Детство. Ощущения детства. Лето

Несколько лет в дошкольном возрасте я провёл в деревне у родителей мамы. Говорили, что я «хворый» был, да и в детский сад не попал. Поэтому во мне сказалось не только воспитание родителей, но и наставления деда с бабкой и про бабкой,  тёток и дядек, деревенских ребят-друзей.
Детские воспоминания как калейдоскоп - никакой хронологии, только ощущения и одна яркая картинка под это ощущение. Всё остальное дорисовки воображения, навеянные этими ощущением и картинкой.
1.1. ОЩУЩЕНИЯ ДЕТСТВА
Разгар лета. Полуденный зной обжигает твоё дыхание и тело с лоскутами обгоревшеё кожи. Это твоя вторая кожа за то лето. Новая светлыми пятнами виднеется в просветах сползающей кожи. Твоё тело напоминает шкуру жирафа. Друзья такие же жирафы. На небе редкие курчавые облака. Ты идёшь с ватагой ребят с убранного поля гороховой - овсяной смеси. В руках у тебя холщёвая сумка, набитая стручками кормового гороха. Хороший поход сегодня – ни кто вас не гонял, а горох нашли в клочках огрехов при уборке. Уже идёте по стерне пшеничного поля. Стерня колет ступни твоих босых ног. Они поджимаются, сворачиваются, чуть ли не в трубочку. Ты стремишься наступать на пятки или идти на боковой, внешней части ступни. Походка неуклюжая, косолапая.
- Михалыч (это тебя так по деду ребята кличут), а ты точно как медведь.
- На себя посмотри, Романок (а это уже Кольку Желтоногова так кличут, тоже по деду, его деду). Лучше под ноги смотри, а то наступишь на чертополох,  как в прошлый раз.
В прошлый раз, когда отливали (ловили таким образом) сусликов, он наступил на высохший чертополох (расторопша). Вонзившиеся в подошву ступней колючки обломились и просто руками их не выдернуть. Долго ты с ним сидел на траве-мураве около дедова дома, ковыряя иголкой несчастную ступню, чтобы было за что зацепиться и вытащить очередную злосчастную занозу. Бабушку, которая охала и ахала около вас, не подпускали к этому делу – мужчины мы, не бабское это дело в мужские дела лезть!
Вот редкий просвет земли между строчками стерни. Теперь можно и расслабиться. Ступня разворачивается и всей подошвой ощущает уже зной нагретой почвы. Но не долго. Опять сплошная стерня. Опять косолапишь и ищешь взглядом очередной островок открытого чернозёма. Мало того что косолапишь, так ты ещё и прыгаешь как кузнечик, перепрыгивая с одной прогалины на другую.
Ну, наконец-то – поле кончилось. Теперь твоя ступня уже больше разворачивается и даёт тебе возможность насладиться обычной походкой. Луг, выжженный солнцем пригорок, плавно спускается к речке. Но ты настороже, ведь именно здесь Романок напоролся на высохший чертополох. А он здесь встречается часто, да и высохшая жёлтая трава не даёт ощущения безопасности твоим ступням. Ой! Ну вот - наступил на что-то. Занозы нет, а боль от укола в ступню есть. Так хочется скорей дойти до речки! Да и жара всё больше даёт о себе знать. Снимаете майки и накручиваете их на голову – всё не так печёт. Но вот что это?! На выжженной траве кольцо тёмно-зелёной травы, а на ней…- грибы! Да не какие-то, а луговые говорушки, жёлтыми точками расположившиеся по кругу этой травы, А ещё их называли и луговыми сыроежками, опятами. Вы их точно иногда ели сырыми. А запах!! Вчера был дождь, вот они и вылезли. Удача!
- Чур, моё!
- Нет, чур, моё! Я первый увидел!
- А там ещё есть! Чур, моё!
Разбегаетесь в разные стороны. Находите ещё такие же «чёртовы», так вы их звали, кольца. Кому-то не досталось. Не беда – друг всегда поделится. Вот и ты с Колькой на одном кольце примостились. Рвёте с корнями и в сумку. Торопитесь, а вдруг где-то ещё есть не занятое кольцо. Да нет – всё занято. Идёте дальше. Впереди небольшой, с покатыми склонами овраг. С теневой стороны ещё сохранилась зелёная трава. Скорей туда! Там самое желанное – земляника, луговая, прогретая и напитанная солнцем земляника! Опять разбегаетесь по склону уже оврага и с наслаждением рвёте и едите землянику. Вкусна! И опять этот, ни с чем несравнимый, запах, присущий только дарам лугов под палящим солнцем! Земляника осталась только на теневой стороне. На солнечной стороне  она давно высохла, да и мелкая она там. Довольные,  ложитесь на уцелевшую зелёную траву. По небу плывут курчавые облака.
