Вожатая

Рассказ повествуется от имени женщины, вспоминающей о своей юности, о первом сексуальном опыте.
Время описываемых событий — конец 60-х — начало 70-х прошлого века. На тот момент героиня была уже СОВЕРШЕННОЛЕТНЕЙ.

--------------------

На одном из женских форумов участницы делились своими интимными секретами и рассказывали о том, как у них ЭТО случилось в первый раз. Я тоже оставила там свой пост, который вызвал немало откликов. Если вам интересно —  читайте. Это мои воспоминания о событиях сорокалетней давности, когда я была еще совсем юной девой.

Я окончила первый курс пединститута, весь июль проболталась дома, а в августе мой папа предложил мне поработать вожатой в их ведомственном пионерлагере. Вожатых постоянно не хватало, а мне, как будущей учительнице, не помешал бы педагогический опыт.

Лагерь находился на море, в Крыму*. Туда надо было ехать поездом день, ночь и еще день. К составу подцепили несколько дополнительных вагонов, в каждом разместилось по два отряда. Старшими в каждом отряде были двое взрослых — вожатый и воспитатель. Мне достался отряд старшеклассников, перешедших в выпускной десятый класс**. Воспитательницей в нашем отряде была Роза Леонидовна, пожилая строгая дама. Она тут же взяла шефство надо мной, поскольку внешне я была девушка худенькая, невысокая и почти не отличалась от девчонок нашего отряда, а один пацан даже дернул меня за косу.

— Ты как со старшими обращаешься! — тут же осадила его Роза Леонидовна.

Узнав, что я вожатая, паренек стушевался и пробормотал извинения.

Вагон был плацкартный. Роза Леонидовна расположилась в середине, где наш первый отряд граничил со вторым, а мне велела занять место в конце вагона и наблюдать за порядком, чтоб дети не курили в тамбуре и подолгу не засиживались в туалете.

— А то, — шепнула мне на ухо воспитательница, — некоторые там не только курят, но и безобразиями занимаются.

Я заняла нижнюю боковушку, а надо мной сверху поселился Вова — щупленький очкарик, которому, видимо, суждено стать в отряде «мальчиком для битья» и козлом отпущения. Поэтому мне заранее стало его жалко, и я решила опекать его и не давать в обиду. А Вова с первых же минут стал заглядываться на меня, и его взгляд был… (как бы это выразить?) — вожделенным.

Ночью мне не спалось. Уже задремывая, я услышала наверху какие-то звуки — ритмичные чавкающие звуки. Что это? Вова проголодался и среди ночи сосет палец?

Я поднялась. В вагоне стоял полумрак: немного света пробивалось сквозь застекленную дверь из закутка перед туалетом. Вова лежал на боку, спиной к проходу, накрывшись с головой одеялом. А чавкающие звуки доносились вовсе не от лица его, а от середины тела, где так же ритмично шевелилось одеяло. Меня осенила догадка: Вова занимался «безобразиями» не в туалете, а здесь!

Это открытие и поразило, и в то же время возбудило меня. Я знала из специальной литературы, что некоторые мальчики занимаются онанизмом. Лично я, вопреки бытующему тогда общему мнению, не считала их извращенцами — просто они казались мне очень застенчивыми, утонченными и ранимыми. Возраст такой, гормоны играют, физически они уже созрели для половой жизни и их души переполняет сексуальное желание, но робость не дает им вступить в реальные отношения, поэтому они плейбои только в мечтах. Я даже испытывала к таким мальчикам волнительное влечение, более того, видела в них родственную душу — ведь я и сама грешила мастурбацией, и страшно стыдилась этого: не приведи господь, кто-нибудь узнает.

С этого момента я прониклась к Вове еще большей теплотой, душевной нежностью и взаимопониманием. Чтобы не помешать ему, я тихонько легла на свою полку, да еще и огляделась вокруг — нет ли кого поблизости, кто бы мог спалить Вову. Но всё было спокойно, народ спал, а от возбуждения моя рука сама потянулась к заветному месту. Я старалась делать это тихо-тихо, почти не дыша...

* * *

В отряде было семнадцать человек — восемь девочек и девять мальчиков.

— Если тебя считать за пионерку, то, как раз, поровну, — пошутила Роза Леонидовна.

