С разбега мордой о капитализм

Итак, перенесёмся в начало 1992 года. Страны под названием СССР на бумаге не существует уже несколько месяцев, а фактически примерно на год больше.
В бывших странах социалистического лагеря уже пару десятилетий в массовом сознании укрепилась мысль, что это СССР их душит и не даёт развиваться, а вот если бы социалистический блок развалился, то тогда бы…
В СССР на бытовом уровне существовало мнение, что СССР кормит как братские республики, так и весь социалистический лагерь, включая разные там Кубы и Вьетнамы. И если эти оковы сбросить, то тогда бы…
В СССР в «национальных» республиках (т.е. во всех, кроме России, тогда РСФСР), бытовало убеждение, что это центр, Москва, Россия душат гордые нации. И если это центральное иго сбросить, то тогда бы…
В России же существовало противоположное мнение, что это Россия-матушка кормит разных там «нацменов», а если перестать их кормить, то тогда бы…
В общем, совместное проживание в одном доме почти никого не устраивало и, более того, бытовало убеждение, что живём мы все (и венргы и прибалты и узбеки и чукчи и русские) так плохо, что хуже всё равно быть уже не может.
Ставшие почти официальными т.н. демократические медиа (газеты, телевидение и радио) эту мысль всячески лелеяли и поддерживали.

А я в этом тезисе сильно сомневался. По двум причинам.
Во-первых, я ещё в детстве выработал в себе иммунитет против любой официальной пропаганды по принципу: если они про это твердят, значит это им зачем-то нужно.  (Как это со мной произошло, я как-нибудь напишу отдельно).
А во-вторых, к тому времени я уже пятнадцать лет занимался разработкой технических систем, в том числе относительно больших и сложных. Я на своём опыте знал, что сломать или даже аккуратно разобрать сложную систему куда проще, чем собрать, а уж тем более создать новую. Особенно, если не знаешь как.
Но похоже, большинство (а уж тем более большинство там, наверху) это не волновало. Вместо социализма мы будем строить капитализм, а он точно лучше социализма. В качестве примера проводились разделённые на две половинки народы. Смотрите сами: ФРГ живёт лучше ГДР, а Южная Корея живёт лучше Северной Кореи. То, что среди стран, пошедших по капиталистическому пути, процветающих совсем немного, мало кого волновало. Мы - особенные. У нас получится.

И хотя государство начало месяцами не платить зарплату не только учёным и учителям, но и госслужащим, даже миллионерам и военным, это считалось временным досадным недоразумением. Скоро всё наладится.
А на каналах телевидения и страницах газет шла оживлённая дискуссия, по какому пути России лучше пойти - по американскому или немецкому, какой нам лучше строить капитализм - как в США или как в ФРГ?

Новоявленные экономические пророки типа Гайдара и Явлинского спорили о деталях, но сходились в одном - стране необходим шок. Никто, включая пророков не понимал, что конкретно это означает, но предполагалось что-то вроде того, что если человека ударить током в тысячу вольт, то вначале ему будет очень больно, а потом очень хорошо.
Этот тезис тоже вызывал у меня большие сомнения, но поспорить на эту тему было в то время не с кем и некогда, поскольку все были заняты в прямом смысле выживанием.

А при чём здесь японская фирма, спросит нетерпеливый читатель?
А при том, что в это самое мрачное время на горизонте мне замаячила перспектива устроится в японскую фирму.

В конце-концов я и почти все мои коллеги по лаборатории были оформлены «сотрудничающими» (а не сотрудниками) этой японской фирмы.
Ниже я расскажу о некоторых интересных, с моей точки, зрения деталях отбора и найма на работу и самой работы.
Но сначала несколько слов о фирме и ее создателе.

