Д. О. Глава 2. Я

Я. Космос и есть я.

Я открыл глаза. Меня тут же ослепил яркий белый свет. Что происходит, мне понятно не было. Свет был не желтым, как от солнца, а белым, будто отблескивал снег в солнечную погоду. На миг мне показалось, что я ослеп. Земли под ногами тоже не было, но своё тело я видел. В голову пришла мыль, что сознание само дорисовывает тело в пространстве, но это было не так. Я мог сфокусировать взгляд на руке. Видел отчётливо линии, царапины, шрамы на своей ладони. Ощущения были достаточно странными. Не могу сказать, что они были неприятными, наверное, это можно сравнить с левитацией или невесомостью. Но ужасный испуг от необъяснимого местоположения перебивал любые другие эмоции. Кажется, я ослеп. Может, после автомобильной аварии. Что я делал последние несколько дней, до того, как оказался в таком состоянии? Память будто отшибло. Я даже не мог вспомнить, умею ли я водить автомобиль, но оно, в принципе, и логично. Если я слеп, то я получил травму головы. А исходя из того, что я ничего не помню, это выглядело логично.
Теория с автокатастрофой подходила идеально. Я начал крутить головой и изучать, что есть вокруг меня. А не было там практически ничего, только ярко-белый свет. Я повернулся на 180 градусов и увидел, как ко мне приближается молодая девушка. Она была красивой и простой, лицо у нее было не запоминающееся, одежда, видимо, из секонда, а глаза ужасно испуганные. Она подходила ко мне ближе и ближе, казалось, что она шла по белому пространству, будто по дороге. Когда она подошла ко мне на расстояние, с которого я мог рассмотреть её лицо, она помахала мне рукой, я помахал ей в ответ. Она подошла ближе.

- Привет?

- Здравствуй.

- Мы умерли?

- Кажется, последнее, что я помню, это автомобильную катастрофу.

Девушка обеими руками взялась за голову.

- Я не помню абсолютно ни черта.

- Знаешь, я тоже не уверен в достоверности своих воспоминаний.

Она посмотрела на меня. Глаза у девушки были карие. Прекрасные карие
глаза.

- Ты помнишь, как тебя зовут?

Я закатил глаза. Я не помнил абсолютно ничего. Ни как меня зовут, ни сколько мне лет, я не помнил название города, в котором я провёл всю жизнь, да и самого города я тоже, собственно, не помнил.

- Я не помню абсолютно ничего, такое чувство, что мою память стёрли.

- Нет, это нелогично.

- Почему же?

- Я помню название цветов, я знаю, в чём разница между парнем и девушкой и точно помню, что до того момента, как я попала сюда, то, что я видела вокруг себя, кардинально отличается от того, что я вижу сейчас.

Я присел и тоже взялся за голову.

- Честно говоря, я сам не понимаю абсолютно ничего. Когда я увидел тебя, я подумал, что ты хоть как-то прольёшь свет на ситуацию.

- Нам нужно как-то выбираться отсюда.

- Для начала нам нужно знать, откуда и куда выбираться.

Девушка оглянулась по сторонам.

- Видимо, времени у нас полно.

- Нам нужно понять, какой информацией мы владеем.

- Подожди, раз мы тут вдвоём, это же явно не случайность. Может, тут есть ещё кто-то?

- Откуда ты пришла?

- Понятия не имею. Ты сам по сторонам посмотри, тут же нет ничего, вообще ничего, за что можно зацепиться взглядом.

- Хорошо, как долго ты шла?

- По ощущениям, мгновение. Ничего не понимаю, может, это сон?

- Тогда почему ничего не происходит, если это сон? Я предлагаю идти прямо, вдруг мы действительно кого-то найдём.

Я встал, и мы пошли вперёд. Ощущение от ходьбы было странное. Мы шли по белому свету, никакой материи под ногами не было.

Девушка, что была со мной, сильно нервничала, я видел, как ее трусило.