Мальчишки проявляли ко мне весьма недвусмысленный интерес, особенно Валера, тот самый парниша, что дернул меня за косу в поезде. Это был очень развитой юноша, по всей видимости, второгодник и хулиган. Он даже попытался зажать меня в углу и облапать, но получил по мордасам и больше попыток не повторял, однако продолжал плотоядно зыркать на меня. С одной стороны мне льстило такое внимание, с другой — напрягало проявление этакого животного влечения самца к самке. Особенно это было заметно на пляже во время купания — в плавках Валеры твердым валиком выделялся возбужденный член, прижатый к животу эластичной тканью. Этот валик не оставался незамеченным и девочками отряда. Они шушукались между собой и хихикали, видимо, обсуждали, на кого у Валеры стояк.

Вова тоже постоянно на меня поглядывал, но делал это робко и все время краснел. Особенно он краснел, если я поправляла ему галстук или воротник рубашки, или прицыкивала на девчонок, которые вечно пытались его дразнить, а Вова не знал как им ответить.


Однажды Валера с Вовой подрались. Возможно, драка вышла из-за меня, ведь Вове я уделяла внимание, а Валеру отшивала. Короче, Валера поколотил Вову и разбил ему очки. У Вовы сильная близорукость, без очков он, по выражению Розы Леонидовны, и ложку ко рту не поднесет.

— А запасных нет? — участливо спросила я, обнимая мальчика и протирая ему ссадину на скуле наслюнявленным носовым платком.
— Не-а. Их вообще только на заказ можно сделать…

Я отвела его в изолятор, и врач дала нам направление к окулисту. На следующий день после завтрака мы рейсовым автобусом отправились в город. В поликлинике окулист выписал рецепт, мы сделали заказ в оптике, там велели зайти за очками через два-три часа.

Коротая время, мы отправились гулять по городу и сами не заметили, как вышли к морю и брели вдоль пустынного берега. Я сняла босоножки и шла босиком.

— Уф! — я стерла пот со лба. — Жарко!
— Ага, — согласился мой кавалер. — Искупаться бы...
— За чем же дело стало? Море рядом.
— У меня плавок нет.
— И что такого? Я тоже без купальника. Никогда что ли голым не купался?

Вова покраснел как пионерский галстук. А я рассмеялась, в меня вдруг вселился какой-то бесёнок. На самом деле я сказала это в шутку, но теперь мне захотелось чего-то такого озорного, хулиганского. И еще хотелось немного подразнить Вову. Да и вообще, чего он там увидит, без очков-то! Я сняла сарафан, а потом и трусики. Бюстгальтер со своим первым номером я тогда вообще не носила. Вовка деликатно отвернулся, а я побежала к морю и, взметая брызги, с разбегу плюхнулась в воду.

— Эй! Догоняй!

Вова снял рубашку и шорты, пошел купаться в трусах. Ишь, стесняется. Я плескалась на небольшой глубине — вообще, боюсь далеко заплывать, Вова плавал поодаль, стараясь не приближаться ко мне. Очень стеснительный мальчик. Накупавшись, мы вышли из воды в обратном порядке. Я еще плескалась на мелководье, а к берегу брела Вовина астеничная фигура — узкие плечи, тонкие длинные ноги, попу облепили мокрые «семейные» трусы. Вова дошел до берега и обернулся. Ишь, осмелел!

— Отвернись! — велела я Вовке и, прикрываясь руками, вышла на берег как Афродита.

На мокрое тело надевать сарафан не хотелось. Я обвязала вокруг бедер пионерский галстук, словно набедренную повязку, осталась топлес и легла на разогретую солнцем гальку.

— Обсохнуть надо немного.

Вова кивнул.

— А ты чего, — говорю, — в мокрых трусах пойдешь? Снимай, я не сморю. Отожми и положи на камушки просушить.

Вова послушался, повернулся задом ко мне, снял трусы, оголив тощую белую попку. «Он как девочка», — почему-то подумала я. Он сел на гальку спиной ко мне и смотрел в море, а я прикрыла панамкой глаза и, кажется, задремала…

Внезапно почувствовала, будто ветерок шевелит волосы у меня на лобке. А потом половых губ коснулось что-то влажное и теплое. Я открыла глаза: это Вовка приподнял прикрывавший моё интимное место галстук, его голова склонилась над лобком, волоски шевелились от его дыхания, а половых губок касался его язык.

— Вов, ты чего?! — от неожиданности я поднялась и оттолкнула его.

Вовка испуганно отпрянул и неловко уселся на гальку, расставив колени. Вид у него был растерянный и слегка обиженный.

