Поговори со мной о смерти. Редакция 2024. Г2

ГЛАВА ВТОРАЯ
  Коридор четырёх перекрёстков

The toxicity of our city, our city.
You, what do you own the world?
How do you own disorder? (с)

Вместо эпиграфа:
Я понимаю, тебе не нравятся такие отношения (с).


       Я долго не решался спросить ловца душ. Где это мы?
       Проносились коридоры, проспекты, лабиринты и цепи вымощенных щебнем городских дорог. В полной темноте я следовал за проводником. А тот - за осколком синего света. Я чувствовал: галька мялась под моими ногами, а сам я, то и дело, подскакивал на кочках. Жнец издавал каждый раз что-то подобное смеху, а затем и вовсе смачный плевок семечками, которыми запасся где-то ранее (похоже на целое столетие вперёд). Иногда мне совсем было холодно - кажется, это вода омывала мои лодыжки. Откуда здесь вода? Не знаю. Эверест затаил по этому поводу партизанское молчание.

    Здесь же я впервые встретил и других людей. Точнее, может, заблудших призраков этого места. Таких же, как и я. Эти самые души вертелись среди коридоров в пустоте одиночества. Какие-то загнанные, тревожные, грустные и вроде бы обреченные, что ли. А другие беспочвенно ажиатированы, в экстазе или рейве. Некоторых сопровождали проводники в чёрных плащах. Мне, несомненно, запал в душу рыцарь, полностью закованный в латы. По всей видимости, умерший. Я даже удивленно проводил того взглядом, пока Эверест не дернул меня за руку - увлекая дальше в темноту лестниц и ступенек. Чем дальше мы уходили в темноту, но чем ярче был синий свет в конце коридора, тем больше людей и проводников пересекало нам путь. Я попал в удивительный мир. Дамы в уборах восемнадцатого века, патриции в туниках, кто-то в народных одеждах, папуасы. Были и в клоунских костюмах, а кто - в нижнем белье или даже без него. И я точно знал: все они давно умерли. Умерли, как и я.

[Эверест]: Бесспорно. Но возможно они тоже воскреснут. Как гей-реп-батлы в Москве [«Пративные» борются с «пративными»] - проводник душ зевнул и остановился.

[Химик]: Интересно, как можно умереть, если сплошь закован латами? [Интересно же?]

[Эверест]: Можно, можно. У нас здесь дебилы разного засола. Ты не знал? Разве у Вас не общий чат друг с другом? [С днём офисного работника, дорогие коллеги!] У нас от чего только не умирают. Сейчас хохма будет. Приготовился? Готов? Один модельер себе из белены слепил костюм. Оделся значит, свистульку [Счетчик синонимов свистульки: 1] свою заправил. Ходил туда-обратно. Жаль, помыться забыл. Профессионализм не освобождает от дебилизма. Так сказать в искусстве смерти преуспел. А вон тот - он показал на кого-то пальцем - задохнулся от горячей серы и селитры. Мудак - это ведь не зависит от времени. Рыцарь ты или вейпер. [Или борец за права педофилов. Такие тоже есть. К великой скорби.]

[Химик]: Я и думаю. Двадцать первый век на дворе. А кругом папуасы бродят [Точь-точь, как около Пельменной]. И что тут из разных эпох люди гуляют?

[Эверест]: Пока я здесь вижу только одного папуаса, - естественным образом, жнец состроил улыбку 10 на 10 - И это ты. У вас - двадцать первый, у нас -  нет. Вся соль в том, что у нас и понятия-то такого нет, «век». Наша организация вне времени и вне пространства. Да и как ты представляешь себе? С какого лешего Грань Смерти должна располагаться в определенной точке времени? Это минимум глупо. И никак не дойдет до кончиков твоих желтых немилированных волос [Но все-таки крашенных]. Сам посуди: что такое смерть? Смерть  - это новая история. История четырех путей. По своей сути, должен быть и перекрёсток на пути этих дорог. Вот мы – этот самый перекрёсток. Конечно, не тот, в котором ты себе бпхи покупаешь. А пространство и время здесь ни к чему. Элементарщина. Хотя поверь, управлять им - вещь приятная. Но и опасная.

