Четыре карандаша 4

Здравствуй, снова, мой милый! Твоя мама чуть-чуть собралась с мыслями и подумав с утра у окна поняла, что наверное эта легкость ещё потому у неё внутри чувствуется, что наверное наполовину она, как бы, уже в другом мире. В другом. А ещё, знаешь, она поняла (тоже частично конечно), от чего это так хорошо иногда - болеть. Наверное тоже потому, что ты немного ближе тогда к тому, другому миру. Не обыденному и не просто повседневному. Ты немного подальше от суеты. Подальше... Даже если ты сам этого так не подразумевал, и не старался стать дальше от обыденности и ближе к чему-то другому, более высокому, то оно почему-то, само как-то получается иногда во время болезни. Ты ближе к высокому - ближе к каким-то мыслям, рассуждениям... К каким-то мысленным и чувственным исследованиям мира, иначе говоря, к какому-то возвышенному времяпровождению и состоянию в целом, чем когда ты занят повседневной суетой. В чём суть?.. Что, наверное, ты просто автоматически попадаешь в такой более высокой мир, когда тебя болезнью отрывает от более низменного. Ты не можешь ходить по делам или долго работать над каким-то тяжёлыми задачами. Ты слаб - слаб сейчас для дел физического мира, но зато, если конечно имеешь душу трудолюбивую и мудрую хоть на сколько-нибудь, чтобы ей не лежалось в постели просто, бездумно и без дела, то тогда она и начнёт у тебя заниматься хоть тем, что может. Но, ты знаешь - ведь в этом, наверное, и есть некоторая истина... Некоторое определение того, что же действительно нужно нам, людям, для души. Какой же способностью душа наделена не зависимо от тела? Ведь если может душа совершать высокое - жить в высоком, творить что-то высокое, чувствовать высокое тогда, когда тело лишено способности ей помогать в каких бы то ни было действиях, то значит - это те качества и те именно дела, что останутся с душой и тогда, когда она покинет это тленное тело. Это то, что важно для неё и то, чем она живёт. Когда ты лишаешься способности на время по каким-нибудь причинам занимать себя тем, что нужно для тела - тогда ты немножко ближе становишься к тому, что нужно для души. А ещё, может быть, такая лёгкость, действительно заключается в том, что я, как ни странно, возможно очень даже счастливая теперь, по сравнению с другими. Я ничем не связана и ни с чем не связана в этом мире. За мной не остаётся имущества, близких, родных и друзей. Не остаётся тех, каких-то вещей, которые были бы для меня, как такие ниточки, что удерживают тебя и привязывают к земле, не позволяя взлететь в воздух. От того, может быть, я и чувствую себя так легко. Ведь мне ничто не мешает взлететь. Вот почему я, знаешь, об этом подумала... Мы в палате лежим вместе с Даной. Она тоже больна, как и я, и тоже ждёт малыша. Но вот, чем она отличается от меня, и за что мне её, в конце концов, стало жалко - так это то, что у неё есть большая семья: три ребёнка и муж. А ещё брат, с которым у неё бизнес и некоторые проблемы со здоровьем родителей, которые она всё время решает... Ты знаешь, ведь ей так же, как и мне, сказали что остаётся уже не долго. Но только она - всё ещё в этом мире. Она с головой в земном мире и у неё в жизни просто слишком много всего того, что её из него не отпускает. У неё муж работает, дети - кто в садике, кто в школе... Она постоянно занимается тем что решает вопросы - всё время звонит то туда, то сюда - то с поликлиникой для младшего какие-то дела, то в школе нужны для среднего какие-то документы... то ещё и ещё что-то. Муж даже просто звонит ей из магазинов и спрашивает, иногда, что для детей лучше - то или это купить. И она, вот, сидит здесь в больнице, и все эти дела решает. И будто бы, кажется, она от границы двух наших миров - земного и небесного где-то, всё время, очень и очень далеко - далеко в земном. Глубоко. И я всё смотрю на неё и думаю - как же ей, бедной, потом выбираться из этого мира так быстро и резко придётся, когда