— Простите…

Его «стручок» торчал кверху. Он был тонкий как карандаш и слегка искривлен влево. «Наверно от онанизма», — промелькнула мысль. Совсем сопляк, мальчишка, а туда же… Вовка смущенно закрыл свой срам руками. А мне почему-то вдруг стало его жалко — робкий щуплый очкарик, девочки таких не любят. Кто знает, будет ли у него вообще подружка? И внезапно оживший во мне бесёнок превратился в настоящего беса — возникло желание не просто озорства, а чего-то такого, совсем распутного. Кроме того, меня возбудило прикосновение к гениталиям Вовкиного языка. И… чего уж греха таить, да, стыдно… зато приятно.

— А ты… — говорю, — то, что сейчас делал… тебе… так нравится?

Вовка кивнул, а я — словно бы делая ему одолжение:

— Ну ладно, если очень хочется, можешь еще… немножко.

Я легла на спину и развела колени. Вовкина голова устроилась меж моих бедер. Его язык вновь коснулся половых губ. Секреция бурным ручьем потекла из меня. И я, наверное, совсем потеряла рассудок. Да, я девственница, и что? Когда-то начинать надо. Почему не сейчас? И я сама подхватила Вовку за подмышки и притянула его на себя.

— Вов, ты… хочешь ЭТО… да?

Паренек расширил глаза, словно не веря своему счастью.

— А что? Можно?
— Давай, пока не передумала!

Вова навис надо мной и стал тыкать членом в промежность. Он никак не попадал своим «стручком» куда надо, а я уже сморщила носик, ожидая боль (все предупреждают, что первый раз должно быть больно). Я истекала соками, а Вова никак не мог попасть. Я решила ему помочь, согнула ногу в колене, из-под бедра нащупала член, сжала его и направила в самую дырочку. И, видимо, переусердствовала — началась эякуляция. Вошел в меня совсем чуточку, даже ничего не повредив, и выпустил фонтан. Прямо туда. Вовка испугался, вскочил и отвернулся, окончательно смутившись.

— Вов, ты чего? — успокаивала я его. — Ну не расстраивайся. Ты же первый раз, да? Я тоже, между прочим… У меня у самой никогда этого не было. Говорят же, первый блин комом.
— Вы, правда, не сердитесь?
— Смешной ты. После интимной близости с женщиной на вы обращаешься. Да нет, конечно, на что мне сердиться-то?

Хотя, без оргазма было некомфортно, тело требовало удовлетворения, хотелось мастурбировать, но я постеснялась делать это при Вовке. В лагере мы уже третью неделю, а последний раз я кончила там, в поезде. Здесь мы спали в одной комнате с Розой Леонидовной, а сон у нее чуткий, поэтому я не решалась по ночам заниматься онанизмом.

Я посмотрела на часы: всё, ноги в руки и пора отправляться за очками. Я надела только сарафан, без трусиков. Теплый ветерок задувал под подол, щекотно шевелил волосы на лобке, приятно холодил, потому что там вновь проступила влага. Мне было приятно идти под руку с мальчиком… нет, с молодым человеком, чуть было не ставшим моим первым мужчиной. С этого дня Вовка стал смелее, и даже давал отпор Валерке.

Смена закончилась, мы вернулись домой. Начались занятия в институте. Но меня беспокоил один вопрос — почему-то не наступают «трудные дни». К середине сентября я окончательно поняла, что залетела. Вовка, хоть и не проковырял мне дырку, но спустил прямо туда, а сроки были самые залетные. Итак, появилась дилемма — рожать или чиститься. Рожать, прямо скажем, рановато. Второй курс института, да и как дальше жить? Матерью-одиночкой? Или найти Вовку и обо всем рассказать? Но Вовка-то пацан еще, какой из него муж-отец? Нет, только аборт. Но каким посмешищем я буду выглядеть в женской консультации? Непорочное зачатие! Ха-ха!

Слышала, что некоторые девушки сами себя дефлорируют, но мне не хотелось совать туда всякую дрянь (секс-шопов в те годы не было), лучше пусть это сделает естественный мужской инструмент. Вот только чей? Я стала подбирать кандидатов в институте, но пока ничего не складывалось. И вдруг, шла я как-то с лекций через парк и повстречала Валеру. Он первый узнал меня, заулыбался. Мы решили немного прогуляться, шли с ним под ручку по аллеям, болтали, вспоминали нашу смену. И тут меня словно бес кольнул: я увлекла его в дальний глухой уголок парка. Когда я убедилась, что кругом ни души, задала вопрос в лоб:

— Валера, я тебе нравлюсь?
— Ну, да, — промямлил он, не ожидая такой прямоты.
— Это хорошо, ты мне должен помочь.

Я запустила руки под юбку и принялась стаскивать колготки. Колготки тогда представляли большую ценность, снять их должна я сама, ибо не дай бог порвать. Валера стоял, недоумевая, даже смутился и отвернулся. Я убрала колготки в сумку.

