Глава 28. Синагога

- Когда мы заключали договор о сотрудничестве, предполагалось, что его реализация будет выглядеть несколько иначе! – В голосе Натана, помимо досады и раздражения, звучала обида обманутого доверия. – Надеюсь, ты понимаешь, что подобные фокусы – товар одноразовый, навсегда похоронивший то самое ВЗАИМНОЕ доверие, о котором ты так красиво говорил ещё совсем недавно.
Гулкое эхо пустого пространства одного из складских помещений института придавало его словам какую-то сюрреалистичную незавершённость, возможность «открытой» интерпретации. Впрочем, лежавший на полу труп, сильно ограничивал эту «импровизационную» свободу.
- Не кипятись. – Спокойно парировал Борис. – В конце концов, мы нашли «нулевого пациента».
- «Нашли» – не совсем точное определение того, что я вижу – вы его убили!
- Скажем так – нейтрализовали.
- Дай угадаю – «это была самозащита»!
- Ты очень проницателен. И если слезешь, наконец, с пальмы, на которую загнало тебя уязвлённое самолюбие, сможешь, я надеюсь, услышать то, что я тебе говорю. Помнишь снимок студенческой компании в «Нимроде»? Я тогда указал тебе на двух человек – НЕ светлой памяти «профессора» и одного из студентов. Что тебе удалось о нём узнать?
- Немного. Студент как студент – скромный, «положительный».
- А тебя не смутило то, что до его появления здесь, у него нет истории? Он будто «родился» в возрасте 18 лет на территории институтского кампуса!
- Так глубоко мы не копали – не было оснований, а ресурсы наши не безграничны.
- Основанием было то, что я тебе на него указал. Ну да теперь это уже неважно. Он – один из потенциалов СИЛЫ в этом противостоянии и, по счастливому стечению обстоятельств – по «нашу сторону баррикады».
- А мы уже на баррикадах?
- Представь себе! И это как раз то, что я пытаюсь тебе объяснить. «Профессор» был обречён стать «сопутствующим ущербом». Но обречён не нами – на войне, как на войне. Я предупреждал тебя, что в этом противостоянии произойдёт деформация нравственно-правовых постулатов, которую нам придётся принять, чтобы выжить. Я не звал теб в эту войну. Я лишь обещал быть честным. Выполняю обещание. В аксиоматике благополучно-мирного времени смерть этого человека вызвана естественными причинами – вскрытие покажет инсульт или что-то в этом роде. И это – ОБЪЕКТИВНО справедливо. В свете этой объективности вопрос: «Почему он оказался в пустом складе на окраине кампуса?» не может быть предметом КРИМИНАЛЬНОГО расследования. Ну разве, если уж совсем некуда девать деньги налогоплательщиков. Особенно – при «ограниченности ваших ресурсов». В действительности 20 лет назад при уже известных тебе обстоятельствах, произошло замещение личности. А это значит, что ОНИ уже совсем близко.
«Когда же окончится тысяча лет, сатана будет освобожден из темницы своей и выйдет обольщать народы, находящиеся на четырех углах земли, Гога и Магога, и собирать их на брань; число их как песок морской.» (Откровение. 20:7).
Времена исполнились.
- Значит ли это, что ты говоришь о битве МАГОВ?! Что можем противопоставить этой СИЛЕ мы, простые смертные, «человеки»?
 - Ты удивишься – свою человечность! И это далеко не так тривиально, как может показаться!
Говоря это, Борис направился к обустроенным в ближнем торце служебным помещениям для обслуживающего персонала. Натан молча последовал за ним. Склад был новым и пустовал именно в силу этого обстоятельства, готовый, однако, «во всеоружии» наполниться предназначенным ему содержанием. Частью этой готовности была оборудованная всем необходимым, включая кофейный автомат, кухня-кафетерий.
- Насколько помню – тебе капучино? – Полу спросил, полу ответил Борис.