- Михалыч, смотри, вон твой дед козью ножку курит.
- Да не-е-е, это пароход плывёт.
- Какой пароход. Лошадь это.
Вот так, созерцая трансформацию облаков, вы фантазируете по поводу увиденного в небе. Небольшой отдых с  лежанием на зелёной травке и дальше в путь. Речка уже близко. Вот показалась серебристая гладь её вод. Скорей! Наперегонки! Витяка - опять быстрее всех! На ходу бросаете, на последний клочок травы, одежду, сумки, парусиновые тапки у кого они были, и, через прибрежный, раскалённый песок, - бултых в прохладные воды Хупты. Хорошо! Куда усталость перехода делась! Брызгаетесь. Сначала все против всех. Постепенно формируются две команды или появляется изгой. Ему или слабой команде приходится отступать на берег. Признавать поражение не хочется, и тогда в ход идут комки сырого песка. Ими награждается команда, находящаяся в воде. Ответить тем же им не суждено – поднятый со дна песок никак не хочет формироваться в комки, растворяясь в воде. Они ныряют, отступают к противоположному берегу. И тогда предпринимается обходной маневр: с боку или с тыла часть игроков с воды нападает на береговых противников. А вот здесь уж настоящая борьба, переходящая в «куча мала». Здесь уже не важно в какой команде ты, главное чтобы ты не был внизу. Ну а если внизу, то помятые бока тебе гарантированы. Но, ни кто не плачет, наоборот раздаются сначала одиночные смешки, переходящие затем в групповой  хохот. Это уже кто-то, а затем и остальные игроки нашли пятку или подмышку противника и щекочут. А в детстве кто из нас не боялся щекотки. Куча рассыпается, и все дружно продолжают купаться, смывая с себя прилипший песок. Играете в салочки.
- Чур я не вода!
- И я не вода! 
Чур! Чур!  Кто-то опоздал сказать заветное слово и теперь гоняется за остальными – он вода. Если плаваешь хорошо,  то скоро передаёшь эту роль другому. А если нет…, то ныряешь и по дну идёшь за следующим «водой». Но не всегда получается. Тебя замечают, а что хуже, выныривая у противника, слышишь: «А я в домике!» и видишь приложенную к макушке головы ладошку. Измучившись, водила начинает уточнять правила: «А больше двух раз в домике нельзя прятаться! А на глубину не заплывать! И на берег нельзя выходить! …»…У противоположного берега тень, там зябко, но там глубже и плавать сподручней. Но не остывшее тело ещё не готово встретить полную прохладу. Поэтому заплыли под берег и быстро на зад – к солнцу, к песчаному дну отмели. Накупались?! А теперь загорать! Бросаетесь на раскаленный песок и подгребаете его под себя. Охлаждённое и мокрое тело не даёт ему тебя обжечь. Блаженство! Просто лежание и безделье быстро надоедают. Во что бы поиграть? А ракушки на что?
- Витяк, спорим, моя ракушка твою сломает, - говоришь ты, поднимая из песка первую попавшуюся маленькую, с ноготь, ракушку, стараясь хоть в этом, а не в беге, обойти вечного соперника.
- Спорим. Романыч, разбей, - соглашается он, тщательно выбирая из сотен, разбросанных по берегу ракушек, свою, удачливую. 
Надеваешь свою ракушку на большой палец, толкаетесь. Твоя трескается! Опять его взяла. И как он находит самую твёрдую?
Недалеко от брода, чуть левее от вашего лежбища, на противоположном берегу, пасётся деревенское стадо. Люди идут доить коров. В том числе и Моняка (Маша, сестра Витяки) с матерью. Напугаем!! – решение общее. Переплываете к противоположному берегу. Здесь есть «синика» - синяя глина. Обмазываете друг друга этой «синикой» и с улюлюканьем и разными воплями появляетесь из-за крутого берега перед оторопевшими жителями деревни.
- Вот, охламоны, коров напугали! Я вам сейчас покажу!
- Бесенята, ни как не угомонятся! Вот придёте домой – отец вам всыплет!
- Романок, ты чаво брату мешаешь пасти стадо! Вот он тебе сейчас покажет!
