Путь в театр для новых драматургов... Дискуссия

       Есть интересный отклик на мою статью в Проза.ру «Как новым драматургам перекрывают путь в театр».
       Интересен он прежде всего тем, что довольно много современных российских писателей пытается сочинять пьесы и отправлять их в театры. Но при этом они никак не могут понять, почему даже на порог этих храмов искусства их не пускают. И непонятно им, что можно писать, а чего, оказывается, нельзя.
       И вообще, есть смысл разобраться в сути некоторых поднятых автором отзыва проблем.
       Вот полный его текст в неизменённом авторском виде:
       «В этой публикации сквозит прежде всего ущемленное самолюбие. Хороши же пьесы или нет - не знаю, ибо их не видела, не читала. Но если они здесь публикованы - гляну - как только найдется для этого время. Как филолог и психолог по образованию и как пишущий человек - могу судить о талантливости автора и произведения здраво.
       Что касается слова "кушать" - то любой мало-мальски образованный человек знает, что в современном русском языке "кушать" - это о детях, а о взрослых "есть". Но даже если Вы этого не знали - не стоило из-за такого пустяка связываться с завлитом - пусть и областного театра. Но здесь - поезд ушел. Боритесь - дело ваше.
       Тема же любви немца (захватчика, врага) и представительницы коренного населения не нова. Примеры поищите в литературе сами. Разве что Вы воплотили ее блестяще, неповторимо, гениально! Уж не знаю.
       Зритель в зале рыдал, аплодировал, как сумасшедший, и т.д и т.п. вашей пьесе "Вот это любовь!" - вполне возможно. Тогда зачем Вы запретили театру ставить эту пьесу..? Тогда как-то уж очень неразумно Вы себя повели.
       Извините, надеюсь, не слишком Вас огорчила.
       Ответа не надо».
       Ирина Удовика -Дегтярева   21.02.2024 18:56.
       Вот такой отзыв на мою статью о пути новых авторов на российскую театральную сцену написала Ирина.
       Стоит поговорить детально по каждому его пункту, потому что у нас давно уже сложились какие-то странные и непонятные с точки зрения элементарного человеческого разума правила как в поведении некоторых людей, так и в их речевом и письменном общении друг с другом. Появились давно и социальные, даже политические правила поведения.
       Я не хочу здесь слишком глубоко зарываться в данную тему, но всё же отстаивать свои взгляды на, так сказать, предметы и явления бытия и самой жизни буду. Потому что многие «правила» поведения и речи ну очень уж пахнуть стали социальным, сословным даже расслоением.
       Итак, отвечаю по пунктам.
       Вот Ирина пишет: «В этой публикации сквозит прежде всего ущемленное самолюбие».
       Поскольку здесь далее речь пойдёт о приемлемости или неприемлемости употребления иных слов в письме и речи, то позволю себе задать вопрос: а слово «сквозит» допустимо использовать в случаях, кроме тех, когда надо просто закрыть форточку, чтоб не сквозило?..
       У нас же со временем, как я понял, прямо-таки выработался целый свод правил, не записанных в учебнике русского языка, о том, что говорить и писать допустимо, а что недопустимо в разных жизненных ситуациях и в разных сословных группах общества.
       Слово «сквозить» даже в иносказательном смысле употреблять можно, да?
       А слово «кушать»? В словаре С.И.Ожегова, как, впрочем, и во всех иных известных словарях, сказано, что слово «кушать» применяется «при вежливом приглашении других к еде». И ни слова о детях…
       А я как раз в своей пьесе «Любовь с первого взгляда» пишу о ситуации, когда повар приглашает за стол командира и комиссара партизанского отряда: кушайте, пожалуйста…
       Но Ирина пишет: «Что касается слова "кушать" - то любой мало-мальски образованный человек знает, что в современном русском языке "кушать" - это о детях, а о взрослых "есть". Но даже если Вы этого не знали - не стоило из-за такого пустяка связываться с завлитом - пусть и областного театра».
       В этом её высказывании справедливо и правильно только одно: не стоило из-за такого пустяка связываться с завлитом – пусть и областного театра… Да, действительно, не стоило. Тут я скажу о себе некультурно: дурак дураком!
       Но за Ожегова С.И. обидно, слушайте! Он, оказывается, даже не хотя бы мало-мальски образованный человек!.. Прямо-таки обидно за человека: он не написал в своём словаре, что, как указывает Ирина, «любой мало-мальски образованный человек знает, что в современном русском языке "кушать" - это о детях, а о взрослых "есть".
