Интернет. Пообщаться не желаете? Глава 10. Конец

«Да-а, – думал Александр, – Сема-то оказался прав».
Место, куда приехала колонна из трех машин – двух «кашкаев» и «рено-меган» – называлось Шики. Дома действительно отстояли друг от друга на такие внушительные расстояния, что Саша, с младенчества каждое лето проводивший в деревне под Ленинградом, где участки лепились один к другому, никак бы не назвал этот набор разрозненных построек деревней, селом или поселком. Фонари горели только на трассе, от которой шли протоптанные в снегу тропинки к непосредственно жилым домам, вокруг которых, на сколько хватало глаз, простирались белые поля. Картина, в целом, производила новогоднее впечатление, но ощущение какого-то неуюта присутствовало, и если бы не Ксюша, сидевшая рядом, каждую минуту теребящая Сашу за руку и без умолку болтающая о разной ерунде, мужчина чувствовал бы себя не совсем в «своей тарелке». Правда, Ксения втиснулась посередине между ним и каким-то здоровенным парнем лет тридцати-тридцати двух, и Александру было очень неприятно, что он называет ее запросто «Ксю» и постоянно об нее трется; но этому было объяснение – на заднем сиденье «Рено» было очень тесно втроем.
Их подобрали в районе метро «Пионерская», где и состоялось первичное знакомство. Влюбленной парочке едва нашлось место в одной из машин, «Ниссаны» были забиты под завязку, всего тринадцать человек – десять мужчин и три женщины. «Чертова дюжина, – подумал тогда Саша, – и какая-то странная диспропорция в составе, барышень маловато». Но, в каждой избушке свои погремушки, в конце концов, не его это дело.
По именам он всех не запомнил, да, что там всех, только одного и запомнил – того лося, который сейчас ехал с ними на заднем сиденье, звали Эдик, Эдуард. А, ну да, водилу «Рено» – кажется, Женя, и девушку на переднем сиденье Вика. Как-то не вязался их, даже на вид, молодой возраст с утверждением Ксении, что это были ее одноклассники. Девушкам, в самом «пиковом» варианте, больше двадцати пяти – двадцати семи не дашь, мужчинам, может, на пару лет больше тридцати. То есть, при том, что Ксюше было тридцать шесть, она должна была уже заканчивать школу, когда туда эти ее подружки только пошли в первый класс, а так же дружить с прыщавыми шестиклассниками по мужской части. Это должна быть во истину странная и трогательная дружба. Александру вовсе не хотелось искать объяснения этих нестыковок – выяснится все само собой. Он приехал сюда с Ксенией, по ее же приглашению, и этого было вполне достаточно, чтобы классно провести праздник.
Дом был большим, но старомодным: не обшитые толстые бревна сруба под треугольной крышей, покрытой шифером, всего два этажа и нежилой чердак. На первом располагались две комнаты, одна маленькая, метров четырнадцать площади, зато вторая занимала пространство вдвое большее. Частью стены между ними служила кладка большой русской печи. «Вероятно, на такой Емеля поехал  царю, – вспомнил русскую сказку Александр». Посередине стоял огромный стол, по периметру которого приткнулись разношерстные стулья и табуреты. К стенам большой комнаты прилепились два продавленных дивана и несколько в тон кресел. Все это сильно проигрывало кожаной меблировке Семиного кабинета, а уж насколько это было хуже его загородной резиденции, Саша не мог даже представить, – он никогда там не был, но сильно подозревал, что сравнения этого и того, восхитительно не уместны.
Впрочем, мужчина больше привык именно к такой обстановке, какая была здесь. Он быстро включился во всеобщую суету по облагораживанию помещений. Это было тем проще и веселее, так как началось все с того, что едва разгрузили содержимое багажников машин и затащили его в дом, как сразу было откупорено несколько бутылок водки и выпито буквально за десять минут, без всякой закуски и мудреных тостов. Так сказать, для поднятия настроения. Александр хорошо знал этот психологический прием – усталость дороги, как рукой снимает; раздражение, плохое настроение и недовольство окружающей обстановкой улетучивается и, наоборот, появляется какой-то азарт, работоспособность увеличивается и желание приступить к обустройству и облагораживанию территории немедленно воплощается в практические действия.
