Письма написанные розами

Ночь покидала маленький прибрежный городок. В тусклом свете утренних сумерек проступали силуэты гор, оливковой рощи и обломки белых мраморных колонн.
Скоро зарделся край неба, окрашивая полумрак, и яркие полосы света легли между ветвями деревьев.

И вот, словно совершая мистический обряд, солнце всплыло на грудь моря большим огненным шаром. И властно вздымалось все выше.
Освещенные золотистым светом сияли купола церквей и старые башни.

Ветер с моря доносил нежную мелодию волн, и листья прибрежных пальм танцевали под звуки утреннего бриза. Вторя им звучали пропитанные морем песни рыбаков.
Женские голоса начали молитвы у прибрежных алтарей, украшенных разноцветными фонарями и гирляндами ярких цветов.
В воздухе поплыл лай собак, пение петухов долетающие из горных деревень.

Дворики в арабском стиле были украшены мавританскими вазами и горшками с цветами, среди которых на рассветном солнце грелся рыжий кот.
За оконной решеткой скользили и прыгали солнечные зайчики.
Из-за белых глинобитных стен выглядывали кусты роз и жасмина, а под навесом крыш вили гнезда ласточки и важно расхаживали голуби.
У арабской крепостной стены, увитой ярким вьюнком была привязана лошадь, а неподалеку сидел молодой цыган и бренчал на гитаре.
Немного в стороне, вдоль оливковой рощи торговцы восточными приправами раскладывали на прилавках свой экзотический товар, и терпкое веяние ароматов заполняло округу.

Всё являло собой атмосферу всегдашней южной медлительности и созерцания.

Скрипнула кружевная калитка сада, и молодая испанка, с цветком апельсина в волосах вышмыгнула наружу, и пошла вдоль моря.
Девушка обладала грацией богини. И все в ней дышало чистотой и безмятежностью.
Её смуглая, шелковистая кожа озарялась внутренним светом, нежнее солнечных бликов. Она несла свет на своём челе и прельщала этим теплым сиянием.
Губы чувственные и свежие. Смоляные распущенные волосы доходили до пояса и придавали ей колдовскую силу.
Чернота больших глаз была такой насыщенной, и казалось она выплескивается из глазниц наружу, окутывая встречных таинственной и призрачной дымкой.
Ноги одеты в морскую пену и песок. Бусы брызг на шее и детская непосредственность во взгляде.
С ней говорил прибой, вслед ей глядели розы, наполняясь ароматом.
Окруженная атмосферой праздника, со смехом подобно колокольчику, она дразнила воображение горожан и захватывала души. Словно была создана для грез.
Все свои тайны девушка хранила в себе, соблюдая неприкосновенность души.
Хотя держалась со всеми задушевно. Привязывая к себе тем неподдельным интересом, который проявляла к людям.
Горожане поговаривали, что она не доверяет свои секреты даже морю, словно опасаясь того, что едва оно что-то услышит, как тут же расскажет об этом всем.
Звали девушку Альба, и значение имени было: белая.
В вихре юбки и распущенных волос она шла, обласканная морем, словно жила за чертой представлений, и таяло пыльное бремя разговоров и сплетен под чистой утренней росой и брызгами волн.

Навстречу ей шёл высокий худощавый мужчина, одетый в светлые шорты и синею рубашку, расстегнутую на груди. На босых ногах сандалии.
Он остановился, чтобы зажечь сигарету, и когда сделал несколько шагов, и поравнялся с девушкой, учтиво снял шляпу и поклонился ей. Некоторое время они стояли рядом, о чем-то беседуя.

Звали мужчину Марио. Какая-то тайна была скрыта в его облике. Нечто эфемерное, поспешное, нереальное.
При встрече с ним создавалось впечатление, что он смотрит сквозь человека, и видит то, что у него сзади. Что-то незримое для других людей.
Казалось мужчина исследовал тайные мысли человека, с которым говорил.
Чувствительный, с черными глазами, которые светились потусторонним светом.
Черты лица, словно высеченные из камня. Тонкий орлиный нос. Седоватые усы и густые кучерявые волосы. На шее колдовской амулет в виде какого-то божества. Дантовский образ. Как будто тело без души.
И от его внешности становилось как-то не по себе. Никто по настоящему не знал его.
В городе Марио появился недавно. Почти всегда скучающий и ничем не занятый. Снял квартиру в порту, и никому не открывал тайну своего происхождения и занятия.
Здешние люди были суеверны и чувствительны, и его тайна не давала им покоя. Ему приписывали склонность к наркотикам и посещению борделей.
А он охотно окутывал себя романтическим ореолом. И было в этом нечто мистическое.
Местные рыбаки рассказывали о том, что в своих беседах Марио уверял их в том, что каждый человек обладает магической силой, важно лишь уметь развить эти способности. Хвастался тем, что может общаться с джинами и познал секреты шаманов, но делиться знаниями не хотел.
Рыбаки отказывались верить этой чепухе, и стали сторониться странного пришельца.

