Камень. Похоронная команда. 1933 год. Колхоз Могут

Похоронная команда
(глава из биографического романа «Камень», автор – Владимир Шабля).
1933 год, апрель. Колхоз «Могутня» Томаковского района.

Дорога до колхоза «Могутня» на поверку оказалась весьма нелёгкой. Выехав рано утром, члены комиссии подъезжали к селу, в котором располагалась колхозная контора, только под вечер. По пути то и дело приходилось слезать с подводы и всем вместе помогать коню преодолевать земляное месиво луж.
Солнце уже начало клониться к горизонту, когда путники увидели аккуратные ряды домиков, выстроившиеся в ложбинке. Издали, с горки село напоминало лежащего в селёднице жаренного карпа, разрезанного на порционные куски умелыми руками повара. Казалось, что разделяющие поселение на сегменты и идущие поперёк "рыбины" параллельные улочки, проходили строго между её рёбрами.
– Ну, слава Богу, добрались! – выпалил обрадовавшийся Демьян.
– Добрались-то добрались, – критически заметил Данил, – да время уж нерабочее, а нам нужно засветло хотя бы найти председателя колхоза.
– Надо бы спросить у людей, да что-то никого не видно, – растерянно пробормотал конюх; потом подумал, и отпустил повод.
Всю жизнь занимаясь лошадьми, он доверял их чутью, пожалуй, больше, чем людям. Особенно охотно Кузьма полагался на этих животных, когда сам не знал, что делать. Вот и сейчас, избавленный от человеческой опеки, Гнедой медленно, но уверенно потянул повозку правее от развилки, не въезжая в посёлок, а перемещаясь по возвышенности как бы вдоль "хребта" воображаемого карпа.
– А ведь и вправду село будто вымерло, – пробубнил себе под нос Величко, вглядываясь в раскинувшиеся слева в низине хатки.
Никто ему не ответил, не поддержал и не стал отрицать очевидное; у всех на душе были те же тревожные чувства.
Ехали неспешно. Уже трижды Гнедой проигнорировал очередные повороты, упрямо волоча телегу по прямой. Когда миновали почти полсела, нетерпеливый Демьян принялся отчаянно ёрзать на лавке, готовый в любой момент разразиться проклятиями как относительно лошади, так и её хозяина за то, что последний проявил мягкотелость и пошёл у животного на поводу.
Но тут конь вдруг оживился, тихонько заржал и решительно принял влево. Шаги его сделались увереннее и быстрее. Казалось, он знает, куда идёт. Заинтригованный изменением поведения Гнедого, Величко решил повременить с гневной тирадой.
– Смотрите, подвода! – прокричал Данил, увидев впереди справа какое-то действо.
Кузьма бросился к вожжам, желая направить коня в нужную сторону, но Гнедой и без него уже шёл туда. За десяток шагов до стоявшей на дороге подводы он остановился. Последовали ржание и фырканье встретившихся лошадей: они обменивались информацией на своём, непонятном людям, языке.
Члены комиссии спрыгнули на землю, после чего, по пути к чужой подводе, взялись разминать затёкшие ноги. Но подойдя ближе, мужчины остолбенели: подвода была заполнена трупами. Тела лежали в куче. Сколько их было, сходу определить не получалось: может семь, а может девять...
Не в силах оторвать взгляда от ужасного зрелища, Данил сглотнул слюну, а затем как-то помимо своей воли вошёл в ступор. Только спустя пару минут, он начал оправляться от первого шока и возвращаться к реальности. Страшно пересохло во рту... Мужчина дёрнулся к своей сумке, где лежала фляга с водой, однако к ногам будто приделали гири. Потеряв равновесие, Данил машинально попытался ухватиться за край подводы, но промахнулся и схватился за свисающую руку мертвеца. На близком расстоянии стал слышен отвратительный трупный запах. А когда Данил ещё и заглянул в стеклянные глаза трупа – его стошнило.
– Чего надо? – донёсся откуда-то сбоку безразличный хриплый голос.
Этот неожиданно раздавшийся звук приостановил рвотный рефлекс. Данил поднял голову, вытер рукавом рот и огляделся: шагах в семи на земле лежал Величко, с которым, видимо, случился обморок; заплаканный Кузьма молча обнимал голову Гнедого. А двое пожилых мужиков в упор смотрели куда-то в область Данилового живота.
– Кто такие? – спросил один из них, маленький тщедушный старичок со звенящим голоском.
– Командировочные, из Томаковки, – на автомате ответил Данил, – нам нужно к председателю колхоза «Могутня».
– Подсоби! – прорычал второй, хриплоголосый широкоплечий мужик, показывая подбородком на кусок брезента с лежащим на нём телом женщины.
– Что у вас здесь творится? – наконец задал Данил терзающий его сознание вопрос.
– А что, не видно?! – с нажимом ответил низенький. – Голод, мрут люди. А мы раз в неделю объезжаем село и собираем трупы.
– Как – раз в неделю? – растерянно пробормотал тот. Мозг отказывался воспринимать ужасную информацию.
Тем временем мужики нагнулись к брезенту, но опешивший Данил не сразу сообразил, что им нужно помочь. В конце концов он бросился к маленькому старичку, намереваясь взяться за брезент с его стороны.
– Да нет, я сам. Помоги лучше Егоровичу, – сказал тот, останавливая Данила и указывая на напарника, – от него одна коробка осталась, а ноги еле держат.
Данил перешёл к противоположному концу импровизированных носилок. Вместе мужчины с горем пополам забросили тело в подводу.
– Всё, на сегодня шабаш! – подвёл черту Егорович, присаживаясь на пенёк и вытирая пот со лба. – Сбросим этих – и по домам.
Он тяжело дышал; видно было, что надолго его не хватит.
– Куда вы их? – осторожно спросил Данил, показывая на кучу трупов.
Он был почти уверен, что знает ответ, но панически боялся, что его догадка на деле подтвердится.
– За селом кагат для свеклы, – просто ответил маленький, – пока там складываем.
Тем временем Демьян открыл глаза и принялся туда-сюда водить головой, пытаясь сообразить, что происходит. Затем встал и подошёл к мужчинам, стоявшим у подводы.
– Хата председателя колхоза в конце этой улицы слева, – прохрипел Егорович, указывая направление, – там ворота со звездой. Но дома никого нет – все на Днепре. Ждите председателя у ворот, через час-полтора должен заявиться.
Члены комиссии поплелись к своей подводе. Хотелось поскорее покинуть это проклятое место и забыть увиденное, как страшный сон.
– Но! – долетел до ушей Данила окрик Егоровича, обращённый к лошади.
Это похоронная команда повезла трупы к кагату.