- Да. – Уже примирительно отозвался Натан. – И одну ложку сахара.
Поставив на конторский стол возле которого они расположились два дымящихся капучино, Борис продолжил.
- Так вот, характер этого противостояния удивительно точно отображает один забавный эпизод из жизни Великого Поэта 20-го века, Иосифа Бродского. В начале 1964-го года он был арестован и вскоре предстал перед судом по обвинению в тунеядстве – обвинение по тем временам для Советской России более, чем не шуточное. Бродский попытался объяснить, что подобное определение к нему неприменимо – он много и усердно работает над своими стихами, потому что он не «тунеядец», он – ПОЭТ. В ответ на это председательствующая задала вопрос, моментально ставший хрестоматийным, несмотря на закрытый характер этих заседаний.
- А кто сказал вам, что вы «поэт»? Кто НАЗНАЧИЛ вас быть поэтом?!
- Я всегда думал, что это от Бога…
Если абстрагироваться от клинического идиотизма формулировки, вопрос совсем не такой бессмысленный. Речь ведь идёт о том, что ни в одной стране (а не только в коммунистической России) занятие поэзией не является самодостаточным источником заработка. А это значит, что система может НАЗНАЧАТЬ поэтов, пользующихся её благами. А что может быть более желанным для поэта (в расширительном смысле – гения, или хотя бы – таланта) – иметь достаток, свободный от тяжёлой заботы его добывания?! Понятно, что подобная ХАЛЯВА – предмет мечтаний многих, независимо от того талантливы они или нет. Но для Таланта забота о хлебе насущном, отвлекающая от ДЕЛА, особенно тяжела – он БИОЛОГИЧЕСКИ иначе устроен. Это обстоятельство легло в основу глобального ГОСУДАРСТВЕННОГО эксперимента – биологической селекции ТАЛАНТЛИВЫХ людей, способных на ПОДЛОСТЬ. Задача, надо сказать, очень непростая, но ведь осуществимая?! Что может Всеблагой, что недоступно Окаянному? Наделить ТАЛАНТОМ. А они нужны, таланты. Без них никак! Без них всё разваливается! Всем хороши адепты Окаянного, одно плохо – пьют и воруют, и ни на что другое, по большому счёту, неспособны. А ведь цель Окаянного не разруха, не пустыня. Его цель – коллективное процветание на базе ВСЕОБЩЕГО РАВЕНСТВА! Разве не этого так хотят люди?! И разве не талант – источник убийственной, разъедающей душу как кислота, зависти, что ещё на Заре Времён доказал Каин?! Что же может УРАВНЯТЬ талант со всеми остальными? Самый естественный ответ – способность на подлость! Причём подлость тут – не самоцель. Это присяга на верность! Да и не подлость даже – просто однажды сказать то, во что не веришь, сделать то, с чем не согласен… Не убудет ведь! Зато реализуешь свой талант – пользы-то гораздо больше. И надо сказать – им это почти удалось. Но тут проявилось ещё одно свойство Таланта. Другие гении 20-го века – братья Стругацкие, например, писали об этом так: «Господин Президент считает, что купил живописца Р. Квадригу. Это ошибка. Он купил халтурщика Р. Квадригу, а живописец протек между пальцами и умер» . Несовместим Талант с подлостью. И не потому, что они не хотели её, подлость, совершать, а потому что совершив, переставали быть талантами, то есть, становились для власти абсолютно бесполезны. Таков традиционный механизм экспансии Тёмной Силы – ситуация патовая. Но что-то, видимо, изменилось, произошёл «прорыв». Демон в Кумранской пещере, которым был одержим «профессор» сказал буквально следующее: «Как из кусочков пазла, я составлю этого Голема из ваших талантов!». А значит ОНИ научились это делать…

* * *
Синонимом левитации для него всегда было слово ВОСТОРГ. Самсон не «терзался» особыми комплексами в связи с тем, что не обладал магическими способностями, как Эстер и Лейла, но этому их дару он завидовал не таясь, искренне и так сильно, что даже забывал о благодарности, когда они позволяли ему этот восторг испытать – настолько естественным и органичным было это СОСТОЯНИЕ, что невозможность испытывать его самому, без их помощи, казалась чем-то ущербным и несправедливым. И даже невесомость космонавтов не могла сравниться с этим полётом, свистом ветра в ушах, причудливыми ракурсами перспективы, когда тело описывало совершенно немыслимые траектории, следуя лишь за полётом его фантазии, не ограниченной даже законами природы. В Какой-то момент он оказался за спиной Лейлы, мягко скользящей в ночном небе.
