Любовь в женском отделении

В дурдоме все королевы.
Некоторые даже богини. Одна вращает земную ось, отчего у нее головные боли и паховая грыжа, другая Богоматерь и требует поклонения ежедневного, поскольку единственного сына отдала на заклание. Неопрятная толстуха в рваном байковом халате одновременно ангел и ведьма. Она не смотрит на товарок, опасаясь их сглазить.
В прогулочном дворике пациентки часто устраивают танцы под магнитолу и скачут, подкидывая желтые ноги в варикозных узлах высоко вверх, в надежде, что мужчины из соседнего отделения увидят такую красоту и оценят по достоинству стать и несколько перезрелые прелести. Одежда у женщин в дурдоме отличается только степенью аляповатости рисунка и сюжетом: фиолетовые бегемотики сменяют розовых слоников раз в неделю после бани. Ценятся мелочи - бюстгалтер, привезенный  из дома, больничные похожи на холщовые парашюты. расческа массажная, заколка для волос. Все это заменяет драгоценности и является предметами, вызывающими зависть, товаром для обмена и объектом воровства.
 Расчесывать волосы - любимейшее занятие. Одна помогает делать это другой, долго, с  потаенным эротическим чувством. Зеркальца запрещены. Есть одно на всех. большое, вмазанное в цемент, в туалете. Но оно мутное и в трещинах.
Иногда складываются парочки из тоскующих по ласке дам, но страсти предаваться сложно. Всегда, и днем, и ночью женщины под присмотром персонала. Руки положено держать поверх одеяла.
Но что делать с истомой внизу живота? Поэтому нервы, скандалы, истерики, ссоры из-за мелочей, в которых кипят вулканические страсти, дамы вцепляются в глаза ногтями и бьют друг друга по щекам. Престарелых фурий разнимают и отправляют на вязки, ставя уколы нейролептиков. Через два-три дня спорщицы уже бродят, пуская слюни, с пустыми глазами и думая только о еде. Уколы стирают личность быстро и надежно.
 Пахнет в женском отделении тяжело, много хуже, чем у мужчин. То ли протухшей селедкой.  то ли сыром с плесенью. Многие живут здесь годами, десятилетиями, пойманные в тенета бесконечной жалости к себе и желания вместить во влагалище весь мир, познать истину женским телом.
Есть пациентки миловидные и молодые. Их дружбы добиваются, их бешено ревнуют, за них дерутся до крови.
Тихоня и скромница Анна. черноволосая и волоокая, предмет воздыханий многих. Всегда в уголке, одна, в отделении ли, в садике.
 С книжкой обычно.
Глаза опущены, на щечках ямочки, румянца нет, лекарства делают лица восковыми. Анна здесь за расчлененку сожителя из ревности. Пробудет долгие годы, возможно состарится, сама станет сражаться за молоденьких. Но пока она в фаворе и тайком наслаждается своим положением. Ее любит принимать заведующий отделением. Подолгу беседует с ней в кабинете, заперев дверь. Выходит девушка оттуда еще более скромная, чем обычно и пахнущая сексом, что сводит ее нынешнюю подругу - коблу с лошадиным лицом, с ума. Ногти у той в ладони до крови, губа закушена.
После таких бесед с доктором, они с Анной глубоко ночью в туалете любятся особенно страстно. Их застают вместе: скандал, истерика, страсти. Коблу переводят в другое отделение, она откуда-то раздобывает осколок бутылки и режет себе запястье, поперек, а не вдоль. Так не умрешь и все это знают. Когда ее перевязывают и уводят, алкоголички за парку сигарет замывают пятна крови на полу. Анну берет под свое крыло кастелянша и теперь девушку выпускают на прачку менять всем белье. Это почти свобода. Анна одна, толкая тележку с бельем, идет вдоль больничных двориков, мужчины смотрят с вожделением ей вслед из-за сеток-рабиц. Многие из них ей пишут и передают всевозможными способами записки, в которых рассказывается в подробностях, что предполагается с ней делать, когда представится случай. Эти записки читает все женское отделение с жадностью.
 Несколько женщин водят, по их желанию в библиотеку. Читают они только любовные романы, из тех, где всю книгу кряду любви героини добиваются несколько мужчин, один другого красивее и интереснее. А она все выбирает, а они все так страдают. Но потом, потом, ее влажное, истекающее любовным соком, и напоминающее бутон розы лоно, раскрывается навстречу нефритовому стержню. Она вся трепет и податливость, вместе с тем недоступность и гордость, а он весь уже в ней. С головой и потрохами, наконец залезает в нее целиком, и исчезает без следа. Превращается в зародыша. В сперматозоида. В точку, в искорку в глазах. После остается нежность и чуть-чуть жалости. Все же хорош он был, этот пират и авантюрист с мускулистыми руками и ласковым языком.
Но будет другой. Третий. Много, вереница, когорты.
Тут роман заканчивается и нужно ждать похода в библиотеку еще неделю. Занять себя есть чем, можно плести сложные интриги против кастелянши, тайно вожделеть заведующего отделением, находя некоторую загадочность в его лице, обличьем схожем с вареным клубнем картофеля. Смотреть скандалы по телевизору, писать письма домой, на которые никто не отвечает годами. Да мало ли развлечений у королев и ведьм, ангелов и демониц. тех кто когда-то, очень очень давно, так давно. что теперь уже и не вспомнишь, решил, что весь мир крутится исключительно вокруг них.
Единственных и неповторимых.