Начертательная экономика

  «Начерталка» – грозно сказал кто-то невидимый. Эльвирочка вздрогнула и проснулась. Несколько минут она ворочалась в постели, вспоминая, что же могло её так напугать, однако в голове было пусто. Девушка села и с грустью оглядела комнату. В углу стоял французский мольберт из красного дерева, а рядом с ним на тумбе были разложены пухлые тюбики с английской масляной краской. На полке и подоконнике расположились белоснежные бюсты античных богов, римских философов и полководцев. Взгляд Эльвирочки ненадолго задержался на гипсовых скульптурах, но они были абсолютно спокойны и не внушали никакого подозрения. На дорической капители девушка увидела свой давно уже остывший завтрак, который три часа назад принесла Гюльдестэ. Стол в комнате был почти всегда завален рисунками, набросками, живописью, цветной бумагой и картоном-словом всем тем, что ни в коем случае нельзя трогать. Поэтому и Гюльдесте и её сменщица Бибигуль всегда оставляли завтраки, а иногда и обеды на абаке капители. Они знали, что художественный вкус хозяйской дочери нужно развивать и всегда старались не просто оставить пищу, а собрать настоящий натюрморт. Эльвира и сейчас залюбовалась сочными желто-красными грушами и нарезанными кругляшками оранжевыми апельсинами в ярко-красной тарелке с тёмно-золотой каймой. В креманке на длинной ножке её ждала холодная овсянка, а рядом в крохотной японской чашечке ровно такой же холодный кофе. Девушка встала, потянулась и начала, уже было, одеваться, как вдруг её взгляд упал на антикварную немецкую готовальню, которую дедушка привёз после войны из Берлина.
– У-у –словно от зубной боли заскулила она – начерталка!
Финальное задание по начертательной геометрии было просто чудовищным! Используя план, четыре разреза и один из пяти заявленных источников света, студенты должны были начертить вид на интерьер в стиле классицизм, рассчитать и вычертить падающие и собственные тени, а после сделать тушью легкую тонировку.
 Эльвирочка Киселёва с детства мечтала стать дизайнером интерьеров. Она любила, когда в доме менялась мебель, любила ходить по магазинам и шоурумам, смотрела популярные телепередачи и мечтала сама, когда-нибудь принять в них участие в качестве приглашённого дизайнера. Родители знали о её мечте и решили дать ей лучшее образование в художественной академии имени графа Строганова. Удивительно легко с первого раза она поступила на бюджетное отделение, оттеснив от высшего образования, по меньшей мере, человек восемнадцать. Однако радость её была недолгой. Большое количество сложных предметов от живописи и рисунка до истории архитектуры; бесконечные эскизы, наброски, клаузуры, макеты, которые требовали постоянного творческого напряжения; отсутствие результата и недовольство преподавателей – всё это за две недели довело мечтательную и непривычную к систематическому труду девушку на грань физического и нервного истощения. Но к счастью выход был найден. Эльвирочка узнала, что Петр с пятого курса за смешные деньги, выполняет архитектурные клаузуры и задания по основам архитектурной композиции. За пару тысяч можно приобрести наброски и этюды для практики. Живописные работы нужно заказывать у девочек с кафедры художественного текстиля и не соваться с этим вопросом кафедру монументальной живописи.  А задания по начертательной геометрии все умные люди покупают у ребят с кафедры реставрации. 
Карманных денег, которые выделял девушке отец, с лихвой хватало, чтобы избавить её от забот. Да и скупость не была Эльвириным недостатком. У Петра она заказывала только самые лучшее проекты, за которые комиссия всегда ставила отлично, а две работы вообще пополнили художественный фонд академии. Сокурсница Вера раз за разом правила кривой рисунок подруги и доделывала за небольшую плату живопись. Листы с начертательной геометрией Эльвира в течение двух лет покупала у разных ребят. Но почти всегда результат был отличный. И только один раз она испытала некую неловкость и финансовые затруднения. В начале первого курса по основам композиции задали начертить архитектурные шрифты. Эльвира заказала их у самой лучшей чертёжницы на потоке. Однако преподаватель вредная и неприятная тётка заметила подлог и при всех сказала:
– Киселёва, эта работа выполнена не вами, а другим человеком. За тридцать лет я легко научилась узнавать почерк студентов. Я ставлю вам за неё пять, но если последующие сданные работы будут подписаны или озаглавлены кем-то другим, вы автоматом получите неуд за все!
Эльвирочка пожала плечами и сказала:
– Хорошо.
  С тех пор в течение двух последующих лет, ей приходилось платить студентке чертёжнице за два-три заглавных слова, как за полноценный рабочий лист. Но всё же, эта неприятность не могла омрачить радость студенчества. Эльвирочка незаметно для себя выбилась в отличницы, её ставили в пример за четкое соблюдение сроков сдачи работ, кое-кто из преподавателей называл её одарённой, она единственная из всей группы получала повышенную стипендию, а родители не могли нарадоваться на дочь.