время придёт?.. Ведь если ты потихоньку идёшь, постепенно, гуляешь по этой дорожке - вот так, как я, то тебе и не больно и не страшно, и ничего... Наоборот - легко, светло и радостно. Наверное страшно это людям только тогда, когда они очень глубоко в нашем, тленном мире. Тогда их в другой перекидывает резко... для них... быстро. Это как на аттракционе - когда тебя резко несёт на качеле через большое расстояние... А не просто и спокойно ты его проходишь. От этого резкого движения страшно наверное. И Дане страшно. Она иногда, когда только заходит речь, о том, что же нас ждёт очень скоро, всё отмахивается и даже не хочет начинать об этом говорить. Она говорит так, что даже и думать об этом не хочет. Ей сейчас лучше подумать о другом. Её очень многие проблемы в мире держат. А вот я думаю... Я, наверное, более счастливая, чем она. У меня никого нет, ничего нет. Мне не нужно заниматься нотариальными вопросами - мне нечего ни на кого переписывать... Ты уж прости меня, милый, что я так вот сейчас ухожу и совсем ничего тебе не оставляю... Но, думаю, ты будешь не очень злиться. Давай так считать, что то самое материальное имущество, которое я могла бы тебе оставить - это такая плата, которую ты отдашь за свободу своей мамы. И ты знай, что ты заплатил эту цену не зря... Ты не переживай за меня, если что. Ты, знаю - наверное хороший и будешь, конечно же, жалеть меня и думать - что, "вот как же так?.." - что я рано ушла. Но ты знаешь - мне сейчас, наоборот легко. Вот - странно, может быть, но... Прямо даже так легко, как никогда не было. Или только в детстве, разве что... И... я уже говорила об этом. Но это так прекрасно, что мне хочется снова и снова об этом говорить!.. Возможно тебе это тоже пригодится, когда ты захочешь отяготить себя чем-то земным... Вспомни свою маму, и как она была счастлива, не смотря на то что у неё ничего нет, и подумай - что лучше для тебя. И, нет - мне сейчас легко. Иногда немного больно - но легко. Очень. Я ни на что не променяла бы эту легкость - ни на какие дома и квартиры, ни на какие деньги и машины. Должна была, может быть, я и постараться и накопить хотя бы что-нибудь для тебя - не для себя, а для тебя. И это, конечно же, было бы хорошо. Но вот, так случилось, что я только узнала о тебе, и только твой папа узнал... ах да, я же кажется так и не сказала тебе, что твой папа уже о тебе знал, когда был жив и был очень рад тебе, и очень тебя ждал и любил! Он очень тебя любил, дорогой мой... Но вот, так получилось, что папы не стало через некоторое время после того... как я только узнала. О тебе узнала. А потом прошло ещё немного времени... Я может быть потом расскажу тебе немного и о том времени, если Бог позволит, когда твоего папы уже не было здесь, и как я жила с этим дальше. Но не сейчас... И только я несколько опомнилась, как мне сказали про болезнь. Потом началось лечение и всё такое и... И я, к сожалению, уже не могла заниматься такими вещами, которые принесут хоть какую-то материальную выгоду. Но вообще - это было бы даже глупо с моей стороны пуститься на заработки, если бы даже я и могла, в тот самый момент, когда мне нужно готовиться к лучшему миру. Ты знаешь - мне кажется, что в этом я тоже счастлива, что я знаю заранее. Ведь люди не знают заранее зачастую, что им придётся скоро уходить из этого мира и переходить в другой. Они не знают совсем и не готовятся. А я знала. Мне был дан такой огромный отрезок времени, что я смогу подготовиться, уж надеюсь, хорошенько!.. Так как же мне, понимаешь, тогда... когда я должна бы, по правильному, использовать теперь этот шанс, что мне дан, и идти - потихоньку и мирно идти по пути из одного мира в другой, без страха, без боли и какого-нибудь сожаления... Идти и постепенно оставлять все эти ненужные вещи на пути - снимать их с себя и переодеваться в новые, чистые одежды... так как же я теперь бы пошла ровно в обратном направлении от того мира?.. Нырнула