Девушки занялись сервировкой стола, хозяин дома, которым оказался уже хорошо знакомый Саше Эдик, занялся растопкой печи, ему помогал долговязый парень, которого все почему-то называли Кистень. Несколько человек кололи дрова, кто-то вытряхивал одеяла и белье, двое хлопотали возле бани, отстоявшей от дома метров на двадцать вглубь территории участка. Александру вручили топор и какой-то шест с металлическим крюком на конце, типа багра, и попросили порубить лед в небольшом пруду и растащить его по берегам. Пруд предполагалось использовать, как бассейн для купания после парилки.
Часа два все дружно готовили место их общего временного пребывания к празднованию Нового года. Несколько раз девчонки выбегали на крыльцо и звали всех к столу, алкогольные пары, так необходимые для поддержания рабочего настроя, быстро выветривались на свежем морозном воздухе, была необходима «дозаправка». Один раз Сашу позвать забыли, он работал чуть сбоку от дома, с крыльца его видно не было. Бог-то с этим – он чужой в этой компании и вполне понятно, что о нем могли разок и не вспомнить, но почему Ксения не напомнила ребятам, почему сама не вышла за ним?
Ближе к одиннадцати вечера, наконец, расселись за столом. Черной икры, белуги и королевских креветок здесь не было, но в целом стол получился неплохой и хлебосольный. Раскрасневшиеся после работы на свежем воздухе парни накинулись на еду и выпивку. Провожали старый год так интенсивно, что за час выпили треть привезенных запасов спиртного. Ксюша сидела рядом с Александром и пила, не то чтобы на равнее со всеми, но сильно от них не отставала. Ей было как-то неестественно весело, она громко смеялась; принимая активное участие в разговоре, то соглашалась с кем-то, то спорила, причем зачастую по одним и тем же вопросам; на Сашины предложения пойти подышать свежим воздухом, корчила гримасы, всем своим видом показывая, что ей и здесь хорошо. Но, тем не менее, она несколько раз выходила на перекур, после чего возвращалась безудержно веселая и взвинченная.
В двенадцать часов защелкали хлопушки, полетела мишура и конфетти, зазвенели бокалы с шампанским, послышались нестройные крики «Ура!»
– А где твоя мама? – неожиданно сам для себя поинтересовался Александр.
Ксения не сразу расслышала вопрос, пришлось его повторить.
– А, – махнула она рукой, сбив свою рюмку со стола, – вылечилась. К сестре уехала в Краснодар, там климат для нее полезный.
И тут же опять включилась в какой-то маловразумительный спор.
Зазвонил телефон, точнее, Саша не слышал звонка – почувствовал вибрацию трубки в футляре на поясе.
– Привет, братуха! – Сема оказался вежливее Александра и позвонил первым; тому стало немного стыдно – он-то и забыл поздравить друга, – с праздничком тебя, всех благ! Ты как там, не скучаешь?
– Спасибо, Сема, и тебя с Новым годом. Нет, у нас тут весело все.
– Ладно, не буду мешать. Ты не в Шиках случайно завис?
– Да, – удивился мужчина, – откуда знаешь?
– Да там мест немного, вычислил. Ну, бывай, повнимательнее там.
Соврал Саша, если бы не спиртное, то, наверное, было бы очень скучно. Но ему постоянно кто-то наливал, с ним чокались, что-то говорили, предлагали непонятные дела, рассматривали его участие в каких-то грандиозных прожектах, опять наливали и чокались.
В какой-то момент, Саша обнаружил, что Ксении с ним рядом нет. «Опять курит, – подумал он». У него самого кружилась голова, даже сидеть ровно было не так просто. Собрав силы и волю в кулак, поднялся и нетвердой походкой вышел на крыльцо, там никого не было. Нагнулся и, зачерпнув снега, умыл им лицо, немного полегчало. Вышла Виктория, та самая, что ехала с ними в машине на переднем сиденье.
– Что, подружку свою потерял? – хихикнула она.
– А где она?
– Известно где, на втором этаже, с Эдичкой и еще кем-то. Да, зачем она тебе, пошли лучше в баньку сходим.
Она ухватила мужчину за рукав и потянула в сторону низкой бревенчатой постройки из трубы которой валил, казавшийся на фоне черного неба, бледно-сизый дым. Сквозь него неотчетливо просматривались яркие угольки звезд. «Погода-то какая! – подумал Александр, – настоящая новогодняя!» И вдруг до него дошел смысл услышанных слов, словно кипятком обдали. Он рывком освободил руку, ударом ноги распахнул дверь, стремительно вошел в комнату, огляделся. За столом сидело семь человек, Ксении среди них не было. Отсутствовали и хозяин дома с Кистенем. Кинулся к крутой лестнице, ведшей на верхний этаж, быстро поднялся. На площадку выходило две двери, за ближней слышалась какая-то возня и скрип, кажется, кроватных пружин. Толкнул рукой входную конструкцию, та легко подалась. «Господи, – мелькнула глупая мысль, – даже не заперлись». На кровати лежала и тихонько постанывала абсолютно голая Ксения, над ней, приспустив до колен джинсы, усиленно «трудился» Кистень. На кресле у окна, голый по пояс, но в штанах с расстегнутой ширинкой, сидел и курил Эдуард.