— Давай, Валера, смелее. Ведь ты хотел этого.

Я взяла его за руки и прислонила его ладони к своим бедрам.

— Ты… хочешь, чтоб я… чтоб мы?..
— Да, да, Валера. И давай скорее, пока я не раздумала.

Ложиться в траву в цивильной одежде мне не хотелось. Надо это сделать стоя. Я повернулась к нему задом, задрала (простите за грубое слово) юбку и положила его руки на резинку трусов. Он начал их потихоньку стягивать, а я потекла. Заводила пикантность ситуации. Тут, в парке, где нас могут увидеть, в одежде, раком, с пареньком, почти мальчиком… Я — шлюха!

Он спустил с меня трусики до колен, и моих бедер коснулся член…

— Куда? — шепотом, часто дыша, спросил Валера. — В попку?
— Не, не! Туда! — я нагнулась сильнее.

Похоже, Валера уже имел дело с женщинами. Уж не знаю, как научился — с уличной потаскухой или с шалавой из воровского притона. Он уверенно нашел куда вставить, но головка его уперлась в мое девственное отверстие. Хоть я обильно текла, но поднатужиться ему пришлось, чтоб пропихнуть. Я зажмурилась и закусила губу. Боль была резкая, но недолгая. Потом просто ощущение инородного тела внутри. Сначала было непривычно, я даже хотела вырваться, но понимала, что Валеру уже не остановить. Он крепко удерживал меня за бедра и совершал фрикции, которые становились всё приятнее.

Я помогала себе пальчиком, натирая клитор, и кончила первой. Валера все еще трудился. Во влагалище делалось суше, двигаться там становилось труднее. Мне опять стало неприятно и больно. Я выпрямилась и сказала:

— Всё, хватит!

Валера вытащил член, не стесняясь меня, дрочил его, пока семя не брызнуло на пожухлую сентябрьскую траву.

Я первым делом осмотрела свои ноги. Сняла трусики, вытерла ими потеки крови вперемешку с влагалищным соком, и убрала их в сумочку.

— Ты целка? — удивился Валера, застегивая штаны.
— Да. Была.
— Тебе понравилось?
— Валер! Значит, так. Забудь то, что здесь сейчас было, ясно? Меня не провожай и встреч со мной не ищи.

Его глаза округлились от удивления, и даже задергались губы.

— И мы что, никогда больше…
— Нет, Валер. Всё. Пока.

Я быстрым шагом, почти бегом, направилась к выходу из парка. Второй раз в жизни я шла без трусиков. Во взрослом возрасте, конечно. Сентябрьский ветерок не сравнить с тем, южным, теплым. Под юбкой начинало мерзнуть. Не застудить бы.

Ну, вот и все, теперь не стыдно гинекологу показаться. Непорочное зачатие… Х-ха!

Около подъезда я встретила Вовку. Он держал в руке букет белых хризантем. Эх, Вовка, ну где же ты был полчаса назад? Дома у меня никого, пригласила бы тебя на рюмку чая, легли бы мы в кроватку, глядишь — и доделал бы то, что тогда не сумел. Теперь уж поздно. На чай не приглашаю, мне просто стыдно осчастливить тебя только что проковырянной дыркой. А просто так сидеть… Мне б сейчас подмыться тепленькой водичкой и побыть одной, погрустить об утерянной девственности.

Я приняла букет, чмокнула Вовку в щеку. Перебросились несколькими словами. Как адрес узнал? Так наши папаши, оказывается, в одном отделе работают. Долго болтать не стали, очень уж снизу под юбку поддувает. Сказала, что дела, тороплюсь, погулять не могу, нет времени. Пока-пока, я побежала.

Дома влезла под душ. Побаловала себя еще одним оргазмиком, вспоминая, почему-то не Валерку, а Вовку — нашу неудавшуюся попытку на берегу. Припомнила и строки Есенина:

А потом не девушкой ты пойдёшь домой,
Превратишься в женщину с грустью и тоской,
И опять свидания не найдёшь со мной…

Через три дня я избавилась от беременности. А потом Вовка опять приходил с букетом. И я пригласила-таки его на кофеек. Про Валеру, конечно, ничего говорить не стала, а про беременность рассказала. И свалила все на врачей, что это они там расковыряли, пока чистили…


_____________
*Многие крупные предприятия СССР (особенно Минобороны) имели в Крыму свои пионерлагеря.

** В 70-е годы средняя школа была десятилеткой.



2018г.