Трое в Пути. Хроники. 54. Татьяна Дума

54

Я не торопила его и предложила заказать чай, он с радостью согласился. Чай принесли отменный, он расслабился и позволил себе чуть отвлечься
- Я понимаю огорчения Дорна. Конечно, он имеет давнее общение с вами, но я нахожусь здесь, на Земле, а это совершенно иное качество, - он слегка улыбнулся, что бывало очень редко.
- Пожалуй, вы правы. Дай ему волю – он изолирует меня от всех. К счастью, это не в его власти, - теперь улыбнулась я, представив интонации огорченного Дорна.

- Позволю себе продолжить. Я не имел права расспрашивать вас о том, что произошло на вершине. По меняющемуся свечению Великой Белой Пирамиды я понял, что вы общаетесь. Она вас ждала. Не меня и никого из китайцев. Тогда я утвердился в мысли – я удостоен чести встретить вас и проводить. Все, что должно произойти – свершилось. Вы очень скупо поделились с нами тем, что там происходило. Вы были уставшей, несколько суток в таком напряжении. Мы не настаивали.

Дальше пошли события, перевернувшие мою жизнь. Я твердо знал – мои песочные часы начали обратный отсчет, и был счастлив – я выполнил свою миссию на Земле. Но вы посчитали иначе. Мой старый друг, доктор, совершил поступок, который я не мог принять. Он отказался от веры предков и принял православие. Он стал одной веры со своей женой и сыном, который был крещен в младенчестве – это было условие матери жены, только в этом случае она отпускала свою единственную дочь в Китай. Доктору было трудно это выполнить, ребенок был единственным, роды были тяжелыми,  жена доктора не могла больше иметь детей. Он был наследником Рода. Он сдержал слово, что было мне понятно, но менять веру самому – это не укладывалось в моей голове. Этим все не ограничилось – они полетели в Россию и венчались. Я думал, что не смогу пережить все это. Вы с мужем  не просто спасли меня, пригласив в Россию и показав мне все, что вам дорого, вы подвигли меня начать изучать язык, чем  продлили мои дни на Земле.

Я прошу вас, не преувеличивайте наше значение. Вы сами сделали почти невозможное. Дерзость – это то, что мне нравится. И все получилось. Понимаю, что вы ждете от меня ответ на вопрос – кто я? Дочь Севера, которую вы так долго ждали? Или это череда совпадений. Я понимаю вас. Должна огорчить – таковой я себя не считаю. Это высокая миссия. Отказываться совсем о моей внутренней связи с Китаем также не могу. Вы помните, я вам рассказывала о детском событии. Мы с родителями, мне было не больше пяти лет, оказались на китайской выставке. Столько всего удивительного я увидела. Мне купили чудесную книгу – китайские сказки. Там был волшебник с седой бородой. Перед сном я рассматривала иллюстрации и испугалась дракона. Я закрылась с головой одеялом, но страх не проходил. Вдруг я почувствовала прикосновение – я открыла лицо и обмерла. Старый волшебник в удивительном одеянии, как в книжке, сел на край моей кровати. Он погладил меня по голове и успокоил. Мне стало так спокойно. Он сказал мне – спи, девочка, ничего не бойся. Столько интересного будет на твоем пути, спи, девочка. И исчез. Я уснула.
Через много лет я узнала его на старом рисунке. Это был Лао  Цзы, я умышленно не стала говорить о наших встречах, как с ним, так и с Единорогом.
Мы оба понимали, что связь есть, но какая, это оставалось открытым.
- Как бы дерзко это не звучало – я понял,  о каком даре шла речь. Наш язык, его особенности, не дал развиться очень важной возможности человека – образному мышлению. В своих публичных лекциях вы приоткрыли эту дверь. Ни французский, ни английский языки, которыми я владею, мне этого не дали. Ваши слушатели понимали, что от них закрыт какой-то пласт бытия. Большие усилия будут приложены нашим народом, он трудолюбив, шансы понять это у него есть. Как есть сегодня семья доктора, старшее и молодое поколение. Они уже двуязычны.
Простите, я вас утомил. Я рад, что попытался передать вам свой внутренний мир. И был услышан, что бесценно для меня, он окончательно замолчал,  и я решила задать свой вопрос

- К завершению Пути есть ли у вас сожаления о чем-то важном, но так и не произошедшем? Если возможно об этом говорить.
- Вы только не смейтесь над стариком. Я читал вашу классику и понимал – мне не дано испытать такие же чувства – так любить и так страдать. В романе «Война и мир» я хотел быть и князем Андреем и Наташей Ростовой одновременно. Да и Анатолем Курагиным. Можете такое представить? У меня хорошая семья, но такой любви я не познал.
Я погладила его по руке, потрясенная услышанным от него откровением. Такое я не могла предположить.
- И последнее. Когда услышите о моей кончине – не провожайте меня, прошу. Хочу остаться в вашей памяти живым, а не символом китайской алхимии.