Твой. Без цензуры... Глава 11

Валерия Чехова не была заядлым фанатом медицины. Просто занятия у Гордеева предоставляли ей возможность отвлечься от собственных мыслей (!), внося в её жизнь хоть какое-то разнообразие. А поскольку куратор изначально дал группе понять, что многого он от них не ожидает, то и свои обязанности она тоже исполняла без особого энтузиазма.

Ежели какие-то процедуры казались ей и вовсе однотипными, в такие моменты она умудрялась «отключаться» до такой степени, что опрашивая однажды больную, поймала себя на мысли, что только делала вид, будто внимательно её слушает, — на деле же она продолжала думать о своем. Так что перечитывая порой то, что вносила в опросный лист, Гордеев порой не находил подходящих матерных слов, оценивая проделанную «доктором Чеховой» работу.

И когда во время проверки других её опросных листов он снова натыкался на те же ошибки, что были и в предыдущих её работах, попросив как-то девушку остаться в аудитории после занятий, Гордеев ненавязчиво ей намекнул, что если она не научится вычитывать текст перед сдачей ему опросного листа, в следующий раз он собственноручно выбросит её из окна.
Валерия ещё ни разу не видела, чтобы куратор выкидывал студентов через окно из-за допущенной ими ошибки, но в тот день «светило» держался так убедительно, что поверив на миг в серьёзность его намерений, она заранее представила себе, каково это — падать вниз тормашками с такой высоты. Спасало её пока то, что в своей беде она была далеко не одинока.

Владимир Рудаковский страдал такой же патологической рассеянностью, недалеко уйдя от неё в данном плане. Но если у него скорее всего был такой характер, то у Чеховой это была приобретенная привычка.

На занятиях она частенько размышляла о судьбе Дениски, зачете, посещении различных бутиков, куда они с Алькович наведывались по выходным, тратя все свое свободное время непонятно на что.

Словом, думала о чем угодно, только не о медицине, порой так глубоко погружаясь в свои мысли, что в реальность она возвращалась только благодаря грозным окрикам Гордеева.

Иногда он так орал на неё и Рудаковского, что покидая больницу, у обоих ещё долго звенело в ушах. Такими же методами «светило» боролся и с периодически впадающим в спячку Фроловым.

Решив однажды проверить, насколько внимательно слушает его «доктор Чехова», Гордеев как-то прервал на середине свою лекцию, задавая ей встречный вопрос. Но поздно обнаружив, что куратор обращался именно к ней, Валерия лишь беспомощно улыбнулась в ответ, не в состоянии вспомнить его вопроса.

«Доктор Чехова, я уже пятый раз обращаюсь к вам, а вы мне так ничего и не ответили! — ворчал «светило», не зная, как ещё вовлечь эту девушку в учебный процесс, давно махнув рукой на более рассеянного Рудаковского. — Когда вы уже включитесь в работу?!»

Собравшись с силами, она попыталась ему возразить, оправдываясь перед ним за свои действия, когда прервав её на полуслове, куратор попросил девушку заткнуться. 

«Почему на моих лекциях не засыпает доктор Новиков? — привел он в качестве примера будущего кандидата медицинских наук. — Доктор Смертин или доктор Шостко?! Почему они меня слышат, а вы — нет?! Или хотите составить компанию доктору Хроленко и тоже постоять посреди аудитории, пока я не дочитаю лекцию до конца?! А ведь я могу вам это вполне устроить!… Не знаю, о чем вы постоянно думаете, но у меня складывается впечатление, будто медицина вам неинтересна и вы только зря тратите свое время на посещение моих занятий»

Будучи зол тогда как черт, он попросил её стремительно покинуть аудиторию, не собираясь выслушивать от неё извинения. Не пререкаясь с куратором, Чехова молча собрала свои вещи и покинула помещение, сопровождаемая взглядами притихшей аудитории. Гордеев не стал её останавливать, ничуть не жалея о её уходе.

На улице был ясный день. Абстрагировавшись от насущных проблем подобно заядлому буддисту, Валерия прогуливалась в парке, наслаждаясь весенними деньками. А там, добравшись до какого-то ларька, купила себе сладкой ваты, после чего усевшись на ближайшие качели, принялась проверять на наличие ошибок опросный лист своей больной Ахулии Дедюшкиной, до такой степени сосредоточившись на своем занятии, что вскоре перестала замечать все вокруг себя.

