Контракт и пятая заповедь

  Васико Дигмелашвили на исходе пятого десятка  вконец запарился платить за съемную квартиру. Свою двушку пришлось пустить на ветер за долги в середине 90-х и с тех пор мыкаться с семьей по чужим углам. Где только Васико не вкалывал. И таксовал на чужой машине, данной ему за «уважение», и шаурму готовил, и шотис-пури пек в тоне. А из нищеты выбраться не мог. Все съедал бесконечный съем и комуналка зимой, хоть и мыкались с женой и двумя детьми в самых позорных халупах на окраинах.
 И вот недавно за пивом с друзьями пожаловался на жизнь.
 -  Вот где у меня эти «киры» (1) сидят. – и полоснул  указательным пальцем по горлу. – Хоть бы старуху какую-то найти, досмотреть ее, чтоб квартиру оставила. Мы б ее с Экой как царицу Тамару ублажали.
 Тут Васикоин друг Тенго встрепенулся и говорит.
 - А что, это идея. У  моего племянника в соседнем корпусе как раз такая старуха и живет.  Как раз ищет кому квартиру оставить. Но очень уж тяжелый случай. Никто не выдерживает.
 Васико воспрял духом.
 - Умоляю, познакомь меня с ней по-братски. Может, вздохнем наконец-то.
 Тенго как-то странно замялся и почесал переносицу.
 - Она.... ммм верующего человека ищет. Или как его, как сама говорит, «глубоковерующего».
 - Это еще что за маразм?
- Я ж тебе говорю, потому никто и не выдерживает.
 Васико не понял.
 - А я чем не верующий? Очень даже верующий. – и вытащил из-под свитра золотую цепочку с  трехсантиметровым крестом.
 Тенго повел рельефным плечом.
 - Сходим, когда ты выходной будешь, сам увидишь.
 В итоге собрались и дошли до известной Тенго трехкомнатной квартиры
 на шестом этаже в Дигоми.
  Открыла им еще не совсем, как рисовалось Васико заранее, дряхлая дама. Скорее наоборот, хозяйка аппартаментов была в хорошей ухоженной форме, с маникюром и аккуратной укладкой.
 Васико почему-то застеснялся своих не первой свежести джинсов  и с тревогой взглянул на Тенго: «Туда ли пришли?»
    Тамара Зурабовна, как звали хозяйку,  пригласила гостей в гостинную и без лишних лирических отступлений перешла к сути визита.
 - Вы действительно верующий человек? – спросила она Васико.
 Прежняя стопроцентная уверенность покинула его в самое неподходящее время и Васико выдавил из себя что-то невразумительное:
 - Мммм.  ...  Да вроде... Как сказать. Авое.. Что это со мной. – и убрал вспотевшей ладонью  волосы со лба. Потом сделал над собой усилие и подтвердил твердо. – Да, верующий.
 Тамара Зурабовна почтила гостя  долгим изучающим взглядом. Потом сказала.
 - Итак, вы хотите, чтоб я отписала вам мою трехкомнатную?
Васико опять смутился и все же выдавил.
 - Да. Какие ваши условия?
- Условия у меня простые. 300 лар мне на счет ежемесячно до окончания жизни. Хочу провести остаток дней в удовольствиях, путешествиях по Грузии и походах в театр. Как видите, я не прошу много. Но если опаздаете хоть на день, я прервы с вами контракт. Мой юрист объяснит вам детали.
 Васико прикинул. Дама свободно протянет лет 10 -15. Умножил на 300 лар, выходила кучерявая сумма, но и квартира такая по любому будет стоить намного больше. Хоть его детям останется.
 Решил подстраховаться.
 - Я очень извиняюсь, а у вас точно никого нет? А то я буду выплачивать, а потом появятся родственники и меня выкинут?
- Как нет? – Хозяйка поджала накрашенные  неяркой помадой губы. – У меня два сына. Но они мною не интересуются. Живут в Тбилиси своей жизнью. Уверены, что им итак все достанется, а делать при этом ничего не надо. Для них пятая заповедь пустой звук.
 Васико судорожно  стал напрягать свои извилины, что за заповедь такая и  что там за фокус с нумерацией.
 Эти ужимки не укрылись от проницательного взгляда Тамары Зурабовны. И она сжалилась, подсказала.