На приведенной фотографии можно видеть выданную мне «характеристику с места работы». Эту характеристику я запросил и получил, уже переехав в Германию. Непонятно, почему в ней стоит, что я работал в компании только 10 месяцев. Наши отношения длились дольше, но я не стал спорить.
Внизу, под характеристикой стоит подпись президента компании Integra Inc. Акиры Фуджимоты.
Когда мы устраивались в компанию, мы многого не знали об этом человеке. Например того, что за несколько лет до этого японские газеты напечатали много статей про компанию с заголовками типа «Тень КГБ в центре Токио» с фотографиями офиса компании (действительно в центре Токио).
Про президента компании писали, что никакой он не японец (что было правда) а советский агент (что доказать не удалось).

На фотографии на сайте https://graphics.fandom.com/wiki/Akira_Fujimoto  можно увидеть молодого Акиру Фуджимоту. Он же - Веслав Романовски.
Веслав окончил Университет в польском городе Щетин (Szczecin) и поступил там же в аспирантуру. Во время работы над диссертацией он был направлен по аспирантскому обмену в Японию. Там он не только занимался наукой, но и нашёл себе спутницу жизни, к тому же из очень состоятельной семьи, женился, принял японское гражданство, взял японские имя и фамилию.
Так Веслав стал Акирой.
В 1986 г. он организовал свою фирму с громким названием Integra Inc.
Веслав-Акира оседлал совсем новый по тем временам вид разработки программного обеспечения в виде аутсорсинга, заключив партнёрство с фирмой Voxel из родного Щетина.
Воксель в трехмерной машинной графике имеет такое же значение, как пиксель в двухмерной.
Допустим, вы смотрите на экран вашего прибора (будь то монитор компьютера или экран смартфона) и рассматриваете показываемый на нём пейзаж. Представьте себе пирамиду с прямоугольным основанием, упирающуюся остриём в ваш зрачок и пересекающую экран компьютера, на котором вы рассматриваете какую-то сцену, так, что грани пирамиды в точности совпадают с границами некоторого пикселя. Продолжая эту пирамиду дальше, мы дойдём до поверхности или нескольких поверхностей трёхмерного пространства, которые «вырезает» эта пирамида.
Суть такого подхода в том, что именно эти «вырезанные» поверхности посылают в наш глаз свет, который мы должны при реалистичном изображении видеть на экране.
Вопрос, как этот свет (его цвет и интенсивность) посчитать?
По этому поводу в то время ломали голову специалисты во всём мире, в том числе и в нашей лаборатории и, что важно для нашей истории, и в польском городе Щетине, в фирме Voxel.
В результате совместной работы с Voxel фирме Акиры удалось в 1986 году выбросить на японский и западный рынки одну из первых приемлемых систем, решавших эту задачу.
Я читал две гипотезы, почему японские спецслужбы, а потом газеты так заинтересовались компанией Integra Inc.
В соответствии с первой гипотезой, поскольку свет и звук физически очень похожи, то программы фирмы могли расчитывать не только отражения света, но и отражения звука. И вроде бы Акира попытался проучаствовать в конкурсе на симуляцию малошумных гребных судов для японских военно-морских сил, но был отжат серьёзными японскими подрядчиками, которые потом натравили на него прессу.
По другой версии дело было в человеческой глупости и некомпетентности. Описанный мной выше процесс вычисления вокселя называют также методом трассировки лучей (Ray Tracing). А в то время весь мир сходил с ума по поводу американской СОИ - Стратегической Оборонной Инициативы с их лазерными лучами, сбивающими ракеты в космосе.

В те годы по объёму ВВП Япония была второй экономикой мира и во многих технологических вопросах была впереди всех остальных стран, включая США. Японцы не могли поверить, что серьёзное программное обеспечение делают не в Японии или Америке, а в какой-то социалистической Польше, про которую средний японец не очень-то и знал. Дело ясное, что-то тут не чисто. И этот высокий блондин, совсем не похожий цветом волос и разрезом глаз на японца, наверняка советский шпион.