А он, при встрече с людьми принимал надменный вид.
В его странном взгляде скользила насмешка и ирония.
Однако, иногда, отбросив свою обычную позу, Марио почти искренне расспрашивал горожан о их быте, восхищался их детьми - стараясь произвести благоприятное впечатление.

И его лицо всегда оживлялось, когда он встречался с молодой испанкой Альбой.
Желая сблизиться, он выходил на прогулки в то же время, что и она. Старался быть обходительным и привлечь к себе внимание беседой.
И Альба слушала его. Сначала по привычной склонности к хорошим манерам, а потом из любопытства.
Он вдохновенно рассказывал реальные или выдуманные истории о своих странствиях, вызывая в воображении чарующие пейзажи далеких стран, побуждая к познанию мира и распаляя эту страсть.
И вот, околдованная очарованием Альба уже не могла противиться искушению. Увлекательные беседы давали пищу её воображению.
Сердце трепетало, хотя она не могла объяснить себе этого влечения, так как Марио вовсе не отвечал её идеалу, и едва проходило несколько дней, и его усилия сконцентрировать на ней всю свою психическую энергию ослабевали, она снова чувствовала себя вольной птицей вырвавшейся из силков охотника. Гипнотическая власть ослабевала.

Многие мужчины кружились вокруг девушки, но не рисковали приблизиться. Альба же была любезна и добра со всеми горожанами. Для всех находила улыбку, доброе слово, и было не просто уличить её в том, что пристрастия уходят в адрес заезжего гостя.

Теперь Марио преследовал Альбу, как мотив навязчивой песни. Называл её морской звездой.
При встрече принимал образ страдальца, взывая к её сердцу словами о том, как он одинок и несчастлив. Призывал найти в сердце хотя бы крупицу жалости:
- Не отводи от меня глаза, словно я прокаженный,- говорил он,- желая воспользоваться сочувствием, чтобы раскрыть её сердце. - Я так одинок и несчастлив. Очень трудно переносить собственную никчемность. Ты светла и прекрасна, и вошла в мою жизнь подобно ангелу.

Говорил он и о превратностях любви. О том, как женщины его обманывали и смеялись над его любовью, и тогда он привык к мимолетным связям.
Брал на себя роль безутешного сына рано потерявшего родителей.
Рассказывал о своей деревне, затерянной на крутых виноградных холмах. И о том, как горек хлеб чужих городов.
И его взгляд притягивал. Исходящий от него запах сандала кружил голову. Бархатный голос обволакивал и пленил девушку. Трогал струны её души.

В глазах Альбы появилась новая глубина, придающая ей странную, но очень привлекательную таинственность.
Этот человек пугал и завораживал ее одновременно. Девушка внутренним чутьем угадывала то, что все её чувства лишь внушение его возбужденного воображения.
Перебои сердца изводили Альбу, и, иногда её охватывало чувство вины. Она сама себе казалась несправедливо жестокой, и притяжение усиливало свою силу. Так она очутилась за мирской чертой.
Марио стал садовником ее души. Открыл дверь в мир любви. Бывали мгновения, когда она уже не могла представить себе жизни без него. Фантазия рисовала ей тайные пути, которыми она спасет утомленную душу, станет его путеводной звездой. Свет космоса ярко горел в её крови.

Теперь Альба ещё до рассвета выходила к морю. Гуляла вдоль берега, собирая ракушки. Сбегала по перилам, которых нежно касался олеандр. Пряталась в пещере, и думы ее уходили в раздолье бескрайней голубизны.
Ранимая и доверчивая к грёзам, сплетала венки, и отдавала их морю.
Неповторимое воображение помогало ей украшать розами скалы и песок. Она выражала чувства в образе цветов. Они заменяли слова. Их аромат лечил душу. Пусть обманчивая нежность и колола руки шипами -это было признание в любви.
Она ждала Марио. А он не приходил, хотя не мог не догадываться о ее прогулках.

