Твою бабушку Марией звали

Как только немец заснул, Мария взяла со стола острый нож



«Твою прабабушку Марией звали, — начал дед рассказ о войне, наливая водку в граненый стакан. — Ее молодые годы пришлись на Великую Отечественную войну. Она была партизанкой в этих краях, волею судьбы, не оставившей ей другого выбора. Да будет трижды проклят ненавистный Гитлер — усатый тиран со своими подлыми прихвостнями, искалечивший судьбы миллионов невинных советских людей!»

Дед опрокинул стопку, выпив горькую, закусил обычной квашеной капустой, многозначительно помолчал и строго посмотрел на меня.

«Ты уже взрослый Егорка, девятнадцать годков как-никак стукнуло, а значит мой рассказ будет как есть, без утаек и церемоний. Слушай и мотай на ус!

— В том году, — продолжал дед, — немцы на всю зиму заняли родное село твоей прабабушки Марии. Наступали немецкие войска, как правило, в теплое время года, а зимой отсиживались на укрепленных позициях, иначе говоря в обороне, и отражали атаки войск Красной Армии.

Немецкие солдаты в январе сорок третьего просиживали в мёрзлых окопах и тряслись на русском морозе, мечтая о шнапсе и теплых женщинах. А гауптман Вебер пил русский самогон-первач в избе на краю села, в одиночестве заливая тоску по женскому телу и ненавидя всей душой русскую зиму, с её непроходимыми сугробами, леденящими вьюгами и лютыми морозами.


Он не привез с собой женщину из Германии и не завел проститутку, о чём жалел в минуты одиночества и тоски. Но вот настал момент его мужского кипения, он выпил шнапса, ударил по столу тяжелым граненым стаканом и принял решение: ему нужна любовница — русская! Гауптман криком созвал солдат и приказал привести к нему красивую и молодую селянку из местных.

Солдаты, отправленные на поиски, почти час прочесывали окрестности. Они врывались в жилища, обыскивали и пугали мирных обывателей, пока не нашли привлекательную девушку восемнадцати лет. Солдаты вырвали её из рук обливающейся слезами несчастной матери, насильно притащили в барак, где временно проживал немецкий офицер, и бросили девушку к его ногам.

Гауптман подошел к красивой русской и оценил её ладную фигуру голодным, похотливым взглядом. Именно о такой любовнице он мечтал все последние месяцы. Гауптман приказал солдатам убираться прочь, пообещав пристрелить любого, кто посмеет ему мешать, и для острастки пригрозил револьвером.

Когда солдаты ушли, он набросился на русскую красавицу, сорвал с неё одежду и потащил в постель. Мария сопротивлялась, но офицер, понятное дело, был сильнее. Он ударил девушку по лицу, а затем взял силой.

В какой-то момент Марию окончательно оставили силы и она перестала сопротивляться, позволив немцу получить, что хотел. Но злость и обида лишь на время затаились в ней, они кипели, разжигая ненависть и желание отомстить фашисту.

Когда гауптман заснул, сморённый выпивкой и молодым женским телом, Мария тихонько поднялась с постели, нашла на столе острый нож и вонзила в грудь ненавистного фрица. Вслед за этим она быстро оделась и выбежала из избы.

Возвращаться домой Марии было нельзя, она это понимала. Рано или поздно фашисты найдут убитого офицера и тогда её ждёт расстрел. Все, что оставалось несчастной девушке, это отправиться в лес на поиски партизан.


Так Мария и поступила. Вечером того же дня она сыскала в суровом Брянском лесу партизанский отряд. Но через какое-то время стал заметен живот, и Марии пришлось во всем признаться, рассказав товарищам о постигшем её несчастье. Славяне сжалились над боевой подругой и простили ей невольный грех. С одним из самолетов на «большую землю» Марию вскоре эвакуировали, отправив в советский тыл. А через некоторое время родился я — твой дед...»