Но вернёмся к нашей истории. Итак, на дворе начало «лихих» 90-х годов прошлого века. Все занимаются выживанием.
Я в то время работал на полставки в ВЦ СОАН и одновременно руководил фирмой (малым государственным предприятием) «Инпек».
Ельцин с Гайдаром уже запустили маховик инфляции. На зарплату учёного или госслужащего прожить было невозможно, да и зарплатные деньги доходили из Москвы до Новосибирска с опозданием в несколько месяцев. И когда они приходили и их выдавали на руки, они были уже значительно обесценены.
А в Инпеке мы ждали прихода больших денег, поскольку, как нам говорили наши заказчики, наша географическая экспертная система вписана отдельной строкой в отраслевой пятилетний план.
И заказчики и мы надеялись, что дурь в Москве утихнет, власть стабилизируется и государство вернётся к исполнению своих задач.
Увы, ожидания не оправдались и пятилетний план был выброшен в мусорную корзину.
У нашей системы уже был работающий мини-прототип и компоненты с реализованными, насколько позволяла на тот момент техника, интересными идеями. Эти идеи пришли массово на широкий западный рынок только пару десятилетий спустя. Я имею ввиду речевой и тактильный (многопальцевый) интерфейс для общения пользователя со своим прибором, мультиканальное общение с компьютером и специальные алгоритмы обработки географической информации, т.н. квадродеревья, которыми занимался я лично.
Я лихорадочно пытался куда-нибудь «пристроить» эти разработки, но ничего не получалось.

Занятый другими заботами, я «в фоновом режиме» отметил про себя активность коллег, связанных с трудоустройством в японскую фирму. По их предложению я заполнил на английском CV (Curriculum Vitae) и послал примеры собственного программного кода. Попытка эта была не первая, ответов от других фирм до этого не было.
А от Integra ответ пришёл. Положительное решение было принято по поводу всех научных сотрудников тогдашней нашей лаборатории кроме … шефа, поскольку программировать он не умел совсем, да и занимался больше своей любимой математикой, а не машинной графикой.
Выяснилось, что платить в фирме будут только за участие в конкретных проектах. И структуры проектных команд будут динамически меняться в зависимости от потребности текущего проекта.
Первый текущий проект был тоже назван и в качестве лидера проекта был назван самый молодой из нас, вчерашний стажёр, «неостепенённый» Юра, поскольку только он в своём CV указал, что имеет опыт программирования на очень низком «железном» уровне, т.е. на языке ассемблера. Ему было дано право подбирать себе в проект сотрудников.
Может это было совпадением, но спустя короткое время всех сотрудников, получивших приглашение от японцев, «ополовинели». Кто получал на ВЦ полную ставку, стали получать полставки, а получавшие полставки, как я, стали получать четверть ставки.
А вот шеф свою ставку сохранил…

Очевидно, что многие передовые принципы организации производственного процесса Акира перенял у ведущих японских фирм. В частности, огромное внимание уделялось качеству продукта.
Мы к тому времени не были новичками в разработке программного обеспечения. Наша система СМОГ-85 была успешно внедрена и эксплуатировалась в большом числе самых серьезных конструкторских бюро страны. За её создание один член коллектива получил Государственную Премию СССР и двое - Премию Совмина СССР.
Про качество наших программ мы конечно думали, и оно было очень приличным.
Но… качество считалось делом личной чести разработчика. А систематических, тем более формально-организационных методов управления качеством программирования мы не знали и не применяли.
И профессиональных тестировщиков в нашем коллективе не было.

Тем неожиданнее показались нам расценки за работу в японской фирме. По ним выходило, что почасовая работа тестировщиков оценивается процентов на тридцать выше почасовой оплаты программистов.
Однако, были тонкости, на которые мы вначале не обратили внимания. Программистам гонорар выплачивался полностью, если тестировщики принимали код. А вот тестировщики получали после этого примерно треть своего гонорара с обещанием, что через полгода получат остальное, если за это время в процессе эксплуатации будет найдено ошибок не больше чем.. столько-то для такого-то класса критичности.
Выбирать задачи нам особенно не приходилось, поскольку, несмотря на географическую близость Новосибирска к Японии, самые сладкие куски пирога забирали себе поляки в Щетине, потом москвичи из бывшей команды разработчиков системы Графор, которые сотрудничество с Акирой поставили на ноги, и только потом уже мы.
Так что почти сразу каждый из нас оказался разработчиком в одной задаче и тестировщиком в другой.
И стало ясно, что для тестировщиков выявить ошибки при тестировании - задача чрезвычайно сложная. Одной добросовестности, внимательности и старательности здесь недостаточно, нужна специальная теоретическая база, инструментарий и немалый опыт.
Второй проблемой стали сроки. Раздавая задания, японско-польский менеджермент предоставлял спецификацию, верхнюю планку по трудозатратам (в рабочих часах) и срок сдачи. Команды потенциальных разработчиков могли группироваться по своему усмотрению и конкурировать за получение заказа, обещая выполнить заказ за меньшее число рабочих часов, чем конкуренты.
В итоге всегда оказывалось, что уложиться в сроки можно только работая сутки напролёт, практически без выходных.