Предоставленная сама себе, она наслаждалась свободой, ничуть не скучая без общества одногруппников. Единственное, что смущало её долгожданную радость от уединения, так это осознание того, что такая «идиллия» продлиться недолго, и очень скоро ей придется покинуть парк и вернуться обратно в больницу.

Возможность дальнейшего столкновения с руководителем практики приводила её в ужас, но деваться было некуда.
Покинув качели и набросив сумку на плечо после того, как подошло к концу отпущенное ей на размышления время, Чехова устремилась в сторону ненавистного хирургического центра, умудрившись подружиться по дороге с каким-то бобиком, который увязался за ней в надежде, что она бросит ему вслед что-нибудь съестное.

Валерия не хотела сталкиваться с куратором, но раз уж он сам попросил её вручить бланк лично ему, поступить иначе  и проигнорировать его просьбу она не могла. Да, Гордеев прогнал её с лекции, но это ещё не значило, что он не будет спрашивать с неё как с остальных.

Переступив порог больницы, Чехова остановилась, чтобы достать бланк. Перерыв всю сумку, однако так его там и не обнаружив, она неожиданно подумала о том, что вполне могла оставить его на качелях.

Само собой, разумеется, возвращаться обратно в парк уже было бессмысленно. Ведь этот бланк к тому времени могло давно унести куда-то ветром, так что перерой она потом весь парк в его поисках, нигде этот лист все равно не обнаружит.

Ничего не скажешь, по части потери вещей они с Рудаковским были теми ещё «родственниками». Странно, что эту пропажу она не заметила раньше. Теперь Гордеев её точно убьет. По крайней мере, повод для воплощения своей расправы над ней у этого мужчины точно появился. И не зная, как объяснить ему ситуацию, связанную с пропажей опросного листа Ахулии Дедюшкиной, но все же надеясь придумать что-то по дороге, Чехова закрыла сумку, и, повесив её на свое плечо, устремилась дальше, врезавшись в спешке по дороге в Глеба.

— А, сестричка… Явилась, не запылилась… — его глаза почти «прожгли» её насквозь. — А группа вон, поди, волноваться начала, теряясь в догадках, куда это наша славная Лера Чехова после лекции подевалась…

— А тебе какое до этого дело? — возмутилась она, отталкивая его и продолжая свой путь.

— Ну, мало ли! Может, ты решила утопиться в пруду или броситься с горя под машину, — уклончиво бросил он, не спуская с неё глаз. — Только учти, Чехова, ежели ты взаправду решила покончить с собой, нырять за тобой в пруд я не намерен! А вытаскивать из воды тем более!

Рассеянно слушая его болтовню и едва ли вникая в её смысл, она думала только о потерянном опросном листе. Ей было страшно от того, что она ничего не могла передать Гордееву, а тут ещё сводный братец невесть откуда взялся у неё на пути со своей псевдозаботой…

Это было просто ужасно, когда парень так много говорил и не по делу. У неё просто разрывалась голова от происходящего. И не в состоянии сконцентрироваться на чем-то одном, Валерия попыталась проскользнуть мимо, но не успев настолько устать от её общества, как она сама от его, Глеб внезапно схватил её за руку, задерживая в пути. 

— Ну, что Чехова, тебя уже попустило? — переспросил он, преграждая ей путь.

— В смысле? — настороженно уставилась на него Валерия.

— Страдальческое выражение когда-нибудь спадет с твоей физиономии или твои мимические мышцы настолько атрофировались, что они больше не в состоянии передать никаких эмоций, кроме эмоции всеобщего уныния?!

Девушка обреченно вздохнула. Сейчас у неё не было ни настроения, ни сил отражать его вербальные атаки. И, между тем, ей надо было срочно что-нибудь придумать, чтобы избавиться от его общества и сосредоточиться на поиске опросного листа Дедюшкиной.
 
— Не надоело ещё умничать?! — вот, пожалуй, все, что удалось ей сказать ему тогда в ответ, заранее представляя себе перекошенное от гнева лицо Гордеева, когда тот узнает, что она провалила его спецзадание.

Со снисхождением относясь к её рассеянности, Глеб не считал это недостатком характера. Наоборот, он был убежден, что подобного рода мечтательность придавала девушкам некий шарм. А вот парней подобная поведенческая линия только портила. «Мечтательность» же Рудаковского в его глазах и вовсе выглядела нелепой и смешной, поэтому к этим двоим он относился по-разному. 