 -  Чти отца и матерь твою и будешь долголетен на земле. Вы же согласны с этим тезисом.
 Васико закивал.
 - Конечно, согласен. Родители – это святое.  Вот моя мама,  например...
 - Мы сейчас не будем отвлекаться на вашу маму. – притормозила его хозяйка.
 - Вот я и хочу сделать им «сюрприз». После моей смерти им ничего не достанется за их наплевательское отношение.
 Васико опять заерзал на стуле.
 - Я извиняюсь,... живите сто лет... А вот если, скажем, заболеете...
 Тамара Зурабовна и тут предупредила его мысль. Видно, уже натренировалась за время селекции претендентов на квартиру.
 - Это вас не касается.  Если я слягу, за мной посмотрит еврейское общество. Я у них состою в списке. У меня бабушка еврейка. И они патронируют своих стариков, даже если малый процент их крови. 
 - А если это общество... -  Васико стал подбирать слова покультурней. .. – Сами вашу квартиру ... Того... покушают.
  Тамара Зурабовна покачала головой.
 - Это исключено. Они действительно богобоязненные люди.  Просто помощь мне приносят и патронажная сестра ко мне раз в неделю от них ходит. Ситуация под контролем.
 Васико наморщил лоб, думая, чтоб еще спросить этакое, из темы подводных камней, вылезающих в неподходящее время по ходу пьесы.
 - Может, вы хотите посмотреть документы на приватизацию? – Тамара Зурабовна, повидимому, хотела поскорее закруглить наскучившую аудиенцию, понимая, что  с Васико каши не сваришь.
 Васико почему-то погрустнел.
 - Э, что бумага. Мертвое дело. Я себя на месте ваших мальчиков представил. Придут на похороны, ой, извините, я хотел сказать, живите сто лет и меня переживите,.. А там я сижу. Некрасиво как-то, не по- людски. Потом еще меня по судам затаскают... Столько крови выпьют, никакой квартиры не захочешь... Или еще такой вариант.  К слову буду я вам на карту эти триста лар класть. А у меня работа такая,... не стабильная. Смотря по сезону... И вдруг не смогу вам вовремя перечислить. Тогда как быть? Пропали, значит, мои деньги, которые уже выплатил?
 Тамара Зурабовна поправила кружевную, старой  вязки скатерть и невозмутимо ответила.
 - Потому я и ищу глубоковерующего человека. Зачем же пропали? Они ушли в сокровищницу Царя Небесного. Для вас, молодой человек, я вижу это не решение вопроса. А что касается моих сыновей. Не переживайте. Зло и нарушение заповедей должно быть наказано на земле. Это для их же пользы. Хуже, когда возмездие настигнет там. – и палец с отполированным ногтем указал на потолок.
  Васико закусил удила. Понял, что при сложившемся раскладе вожделенная трехкомнатная ему  не светит. Решил хоть выплеснуть  плохо сдерживаемые эмоции.
 - Как-то это все у вас не по нашему, не по тбилисски. Как будто мы в Америке живем, или в Европе. Не хорошо так с детьми поступать. Все  бывает. Ну ошиблись  ваши мальчики, запутались.... А вы им вот такую подлянку делаете.
  Тамара Зурабовна встала, давая понять, что аудиенция подошла к своему логическому концу и пошла царственной походкой к прихожей.
 Васико и Тенго пошли следом. У дверей вальяжная хозяйка попеняла Тенго.
 - Уже третий раз ко мне не тех людей водишь. Я ж тебе сказала: «глубоковерующих», а это недорозумение какое-то.
  Васико вышел и еле заставил себя культурно попрощаться. Все ж, пожилой человек. Неудобно.
  По дороге домой  мозговал про себя, что жить на  квартире и платить киру, еще не самое страшное в этой жизни. Душевное спокойствие стоит дороже. Потом набрал телефон матери, жившей в деревне и бухнул в трубку.
 -  Как ты, мама? Я люблю тебя!
  Из трубки раздался  надреснутый голос.
 -  Ты что, много выпил, сынок?
- Нет. Это я так, просто.
 В трубке помолчали. Потом вынесли вердикт..
 - Значит, сдаешь. Cердце мягчеет к старости. Что-то раньше от тебя я такое слышала только в детстве.
  Примечание.
1. Деньги за съем квартиры. (искаженное)