[Химик]: Да, - задумался я. -  Перекрёсток четырёх дорог в пустоте. Где ничего нет. И не будет.

[Эверест]: Ничего нет, и вряд ли будет только в одном месте – в твоей голове. А у нас иерархия четкая. Конечно, нет времени, места, качества и количества [А ещё либералов, предателей и воров]. Грань Смерти – призрачное понятие, знаешь ли. Да и сами мы в общем-то не очень живые. Мы призраки мысли в настоящем материальном мире.

[Химик]: А тогда: как считать что умер? [Особенно, если ты - Гуф]

[Эверест]: А тогда! [Ницше всех обманул, кроме своего психиатра], - холодно отсек проводник.   


    Что я чувствовал здесь? Кем ощущал? Человеком, глядевшим в глубокое небо. Ну знаете, такое, в которое устремляются высоченные небоскребы. Так непривычно, но так захватывающе. Я держал за руку своего проводника, а он трещал поступью по гальке. Холодный и злой. В абсолютной тишине донёсся страшный крик, похожий на «Гдеее яяя?». Сам, признаться, испугался и рука моя задрожала. Исчезла в пустоте бесконечных ступеней моя розовая поняшка. Кажется, тысяча смертельных жгутов сковали мне тело. А моя рука выскальзывает прочь. И я помню - я падаю, вниз, в бесконечность пропасть. Секунда. И вроде как - пространство и время внутри меня перевернулось. Вместе с бездонной пропастью подо мной. Миг. Чёрная перчатка Эвереста держала меня снова за запястье.;;

[Эверест]: Куда же ты, собралась, леди, без завтрака в постель? [И денег на такси] - с ухмылкой сказал жнец и вернул меня на прежнюю дорогу.
 

      Жнец с силой выбросил мое тело на гальку, омываемую, пожалуй, самым холодным ручьём. Ледяным. Нет, что-то больше. Знаете про абсолютный ноль. Я. Я почувствовал боль в руке, а шрам, что я получил неделю назад на пальце и вовсе почернел.

[Химик]: Помни, - проговаривал я про себя - отпустишь мою руку…

[Эверест]: Ага, это правильно. Хоть когда-нибудь рука пригодится тебе по назначению.

      Я встал. Я улыбнулся. Не то, чтобы мне нравилось. Но, в своей жестокой и грубой жизни, я, пожалуй, соскучился по этому. Простой глупости. А этот жнец - точно школьник. Может быть, сын, которого у меня нет. Или друг, который … В общем, друг.  В это же время где-то в пустоте открывается дверь, из которой натуральной пулей прокатывается полукругом человек с кухонным ножом за пазухой лет 18 или 19. Следом бежит проводник душ в черном плаще, пытаясь догнать его. Из самого косяка дверного проема выглядывает скелетон с совершенным пустым костяным черепом.  Его челюсть вычурно издаёт какую-то речь. Он что-то кричит убегающим. Я с трудом различаю.

[Ярик]: Вернись, разбийник! - дверь при этом закрывается.

[Эверест]: И не спрашивай, - я не успеваю даже задать вопрос проводнику - Этот мальчуган поступил к нам из психушки. Он переиграл в  компьютерную игру. Принц Персии или .... пенсии... Особо не важно. Вот и возомнил себя повелителем времени. Прямо под перикард сунул себе кухонный нож и попытался отмотать время.  Но время – зло. Оно не всегда позволяет отматывать себя. Время не обманешь, барби. А это Артемида. Бегает за ним. Она всегда так. У нее дурацкий принцип – никого не оставлять заблудшей душой. Милосердие, по-моему, это называется. Так, куда ты там собирался, перикись? [И это важно: следить за психическим здоровьем детей. Это не в качестве шутки. Посмотрите, что вокруг творится. ]

[Химик]: Никуда, - с сожалением отговаривался я - Меня несколько напугал вой сквозь эту глубокую тишь. Я боялся и, наверное, по инерции пытался вырваться. Прости меня, Эверест!    


