Победи себя. Глава 9. Неожиданность. Повести

  Предыдущая глава 8.   http://proza.ru/2024/02/22/8

       ГЛАВА 9. НЕОЖИДАННОСТЬ

      Оцепенение Сергея под дулом старинного обреза длилось всего несколько секунд:

      «Ирина что, совсем с катушек слетела? Откуда у нее эта убийственная штука? Нужно скорее эту девочку успокоить! Ведь неизвестно, что она придумала? Стой, неужели, действительно, ей нужно меня убить?»

     Это только в нереальной жизни, привыкнув к потокам крови на экранах кинотеатров или к разборкам с гибелью главных героев бесконечных телевизионных сериалов, невольно ахаешь от груды металла, из-под которой выползает непотопляемый сыщик в убийственном гриме талантливого правдивого режиссера.

       Но когда перед носом в дрожащей руке знакомой девчонки маячит отверстие обрубка боевой винтовки, и звучит угрожающее: «Буду стрелять!», извините, умирать никому не хочется! И вспыхивает единственная мысль — нужно, чтобы она опустила ствол вниз! Ведь, если эта штука вдруг заряжена, то куда полетит бешеная пуля, одному Богу известно! А вдруг разорвется в нечищеном дуле, и пропала тогда сама Иринка? Как же мне ее успокоить, чтобы забрать из ее рук эту смертельную игрушку?»

      И, когда Ирина бросила обрез на муравьиную кучу, сразу подумал:

      «Всыплю я этой бесшабашной девчонке по первое число, чтобы в следующий раз думала, что делает! Никогда такого чувства потерянности не испытывал, как сегодня! Богом данная жизнь принимается без раздумий, без благодарности, как само собой разумеющееся! И страшна даже искра мысли, что у тебя ее могут забрать. Просто так, потому что в руках другого человека — оружие. И от этой слепой огненной силы могут погибнуть и невинные одноклассники, и твой сослуживец в армии, и детишки, играющие в песочнице@.

      Сергей решительно вскочил с обрубка бревна, стремительно преодолел эти пять роковых метра, удивился неожиданной тяжести обреза:

     «Глупая девчонка! Да она вооружилась просто потому, что боится меня после того раза! А я ей соловьем: Ирина, выходи за меня замуж! Мне сейчас к ней нельзя приближаться, чтобы не бросилась бежать! А ведь она что-то важное должна была мне сказать!»

      Он смотрел с обрыва, как Ирина сняла кроссовки, завернула до колен спортивные брюки и в метре от берега умывала свое заплаканное лицо. На Сергея за спиной на берегу даже не оглянулась, сказала негромко:

       — Там у меня в сумке еще пять патронов.

       Сергей ахнул, сбежал к самой воде:

      — Так ты обрез специально зарядила? Ну, подруга, ты настоящая авантюристка! Сдам я, наверное, тебя в полицию! Что делать будем, подпольщица? Смотри, какой сейчас салют будет! Выйди на всякий случай из воды и зажми уши ладонями! Готова?

      Сергей прицелился на середину огромной чаши полноводного затона и спустил курок. Прозвучал негромкий щелчок. Осечка. Обрез был не заряжен.

      — Так, Ира, отдавай мне все свои патроны и садись в машину! Устроим достойные проводы старине. Здесь его топить опасно, место купальное. Вдруг еще какому-нибудь ныряльщику повезет найти, тоже цирк бесплатный устроит! Поехали!

      Ирина молча передала свою сумку Сергею, села на переднее сиденье «Форда». Петляли по дороге километра три, пока не выехали далеко за лес на простор пологих возвышенностей, убегающих от однообразия ровной степи вдаль до горизонта.

     — Что ты мне хотела сказать? Почему согласилась на встречу? Давай утопим твой револьвер и отправимся в райцентр, в больницу к моей матери. Она очень просила привезти тебя к ней!

      — Нет! Никогда я с ней не буду общаться! И я, и моя мать — всегда будем врагами для нее! Став старше, я теперь понимаю, что должна была испытывать в жизни женщина, жена, у которой постоянно крали ее собственность в лице мужа. Крали бесцеремонно, даже нагло, бессовестно. Я бы свою соперницу просто изничтожила!

     — Опасный ты человек, Ирина! Я сегодня в этом убедился! За кого ты успела выйти замуж? И правда ли, что у тебя есть ребенок? Ты стала такой мудрой!

     — Слишком много вопросов! Останови машину! Ты специально завез меня в эту глухомань, чтобы поиздеваться за мой обрез? Смейся! Я же теперь безоружная!

     — Ирочка! Не говори глупости! Знаешь, на коротких дистанциях, я читал, это оружие не оставляет раненых, и даже бронежилет — это не надежная защита. Если пуля и картечь даже не пробивают бронежилет, то наносят сильный контузящий удар и внутренние повреждения. Все, выходи из машины! Если честно, то сегодня я впервые в жизни по-настоящему испугался! Ладно! Пошли к реке!

      Редкие рощицы, постепенно сбегающие к пологому берегу реки, нависали в знойном великолепии разгулявшегося июньского дня над медленным течением, песчаными, отдыхающими от людей косогорами.

     Ирина настороженно шла сзади Сергея метрах в пяти, понимая, что ничего не сможет сделать в нынешней ситуации, если он вдруг остановится и возьмет ее за руку.

      «Исцарапаю всего, не оставлю живого места на щеках и руках!»