К слову, позднее я узнал, что на схожих принципах была в то время организована работа многих проектов в Микрософте.
Отличием было то, что разработчикам предлагали бонус в качестве процентов от стоимости продаж, если продукт «взлетит» на рынке.
Эта практика привела к появлению среди программистов Микрософта на рубеже веков нескольких десятков миллионеров. «Сгоревших на работе» там никто не считал…

Ну а мы осознали, что попали в потогонную систему.
Помню, в очередной командировке в Москву я обсуждал ситуацию с
Юрием Матвеевичем Баяковским - одним из отцов-основателей советской машинной графики, который в своё время был одним из оппонентов (экспертов, оценивающих научный уровень работы) моей кандидатской диссертации. Посетовав, что деваться всё равно некуда, поскольку наука и технологии режим Ельцина не интересуют, он констатировал: «Вот мы всю жизнь над алгоритмами думали, а оказалось самое главное качество программиста при капитализме - суметь оценить трудоёмкость предстоящего проекта».

С одной стороны, лучшего применения накопленных знаний на тот момент не было. С другой стороны, тогдашний курс доллара по отношению рублю с его тогдашней инфляцией позволял нам выживать. А это было главное.

Но отношение доллара к рублю стало резко меняться не в нашу пользу.

Мы поздно заметили, что «японская система» не только ведёт нас галопом к эмоциональному выгоранию, но она ещё и в силу самой конструкции стравливает нас между собой.
Мы переругались почти каждый с каждым.
Какие-то связи удалось восстановить через несколько лет. А какие-то нет.
Помню, как Виктор Алексеевич Дебелов (про которого я написал рассказ “Рыцарь Машинной Графики”) позже сформулировал это так: «Время лечит, а труха человеческих отношений просеивается. И остаются зёрна».

Через несколько месяцев члены бывшего коллектива «графистов» ВЦ стали одним за одним «отваливаться» от японской фирмы. Ну а я уехал в Германию.

Уезжая в Германию, я в электронном письме спросил Акиру, нет ли варианта продолжить сотрудничество оттуда (полагая, что на первых порах обустройства в новой стране даже малые деньги не помешают). Он мне ответил, что торговым представительством в Европе занимается один поляк из Щетина. А что касается расценок, то платить мне больше, чем в России, он мне не может. А такую сумму я смогу заработать в Германии за пару дней, если устроюсь там, как его брат-гастарбайтер, дворником.

Мне рассказали, что Акиры уже нет в живых. Со временем он купил участок земли, чтобы построить дом. Участок стоял на крутой горе. Однажды он сам на участке что-то делал на маленьком тракторе. Трактор перевернулся и задавил его до смерти.

***

Возвращаясь к тогдашним дебатам, по какому капиталистическому пути развития должна пойти Россия - по американскому или германскому, я не только грустно улыбаюсь: «Какие «проблемы» волновали тогда некоторые умы!». Я вспоминаю, что тогда никто не говорил про «японский путь», хотя, напомню, японская экономика тогда стояла на втором месте в мире.