Всё было хорошо. Но через два года, когда всё самое сложное казалось позади, девушка и другие ребята столкнулись с весьма неожиданной проблемой. Студенты, которым они заказывали выполнять свои проекты, один за другим заканчивали Строгановку. Пришлось снизить планку и начать заказывать задания третьего курса второкурсникам.  Но на всём потоке второго курса оказалось только четыре человека, которые брались делать за деньги клаузуры, проекты и задания по начертательной геометрии в ущерб своей учёбе. Другие или сами искали у кого заказать или не испытывали потребность в рублёвых тысчонках, так как с детства пользовались долларами. Спрос резко превысил предложение, цены на внутреннем рынке подскочили, а успеваемость покатилась вниз снежным комом.  Академия давно стала превращаться в элитарное учебное заведение. И если Эльвирочка с друзьями не могли найти себе исполнителей или как их в шутку называли «рабов», то отдел кадров не мог набрать тех же «рабов» из абитуриентов на должности лаборантов кафедр и секретарей. Год от года количество ребят готовых продавать своё мастерство, талант, время и труд уменьшалось, а число желающих покупать возрастало. Приёмная комиссия решала свои дела – проталкивая одних и задвигая других. Проблемы внутреннего рынка совсем не интересовали тех, кто взымал плату за вход.  Назревал потребительский кризис и два события, освободившие всего лишь двух «рабов» из финансовой зависимости, обрушили его на головы студентов и профессуры. 
 Всё началось с, казалось бы, радостной новости. Её сообщила Эльвире «рабыня» Ира со второго курса, когда девушка заказывала композиции.
– Большую сделаю за пять тысяч, а маленькую за три – озвучила цены Ирина.
– Ира! Это дорого! – справедливо возмутилась покупательница – Давай большую за три, а маленькую за две.
– Эля, я через месяц выхожу замуж, хотела подзаработать, так что цены снижать не буду.
– О! Замуж! Поздравляю! А что если так – продолжала торговаться Киселёва – десять тысяч – она даже открыла кошелёк и показала своей «рабыне» две красно-оранжевые бумажки – за большую, маленькую и макеты к ним?
– Но ты же знаешь, что макеты стоят дороже! – возмутилась в свою очередь Ира.
– Но сделать макет по своей композиции гораздо легче, чем по чужой, да и работу можно вести параллельно.
  Ирина после некоторых раздумий согласилась и через три недели Эльвира, а также Костя, Виолетта и Нарсултан получили «отлично» на промежуточном просмотре. Однако после свадьбы Ирина перестала брать заказы и быть «рабыней», так что остальные полсотни желающих остались не у дел.
О другом случае девушке тоже сообщил «раб», когда она рассчитывалась с ним за выкраски по цветоведенью.
 –Это последние! – сказал «раб», принимая деньги – Больше заказов не беру!
– Тебе что больше не нужны деньги? – презрительно хмыкнула заказчица.
– Нужны, но к счастью теперь не такие большие. Я последний месяц плачу за комнату и съезжаю в свою собственную квартиру! Двоюродный дядя оставил мне её по завещанию.
– А ну так тебе же ещё будут нужны деньги на ремонт! – с надеждой закинула удочки Эльвира.
– Мне много не нужно, есть кухня, ванна, место для сна и ладно. Ремонт может подождать. Сейчас Норвежское королевское общество объявило конкурс, хочу поучаствовать. А чтобы достойно выйти нужно время подготовиться.
   Приближалась новогодняя сессия. Промежуточные просмотры уже выявили проблему, о которой все знали, и никто не хотел говорить. На просмотре по академическому рисунку единичные работы, ничем не уступавшие по качеству лучшим образцам русской рисовальной школы, соседствовали с каракулями, не годящимися даже для художественного кружка. Это зрелище резало глаз. В залах стояла тишина, каждый понимал, что большинство работ были не просто неудовлетворительны, но даже постыдны для высшего учебного заведения.
– Такая же картина и на средовом дизайне – шепнул погрустневшему ректору заведующий кафедрой рисунка – и на графическом дизайне тоже.
– Ну, у ребят такая насыщенная профессиональная программа, они не всё успевают – попытался оправдать ситуацию кто-то из деканата.
– Но мы же успевали всё, когда учились! – гневно заметил преподаватель пластической анатомии.
– Э-э, ну ребята тоже всё успели – задумчиво протянул ректор – все работы по учебному плану, все задания выполнены. Поставим всем тройки. 
– Как всем? А Светлову, Соостер, Сёмушкиной и Рушановой?
Ректор недовольно вздохнул и сказал:
– Ну, поставьте им отлично. Да, и возьмите работы в фонд Академии. Нужно же чем-то пополняться.
  В ректорате после просмотров было тихо. Впереди были просмотры по академической и монументальной живописи, затем по профессиональному проектированию и скульптуре. Деканы, ободренные Соломоновым решением ректора, даже не задумывались, об угрозе, которая исходила от скромной кафедры композиции и начертательной геометрии.
 Но, когда на следующей неделе за три дня были выставлены двести неудовлетворительных оценок, закрывать глаза на проблему стало невозможно. Студентам дали время на исправление, а в ректорате призадумались.
 