      Сергей остановился у самой воды:

     — Иринка, почему мы все время с кем-то воюем? Вечно чем-то недовольные, взъерошенные, ненавидящие! Надо нас всех на перевоспитание в бесконечный простор наших весенних степей, в заповедные чащи белоствольных берез Подмосковья, на разлив чудесного Байкала…

      Ирина перебила:

      — Давай сюда обрез! Я его нашла, я его похороню!

      — Да у тебя сил не хватит его на середину закинуть!

      — Хватит разговоров, мне пора домой!

       Сергей открыл цветную пляжную сумку Ирины, достал обрез, на вытянутой руке прицелился в ствол огромного корявого дуба на противоположном далеком берегу. И нажал курок. И словно раздвинулось ясное небо, чтобы принять могучий звук внезапно начавшейся грозы.

       Пламя из ствола вырвалось вперед на несколько метров, будто из ладони Сергея, опалив его светлые волосы и лицо. Сколько лет эта застрявшая в стволе пуля караулила свое время, готовая убить, изуродовать живое, и, не дождавшись своей жертвы, вздыбила в ярости гладь спокойной воды.

     Ирина от неожиданности присела на тропинке, в испуге закрыла лицо ладонями, не сумев от страха сдержать истошный вопль:

      — Сергей!

      — Да живой я, живой! Теперь целый месяц бриться не буду — вся щетина на лице просмолилась. Да и чуб укоротился почти на четверть! Ну, чего ты плачешь? Хотела меня напугать, а теперь сама расстроилась! Понимаешь, при выстреле в коротком стволе не успел выгореть весь порох, вот и получилась гроза в начале июня. Называется, пошутили! — и, размахнувшись, Сергей сумел забросить страшное оружие почти на середину реки. — Пусть когда-нибудь его откопают в следующем веке, когда на Земле не будет войн!

      Он обнял Ирину за плечи, с трудом сдержавшись, чтобы от пережитого, взволнованного перепада настроений не зажать эту неподражаемую девчонку в свои крепкие объятия, подхватить ее на руки и нести до самой машины, гася ее предсказуемое недовольство пронзительными поцелуями.

      Этот час, проведенный сегодня в угаре страха и непостижимых переживаний, сблизил их сильнее, чем любой лирический диалог на лавочке в вечернем парке.

      — Если бы ты сейчас погиб, то мой сын остался бы сиротой! — вдруг проговорила Ирина, вывернувшись из крепких рук Сергея. Она уходила через раздолье заросшего луга с редкими коряжинами бывших плодовых деревьев когда-то известного колхозного сада, преодолевая подъемы и спуски осевших, когда-то поливных валов, низинки с зарослями лопухов и цветущего синими цветами цикория.

      Сергей смотрел ей вслед, потом на свои обожженную пламенем руку, ощущая пронзительную боль, которую могла бы снять хоть ненадолго, холодная вода или масляные примочки. Эта боль затормозила сознание, улетевшие в разбег солнечного дня Иринины слова:

      «Какой сын? Чей сын? Неужели его?»

      Он догнал ее на дороге, почти у самой машины, схватил за плечи:

      — Ты меня сегодня добьешь! Почему ты молчала все это время?

      Ирина резко остановилась, повернулась лицо к лицу:

       — За час до моего отъезда из Самары, прямо на привокзальной площади в нашу маршрутку на перекрестке чуть не врезалась на полной скорости перестраивающаяся, груженная досками «Газель». Какие-то секунды, резкое торможение и белое лицо нерастерявшегося нашего водителя.

       И я представила, как после моей гибели у маленького Сашки останутся только старенькая бабушка и бездетная пенсионерка тетя Ульяна. И полное сиротство малыша в год и три месяца. Без ласки матери и защиты отца. И все из-за излишне самонадеянной идиотки, которая упивалась своими обидами в болоте одиночества, стремясь рассчитывать только на себя. Может быть, это мое запоздалое признание что-то нарушит в твоей личной жизни, но страшный в своей безысходности, стремительный уход моей матери и следом твоего отца заставили меня повзрослеть раньше времени.

      Прошу тебя, сделай необходимую экспертизу, чтобы убедиться, что Сашок, действительно, твой сын. Мне не нужна твоя помощь, я сама справлюсь и воспитаю его. Но в случае чего, ты должен знать, что у тебя есть сын.

     — Какие экспертизы, глупышка моя! Садись скорее в машину! Проведаем в больнице мою мать и немедленно выезжаем в Самару! И полей мне водой из бутылки на руки! Видишь, какие волдыри я сегодня заработал по твоей милости! Авантюристка из прерий Северной Калифорнии с обрезом против нападающих племен индейцев! Иринка, Иринка! Попадешься ты в мои руки еще раз, я тебе все припомню!

      У бабушкиного домика стояла новенькая машина «Нива». На лавочке, в тени разросшегося под крышу огромного куста сирени сидела незнакомая пара перегревшихся на солнце молодых людей.

     — Ну, наконец-то, дождались! Мы привезли вам деньги за дом! Еще успеем сегодня в райцентре все документы окончательно оформить, если поспешим!

      Сергей спрятал, чтобы не пугать незнакомцев, свою обожженную руку за спину:

     — Ребята, вы опоздали! Я купил этот дом вместе с его хозяйкой сегодня утром! Ирина, ты согласна? Вот, видите, молчит! А молчание - знак согласия!


        СПАСИБО ВСЕМ , ПРОЧИТАВШИМ ПОВЕСТЬ!