– Э-э, братан, соблюдай очередь, – выпустил он длинную струю дыма, – за ним опять я, ты уж потерпи, всем хватит. Ксю сегодня в ударе!
Никогда, ни до, ни после этих событий, Саша не помнил, чтобы вкладывал в удар столько концентрации. Эдик весил на добрые килограмм пятнадцать больше Александра, но кулак врезался в его лицо с такой силой, что он спиной впечатался в окно, выбив стекло и сломав раму. Так и застрял там, переломившись знаком «больше-меньше» и, похоже, отключился. Кистень не успел даже сообразить, что произошло, а потому отлетел к стене прямо с тела, ошалевшей от курева и секса Ксении, не успев надеть штаны – Саша просто отшвырнул его за плечи. Но он тут же вскочил на ноги, рывком натянул джинсы и пошел в атаку. Сейчас стало понятно, почему у него такое «бойцовое» погоняло  – бил он хлестко, с оттяжкой, при некоторой доле фантазии, можно было и свист нафантазировать. Но Саше было сейчас не до сравнений и эпитетов. От двух ударов он ловко уклонился и ударом ноги в промежность поставил противника на колени. Не дав ему возможности очухаться, коленом ударил в лицо, придержав затылок руками – нос развернулся на правый бок, подбородок и грудь обильно залила кровь. К этому моменту женщина уже вполне пришла в себя и поняла, что происходит. Она прикрылась рубашкой и расширенными от ужаса глазами наблюдала происходящее, повторяя, как заведенная:
– Ты не так понял, ты не так понял…
Но, как можно было понять увиденное как-то по-другому? Отвесив ей мимоходом увесистую пощечину – голова женщины мотнулась, растрепанные волосы налипли на мокрые от пота виски – Александр подскочил к окну, с застрявшим в его проеме человеком, и ногой сильно пнул того в грудь. Спиной вперед, так и не приходя в сознание, тот вылетел со второго этажа и приземлился в небольшой сугроб под домом, примяв под собой снег и сильно стукнувшись «пятой точкой». В тот же самый момент, когда хозяин дома пробивал жопой слежавшийся наст, на голову Саши опустилась табуретка, и мир на какое-то время перестал для него существовать.
…Он очнулся от холода. Кругом темно, но некоторое количество света все-таки откуда-то проникает – Саша ясно различал вокруг себя нагромождение каких-то бочек, ящиков, колес и строительного мусора. «Похоже, здесь есть еще и подвал, – подумал». Сам он лежал на земляном полу, на боку, руки связаны за спиной. Запястья режет, значит, связали чем-то тонким. Ноги обмотаны скотчем. Мужчину колотила крупная дрожь, не от боли или страха, от реального холода – на нем были только джинсы да рубашка с майкой под ней и, похоже, мокрые. Мутило, от чего это, разобраться было трудно – может, от выпитого спиртного, а может, сотрясение мозга.
Попробовал пошевелиться – тело болело так, будто по нему проехал армейский УАЗик. Один глаз полностью закрылся и ничего не видел из-за гематомы, рот заклеен тем же скотчем, что обвивал ноги. Последнее обстоятельство встревожило сильнее всего: Саша «сидел» на нафтизине, без этого лекарства нос закладывало с периодичность каждые три – пять часов, закупоривало намертво, ни вдохнуть, ни выдохнуть. Он знал, что при употреблении алкоголя этот временной диапазон может увеличиться в разы, но, сколько он здесь находится – Александр понятия не имел. В любом случае, если в ближайшее время его не выпустят, он просто умрет от холода, а если тренированный организм все-таки не сломается – задохнется. Тело трясло так, что это было похоже на припадок эпилепсии. Сознание снова затуманилось, мужчина провалился в спасительное в данной ситуации небытие.