И точно, Витька, брат Кольки, спешит в нашу сторону. Резкий щелчок его кнута больно бьёт по ногам. Нахлыстник из конского волоса оставляет на ногах красную отметину. Хорошо, что не до крови! Кубарем ссыпаетесь в прохладные воды Хупты – здесь он вас не достанет! Купаетесь, смывая синюю глину и опять загорать. Через пол часа высохли твои мокрые трусы, с тела осыпался песок, оставив след пылевой припудренности, что делает тебя похожим на аборигена африканских саван. Всё – пора домой. Подняв над головой одежду и свои трофеи, идёшь по броду на противоположный берег. В кустах отжимаешь трусы и усталой походкой, через огороды, добираешься с соседом Витякой до дома.
- Ну, что сорванцы, набрали гороха, али нет? Ведь поле-то скосили, - это твой дед, выставив свою не сгибающую ногу и костыль, вопрошает, сидя на траве и перебирая высохший лук.
- А то! И не только горох, а ещё говорушек набрали, земляники наелись и в речке искупались, - отвечаешь ты.
- Так, поди и нас с бабкой угостишь земляникой-то.
- Нет. Её совсем мало (что правда), - говоришь ты, внутренне стыдясь и краснея ушами, - Зато гороха и говорушек во сколько. При этом бежишь к деду с открытой сумкой.
- И то дело. Молодец (уши перестают краснеть)! Ну-ка помоги мне встать. Пойдем к бабушке. Пусть нам по этому случаю лапшу сварганит, - улыбаясь, говорит дед. С легким сердцем ты помогаешь деду и гордо вместе с ним входишь в дом. На сундуке, в кухонной половине, прикорнула прабабушка, Анна Семёновна. Она спит. Бабушка, Варвара Агаповна, во второй половине, в горнице, штопает твои чулки. (Фу! Опять надо будет одевать девчачью одежду. Следующий раз разорву их ещё больше!). Увидев тебя с дедом, отложила уже заштопанные чулки и, осмотрев твою добычу, причитая об нечистых говорушках (Сколько земли-то!), пошла готовить заявленную мужиками лапшу. А там и прабабушка встала – вдвоём они быстро справятся. А тебя опять тянет на улицу. Но не тут-то было.
- А ну-ка, внучок, бери ведро. Да иди полей табак на огороде. Только сначала попей кваску. Его недавно из погреба достали.
Пью. Кислый, холодный белый хлебный квас бьёт в ноздри. Бодрит и как бы прибавляет сил.
- Хватит, а то горло заболит. А теперь ступай уж, поливай табак. 
Делать не чего – надо выполнять. Ведро, лейка – дело привычное – это твои, хоть и не всегда, обязанности. Переходишь дорогу и вот он, ваш, Фетюковский, Михайла Ивановича колодец, к которому с дальних концов деревни приходят люди, чтобы набрать именно из этого колодца воды. Твои тётки, связанные с медициной, говорят, брали эту воду на анализ в Москву. Целебная вода оказалась. Ты ещё долго, будучи в городе, будешь вспоминать эту воду, привыкая к водопроводной из крана. А сейчас, зацепив ведро за защёлку на конце верёвки, с глубины, чуть по более двух метров, достаёшь не полное ведро воды, доносишь до огорода сзади дома, благо нести не далеко, переливаешь в лейку и поливаешь. А жара ни куда не делась! На третьем заходе уже пот струится по твоим щекам и ведро с каждым заходом  всё тяжелей. Ты уже не идёшь прямой походкой, а перекосившись на другую сторону от ведра, и дужка ведра всё глубже врезается в ладонь руки. Нужен отдых. У колодца, прежде чем набрать воды, свешиваешься через край колодца, и громко кричишь, - У-у-у. Затем обычное «Ау, ау-у». Слушаешь. Короткое эхо тебя передразнивает. Эхо и твой голос сливаются в сплошное «У-у-у-у!!!». Нет, не то. Вот в колодце напротив Садовниковых, что расположился на островке, огибаемом со всех сторон дорогой, эхо будь здоров! Там оно идёт из большей глубины и вторит твоему голосу дольше. Позабавился, отдохнул и снова за работу.