                ***
– Оля, как ты быстро чертишь! – завистливо протянула Эльвирочка глядя на соседку – и как ты вообще понимаешь, что и куда.
– Это не так сложно для меня. Начертательная геометрия это …– Оля задумалась – это поэзия в линиях. Помнишь из школы, по литературе проходили поэтический размер: ямб, хорей, амфибрахий, дактиль –  тут тоже самое, только в линиях.
–Да-да – попыталась вторить её вдохновенному голосу Эльвирочка – и дискриминант. Я тоже помню.
Оля как-то странно поглядела на неё и ответила:
– Ну да, конечно…дискриминант. Извини, мне надо закончить, если что-то серьёзное говори, а если нет, не отвлекай.
– Не хочешь подзаработать?
– Не хочу – ответила соседка и воткнула в уши наушники.

                ***
– Танечка, ну что тебе стоит начертить – канючила Эльвирочка у своей подружки – ты ведь уже сделала своё, начерти и мне, ну пожалуйста-а!
– Элка, ты в уме? Я в клубе полгода не была, хочу оттянуться! Выпить просто хочу, а ты с начерталкой лезешь. У меня у самой мозги раком встали, пока я с каждой проекцией разобралась! Я нажраться хочу и отрубиться! Всё! Вали! Заколебала! Овца!
 
                ***
  Боже, как же это унизительно! Бегать по кафедрам как собака, выпучив глаза, прислушиваться к разговорам – кто чертит, кому чертит, у кого удалось заказать, кто сколько взял. Везде показывать деньги и везде слышать отказ и насмешки. И вот когда до сдачи итоговых работ осталось два дня случилось чудо. Студент, с четвертого курса промышленного проектирования выслушав её запросы, и скорее в шутку, чем всерьёз, сказал:
– Хорошо я согласен. Двадцать тысяч и деньги попрошу вперёд!
Эльвирочка чуть не заплакала от такой наглости.
– Я могу только задаток пять тысяч.
– А я не могу – ответил студент, который за четыре года прекрасно изучил все трюки заказчиков.
Скрепя сердцем и проклиная человеческую подлость и хамство, Эльвирочка протянула ему четыре бумажки. И уже на следующее утро получила вожделенный чертёж.