…На крыльце дома Кистень, водитель «Рено» Женя и три девицы, приехавшие вместе со всеми, курили и рассматривали часы, снятые с запястья запертого в подвале Александра. Ксения стояла тут же, но чуть в стороне, ей незачем было принимать участие в этом просмотре, она часто видела хронометр на столике рядом со своей кроватью.
– Сколько, говоришь, они стоят? – обратился к ней Кистень, нос у него был свернут на сторону, распух, под глазами все налилось синевой.
– Точно не знаю, вроде около полумиллиона, – равнодушно пожала плечами и выпустила струйку дыма женщина. – Может, его в дом занести? Замерзнет ведь.
–Черт с ним, – окрысился Кистень, это он вырубил Сашу табуретом по голове, – Эдька, вон, встать не может, копчик отбил. Мы еще не решили, что с ним вообще делать. Но хоть денег на нем наварим.
Ксения опять пожала плечами, если она и беспокоилась за любовника, то выставлять это на показ не собиралась. Да, и ясно было, – на этом их отношения закончились. Не сильно это ее томило, но женщина находилась в каком-то отрешенном состоянии, совершенно не представляя, чем вся эта ситуация закончится. Единственное, что она понимала с точностью – ни чем хорошим. Вспоминая веселого блатаря Семена с крутыми плечами, и не мигающие синие глаза Мякиша, она радовалась, что их здесь нет. Но в последнем она несколько ошибалась.
«Нисан-патрол» Семы и «Гелик» с четырьмя бойцами мягко съехали с трассы по накатанной колее к стоящему метрах в ста от дороги дому. Там кто-то точно был, из трубы шел белесый дымок, на большом крыльце стояли несколько человек.
– Давай-ка прямо к ним, – бригадир показал рукой в сторону строения. Это был уже третий по счету участок, куда они «заруливали».
В машине кроме него и водилы, на заднем сиденье находились Мякиш и секретарша Леночка со своей пятилетней дочкой, попавшие в эту компанию совершенно случайно – Семен пригласил их к себе на дачу, на праздник, а когда возникла необходимость срочно оттуда сняться, пришлось взять ее с собой, а времени завозить домой не было. Впрочем, «малява» с удовольствием поехала кататься с дядей Семой.
Два авто тормознули в нескольких метрах от крыльца, Сема опустил окно.
– Эй, хозяева! С Новым годом вас, с новым счастьем!
– И вам того же, – ответил за всех Евгений, – чего надо-то? Это частные владения.
– Нам ваши владения не нужны, нам бы человечка найти.
В этот момент Семен и Ксения заметили друг друга. Бригадир обернулся назад.
– Мы в адресе, – бросил он Мякишу, – вон его баба стоит. Сообщи нашим, чтобы были готовы – кто знает, что тут произошло.
Николай поднес к губам рацию.
Ксения, узнав Сашиного друга, хотела было юркнуть в дом, но Семен уже открыл дверь машины и выбрался на слежавшийся снег.
– Ксюшенька, девочка, куда же ты? – преувеличенно ласково позвал он, – поздороваться не хочешь?
– Добрый день, – глядя куда-то в сторону, сказала Ксения потухшим голосом и совсем уж тихо добавила, – это пи–ц.
Однако Кистень услышал и, недобро покосившись на нее, перевел взгляд на гостей.
– Вы кто такие, – попер он буром, – какого хрена здесь надо?
Семен уже вплотную подошел к крыльцу и смотрел снизу вверх на стоящих там людей, как-то незаметно рядом с ним оказался Мякиш. Бойцы из второй машины открыли двери, но выходить не спешили. Вдруг бригадир вскинул руку вверх, поймал за воротник говорившего, и рывком стащил его через перила. Тот кулем повалился на землю с высоты двух метров и, не успев достаточно сгруппироваться, пребольно стукнулся о промерзшую землю – не его был сегодня день.
– Мужики! Наших бьют! – заорал Женя, распахнув дверь в помещение; оттуда спешно выскочило несколько человек, у некоторых в руках были палки и пустые бутылки. Девицы шарахнулись в стороны и прижались к стене, что было очень предусмотрительно с их стороны, потому что Мякиш, пружинисто оттолкнувшись ногами, уже запрыгнул на крыльцо. А он не делил врагов на плохих и хороших, и как говорил иногда сам: «Я в сортах говна не разбираюсь».