       Ай-ай-ай, бедный Ожегов! Даже мало-мальски образованным не оказался!.. А уж мне-то откуда всё это знать, если сам Ожегов не знал…
       Теперь… что у меня там сквозит? А, вспомнил! Самолюбие моё, оказывается, сквозит! А я форточку, вроде бы, закрывал…
       Или это иносказательно? Ну-да, ну-да, откуда ж мне знать, что можно ещё и иносказательно выражаться… Правда, не со словом «кушать». С чём угодно, но не с ним! Потому что кто-то когда-то где-то ляпнул, не подумавши о последствиях, что слово «кушать» теперь только в адрес детей можно употреблять, и всё!.. Ни-ни – где ещё! Мало-мальски образованным даже не посчитают!.. Хотя сам Пушкин подтверждает, что все мы мало-мальски… Мы все учились понемногу, чему-нибудь и как-нибудь…
       Вот когда Владимир Иванович Даль составлял свой «Живой Великорусский язык», он ведь что делал, а? Кто знает и понимает это?
       Правильно, он всего лишь собирал по всей России у всех её слоёв и классов слова русского языка и записывал их в свой словарь…
       Это потом нашлось множество умников и умниц, которые начали трактовать и осмысливать значение всех этих слов, стали придумывать, когда и как то или иное из них можно и нужно употреблять.
       А поначалу это был просто словарь, то есть свод, список, перепись всех русских слов, употребляемых народом в живом, – в живом, подчёркиваю, а не в канцелярском! – великорусском языке…
       И Ожегов, и Ушаков, и другие мастера русского слова в своих словарях не выдумывали какие-то собственные правила его употребления. А современные знатоки сейчас эти словари уже обвесили таким количеством обременений, что уже и страшно становится и за сам язык, и за свою речь, которую любой, кому не лень, может назвать признаком отсутствия даже мало-мальской образованности…
       Теперь об ущемлённом самолюбии.
       Если его можно ущемить, то как? И что значит, ущемить самолюбие? Вот уж об употреблении какого слова надо тут подумать: «ущемить»…
       Ну, допустим, мне его ущемили. Но как? Пьесу «Вот это любовь!» я написал в 2011 году, и через два месяца после её написания спектакли по ней стали показывать в Магаданском драмтеатре. Через два месяца! Где здесь ущемление?..
       Другое дело, что через три года их успешной постановки в театре я сам запретил показывать этот спектакль в данном театре.
       Почему запретил, это уже совсем другая тема. В своей изначальной статье об этом я написал, что был неправ.
       Но ущемления здесь пока что не видно что-то. 
       А вот когда я поругался с завлитом областного театра, и она тут же перекрыла мне все пути-дороги в театры, это уже было ущемление. Но ущемление не самолюбия, а моих авторских прав!
       Ирина пишет, что она дипломированный психолог. Но почему же она тогда ничего не поняла из той моей статьи? Или читала её по диагонали? Только этим можно объяснить столь недопустимое мнение дипломированного психолога по этому вопросу.
       Ведь пьеса эта шла в театре в 2011-2014 годах, а конфликт с завлитом случился совсем недавно.
       Если б ущемлено было именно самолюбие, то, и это характерно для самолюбивых людей, я уже давным-давно сорвался бы, как говорят, с катушек.
       Склонность к психологическим срывам имеется как раз, и в первую очередь, у самолюбивых людей. Этого ли не знает дипломированный психолог?..
       Но я много лет терпел. И даже смирился уже с тем, что театр, это не для меня.
       У таких людей не бывает ущемления самолюбия… Скорее депрессия бывает. Но опять же не у меня. Я спокоен и сдержан, как удав…
       Далее Ирина пишет: «Хороши же пьесы или нет - не знаю, ибо их не видела, не читала».
       Когда-то, когда было организовано массовое осуждение романа Л.Пастернака «Доктор Живаго», в многочисленных газетных статьях и в выступлениях граждан на митингах часто звучали такие слова: мы не читали, но мы осуждаем!..
       Ирина мои пьесы «не читала», но о самолюбии моём рассуждает профессионально…
       А что, кстати, у нормального человека не должно быть самолюбия? А?.. Наверное, должно быть, как я понимаю.
       Тем более когда, как я уже писал, по одной пьесе три года ставились спектакли в театре, пока я их не запретил сам, а две других стали финалистами международного конкурса пьес «Время драмы», в котором участвует множество драматургов не только из России, но и из США, Великобритании, Германии, Франции, Израиля, Австралии и многих других стран.
