже краем мысли касаться робких и призрачных догадок сердца… и, тем более, давать этим догадкам названия или рисовать в воображении их образы… Как бы ни был тонок и пленителен соблазн, по своей сути, он являлся оборотнем. А от оборотней не ждут добра. Оборотни выходят из тьмы. Они могут либо пугать, либо обольщать, но цель-то у них одна – увести за собой, в свою тьму, человека. Такого исхода Валерия не желала ни для себя, ни для своего ментального брата-близнеца. Поэтому раз и навсегда отказалась прислушиваться к голосу соблазна…

Не дожидаясь ответа, Катя вышла из кабинета. Валерия осталась одна. Обняв себя руками за плечи, она бессильно прижалась спиной к стене. Ее знобило. Пережитое напряжение давало себя знать.

– Ну, вот и все! – пронеслось в голове. – Все окончено. Все прошло… Все… Катя вызовет клининг. Осколки выметут. Ковролин и стеллажи сменят. Оконную раму – тоже. Оргтехнику выдадут новую. Аквариум и вазу она купит сама. Испорченные документы можно будет восстановить. Но жизнь Ивана? Его душу? Его прежний внутренний свет? – Можно ли восстановить в полной мере?

Хватка демона ослаблена. Гренадершу ждет позорное увольнение из корпорации, штрафные санкции, и ответ по судебным искам. Она уже не будет видеться с Иваном каждый день в стенах офиса. Ее влияние на него потеряет магическую силу. Это неизбежно. С глаз долой – из сердца вон! Дома у него надежный тыл – жена и дочь! Туда гренадерша не посмеет сунуться – слишком опасно. Что ей остается? – бомбить Ивана звонками и сообщениями в мессенджерах? – Смешно! Вряд ли он захочет с ней встречаться. А впрочем… Челюсти демона разжаты, это верно, но еще не до конца сокрушены… Сейчас многое  будет зависеть от самого Ивана. Он получил от судьбы драгоценный подарок – шанс вырваться на свободу и восстановить свою духовную форму. Дальше – выбор его личной свободной воли. Если он разорвет отношения с этой ужасной женщиной, то… может быть, потом… позже… со временем… у него вырастут новые крылья. 

А пока… Пока она, Валерия, остается одна в своем высоком ментальном пространстве… без брата-близнеца. Одинокий Ангел – неужели это ее путь до конца? Без радости узнавания, понимания, единения и творчества с другим высшим человеческим «я»? Губы Валерии дрогнули. Она затаила дыхание, но уже в следующее мгновенье встрепенулась и провела рукой по лицу, словно снимая с него липкую паутину. Самообладание вернулось к ней.

– Хорошо, пусть так! – решила Валерия. Она примет свой путь. Примет без сожаления и ропота. Но она не остановится на нем. Она пойдет дальше и выше, вглубь света! К самой его сокровенной сердцевине! На новом пути ее ждут новые благословенные встречи! Новые возможности и новые друзья! Ведь Ангел никогда не бывает одинок! Главное – не останавливаться и не оглядываться назад. Главное – никогда не изменять своей сакральной сути.

В окно уже вливались стремительные осенние сумерки, но Валерия едва ли их замечала. Мысли ее парили далеко от земли. Ее душе, на мгновенье, приоткрылся иной, незримый земным оком, сияющий, пространный и могущественный мир Ангелов! Радость светлой надежды прикоснулась к сердцу. Неожиданно для самой себя Валерия улыбнулась… И кто-то незримый в сумерках разоренного кабинета таинственно улыбнулся ей в ответ…