Бутылка Рома

Инструменты воспитания ребенка не купить на базаре. Они не продаются в магазине. Их передают родители из уст в уста своим детям. А те, в свою очередь, передадут своим детям. И так до бесконечности, пока не кончится время.

«Придёт Кашевар и заберет тебя», - пугала Рому мама, когда тот не слушался. Неведомый образ страшного существа рисовался в детском сознании. "Кашевар, кто он?" - думал Рома и, не зная, кто он, уже боялся. Смирительной рубашкой его окутывал страх и Рома становился спокойным и задумчивым. Колыбельная про серого волчка погружала ребенка в сон.

 Дома пугали Кашеваром и серым волчком, а в детском саду Бабой Ягой и неведомой Бабайкой.

 Знакомство с чувством страха - важнейший компонент в формировании ребёнка. Не будет бояться - не будет слушаться. С рождения дети боятся одиночества и темноты. Темнота материнской утробы не так страшна, пока не увидишь свет. 

 Антонина Марковна - бабушка Ромы. Она забрала внука с детского сада.

- Баба, а кто такие кустракиты? - поинтересовался мальчик.

- Какие  кустракиты? – недоуменно переспросила немолодая, но еще и не старая женщина
.
- Ну, они над рекой - такие страшные.

- Кто тебе про них сказал?

- Мы сегодня песню учили. То береза, то рябина..., - запел малыш.

- Ааа, так там разделить надо куст и ракиту.
.
- А что, они друзья?

- Нет, это два разных слова - куст это кустик, а ракита - это название кустика. Вот ты мальчик. Тебя зовут Рома, значит можно сказать мальчик Рома, а в песне куст ракиты. А бывает куст смородины. Помнишь, у нас на даче?

- А ещё бывает - бутылка рома, - проскрипел весёлый бомжик, услышав разговор бабушки и внука.

"Сам ты бутылка", - про себя подумал мальчик.

"Надо мальчику прививать веру, чтобы он перестал бояться", - думала бабушка, - " Да и самой уже пора ходить в церковь".

На пути домой золотыми куполами красовался храм.

У Антонины Марковны мгновенно созрел план. Для начала она решила  ознакомить малыша с эстетикой храма. 

- Сыночек,  пойдем, заглянем в храм. Там так красиво! - настраивала малыша бабушка.

Они вошли под своды Благовещенского собора. В полумраке ребёнок жался к ногам бабули и озирался по сторонам. Кругом мерцали лампадки, освящая лики святых тусклым светом. В куполе кружилось эхо пения. Мальчик, освоившись в новой обстановке, что-то спрашивал у бабушки, показывая пальчиком в направлении своего интереса.

Внезапно, свисающая с купола огромная семиярусная ёлка вспыхнула огнями тысячи свечей. Лицо мальчишки  озарилось восторгом. Он задрав голову, смотрел вверх с открытым  ртом,как будто хотел поймать снежинку. В его  глазах сияли огоньки.
 
Бесшумно открылись Царские врата.

- Смотри, Ромочка, это батюшка, - прошептала Антонина Марковна.

Облачение священника сияло золотом, а в его шапке искрились «алмазы». Священник поднял руки и пропел:

- Слава Тебе, показавшему нам свет!

Ромка вытянул шею, чтобы увидеть Того, Кто включил над ним яркий свет и никого не увидел. Только ещё одного дядю в длинном золотом платье с широкой лентой,  который громко кому-то сказал что-то про утро.

- Господи, помилуй! - ответил ему сверху невидимый хор.

Рома крутил головой туда-сюда, переводя взгляд с дяди наверх, с верха на дядю.
 
- Они разговаривают друг с другом? - спросил он у бабушки.

- Они молятся вместе. – умиленно ответила та.

- Они грязные? – недоумевал малыш.

- Не моются, а молятся! – корректировала бабушка.

- Моль?

- Молитва!
 
Ребёнок затих, загружая в свое сознание смысл нового слова. Неожиданно священник, стоявший в Царских вратах, повернулся лицом к мальчику и замахнулся рукой. Молитвенную атмосферу богослужения поразила молния истошного детского вопля:

- Баба, баба, бабайка, бабайка! - заорал Ромка и мгновенно как котёнок вскарабкался по одежде бабушки на её руки. Священник с поднятою рукой, оцепенел. Его  выпученные огромные черные глаза, сквозь смоляные мохнатые брови,  набухали обидой.

- Баба-а-а-а, боюсь бабайку, -  не унимался ребенок в объятиях женщины.

- Да ну вас, - раздосадованный священник махнул рукой в их сторону и исчез в глубине алтаря. Вместо него вышел другой священник, но уже без шапки.

Бабушка с внуком на руках вышла на улицу, чтобы успокоить ребенка.
 
- Сына, ну ты что, это же батюшка.

- Нет, это страшная бабайка. Нам в садике про нее рассказывали.

- Ну ладно, пусть бабайка, но это хорошая бабайка. Ты не бойся её.

- А почему у хорошей бабайки нету рота?

- Рот есть! Он у него в бороде.

- А почему рота не видно?

- Потому что борода густая.

- Как каша, густая?

