Осенняя свадьба

На рыжем костре октября согревалось утро. В бывшей конюшне, которую вместе со строителями и рабочим персоналом мы за неделю превратили в полевой госпиталь, проводилась срочная операция. Да все они были, по сути, срочными. Наспех залатанных бойцов вертолётом отправляли в райцентр. Оттуда уже при необходимости – в область.

Дезинфекция в бывших стойлах так и не справилась с запахом сена и лошадей. Пахло летом и думалось о жизни. То, что мне и нужно было.
В горячую точку я попала сознательно, заключив контракт с минобороны, чтобы избавиться от страха. Поверила поддатому парню, который вытащил меня, чуть не утонувшую, из реки. Он тогда поглядел, как я трясусь и, слегка заикаясь, сказал:

– К-клин к-клином, девушка. Или будешь так всю жизнь к-колотиться.

И оказался прав, меня до ужаса пугала вода даже в ванне. Не сама по себе, а то, что скрывала в своей толще забвение и смерть… Походы к психологу не помогли, и я отправилась в военкомат. Медработников всегда не хватает, а я – хирургическая сестра…
И вот результат – панических атак как не бывало.

Хорошо-то как! Скоро отпуск. Дома ждут родные.

– Корнцанг! – хирург Юрий Васильевич повернулся ко мне в ожидании и протянул руку.

”Красивая”, – невольно отметила я и подала инструмент.

У реки громыхнуло. Противник прицельно выбивал инфраструктуру прибрежного района. Почти сразу над головой взбесилась тысяча чертей, подхватила меня и бросила в пустоту. Оглушающую, ослепительную вечность.
***
Сияние слегка потускнело, когда за спиной раздались шлепки по мокрому. Я повернулась и увидела свои белые с синими запятыми на задниках кроссовки. Они явно спешили и что-то весело обсуждали.

– Куда вы? – я постаралась крикнуть как можно громче. И засмеялась. Да так, что не могла остановиться, даже когда проходившие стали отвечать.

– Куда-куда, – тонко пропищала левая, наступив на развязавшийся розовый шнурок.

– Куда-куда, – басом вторила правая, зашнурованная мужским тонким галстуком.

– На твою свадьбу, тормоз. Поспеши, а не то пропустишь своё главное событие.

– Да как же я одна без вас дорогу найду? – расправляя складки свадебного платья и задыхаясь от смеха, просипела я.

– Включи крылья, – пискнуло в отдалении.

– Включи крылья, – пробасило эхо.

“Бред, – подумала я. – Или не бред?”

– Допустим, включила. И что?

– Исключительно красивая свадьба в октябре, – ко мне тут же повернули раструбы старинные громкоговорители. – Нельзя исключать, но мы исключим.

Их голоса и тон менялись, это выглядело уморительно. От смеха у меня выступили слёзы.

Потянуло запахом ила, речной ночной сыростью, и кто-то справа, прочитав мои мысли, произнёс:

– Самая весёлая моя свадьба.

– И моя, – легкомысленно согласилась я и захихикала, не в силах сдержаться.

– Ах-ха! – голос приободрился.

И тут же, уже слева, раздалось глумливое «Э, нет!», когда я повернула голову, чтобы разглядеть собеседника.

“Бред, – подумала я. – Я сплю, и мне снится дичайший кошмар… Или не сплю?”

Огляделась – самая что ни на есть настоящая свадьба! Вот вороха ватных шариков украсила палая листва, будто брызгами рыжей, алой, бордовой крови.

По центру накрыли длинный металлический стол, над которым носились огромные стрекозы с женскими формами, роняя розы и вращая софиты.

Соблазнительно аппетитные на вид деликатесы невидимые гости пинцетами брали из колб, банок и железных контейнеров. Отовсюду доносились причмокивания, томные ахи и вздохи.

Грянули выстрелы шампанского и крики «Горько!». Громкоговорители сменили забойную румбу на марш Мендельсона. Пахнуло гнилью и рядом со мной материализовался заявленный жених:

– А-ха-ха! Это не бред, лапочка. Это наша с тобой свадьба, – смурной мужик в заляпанной грязью хлопчатобумажной куртке, не разжимая серых губ, с нездоровым любопытством смотрел на меня.

– Ну, это уже слишком! – я отвернулась, едва сдерживая рвотный рефлекс. Неожиданно вспомнила о крыльях и испугалась, что теперь этот тип тоже знает о них.

За спиной эхом множился ответ:

– Слишком знаю, лишком… аю, ом… юуу…

Не раздумывая, перехватила первый появившийся пинцет, и жалобный голос заныл:

– Не лишайте беднягу последнего удовольствия.

– Где выход?! – потребовала я.

– Нигде.

Я растерялась на секунду, а после переспросила:

– А где это «нигде»?

– Там, – искривлённый металлический конец указал на мужика.

– Выход там, где и вход! – пропищал в ухе чей-то комариный голосок.

Запретив себе думать, рванула в противоположную сторону. За спиной грохотало, выло и гнусило одновременно:

– Не сбежать!

Я неслась по длинному коридору, лихорадочно осматриваясь по сторонам. Где-то я видела… где же?.. А, вот!

Белая деревянная дверь пахла масляной краской и хлоркой. Над ней зелёным неоном мигали буквы “дохв”. Ещё одно усилие – металлическая ручка опустилась, щёлкнул замок…

– Тебе уже ничто не поможет. Ты сейчас со мной в нигде, тебя почти что нет, – раздалось за спиной.

Он сделал широкий, насквозь гнилой жест, и распахнул дверь.
Я отпрянула - передо мной клубилась тьма…

– Видишь, там – «никогда». Я же тебе говорил, – он замер в нетерпеливом ожидании.

Я содрогнулась от перспективы зависнуть навсегда с этим ничтожеством. Кто-то во мне оскалился и тут же скривился.

Мне уже не было смешно. Теперь внутри пустоты, я почувствовала… Не может быть! Мне больно!

Образ жениха истончился. Покрылся рябью… Колыхнулся. Раз… Другой.

И я шагнула.

В тот же момент металлический скрежет и шум лопастей вертолёта пронзил мозг острой болью.

– Юрий Васильевич! Юра! Она пришла в сознание, – кто-то пытался перекричать шум двигателя.

– Полина Андреевна, дорогая, как же вы нас заставили поволноваться. Но вы молодцом – справились, – дежурный хирург глубоко вздохнул и продолжил:

– Был “прилёт”. Двое из бригады погибли. Несколько ребят с лёгкими травмами. У вас множественные осколочные ранения и… – он замялся, не договорил, заметив мои слёзы. – Ну-ну, не плачьте. Главное вы живы. Сейчас летим в областной центр… И поверьте – теперь всё будет хорошо.

– Да, – прошептала я спёкшимися губами. – Я смогла убежать.

Доктор держал мои руки в своих, по-прежнему красивых и уверенных, но перебинтованных руках, кивал и не скрывал слёз. А я, осторожно, чтобы не нарушить драгоценный момент близости, скользнула взглядом по байковому одеялу со штампами, которым была укрыта.
В том месте, где должны были находиться мои ступни, ноги выглядели спеленатыми куклами...

Над ними проявилась рожа моего недавнего «жениха». Подобно пластилиновому мульту она быстро деформировалась: растягиваясь до невероятных размеров, обнажила в ухмылке два ряда острых зубов, облизнулась и исчезла.