А Марио, увидев новый свет в её глазах, угадал причину, и его намерением стало желание разжечь эту страсть неутоленностью желания. Подчинить себе и обладать. Это была любовь не к ней, а к свежести и очарованию её молодости.

В утренних сумерках девушка видела, как он и еще один человек садятся в лодку и уплывают в морскую даль, возвращаясь через короткое время с какими-то свертками, не похожими на рыбный улов.
Они долго возились с лодкой. Звяканье цепей и бранные слова доносились до её слуха.
Однажды их громко облаяла бродячая собака, и Марио резко пнул её ногой в грудь.
Альба покидала свой наблюдательный пункт, не решаясь идти в их сторону, и понимая то, что для неё нет места в этой тайной жизни, которой живет Марио.

Единственная, кто знал её тайну - старая босоногая цыганка.
Это была маленькая женщина, с курительной трубкой зажатой между зубов, в цветастых юбках, увешанная монистами и браслетами. Кожа ее лица была изрезана морщинами, словно географическая карта. Заостренный подбородок, и выпуклые скулы были прикрыты черными волосами, в которых выделялись седые пряди. Черные прямые глаза смотрели прямо в душу.
То ли прозорливость и ясновидение, то ли искушенность в делах сердечных помогали ей разгадать эту загадку.

Однажды, при встрече она сказала Альбе:
- Не попадайся в сети, которые плетёт для тебя Марио. Даже если звезды на своих орбитах подчинятся ему, ты не смей. Твой испанский дух должен остаться непокорным.
- Мне его жаль. Душа болит, когда думаю о том, что ему пришлось пережить.- обратила свое сердце к состраданию девушка.
Цыганка посмотрела на нее испытывающим взглядом, и продолжила:
-Ты легкомысленная идеалистка. Тем не менее, не избегай и страдания. Сердце не испытавшее боли мертво. Трудно сочувствовать страдающему, если сами не испытали этих мучений.
- Почему же тогда я не могу сочувствовать страданию Марио?
- Его страдание ради удовлетворения своих низменных целей. Ради эго и гордыни. И оно низвергает душу в царство теней. За него можно, разве что молиться.

При следующей случайной встрече, словно догадываясь о предостережении мудрой женщины, Марио подкараулил Альбу у прибрежной таверны.
Девушка сдержанно ответила на его приветствие и, покраснев опустила глаза.
- Я знаю, люди плохо говорят обо мне, - сказал он, с ухмылкой из под усов, - Было время, когда мне даже хотелось навсегда убежать отсюда, но кто из них идеален?
В словах чувствовался холод и обида, а в нем самом не угадывалось любовной нетерпимости и сексуального желания.
В темных провалах глазниц сверкнул дьявольский огонек, и словно в унисон его миру с моря налетел яростный порыв ветра. посеребрив листья высоких пальм. Небо затягивалось тучами.
- Будет гроза.- только и сказала Альба, голосом более твердым, чем сама от себя ожидала.
Дальше они шли без разговоров, напустив на себя беззаботный вид.
Грозы в это вечер не было. На город наплыла тонкая пелена пепельного тумана, словно отделяющая их друг от друга.

Потребность в иллюзии толкала Альбу и дальше плыть по воле волн, но приближалось откровение: она чувствовала то, что мужчина хочет владеть её миром, стать хозяином её помыслов и желаний.
Однако теперь она не пыталась забыть или избегать его, так как знала, что сердце поступает наперекор желанию.
Тем не менее склонность к уединению усилилась. Девушка жила в ауре своего мира. Заглушала себя работой в саду, домашними хлопотами. Училась трансформировать испытываемое к Марио чувство в безусловную любовь, хотя сие и давалось её нелегко.

В этот вечер в городе был праздник Святой девы Кармен -защитницы всех моряков и одиноких рыбаков.
Вокруг царила атмосфера праздника. Работали ярмарки. На берегу собралось множество зрителей, которые пришли с букетами цветов, чтобы преподнести их своей покровительнице, и с благоговением ожидали приближения святой.
Вечернее солнце уже освещало золотыми лучами вершины гор, когда мужчины вынесли из церкви на своих плечах Trono (платформу) со статуей Святой Кармен, и пошли по набережной городка в сторону порта, где статую должны были переместить в рыбацкую лодку, чтобы начать торжественную процессию по морю.