бы в наш, и стала бы заниматься тем, что нужно только в нём?.. Нет, конечно, нет. Поэтому, я думаю - ты меня простишь. И, знаешь что? Ведь, вот представь - ты можешь знать или не знать о том, что скоро уйдёшь... когда-нибудь, в своей жизни. Но это только в рамках того времени, которым измеряется человеческая жизнь, ты знаешь что осталось немного, или много. А ведь представь её - всю свою жизнь в рамках, хотя бы земного времени - времени всей земли. В более широких рамках, чем семьдесят-восемьдесят лет. В рамках столетий и тысячелетий... Я уже даже не говорю про рамки Вечности. Про те, где нет времени и совсем... Представь, хотя бы так. И если ты взглянешь теперь на свою, человеческую жизнь на этой земле с той самой точки, с которой видишь и жизнь всей земли, то тебе станет ясно, что будь ты ещё даже совсем молодым - будь даже ещё только рожденным на землю человеком, и тем человеком, что проживёт, например, очень много по человеческим меркам - даже очень, очень много... Так ты, всё же, поймёшь, что твой переход в новый мир случится совсем скоро. Поэтому всем нам надо бы понимать это и готовиться, как бы мы ни были здоровы и сильны. Возможно что резкая смерть оборвет жизнь совсем неожиданно и ты не успеешь за долю секунды как следует подготовиться. А если ты жил и готовил свою душу к другой, внеземной жизни, всегда... всегда, когда только мог, то ты и не будешь страшиться совсем своего перехода. А будешь готов. Понимаешь?.. Ведь все мы здесь однажды уйдём. И вообще... Ты понимаешь, никто ведь не мешает нам жить, хотя бы духовно, совсем так, как это можно будет и в новом мире. Никто. Кроме нас самих. Ведь разве Бог заставляет людей собирать и копить и держаться за своё богатство?.. Разве Он говорит нам, что нужно к этому стремиться?.. Мы знаем, что нужно копить, собирать и хранить наше богатство духовное, умножать мудрость, но не серебро. А уж этим, земным делом, нас призывает заняться только Дьявол. А разве стоит слушать его, который, конечно, не хочет нам ничего хорошего?.. Нет. На самом деле он заставляет нас тратить жизнь на скопление материального блага, ради того только, чтобы мы упустили минуты, которые могли бы потратить на накопление блага духовного. Он, на самом деле, грабит нас, нашими же руками, под видом того, что нашими руками обогащает. Это очень страшно - провести всю жизнь под его внушением. А потом, ещё и, бояться потерять то, что скопил здесь, и держаться так за свои богатства, чтобы не желать перейти в лучший, гораздо лучший мир!.. Ты понимаешь?.. Так вот, Дана - она, конечно, и не скажу, чтобы сильно за деньги держится и ради них старается... хотя, конечно, и об этом у неё много забот - с братом они постоянно там что-то решают... Но... ты понимаешь, её всё, всё, всё вокруг постоянно тянет в земной мир. Как тебе сказать?.. Даже не правильно - просто земной. А какой-то... Какой-то не очень реальный. Ты знаешь, всем кажется, например, со стороны, что я, к примеру, или такие как я, которые витают в облаках на первый взгляд и говорят и думают о чём-то не земном, а, как бы, неуловимом - так те люди занимаются, вроде бы, тем, что далеко от реальности. Но так получается, что если отсюда, с границы двух миров взглянуть на земной, то всё это дело, которое мы называем важным, полезным и нужным,  вся суета и бытовые дела кажутся... как раз они-то и кажутся чем-то не реальным. Ведь они-то нужны только на краткий срок, и в сравнении с вечностью этот срок ничтожно мал. А здесь, на земле, получается как, видишь ли?.. Мы здесь живём, и так мы привыкли к этому временному занятию, что нам нужно всего только на малый срок для поддержания жизни - ко всему этому занятию материальным, что нам кажется - это к занятию духовным можно обращаться только на маленькое время. Так - будто духовный мир занимает гораздо меньше места во времени и пространства, чем наш вещественный. А обстоит всё с точностью да наоборот.