- Ну, внучок, на сегодня достаточно, -  говорит дед где-то на десятом заходе, - Иди, побегай. Видишь, Витяка вышел. Тебя зовёт. Да не спеши, Дай я тебя умою. И, зачерпнув ковшом, только что принесённую тобой, колодезную воду, поливает, подставленную тобой спину. Уф! Хорошо! Но хо-о-ло-о-дно! Витька Побединский опять с усами над верхней губой – молоко пил! Немного завидно, но у тебя впереди лапша с грибами, а это вам не молоко, которое можно каждый день пить! Побежали! Бежишь босыми ногами по дороге, разгребая ногами десяти сантиметровую пыль чернозёма. Она фонтанчиками переливается из-под ног, обжигая и охлаждая одновремённо! Такого сейчас не испытаешь, ведь тогда грунтовую дорогу разбивали десятки коров и сотни овец деревенского стада, телеги, которые были в большом количестве в местном колхозе, и редкие машины, спешащие на уборку зерновых из МТС в колхоз. В жару от этой пыли, нам, мальчишкам и девчонкам, была только отрада, а после обильного дождя, для всех проезжающих раскисшая пыль была уже большой проблемой. Чернозём, как клей, охватывал колёса, что заставляло автомобили буксовать, натружено ревя моторами, а лошадей натружено напрягать свою единственную лошадиную силу.
Впереди, около широкого прогона в сторону речки, стоит Серёжа Дворников, призывно машет рукой. Бежим к нему.
- Пойдём глину месить, - предлагает он, - дядя Серёжа Горелов, сосед, сарай хочет строить. Кизяки делает.
Бежите в сторону речки. Вот и яма, из которой глину берут. Рядом круг из жидкой глины, в который взрослые добавляют новые порции глины, воды и навоза. Детвора бегает по этому кругу, перемешивая ступнями своих ног эту смесь. Вы дружно врываетесь в эту пляску.
- Вот спасибо. Отдохни, пока, детвора. Дайте нам новые кизяки сделать, - говорит дядя Серёжа, беря в руки лопату.
Рядом с кругом готовые кизяки – кирпичи из глиняно-навозной смеси, сформированные при помощи прямоугольной опалубки. Сохнут под палящим солнцем, набираясь твёрдости. В туже опалубку загружается новая порция глиняно-навозной смеси. Тщательно утрамбовывается. Опалубка снимается и на траве остаётся очередной кизяк, кирпичик для будущей постройки. Этих кирпичей уже много, лежат стройными рядами под палящим солнцем. Круг жидкой глины заметно поубавился. Опять за дело взялись другие взрослые, добавляя новые порции глины, воды и навоза. А там и ваша пора настала – бегаете по кругу, стараясь, чтобы из- под ног вырывались фонтанчики глины, обрызгивая друг друга.
- Вот, бесенята. Вы что делаете? Испачкаетесь. Мамкам только такой ещё стирки не хватало, - пытаются вас угомонить взрослые, хотя сами при этом смеются. Вас этот смех только подстёгивает, и вы, пуще прежнего, топаете ногами.
- Ну, всё. Хватит, а то сами в кизяк превратитесь, - вырывают вас из круга взрослые, тут же поливая ваши ноги водой и помогая вам обрести пристойный вид. За делами не заметили, как и жара спала. Домой! Взрослые стали устраиваться на скамейках и заваленках перед своими домами. А ты входишь в дедов дом и чувствуешь, ни с чем несравнимый, запах луговых грибов. Все в сборе, все за столом, дед в красном углу под образами. Деревянные ложки, общая большая миска и поочерёдное доставание своей лапши после первой пробы супа дедом. Ритуал не нарушать, а то получишь легкий удар ложкой по лбу от деда. После обеда клонит в сон. И ты засыпаешь в сенном сарае на заботливо подстеленном тебе бабушкой новом половике. Запах сена, легкий сквознячок делают твой сон сладким и просыпаешься ты уже с пригоном скота. А на улице уже давно дожидается Романок.
-Тащи свои экскаватор и машину. Будем в карьер играть, - говорит он, доставая из-за спины свой маленький игрушечный грузовичок. У тебя-то большой ЗИС и экскаватор ему под стать. Поэтому Колька и приходит к тебе. Знает, что меняться будете при игре. А водить большой ЗИС – это большое удовольствие. Когда много играющих в очередь выстраиваетесь. Но сегодня вас двое. Нет, погоди, вон Витяка бежит тоже с малым игрушечным автомобилем. Ладно, и ему дадим порулить. Солнце всё ниже. Уже прохладно.
- Витька, чёрт ты эдакий (это не мне - мои родители в городе,  Витяку), одень куртку, кому говорят! – тётя Надя призывает своего сына. Вот и Колька ёжится, да и тебе не жарко. Всё – домой. До завтра!