В этот момент, когда скульптуру передавали гребцам ожидающим в фелуке, Альба заметила, что к ней приближается Марио.
Стильный бежевый костюм идеально подчеркивал его фигуру, черная рубашка с расстегнутым воротом, как- то особенно гармонировала с красной розой в петлице пиджака. Кучерявые волосы были гладко зачесаны назад. Мужчина напоминал демона искусителя.

Он молча стал неподалеку от неё, так как в этот эмоциональный момент тишина и спокойствие прерывалась лишь всплеском весел в воде, и люди наблюдали таинство ритуала затаив дыхание.
И это было действительно фантастическое зрелище, когда лодка с Девой Кармен, в сопровождении других лодок поплыла вдоль берега, обильно украшенная цветами, яркими лентами и иллюминацией Сплошной фейерверк цветов и огней.

И только тогда, когда в конце шествия прочитали молитвы, бросили в воду цветы и венки, в память о тех, кто не вернулся на берег, и начался праздничный концерт, Альба оказалась лицом к лицу с Марио.
Он учтиво поздоровался и, чувствуя то, что она от него ускользает принялся дружески болтать о повседневных делах, и наконец достал свой главный козырь:
- Я скоро уезжаю из вашего города. Осталось только упорядочить кое-какие дела.
-Куда?- не успела скрыть свой испуг Альба,
Он ухмыльнулся, угадав что сказанное возымело действие, и ответил:
- Моя бывшая жена намекает на то, что нам стоит попробовать начать все сначала.
В это время, подобно дуновению ветра, звеня бусами и браслетами мимо прошла старая цыганка, не одобрив это свидание взглядом своих черных глаз.
Собрав все душевные силы, Альба спряталась в раковине молчания, её губы слабо улыбнулись, и лишь мгновение спустя она пожелала ему счастья.
Марио сделал попытку улыбнуться в ответ, но получилась гримаса.
Они попрощалась, и девушка пошла вдоль моря, пробираясь сквозь праздничную толпу.
Яркий фейерверк осветил берег и в воздухе поплыла мелодия " Славься моряк."

Ночью Альба долго не могла уснуть, прислушиваясь к мерному плеску моря.
Комната раскрашенная тенями, казалась долгим диалогом света и тени. И ее раскачивало, словно на качелях, перенося то в одно состояние, то в другое.
Она чувствовала, что её обманывают, с целью управлять, но из подсознания подкрадывался страх:
- А вдруг это все-таки правда, и я ему необходима.

Ей очень хотелось остаться открытой сопереживанию.
Но стоило закрыть глаза, как перед внутренним взором появлялся образ старой цыганки, и звучали её слова:
"Не для него тебе одевать венок флёрдоранжа" . (Что означало часть свадебного убора невесты в виде венка или свадебного букета из цветков апельсинового дерева .)
И она крепко сжимала в руке образок Святой Девы Кармен.

Но все изменилось на следующий день. Словно сама Вселенная участвовала в процессе, ускоряя развязку.
В портовом кабачке была вечеринка. Случилась какая- то потасовка, участником которой был и Марио.
Одурманенный вином и кокаином, он не сразу увидел полицейских, которые, как оказалось давно за ним охотились.
В этот же вечер в его маленькой квартире нашли контрабандный товар. Наркотики, которые доставляли ему по морю марокканские торговцы.

В этот вечер и Альба, не в силах побороть нетерпение сердца добрела до порта. Ей хотелось снова увидеть Марио, и еще раз пожелать ему удачи, до того как он покинет их городок.
По дороге её охватило дурное предчувствие, но она отнесла его на то счет, что Марио уже уехал.
Солнце почти скрылось за горизонтом. Закатное небо было залито разноцветными красками от нежно розового до ярко красного, и красиво отражалось в окнах прибрежных домов. Слышался звук цикад и лягушек.

На улице, обсуждая новость столпились горожане. Жестикулируя и ахая они что- то громко обсуждали.
Когда Альба подошла ближе, она увидела как двое полицейских, одев на Марио наручники запихивали его в свою машину.