    Поверьте холодная, ехидная его улыбка не сходила с уст - проводника и ловца душ, Эвереста.

[Эверест]: Отпустишь руку - останешься заблудшим навсегда, как они. [Если любишь - отпусти. Но если не любишь - не отпускай]. Тебе же нравятся бесконечные лабиринты? [Счетчик шуток про бывших:3] Ну, хотя, разгадывать головоломки -  не совсем задачка для пафосных блонд.

[Химик]: Да уж, - проговорил я, наблюдая за синим огоньком, танцующим уже так близко, что кажется дотянутся рукой.

[Эверест]: Раз, два, три... - ловец душ остановился, изобразив скромнягу, даже гальку попинал.

[Химик]: Зачем ты считаешь? - с интересом спросил я [Ну, что сделаешь, забайтил по фану]

[Эверест]: Начисляю тебе баллы, - злобно прожег тот.

[Химик]: Какие баллы?

[Эверест]: Блондинизма. Наберешь сотеллу - станешь в ранге перикисной блондинки. Пока чердак ты хапнул.

    Странный этот проводник душ. Живые бы назвали его каким-нибудь клоуном или на крайний случай гопником. Все-таки, не смотря на все, кажется, Грань Смерти - это вещь серьёзная. Ведь как так возможно? Оскорблять, унижать душу, которая отправилась в последний путь. Разве это по-жнецовски? Надеюсь, ничего, если использовал такое слово. [Все нормально, мы не понимаем литовский]


[Эверест]: Думаешь пресент континуус в пасть перфекте [Сало в шоколаде], я желал быть блюстителем и проводником душ? Да плевал я. Я отбываю на этой работе срок за мои проступки. Вроде того, что заслуживаешь ты. Только там, на Вашей северной Земле живых. Поэтому и не собираюсь относиться  к работе серьезно. Мне нравится говорить Вам - людям - о том, кто Вы есть. Я жнец не по истинному происхождению, но по призванию. Призванию - смеяться над вашими черными, полными греха душами. Что мне жалеть вас? Черта с два! Поэтому молча бы слушал меня, проводника душ и властителя…

[Химик]: По мне,  Вы, Эверест, глубокий эгоист. Осуждаете всех и каждого, кроме себя. Я бесполезен! Наше поколение бесполезно. Все дебилы и блондинки. [Сталина на них нет. Но вообще-то, кое-где, и правда, полезно]. Зачем же вы провожаете наши заблудшие глупые души? Сидели бы во дворце, наняли бы себе домработницу и вспоминали бы Ницше под бабушкин вальс. [Незабудку там] Тем более, повторяю, с Вашим положением Вам гоже быть вежливым, холодным и серьезным. Вы же страж Грани Смерти.


[Эверест]: Тоже мне единственная девственница в общаге. [Редкий вид. Охраняется красной книгой] Я видел и общался с миллиардами человеческих душ, знаю десятки тысяч языков и диалектов, читал сотни тысяч книг, смотрел десятки тысяч фильмов [И сумерки], слушал сотни тысяч композиций, видел миллионы историй любви и миллиарды историй смерти. Со мной спорить просто невозможно. И опасно. У нас у ловцов душ своего рода профессиональная деформация - знаем все о вас, о гориллах и неандертальцах. А  иногда так хочется просто виски или мадеры попить в одиночестве и задирать на какую-нибудь грустную мелодию, гладя кота или маленького крокодильчика, вспоминая средневековые шалости. Уж какие там были бордели. А это шедевр! Бросание кишок из окон, выливание помоев, осквернение храмов, сжигание ведьм, войны. Вот было время. [Тоже мне решил выделиться] А у вас? Постмодернизм - слезы и сопли. А еще научно-технический прогресс. Гадость это все. Единственное что полезного вы открыли - это зубами вино открывать. [И блокировать пользователей с аудиособщениями];;      

     Чёрная его перчатка задымилась, рука его сжалась. И жестокий его шрам встретился с моим лицом; зазвучал гул его металлического голоса. Жнец нисколько не испугал меня; надеялся, но не испугал.
 