- Я люблю тебя. – Прошептал он, прильнув губами к её уху.
Её тело напряглось, воплотив это напряжение стремительным ускорением подобным стреле, пущенной из лука, но уже через мгновение, описав дугу «мёртвой петли», она оказалась рядом, лицом к лицу.
- Надеюсь, ты понимаешь что это значит?!
- Да. Я знаю. Ведьмы – однолюбы, а я скорее умру, чем причиню боль тебе. Просто я ещё никогда не ощущал этого так остро, как теперь.
Его слова рассыпались осколками разноцветного света, воспринимаемого с земли пугающими сполохами дальних зарниц.
- Это ДА?
- А ты догадайся. – С этими словами Лейла припала губами к его губам в немыслимом вихре взлётов и свободных падений, похожих на СУДЬБУ.
Впереди, окружённые ореолом мерцающего свечения, летели Эстер и Ли, витиеватым спиральным хороводом будто продолжая недавно прерванный диалог.
- И давно они вместе? – Не удержавшись спросил Самсон, провожая взглядом искристый шлейф их скольжения.
- Почти сразу после Хранилища. Странно, что ты этого не заметил – это было так очевидно.
- После Хранилища для меня ничего не было очевидно. Даже взаимность моего чувства к тебе. Это занимало меня гораздо больше.
- Пора!
С этими словами Лейла ушла в перехватившее дыхание «пике», увлекая за собой и Самсона, завершившееся мягким, будто сошли с последней ступени невидимой лестницы, приземлением. Следом за ними опустились Эстер и Ли. Они ступили на отполированные тысячами подошв плиты небольшого, но пустынного в такой час, патио перед входом в овеянную легендами и окутанную мистикой, Синагогу города Цфат, что на севере Израиля, посвящённую памяти одного из величайших Каббалистов в истории, безвременно ушедшего в возрасте 38 лет в 1572, но успевшего сформировать свой, оставшийся в веках, Каббалистический взгляд на природу материального мира и исторический опыт цивилизации – Рабби Ицхака бен Шломо Лурия Ашкенази. Харизмы и мудрости этого человека хватило на то, что вот уже 500 лет его имя вызывает мистический трепет у подавляющего большинства евреев, независимо от степени религиозности и «страны исхода», или проживания. Бело-голубые одностворчатые ворота, заслоняющие вход в Синагогу, оказались приоткрыты и они вошли внутрь. У возвышения, окружённого двухъярусными резными деревянными перилами, стоял человек в наброшенном на плечи талите. Видно было, что он только что закончил молитву. Повернувшись к ним, человек пристально скользил взглядом по их лицам. Когда в гулкой тишине раздался наконец голос Лейлы.
- Приветствуем тебя Адонейну Рабейну  Ицхак (Ари) бен Шломо Лурия.
- Значит вы те, о ком я думал. – Произнёс человек, названный Ари.
- Если это не видение и мы не находимся в 16-м веке, то как такое возможно?! – Запальчиво воскликнул Самсон.