Тот случай, когда Чехова однажды сунула по ошибке гвозди в холодильник, он до сих пор вспоминал со смехом. Бросившись на поиски стройматериалов, чтобы починить крышу, его отец весь извелся тогда, пока их нашел. Причем отдать должное надо было именно Денису, который в итоге и наткнулся на эти гвозди, чисто случайно заглянув в холодильник.

Разумеется, Глеб остановил её не для того, чтобы осведомиться о её времяпровождении вне стен больницы. В тот момент его куда больше интересовал другой вопрос.

— Я знаю, что наша группа хочет снять клип про Гордеева? Это правда?!

Чехова слышала что-то подобное от Рудаковского, но до последнего сомневалась в адекватности этой идеи, была уверена, что Вовка опять что-то напутал или специально ей наврал, для убедительности приукрашивая историю. Но как выяснилось позже, об этой новости был наслышан даже Глеб. Похоже, только она одна была до сих пор не в курсе грандиозной задумки одногруппников.

— А тебе что до этого? — агрессивно ретировалась Валерия, пытаясь прочитать между строк его интерес к данной истории.

— Просто спрашиваю, в чью голову пришла эта «гениальная» идея.

Она уже не помнила точно, кто первым высказался об этом, но все же сочла ему ответить:

— Кто придумал, тот и придумал. Надо было оставаться после занятий со всеми, чтобы обсудить подготовку к празднику с коллективом, а не шататься где попало, карауля меня у входа в больницу…

— Я слишком ценю собственное время, чтобы тратить его на всякую ерунду в виде лекции Гордеева, — возразил сводный братец, — а группе можешь передать, чтобы сильно не переживали насчет клипа.

— Это ещё почему?

— Потому что я сниму его сам.

— Ты имеешь в виду клип про Гордеева?

Подобное заявление было для неё подобно грому среди ясного неба или молнии в облаках в эпицентре сильной метели.

— Да, — кивнул он, подтверждая её нехорошие мысли. — Я хочу показать, чем на самом деле занимается «светило» вместо того, чтобы вести у нас практику.

— Нет, ну, если со съемками у тебя будут обстоять дела точно так же, как и с лечением пациентов…

— Не боись, Чехова! — заверил он её в обратном. — Все будет как надо. — После чего отпрянув от неё, торжественно добавил: — Я соберу достаточно компромата на Гордеева и склепав за пару дней более-менее годный сценарий, найду на эту роль подходящего человека, а уже потом займусь самими съемками.

Отступив назад, Валерия нахмурилась. Сегодня «братец» держался что-то слишком самоуверенно, недооценивая весь масштаб будущей работы.

Съемки — дело нешуточное, тем более если собираешься демонстрировать публике не дилетантскую постановку, а действительно серьёзный материал. В этом деле нужен был опыт, который у него отсутствовал. Но парня, похоже, это не пугало. Наоборот, вдохновляло на испытание собственной смекалки и умения выходить из непростых ситуаций.

— Ну, что ж, дерзай! — не выдержав, бросила ему на прощание Чехова перед тем как отправиться к Гордееву. — Как снимешь, сразу дай об этом знать. Хотя что-то мне подсказывает, что у тебя все равно ничего не получиться.

— Я сниму этот клип, хочешь ты этого или нет! — настоял Глеб на своем, любуясь разочарованным видом «сестренки». — Я разоблачу Гордеева, и скоро вся больница увидит, что представляет из себя этот человек на самом деле, и кого принял на работу мой отец, сам того не подозревая!

Выговорившись и оставшись доволен произведенным на неё эффектом, парень поспешил покинуть её общество, оставляя «сестренку» в состоянии недоумения. Верить в то, что он добьется своего, ей не хотелось, но правда выглядела слишком очевидной.

Уж если Глеб брался за воплощение очередного плана, то не бросал попыток, пока начатое не будет доведено до конца, независимо от того, сколько времени занимал данный процесс: месяц или сто лет.

Так что едва сводный братец исчез с её глаз, Чехову ещё долго не оставляла в покое мысль, что очень скоро грядет нечто грандиозное, раз и навсегда перевернув её представление о некоторых вещах и людях, в целом.

Пожав плечами, она проследила взглядом за его исчезновением в конце коридора, и снова вспомнив о потерянном ею опросном листе, как ни в чем не бывало продолжила свой путь, надеясь на лучший исход дела, нежели рисовало ей пессимистическое воображение.

Глава 12

http://proza.ru/2024/02/23/1074