       И мои пьесы там стали финалистами!.. Даже не читая их, можно было бы догадаться, что они достойны постановки в театрах…
       А потому рассуждать нужно бы не о самолюбии, кем-то и почему-то ущемлённом, а о том, что неплохо бы разобраться, почему такие авторы могут получать от кого-то чёрную метку только за то, что слово «кушать» не согласны, как и С.И.Ожегов, отменять в разговоре об употреблении пищи…
       Я ведь член Российского союза писателей. Член РАО. И наверное, туда бесталанных не принимают…
       Скоро все свои три пьесы, – «Седина в бороду – бес в ребро», «Вот это любовь!» и «Любовь с первого взгляда», – я выставлю на суд общественности за рубежом. Уверен, что там они не только понравятся людям, но и пойдут в театрах.
       А то ведь у нас сначала критикуют, а потом говорят: я, правда, не читал…
       Хотя есть люди, которые спят даже во время демонстрации величайшего фильма Сергея Бондарчука «Война и мир»… И они есть везде, в том числе и за рубежом. Но тут уж доля одобряющих всё будет решать.
       Во всяком случае, на спектакле по моей пьесе «Седина в бороду – бес в ребро» свободных мест в зале, как правило, не будет. Могу спорить об этом с кем угодно и на что угодно.
       Но сначала же надо хотя бы просто прочитать. А у нас есть целый ряд режиссёров, которые совсем не читают новых пьес новых авторов, но при этом выпускают совершенно голых актёров на сцену, а на возмущения зрителей говорят: а я так вижу…
       Ирина также пишет: «Тема же любви немца (захватчика, врага) и представительницы коренного населения не нова. Примеры поищите в литературе сами. Разве что Вы воплотили ее блестяще, неповторимо, гениально! Уж не знаю».
       Не нова тема? Ну и что? Я, что ли, об этом не знал?..
       А тема просто любви мужчины к женщине нова?.. Наверное, подавляющее большинство фильмов и спектаклей посвящены именно этой теме.
       При чём здесь именно новизна темы? Любовь это вообще вечная тема и на сцене, и на экране, и в самой жизни!.. И везде она повторяется миллиарды и триллионы раз! И повторяется с неизменным успехом!..
       И совсем не нужно, как пишет Ирина, рыдать и аплодировать сумасшедшим образом при просмотре пьес и фильмов о ней. Можно замереть, замолчать, не дышать и не двигаться, как это иногда бывает, например, с женщинами в иных случаях, и сила чувств при этом будет не меньшей, чем при бурной внешней реакции, но и даже многократно больше… Но поди ж ты, спроси их, почему замерли, они не станут размениваться на мелочи словесных разъяснений своих внутренних чувств…
       Не зря Лучано Паваротти как-то сказал нашему известнейшему тенору Зурабу Соткилаве: ты зачем всё время орёшь?..
       Это потому что мы привыкли к внешнему проявлению внутренних чувств человека в бурной его реакции на всё происходящее вокруг него.
       Ирина пишет о качестве темы произведения: «Разве что Вы воплотили ее блестяще, неповторимо, гениально!»…
       То есть право на постановки спектаклей в театрах имеют только гениальные пьесы? Да?
       А что такое гениальность? Кто это решает?
       Ведь без обыкновенных рядовых зрителей и читателей не было бы гениальных фильмов, картин, архитектурных сооружений, спектаклей, музыки.
       Значит, всё решает массовый зритель и читатель, а не многочисленные специалисты, которых у нас развелось в любой сфере искусств как комаров на болоте…
       Вот, например, фильм гениального режиссёра Владимира Меньшова «Москва слезам не верит» до сих пор ведь так и не признан довольно большим количеством режиссёров и кинокритиков. До сих пор!
       А сценарий этого фильма пролежал в библиотеке сценариев Мосфильма довольно много лет, пока его не увидел Меньшов!
       Сотни режиссёров читали его, и никто не заметил, что это фундамент будущего шедевра! А когда Меньшов доказал всем, что шедевр может состояться, его стали за это буквально ненавидеть! И ведь ненавидят до сих пор!..
       Вот вам, что такое современная кинобогема. Такая же, кстати, и театральная…
       Так что, всё решать должен массовый зритель. Он высший судья всему. Но как к нему пробиться через заслоны тех, кто только лично себя считает гениальным творцом и более никого? Да ещё и если он за что-то тебе просто мстит, например, за несогласие с тем, что выдуманное кем-то правило применения слова «кушать» должно неукоснительно применяться на практике…
       Итак, напрашивается простой вывод из всего сказанного.
       Как и о чём люди задумаются после ознакомления с произведением, это его конечная цель, хотя двигаться к ней нужно, конечно же, через возбуждение человеческих чувств и эмоций.
       А высказываться по поводу любого автора и его произведения нужно начинать только тогда, когда прочитал или увидел предмет обсуждения.
       Иначе опять получится: мы не читали, но осуждаем…