 ...И мне очень жалко Данку. Она, может быть и могла бы, и даже, наверное, и хотела бы тоже вырваться, оторваться от всего, что её здесь связывает... Но у неё слишком много чувства ответственности за всех, кого она любит. И это хорошо, безусловно хорошо!.. Будь ты уже со мной, так, я уверена - я бы уж так хлопотала о твоём благе, что больше меня и не занимало бы собственное благополучие... Но, ты знаешь... Возможно в чём-то оно и лучше, когда я, вот так, лишена возможности позаботиться о тебе в том смысле, в котором все понимают - в материальном, вещественном плане, я начинаю заботиться хотя бы в душевном - в том, в чём могу. Если обычно мамы имеют возможность кормить своего ребёнка, одевать, дарить ему игрушки, водить на развивающие секции... То мне сейчас не выдается этой возможности, как видно. И я всё равно очень сильно хочу для тебя всё это сделать - хочу всё это дать тебе и подарить. Но раз я не могу, так мне выдаётся время подумать о том, как бы я могла тебя насытить, развить, порадовать, обеспечить, хотя бы духовно - хоть в том, что не касается земного мира. Возможно что именно из-за того, что у меня нет возможности задуматься о первом и нет возможности заняться житейскими этими материнскими делами, да так, чтобы они увлекли меня всю в себя, всю, с головой, так есть у меня теперь всего лишь только один выбор - заняться тем, что же я могу тебе дать духовного?.. Я бы очень хотела тебе побольше написать, побольше объяснить рассказать, передать чего-то важного... Но я не смогу... я прекрасно понимаю, что не смогу передать тебе всего, или хоть малой части всего. Если бы даже я писала к тебе целую вечность и старалась объяснить всё прекрасное, что есть в этом мире, всё чудное и совершенное, то я бы не смогла - ведь оно бесконечно. А вот Бог может. Ты знаешь, ведь Бог, Он сможет вести тебя через жизнь и говорить тебе и показывать так хорошо, как никто другой не может!.. Никто! Ты только проси Его показать. Проси Его быть с тобой. И Он обязательно ответит! Ведь Он отвечает всем, кто зовёт Его и просит прийти. Я не смогла бы дать тебе столько, сколько Он, ни будь я жива, ни будь я рядом с тобой, ни будь я даже в сто тысяч раз сильнее и крепче всех тех, кто живёт на земле, и мудрее. Нет, мой дорогой. Ты знаешь, я, в общем-то, не в праве занимать для тебя место какого-то такого человека, который является, на самом деле, родителем. На самом деле, хотя в мире и много прекрасных пап и мам, но даже если ты станешь самую, самую прекрасную маму в мире так любить, что за этой своей любовью не разглядишь Бога, и не полюбишь Его ещё больше - ведь Он и есть самый лучший, и настоящий наш родитель - то не стоит мне, например, и начинать занимать в твоей душе то место, которое может занять Бог. Ты знаешь, наверное то, самое важное, что мне стоит тебе передать на самом деле, не будет занимать много, много слов. Они все - все, все мои слова могут только служить тебе бесчисленными подсказками, которые должны, по идее, хоть как-то облегчить тебе твой путь. Но это лишь только подсказки того, кто идёт с тобой рядом, и кто не видит ни того, что ждёт тебя впереди, ни того, что на самом деле находится вокруг тебя и у тебя под ногами. Это подобно тому, как если бы я вздумала вдруг написать тебе учебное пособие по путешествиям, и описывать тебе каждую улицу, каждую площадь в мире, каждую кочку и трещинку в асфальте - каждую, каждую, каждую... Все ступенечки, все закоулки, все, все порожки. При этом я стану писать тебе всё это подробное руководство, о том, как и где лучше идти, чтобы не упасть и не споткнуться, даже совершенно не предполагая - куда же из всех этих мест мира ты решишь однажды отправиться. А вот Бог - Бог, Он знает, куда тебе лучше идти, чтобы и не споткнуться, и не ушибиться, и не упасть. Он может помочь тебе пройти легко и ровно даже по самым непроходимым, с виду, местам, куда я, возможно, скажу тебе даже и не ступать для безопасности. Ты должен понять одно и запомнить. Моё главное, что я могу тебе передать - оно заключается всего только в паре слов, а не в сотнях и тысячах: "Ищи Бога, зови Бога, верь в Него. А когда найдёшь и узнаешь - люби Бога, слушайся и уважай. Всегда, всегда слушайся!..  Что бы не случилось! И тогда ты будешь счастлив! Тогда ты сможешь иметь всё то, что я бы так хотела тебе передать и ещё гораздо больше!"