Семен, видя, что упавший к ногам парень на активные действия не способен, отпустил воротник, обежал крыльцо, поднялся по ступенькам и бросился на помощь Коле. Он хоть бесспорно уступал своему «крестнику» в реакции и скорости, но силой превосходил заметно. Впрочем, активно включиться в разборку ему не пришлось – Мякиш, безусловно, не смог бы в крутом замесе выстоять против восьми человек, да еще в ограниченном пространстве, но перед ним были не бойцы, а бакланы , а потому, после первых же пропущенных ударов, они сникли и утратили боевой дух. А довершила все, подбежавшая четверка Семиных ребят – у них в руках были пистолеты, правда, травматические, но отличить настоящий ПМ от травмата с расстояния в несколько метров невозможно. Да, никто и не собирался этого делать, аборигены побросали палки и бутылки и даже для большей убедительности подняли руки вверх. Двое лежали без сознания – Мякиш успел таки попрактиковаться.
_____________________________________
   
 – Где мой друг, – Семен подцепил указательным пальцем подбородок Ксении, как на крюк надел.
– В повале, кажется, – женщина была вынуждена подняться на цыпочки.
– Сколько он там?
– Часов восемь – десять.
– Молись, чтобы с ним все было в порядке. Показывай!
Александр находился в полубессознательном состоянии. Его уже не колотило, так как он перестал что-либо чувствовать, холод в том числе. Руки, перетянутые толстой рыболовной леской, посинели до черноты, нос почти полностью заложило – еще бы немного и мужчина реально задохнулся бы. Одежда на нем задубела и превратилась буквально в лед. Его под руки вывели из подвала, положили на диван рядом с печкой, Семен послал за Леной: в его продуманной до мелочей схеме, она выполняла не только роль секретарши, но и медсестры, правда в таковой ипостаси ей еще не приходилось выступать.
– Выйдите-ка отсюда все, – быстро вошла в роль врача девушка.
– И я? – удивился Семен.
– Ты можешь остаться, – она впервые назвала своего начальника на «ты», – и дай мне капли, он почти не дышит.
Александру влили почти стакан водки в рот, после чего раздели, натерли спиртом, закутали в теплое одеяло. Над кистями рук Лена колдовала особенно долго, но через некоторое время они стали розоветь, зашевелились пальцы. Пропальпировав грудную клетку и живот, предположила перелом двух или трех ребер – здесь требовалось вмешательство травматолога и рентген. Все, что могла сделать девушка, это туго обмотать торс раненного марлевыми повязками.
Обтерев мокрым полотенцем голову от запекшейся крови и смазав йодом ссадины и гематомы на ней, наложила бинт. Одну руку из-за сильного ушиба локтевого сустава пришлось закрепить на перевязь, перекинутую через шею. Глядя на разбитые губы и заплывший глаз мужчины, спросила:
– За что же так жестоко?
Сема пожал плечами.
– Сейчас узнаем. Мякиш!
Николай появился мгновенно, как будто все время стоял рядом с закрытой дверью, впрочем, так оно и было.
– Узнай-ка у этих пидоров, что здесь случилось.
Парень плотоядно улыбнулся и исчез так же быстро, как и зашел.
Часа через два Саша несколько оклемался. Вообще, это было просто чудо какое-то, что с удивлением и отметила Леночка в разговоре с Семеном:
– Он не человек – киборг какой-то, у него организм, будто способен к регенерации, причем за очень малый период времени. Если бы у него был хвост, а  вчера его оторвали, не удивлюсь, что сегодня рудимент бы уже на половину отрос.
Александр, слышавший этот разговор, улыбнулся. Он ощущал сильное покалывание во всех конечностях, настолько сильное, что казалось, сотни иголок пронизывают пальцы рук и ног.
– Дайте водки, – попросил он и с удовлетворением отметил, что голос звучит твердо.
Семен и Лена обернулись.
– Как вы, Александр Васильевич, – секретарша склонилась над ним, вглядываясь в единственный открытый глаз.
Семен налил «Хортицы», протянул другу. Саша взял стакан, пальцы еще плохо слушались – чуть не выронил, но сумел удержать, жестом отверг помощь и, поднеся к разбитым губам, почти выплеснул в рот, чтобы не слишком обжигало ранки. Выдохнул, откинулся назад.
– Спасибо, Леночка, теперь жить буду. Не знаю, счастливо ли, но долго точно. Как ты здесь оказался, Сема?
– Потом расскажу, в спокойной обстановке. Надо валить отсюда.
Саша вскинул левую руку, часов не было. Не было и перстня с каратным бриллиантом, и цепочки с антикварным крестом 19-го века, и почти сорокаграммового золотого браслета.
– Не переживай, – правильно истолковал вопросительный взгляд бригадир, – все вернут.