Про реальную жизнь простых людей в капиталистических странах и, в частности, в Японии, тогда было мало что известно.
Думаю, дело было в том, что тогда в развитых капиталистически странах существовал жесткий механизм аккредитации журналистов. А выезд в капстрану был пределом мечтаний каждого из них. Поэтому практически никто из журналистов из соцстран не рисковал потерять аккредитацию, опубликовав фотоснимок или фильм, который не понравится бы принимающей стороне.
Это был парадокс тогдашней пропагандисткой машины. Идеологи твердили про загнивание западного строя, а аккредитованные в западных странах фото- и кинодокументалисты присылали не фотографии гетто и нищих, ночующих под мостами, а фото- и киносвидетельства его процветания.

Дело доходило порой до абсурда. Я вспоминаю новогоднюю телепередачу с фрагментами кинохроники о встрече Нового года в разных странах. Видеоряд был предоставлен самими странами, а вот голос диктора наложили в Москве.
И вот представьте себе. Вы видите на экране телевизора радостных японцев на улицах Токио, а суровый голос диктора за кадром вещает: «Новые проблемы и трудности принёс этот Новый год японским трудящимся…».

В описываемое время тяжело болели и умерли один за другим мои родители. И моей молодой семье, жене и малышу-сыну я был постоянно нужен. Поэтому я отказался от предложения поработать в Токио.
Однако ребята, которые туда поехали, показали нам потом видеокассету об особенностях японского быта и кое-что порассказали.
Например, что у шефа фирмы, очевидным образом богатого человека, нет своего личного или служебного автомобиля. Просто потому, что одна парковка в Токио стоит неподъёмных денег. (Будете в следующий раз смотреть репортаж из Токио, сравните количество машин на улицах этого города с количеством машин на улицах Москвы).
Жили наши командировочные в типичном японском отеле. Это значит - все в одной комнате с бумажными стенками и перегородками и туалетом с дыркой в полу вместо унитаза.
Тогда я решил, что это Акира пожмотился. Но позже я прочитал в воспоминаниях нобелевского лауреата по физике Р. Феймана, как и он, будучи приглашённым на конференцию в Японию, жил в таком же отеле в комнате с бумажными стенками вместе с другим постояльцем. А моясь в ванне, нельзя было использовать мыло, поскольку вода будет использоваться для помывки других гостей отеля.

Сейчас нетрудно в Интернете найти видео от соотечественников, работающих в Японии на хороших позициях о бытовых условиях их проживания.
В описываемые времена они были явно не лучше.
Рискну высказать предположение, хотя достаточной статистики по этому поводу у меня нет, что т.н. японское экономическое чудо 60- 70-х годов прошлого века мало сказалось (в отличие от США и Германии) на уровне жизни средних японцев. Да и сегодня завидовать там особенно нечему. 

Посмотрев эти сюжеты, можно понять японцев, массово приезжающих в те годы по однодневным турпутёвкам во Владивосток, чтобы просто посмотреть на этих русских, живущих в огромных (по японским понятиям) квартирах с каменными стенами и имеющими дачи с большими (по японским меркам) участками собственной земли, на которых они не трудятся над выращиванием овощей, как это делали бы японцы, а веселятся и пьют водку. «Странный они народ, эти русские…», - наверняка думали многие из них, возвращаясь в свои каморки с бумажными перегородками вместо стен в переполненных городах на склонах гор, - “… ведь всё у них есть, зачем они это ломают, вместо того чтобы трудолюбиво улучшать? Странный они народ, эти русские”.

Экономическая статистика - вещь очень лукавая. ВВП (Валовый Внутренний Продукт) в разных странах вычисляется по разному. Более того, формулы подсчёта сами страны меняют почти каждый год. Тем не менее экономисты умудряются сравнивать эти показатели. Подходов к подсчётам и сравнений много, но большинство из них согласны с тем, что последние тридцать лет развитые капиталистические страны буксуют на месте, а у передовиков тех лет наблюдается стагнация. А вот Китай и Индия эти годы бурно развивались и в результате оттёрли Японию на вторые роли.

Ну а для меня лично этот эпизод с работой в японской фирме оказался, оглядываясь назад, в целом полезным. Там я многому научился профессионально и, столкнувшись с очень жестким капитализмом, освободился от многих иллюзий.