Терновая беседка Глава 3

      - Чешское пиво, говорят, лучшее. Особенно тёмное.
      - Какое пиво? Вон выгляни, стоит одна с плакатом «Ни капли воды оккупантам!»
      - Ух ты, какая! Ну, я сейчас  её спрошу…
      - Отставить разговорчики! – Дёмин пытался настроить рацию и выйти в эфир, - ни в какие диспуты, ни в какие тары-бары не вступать с местным населением. Лучше послать... матом. Нашу матерщину чехи любят, но перематерить всё равно не смогут. Сразу отстанут.
       Танк Дёмина под градом камней, гнилых помидоров и яблок въехал на Вацлавскую площадь и укрепил позицию, направив ствол в улицу Водичкову. Ждали дальнейших указаний. Эфир был заполнен шумом, треском, обрывками речи.
           - Стра-а-нно, - выдохнул Олег, стараясь сбросить напряжение после тяжёлого  марш-броска, - называется Вацлавская площадь, а выглядит, как широкий проспект. У нас в Минске много таких.  Только такого красавца Вацлава на коне нет.
      
       Не самая маленькая европейская страна была полностью блокирована менее  чем  за сутки. Прага - за всю историю ни разу не разрушенная - с ужасом впивалась глазами в русские бело-полосато-крестовые танки. Всё было буквально заклеено и исписано листовками, плакатами, лозунгами антисоветского содержания на чешском и русском языках: «Оккупанты, идите домой»; «Захватчики, вон из Праги»; «Советские солдаты, водка в Москве – уезжайте туда»; «Смерть оккупантам».
       На стене одного из домов – рисунок, занимающий несколько этажей, где был изображён медведь,  - с надписью «СССР» и ёж  с надписью «ЧССР», а поверх всего этого слова: «медведь никогда не сможет съесть ежа». Уже на второй день эта композиция дополнилась надписью мелом (вероятно, её сделали советские солдаты): «А если его побрить?»
     На Вацлавской площади было уже много народа, крик, шум, неразбериха.
     Прага, обласканная летней погодой, находилась в состоянии ненависти к пришельцам.              Ненависть пьянила, как алкоголь.   
     - Командир, шлем снять надо, – попросил Карим, - совсем глухой стал, давит, надо…
     - Отставить, Карим! На голове у тебя не просто шлем, а шлемофон и он не только головной убор, чтобы лбом броню не крошить, но и средство связи. В нём там, где уши, наушники…  Да ладно, можешь снять, забудь о радиосвязи, ты заряжающий…
    
     Один Гриша молчал. Сидел, уставившись в смотровую щель. В глаза бросилась молодая девушка, блондинка c короткой стрижкой. В руках плакат «Солдаты, идите домой. Вас обманули». Рядом с блондинкой парень – худощавый, в серой куртке, спортивная сумка через плечо, в руках плакат «Что скажешь дома своей маме?»
     Скажу, выполнял свой долг, -  со злостью подумал он, -  а где нахожусь и что происходит – это уже другой вопрос. Н-да, вот красивые чешки и устроили приём.
      Страха не было  - была растерянность, усталость, выжидание непонятно чего. Хотелось вылезть на танк и сплясать чечётку.
     А ещё страшно хотелось спать – больше, чем жить, тем более что Карим уже тихонько посапывал на своём сиденье.
     - Так, ребятки, - оценил ситуацию Дёмин, - сейчас вы у меня забудете про сон. Тренировочная проверка: я подаю команду «ориентир один, правее сто - танк! Уничтожить! В записи не подглядывать!  Наводчик Григорий Бойко, твои действия?
     - Я кричу: «Бронебойный!» – Гриша толкнул Карима.
     - Заряжающий, Карим Кудайбергенов, твои действия?
     - Я бросаю снаряд на досылатель, - Карим потянулся к снаряду.
     - Отставить, Карим! Механик-водитель, Олег Смолич, твои действия?
     - Я кричу: «Дорожка!» и слегка притормаживаю.
     - Стрелять будем? – Карим старался изобразить готовность, он вопросительно смотрел на командира, но руки его заметно дрожали.
     - Стрелять приказа не было, - членораздельно произнёс Дёмин, - и, надеюсь, не будет.
Стрелять  только в крайнем случае или же на поражение, если появятся бесполосые и откроют огонь. Танк – боевая машина, которой нет равных в полевых условиях, бесполезен в городе. Пальнёшь – полгорода разнесёшь.
      Дёмин вспомнил Венгрию в пятьдесят шестом: там были боевые действия. А что здесь?.. Давить на психику? Для устрашения?
     - Зачем тогда мы здесь, на танках? - спросил Гриша.
     - Да, ситуация ещё та… - ответил Дёмин, - мы на танках, вроде как на войне, а с кем воевать? Чехословацкая армия в казармах. Приказано не включаться, не оказывать сопротивление и до конца событий оставаться нейтральной. Выходит, воюем с простыми гражданами.
     А пражская  молодёжь продолжала сооружать непрочные баррикады, бросать в военнослужащих булыжники и палки, снимать таблички с названиями улиц. Подростки провоцировали солдат, лезли под пули, гибли.