- «Это» не видение и вы не находитесь 16-м веке. – Улыбнулся Ари, протягивая им ладони, чтобы ощутить тёплое ЖИВОЕ рукопожатие. – Мне трудно описать это знакомыми вам словами – что-то в терминах квантовой физики. Я снова вижу недоумение на ваших лицах – странно слышать слова «квантовая физика» из уст средневекового раввина? Однако сюда вас привела странность гораздо большая, во всяком случае – гораздо более актуальная.
- Да Рабби. – Начал Самсон. – Мы, сами того не ожидая, как-то оказались... – Самсон замешкался.
- Оставим «прелюдию». – Воспользовался его замешательством Ари. – Вы оказались на рубеже противостояния сил Созидания и сил Хаоса. Вы сами стали этим рубежом. Грядёт эра, которую я в своём учении назвал «тикун», исправление. Исправление, разбитых вдребезги предыдущими поколениями, Священных Сосудов Высшей Силы, через которые в этот мир льётся Его Свет. Эти Священные Сосуды – не аллегория и не абстракция досужего ума (как были уверены даже многие из моих учеников). Это ТАЛАНТ. Талант есть ЧУДО, т. е. управляющее воздействие Высших Сил, через которое Создатель привносит в мир новые ценности (в том числе и материальные). Века кровавой ненависти к любому проявлению таланта доказали очевидную необходимость этого Света для выживания цивилизации. Как необходим свет солнечный для существования всего живого. Это значит, что разрушение Сосудов нанесло ущерб самим силам Тьмы. Это привело ИХ к единственно возможному выводу: если разрушАть Сосуды нельзя (не потому что это невозможно, а потому что это «больно» для них самих), значит нужно их ИСПОЛЬЗОВАТЬ – поставить Талант на службу Хаосу. А проблема в том, что ТАЛАНТ штука редкая, что увеличивает шансы Хаоса на успех. Чтобы устранить этот его, таланта, «недостаток» (что было необходимо для преодоления «синдрома раба», да ещё в столь смехотворно сжатые сроки – 40 лет), Всеблагой дал евреям МАНН, создавший массовую генетическую мутацию «талантливости», инерцией которой пронизана вся человеческая история. Калейдоскоп видений, открывшихся тебе, Самсон, в недрах кумранской пещеры, оказался связан странным звучанием, в котором ты услышал слово «цфат» даже не сразу поняв, что речь идёт о названии города. Так вы оказались здесь. Но многозначная цикличность этих видений означает, что вы оказались в очень неприятной ситуации: чтобы победить, вам нужна Чаша с Манном, которую в Европе именуют Святой Грааль; а чтобы вернуть в наш мир Чашу – вам нужно победить.
- Что же нам делать? – Совершенно искренне воскликнула, молчавшая всё это время, Эстер.
- Прочесть Гримуар.
- Но мы это уже сделали… – Растеряно произнёс Самсон.
- Вы сделали не это. Вы его ОТКРЫЛИ, но не прочли – просто потому, что вы были к этому ещё не готовы. Гримуар запечатлел себя в сознании женщины, носящей древнее Библейское имя Аснат, реинкарнацией которой она и является. Той самой Аснат, рождённой дочерью Патриарха Иакова Диной, воспитанной египетским царедворцем Потифаром, чтобы стать женой Иосифа Великолепного, матерью двух его сыновей, Менашшэ и Эфраима, давших начало двум из 12 Колен Израилевых, разделивших наделами Землю Обетованную. Такой генотип сделал её ИЗБРАННОЙ. Теперь она и Гримуар – это одно и то же. Вы должны помочь ей открыть вам его смысл.
- Мы победим? – С интонацией какой-то детской наивной непосредственности, спросила Эстер.
- Это не то, что ты хотела бы знать. – Ответил Ари, пристально глядя в её глаза.
- Мы будем счастливы?
- Возможно. Будущее ещё не определено. А надежду на то, что оно, будущее, будет достойно ваших усилий, даёт исключительность вашей магической силы, пытливый ум и искренность ТАЛАНТА.

Продолжение следует
http://proza.ru/2022/08/28/1219