– У меня еще денег штук пятнадцать с собой было. И пусть куртку принесут.
Куртку подали сразу, во внутреннем кармане так и лежали духи «Kilian. Straight to heaven», не успел выбрать момент для вручения Ксении. Сейчас мужчина протянул их Лене.
– Извини, покупал не тебе, но не побрезгуй уж.
Девушка улыбнулась и приняла подарок, она примерно знала, сколько они стоят. Через десять минут появился Мякиш. Он положил золото на стол – все было на месте. Потом выгреб из кармана несколько пятитысячных купюр, комок банкнот достоинством поменьше бросил туда же – в общем, тысяч сорок «бумажками» разного достоинства.
– У меня столько не было, – сказал Саша.
– Ты у них что, все вышмонал? – в свою очередь поинтересовался Семен у своего бойца.
Мякиш молча кивнул.
– Ладно, – бригадиру было наплевать на этическую сторону этой экспроприации, – поведай-ка, что здесь произошло. Но сначала, пусть Санек ясность внесет.
Не хотелось Саньку вносить никакой ясности, что хорошего и почетного в том, что женщина, на которой уже совсем было собрался жениться, оказалась обычной шлюхой?! Но, пришлось все рассказать – не перед этими ребятами гордыню свою показывать. А дополнил рассказ Мякиш. Сбиваясь и путая падежные окончания, он поведал, что огрел Сашу по голове табуреткой Кистень, а прибежавшие на шум дружки, отпинали его ногами до полусмерти. Потом бессознательное тело вытащили на улицу и окунули в пруд, после чего связали леской руки за спиной, а ноги замотали скотчем. Бросили в подвал, сами продолжили праздничную оргию, перепились и совсем о нем забыли. Вспомнили только днем, но что делать с Александром не знали. Тут-то и подкатил Семен с ребятами.
– Вовремя вы, – Саша вздохнул, – спасибо, друзья. Они чего доброго додумались бы меня в этом пруду совсем утопить. Так бы и лежал до весны подо льдом.
Стали собираться. Проходя мимо изрядно потрепанной компании хозяев вечеринки, сидящих на диванах вдоль стен в большой комнате, под охраной четверых Семиных бойцов, Александр остановился напротив Ксении. Та смотрела в сторону. Он наклонился и рывком сорвал жемчужное ожерелье с ее шеи. Женщина вздрогнула.
– Семейная реликвия, – объяснил он непонятно кому.
Саша сел в Семин «Ниссан» на заднее сиденье. Рядом расположились Лена с дочкой.
– А дядя что, ранен? – спросила малышка, и все улыбнулись.
– Да, Оленька, – ответила мама, – но ему уже лучше.
Бригадир включил музыку.

«В чулках телесного цвета,
Стройней цыганской гитары,
Мечта блатного поэта,
Она плыла по бульвару.
Пушистей мягкого снега
И мягче лунного света;
За ней кто только не бегал,
Мечтой блатного поэта».

Хорошо поставленный голос Александра Яковлевича Розенбаума наполнил салон.
– Откуда знаешь? – спросил Саша.
– Что? – не понял Семен.
– Что Розик мне нравится, а эта песня особенно.
– Да не знаю я ничего, на телефоне твоем запись включил – эта первая, что была.
Джип плавно тронулся, «Гелендваген» ехал за ним. Свернув за угол дома, «Гелик» остановился, из него выскочил один из бойцов и на минуту скрылся из глаз за поворотом. Едва он появился в обозримом поле снова, как раздались два приглушенных взрыва. На самом деле взрыва было три, просто две брошенные в салон РГДешки , взорвались одновременно, а третья – секундой позже.
– С Новым годом! – сарказм бригадира зашкаливал.
– Зачем? – Саша поморщился.
– Не говори глупостей, – Семен казался разраженным, – просто праздничный фейерверк. Если бы не Леночка с дочкой…
Он не договорил, но всем в машине и так было ясно, что те, кто остались всего лишь без индивидуальных средств передвижения, обязаны скромной секретарше как минимум здоровьем, а может быть и жизнью.
Что-то мешало сидеть, Александр приподнялся и достал… книгу! «Антикиллер», – прочел он; сто двадцатая страница была заложена сотенной купюрой. «И когда он успел столько одолеть? – подумал». Семен, заметив движение сзади, обернулся.
– А-а, – протянул он и пошутил, – Мякиш буквы учит. Нравится, весь день вчера читал эту белиберду.