[Эверест]: Все эти пустые души людей. Они не заслуживают не одного из четырех путей. Не заслуживают жнеца. Не заслуживают права на ошибку, - затем он вдруг смягчился, и рука его опустилась - Мы же ловцы душ, ох, какие принципиальные. Мы за всякими перикисными блондинками не бегаем и по лабиринтам, им шанель номер 6 не носим. Вот так вот, Складовская-Кюри.  Ну, конечно, окромя Артемиды. Она какая-то милосердная. Фу, такой быть.
   
     Вот выкобенивается, как не в себя, - подумал я. Жнец же потащил меня за собой далее, треща под ногами щебнем и галькой. Вот что за хрень: почему в загробном мире щебень и галька.

[Эверест]: Ах… Это… Мне просто нравятся камни. В них есть что-то романтичное и одновременно сильное. Напоминает море, напоминает хорошее. Хотя я могу застелить лабиринт чем угодно. Тебе вот нравятся камни? Или, может, брёвна. [Счетчик шуток про «брёвна»: 4]

     Тут жнец опять останавливается, выкидывает из руки семечки и цокает пальцами. Лабиринт меняется на гранитные стены с наскальными рисунками и факелами. Я пока не знаю, как вам кратко указывать - когда проводник душ безудержно радуется своим проделкам.;;[Эверест]: Я думаю тебе, как настоящему дриопетеку,  это легко понять. Ну, эту древнюю наскальную атмосферу. Или тебе лес подавай?
    Я промолчал. Здесь нельзя спорить. В пустоте, темноте и холоде.

[Химик]: Интересно… Я думал смерть - это потеря всех своих жизненных функций, уход на тот свет. Погаснет свет. И более ничего не будет.

[Эверест]: Нет, электроплетка, смерть - это начало начал. Как школа. Любая смерть, как театр, начинается с вешалки. Ты еще не дошел до вешалки. Хотя твоя бывшая та ещё вешалка. [Счетчик шуток про «вешалки»: 5]. Ты, так скажем, только еще раздеваешься. Ты на ее грани. Нам с тобой еще не ясно: живешь ты дальше или отправишься в ад.

[Химик]: В ад? Почему именно туда?

[Эверест]: Всегда. Ближе идти. Туда даже маршрутки ходят. Почти как в Атшан.;;      

     Египетские лабиринты редели. Свет впереди был все ярче и ярче. Мне все больше и больше теплело и легчало, будто я уходил далеко от смерти куда-то в другое, иное и незнакомое мне место. Как будто этот самый свет вытеснял пустоту из этих бесконечных коридоров. Наконец, впереди показался тот самый камень, который попался нам вначале. Неужели мы ходим кругами?

[Эверест]: Жизнь, дорогая мокрица, увы, является спиралью. И порой одни и те же ошибки нужно совершить тысячу раз. Уж и не стоит говорить о петлях.

   Я задумался. [Полезно иногда. Берите на вооружение]

[Химик]: Меня интересует еще один вопрос. Почему же вы стали тем, кто стоит на перекрестке жизни и смерти? Если Вас мучает эта работа?;;      Жнец ехидно улыбается. Теперь его коса перед ним. Он исчезает в темноте, как гаснет синий свет.

[Эверест]: Твое дело, фотки с утиными губами - раздается где-то эхом - выставлять, а не высокие вещи слушать.  Это первая печать. После того как мы откроем ее, у тебя будет шанс взглянуть моими глазами на твою смерть и жизнь. Ты возвратишься ко мне и ответишь мне на вопрос: готов ли ты открыть вторую печать. Понял, перикись?

[Химик]: Понял, - ответил я, ничего не поняв.

[И если вы думаете, что легко понять другого человека, то вспомните: что иногда ему плевать на твои желания, это все игра на выживание, они там строят новый Рим. Без блекджека, но, вероятно, со шлюхами]