- Нет. Как шерсть у нашего котика.

- Котика? Это у него котик на голове?

- Нет. Бо-ро-да. – по слогам чеканила бабуля.

- Как у Деда Мороза?

- Да. Только чёрная.
 
- А наш котик тоже борода?

- Нет. Наш котик просто котик.

Новые данные укладывались в сознании малыша: "Бабайка, но хорошая. Котик – не борода. Рот в шерсти – борода".

- Почему у Деда Мороза белая борода, а у хорошей бабайки чёрная, - продолжал пытать бабулю Рома.

- Потому что батюшка ещё молодой.

- А у меня будет борода?

- Ты ещё маленький. Но если не будешь слушаться, борода может вырасти ночью.
 
- А в садик меня с бородой пустят?

- Ой, не знаю, Рома. Давай завтра спросим. У меня ручки устали. Давай, иди ножками, - сказал она, опуская его на землю.

"Рано ему в храм", - думала Антонина Марковна. Каждое утро Рома осторожно брал себя за подбородок и делал вывод, что он послушный мальчик.

Прошло несколько лет. Рома пошёл в школу. Рос он живым, наивным и любознательным. Бабайку-священника он уже не боялся.

- А когда мы пойдём батюшку смотреть?

- Если хочешь, давай вместе сходим на панихиду - завтра Родительский день. Там его увидим.

- Завтра в храме Родительское собрание? – удивился Рома.

- Нет. Завтра будет молитва за наших родных, которые жили до нас. За прадедушку и прабабушку. То есть за моих папу и маму.

В храме было всё завешено чёрными накидками. Священники были в чёрном наряде.

- Бабуль, почему всё чёрное?

- Великий пост.

- Чей пост?

- Наш пост.

- В инстаграмме?

- К килограмме, - немного раздражённо, но остроумно ответила бабуля.

 Но внук ничего не понял. Того батюшки-бабайки не было. Дымил и пел другой -  пониже ростом и моложе. После службы Рома спросил:

- Бабуль, а Бог любит Доширак?

- Доширак?

- Ну да! Лапшу.

- С чего ты это взял?

- Батюшка пел: упакуй Доширак.

- Не смеши меня, Рома, сегодня день такой - не до смеха.

- А что, Доширак умер? Поэтому?

- Что у тебя с ушами? Ты же в музыкалку ходишь. Они поют - упокой души раб Твоих, а не упакуй Доширак.

Это интеллектуальное приключение озадачило Антонину Марковну. Она под видом просвещения мальчика сама постепенно начала осваивать православную веру.

 Календарь, купленный в иконной лавке, краснел пасхальным днем. 

- Завтра пойдём яйца освящать, - укладывая в корзину цветные овальные яйца, сказала она внуку.

- Зачем идти? У меня есть фонарик, - сказал Рома, подсвечивая свою мордашку снизу.

- Фу, перестань, - возмутилась Марковна.

Около храма собрались люди. Протиснувшись сквозь народ, Антонина Марковна с внуком с трудом вошли внутрь. Творилось что-то невообразимое. Людское море единой массой ходуном перемещалось то вправо - то влево, то взад - то вперед. Рома, зажатый со всех сторон тёплыми телами, крутил головой, как рыба, глотая воздух. Батюшка - добрая бабайка, выскакивал с алтаря в клубах дыма. В одной руке у него были три разноцветных свечи на золотом подсвечнике, а в другой дым на цепочках с бубенцами. Его смоляная борода весело  открывалась и стены храма отражая его голос, громко кричали:
 
- Христос Воскресе!

- Воистину Воскресе, - отвечало  людское море.

Глаза батюшки сияли счастьем. Он казался страшным и добрым или страшно добрым. Время исчезло. Прохладные брызги воды вернули Романа к жизни. Борода батюшки-бабайки улыбалась. Всё вокруг кричали: "Ананас! Ананас!".
А им вместо ананаса брызги. И все радовались. "Странно всё это",  - думал Рома.
По дороге домой он молчал.

- Ром, ну как ты? - весело спросила внука бабушка.

- Бабуль, вот скажи мне, почему в храме не любят животных?

- Каких животных?

- Бобров
.
- Каких бобров?

- Ну, обычных бобров!

- С чего ты это взял?  - взволновалась Антонина Марковна.

- Там всю службу пели: смерть бобрам, смерть бобрам, - чуть не плача сказал Рома.

- Что-то я не помню такого. Завтра схожу, узнаю.

На следующий день пенсионерка отправилась в храм.
 
- Здравствуйте, батюшка. У моего внука вопрос. Что вы имеете против бобров?

- Каких бобров? - с недоумением ответил священник.

- Мой внук спрашивает, почему вы всю ночь пели: смерть бобрам, смерть бобрам.

Священник, подумав, рассмеялся и ответил:

- Смертью смерть поправ! Не бобрам, а поправ!

- Поправ?
 
- Да-а-а! – хохотал священник.

Довольная Марковна спешила домой. Она несла в своём сердце для внука ответ священника. Она видела, как чаша весов качнулась в пользу храма. Ей так хотелось, чтобы Роме - её внуку понравилась служба.