Девушка всё поняла, и побледнела охваченная предчувствием беды. Горло перехватило, и она не стала прибегать к расспросам. Перед глазами всплыла картина раннего утра, когда песчаный и пустынный берег принял лодку, из которой Марио с другом выгружали какой-то товар.
Все было так грустно и звучало, как песня не имевшая продолжения.
Некоторое время она послушала, как горожане обсуждали случившиеся. Никто не сочувствовал Марио.
Хотя в толпе собравшихся могли быть и его сообщники. Ни для кого не было секретом и то, как часто полицейские закрывали глаза на то, что у них под самым носом процветал наркобизнес. И только заезжий гость этих краев Марио стал козлом отпущения.
Альбе стало его жаль. В груди появилось острое жжение. Ей хотелось чтобы это было ошибкой.

В это время погода переменилась. Вечер стал темнее и молчаливее. Небо покрылось тучами, поливая землю сильным летним ливнем. Толпа быстро рассеялась.
Только Альба не замечала дождя. Она, глубоко вдыхая свежий запах моря, медленно брела в сторону сада Божьей воли.

Никто не знал откуда этот сад, протянувшийся вдоль берега моря получил такое название.
Местные жители любили гулять по его тенистым аллеям. Здесь всё утопало в тишине.
Скульптуры и фонтаны. Лавочки для отдыха, прятались среди буйной зелени. Обилие тропических и субтропических растений впечатляло даже южан.

Зеленый храм принял Альбу, сделавшись садом её сострадания. Она села на скамейку под огромной пальмой. Большие капли, скатываясь по лицу, волосам и плечам смывали ее историю.
Её силуэт четко вырисовывался на фоне деревьев. отбрасывая длинную тень, дрожащую при дуновении ветра
Девушку охватил лихорадочный жар. Черные глаза приобрели новое выражение. Мокрые волосы разметались по спине. В это мгновение она напоминала кающуюся Магдалину, пусть и не за себя просила.

Как мрак со дна колодца, из сумрака вырастал образ Марио. Она молилась о прощении его грехов, хотя отчетливо осознавала все то зло, которое создает наркотическая зависимость .
Сердце оставалось открытым, и девушка вкладывала в это всю свою страдающую, мятущуюся душу, и, казалось сад отвечал ей трепетной, почти человеческой любовью. Словно дуновение божье проникло в её сознание и принесло откровение.

В это мгновение Альбе было жаль всех заплутавших в этом мире. Отошедших от воли божьей.
Она постигла суть заблуждений, видела отсутствие любви в делах и поступках, и понимала причину того, что людям с детства не хватало заботы и внимания, дабы вознести сердца к заоблачным высотам. Дабы не стать алчными и жестокими.

Минут через десять тяжелая завеса туч разорвалась, Мало-помалу небо стало очищаться, дождь прекратился, и сквозь листву сада кое-где проглянули звезды, показалась луна. Она освещала небо фантастическим сиянием и отражалась в море хрустальным блеском.
В воздухе пахло жасмином и цветами белых акаций. В лунном свете смоченная водой листва блестела, как глянцевая, и водяные капли мягко падали с цветущих ветвей .
Где-то поблизости играла гитара, и еще какое-то время в ее воображении, околдованном очарованием неизвестного плыли лунные ночи, которые они могли бы провести вместе.
Виделось спасение, которое могла принести ее любовь, и только влажное дыхание земли и пение ночных птиц возвращало к реальности.
Мерцающий полумрак сада действовал успокаивающе, наполняя ночь некой магической силой.
Ей вспомнились слова старой цыганки о том, что невозможно прикоснуться к глубинам жизни испытывая только удовольствие.
И она поверила в то, что без боли нет радости и всё определяется через свою противоположность.
- Память недолговечна, а любовь нетленна.- сказала она про себя, ощущая как в душу вливаются всё небо и безбрежное море.

Альба просидела в саду, пока небосклон не тронули первые краски зари, а затем встала и не спеша побрела вдоль кромки моря.
Утро стояло яркое, тёплое, безоблачное. Шаги её были легкими и уверенными - сродни морскому бризу.

Удивительная радость охватила сердце. Она не стала рабыней, превратив любовь в достоинство. Её душа была чиста, как снег. И всё пережитое виделось, лишь внушением чужого гипнотического воображения.

После этого случая, в городке еще какое-то время говорили о заезжем госте, но скоро жизнь вошла в свое обычное русло и о нём забыли.

Лишь, иногда гуляющие вдоль берега находили оставленные у моря цветы. Это были цветы вдохновения на алтаре любви.
Письма написанные розами. Письма без адресата. Послания пробудившейся души.