                ***
 Тем временем ректор устроил собрание, на кафедре композиции.
– Мы должны покончить с этим торгашеством. Вы думаете, я ничего не знаю, а я знаю всё!  Нужно бороться за нравственность учащихся. Мы должны пересмотреть программу! И снизить количество практических работ.
Деканы и профессора молчали.
– Мы должны сосредоточиться на теории. И снизить количество практических работ. –повторил ректор – Это освободит время для специальных предметов.
– Если мне не изменяет память, –  холодно произнёс декан – на кафедре проектирования интерьера уже полностью отменили курс скульптуры, разве это не освободило более четырёх часов в неделю?
– Скульптура здесь совершенно не причём. Дизайнерам скульптура не к чему! Если кому-то надо, пожалуйста, мы организуем платные курсы. Но никому не надо!
– Обучение рисунку невозможно без курса академической скульптуры. Любой художник, независимо от профессии, должен чувствовать объём, форму, положение в пространстве, в конце концов! Точно также и с начертательной геометрией – одна практическая работа приносит в десять раз больше пользы, чем все тесты и рефераты.
– Студенты, загружены бесконечными заданиями. Они вынуждены покупать работы, в то время как могли бы больше внимания уделять профессии. Это позволит им в будущем конкурировать на рынке труда. Я прекрасно знаю, насколько важна композиция и перспектива. Но итоговую оценку мы теперь будем выносить только за теоретическую часть – настоял на своём ректор.
 
                ***
   
    В пятничное утро Эльвирочка заранее заняла первую парту и расположила на ней свой чертёж. Взглядом триумфатора девушка оглядела сокурсников. Чертежи были только у шести человек из тридцати. Оля, Таня, Пётр и Сяо Вань Дзе начертили сами. Глебу, как и ей, удалось заказать, но, по слухам, вдвое дороже. Эльвира чувствовала себя победительницей и презрительно оглядывала испуганных неудачников, когда в аудиторию вошёл преподаватель.
– Добрый день. – Он рассеяно посмотрел на присутствующих – Я вижу, что все начертили. Молодцы, молодцы. Навык черчения и понятие о перспективе вам обязательно пригодиться в будущем. А сейчас для закрепления материала просмотрим перспективные построения раннего Возрождения. Убирайте чертежи, оценка будет только за теоритическую часть.
   Эльвирочку, словно, окатили холодной водой. Столько беготни и унижений, а чертёж оказался не нужен! Она же могла поступить, как большинство и не трепать свои нервы, не ронять своё достоинство. Ах, этот проклятый перфекционизм, желание быть во всём первой, да ещё и родители постоянно нудят: «Учись! Учись!». Как учится, когда преподавателям нечего не надо?!
  Она рассеяно слушала лекцию и не могла ничего понять, так ей было себя жалко. Девушка украдкой посмотрела на Глеба, полагая, что ему тоже тяжело. Но молодой человек пребывал в самом благостном расположении духа, так как с утра уже успел раскурить косячок с марихуаной. Эльвира поняла, что ему, скорее всего, купили не только «раба-чертёжника», но и человека, который нашёл этого «раба».
 Лекция закончилась, студенты стали выходить из аудитории. Эльвира вместе со всеми спустилась на кафедру проектирования интерьера, где царило необычайное оживление.
– Элка! Элка! Слышала новость!
Девушка оглянулась, пытаясь понять, кто ее окликает. Но вокруг была толпа, все куда-то спешили, толкались и пытались перекричать друг друга.
– Иван Михайлович! Макетчик умер! Первокурсникам отменили макетирование! –прокричал кто-то в толпе.
– Да! Теперь только по желанию! – кричали с другой стороны.
Эльвира не могла разделить всеобщую радость, царившую на кафедре. Она вспоминала, что за все макеты на первом курсе ей пришлось заплатить около ста тысяч! Потом, приходить рано-рано утром и украдкой, пока никто не видит, приклеивать к чужим работам своё имя. Нет, ей не было жалко денег, она их никогда не считала. Ей было неприятно, что другие теперь избавлены от этого, полулегального состояния, унижения и страха не найти «раба». Она возненавидела эту радостную толпу, в которой никто, в сущности, не сделал ей ничего плохого.
 После этого дня, Эльвирочка училась уже без особого энтузиазма. Она скатилась на тройки, впала в депрессию и стала посещать психотерапевта. Врач проработал с девушкой зажимы и детские страхи, благодаря чему она смогла-таки защитить диплом, который ей сделало одно дизайнерское бюро. Но, увы, работать по специальности ей уже не хотелось. Проболтавшись без дела два года, она решила получить второе высшее образование и стать врачом психотерапевтом, чтобы помогать людям.