- Ты в порядке?

- Да, прохладно просто.

Тут я понял, что температуры здесь тоже нет, как и времени. Ведь время - это последствие восприятия сознанием расширения в пространстве материи после большого взрыва, а здесь материи не было никакой, кроме наших с незнакомкой тел. Могут ли быть наши тела просто иллюзией, которую дорисовало сознание? Я знал всё и одновременно ничего. Девушке рядом я почему-то доверял, наверное, из-за её испуганного вида, после которого стало ясно, что мы вдвоём находимся в аналогичной ситуации. Девушка остановилась:

- Так, стоп. Мы можем говорить, верно?

Я кивнул головой.

- Верно.

- Значит, мы знаем слова.

- Это и так ясно.

- Подожди. Ты сам сказал, что для начала нужно собрать информацию. На данный момент я уверена в том, что я знаю слова, и в том, что действительность, которая меня окружала, отличалась от этой. Если мы знаем слова из прошлой нашей реальности, то, отталкиваясь от них, мы сможем нарисовать общую картину происходящего там, и прийти к выводу, почему мы здесь.
Девушка говорила логично и по делу, в её глазах я видел интеллект, честно говоря, меня это возбуждало. Я сказал:

- Собаки.

- Что собаки?

- Ты помнишь собак?

- Да, я помню собак.

- Как они выглядят?

- Волосатые существа, которые ходят на четырёх лапах и нюхают всё подряд.

- Да, значит я тоже помню собак.

Мы шли очень долго. Физической усталости я не чувствовал, но присутствовало ощущение, что мы ходим кругами, хотя впоследствии я понял, что мы просто идём из ниоткуда в никуда. и это не имеет смысла. Если в этом ничто и есть что-то или кто-то, то скорее оно найдёт нас, если мы будем стоять на месте. Незнакомка нервничала значительно меньше. Не скажу, что она была наполнена энтузиазмом, скорее, начала мириться с происходящим. Мы остановились, я увидел её глаза и сразу же отвел взгляд.

- Похоже, мы тут застряли.

Девушка легла на спину и раскинула руки по сторонам.

- Может, мы в тюрьме?

- Нет, это тоже не имеет смысла.

- Почему же?

- Если мы в тюрьме, то мы хотя бы должны помнить, за что нас сюда посадили, иначе как нам раскаяться и исправиться, если мы даже не знаем, за что?

Девушка вздохнула, потом быстро поднялась и посмотрела на меня.

- Кажется, я помню, как меня зовут.

- Как?

- Подожди, опиши мою внешность.

- Нууу, ты выглядишь мило, мне кажется.

- Болван, больше подробностей.

- Ну... у тебя каштановые волосы, карие глаза, ты немного бледная, мне кажется.

Я посмотрел на неё внимательней.

- Нет, много бледная.

- Так, хватит, не самое лучшее описание внешности.

- Я ещё не закончил.

- меня зовут Диана.

- Как ты пришла к этому выводу?

- Во-первых, мне так кажется, во-вторых, моя внешность подходит к этому имени, а в-третьих, мне оно просто нравится. Можешь меня так называть.

Это меня насмешило.

- Ну, раз мы выбираем имена, тогда ты можешь называть меня Родриго.

- Ну какой же ты к чёрту Родриго? Ты себя видел?

- Попрошу принять к сведению, что ты себя тоже не видела.

- Я не буду называть тебя этим именем, это смешно.

- И как же ты тогда будешь меня называть?

- Я подумаю над подходящим вариантом, но твой вычёркивается
однозначно.

Дни шли. Или мне казалось, что дни шли. Ведь ни дней, ни ночей не было, как и желания спать. Мы болтали обо всём, что помнили из прошлого мира.

- По какой-то закономерности, большинство патриотов употребляют наркотики. По какой-то закономерности, большинство патриотов не особо образованные люди. Ты знаешь значение слова ортодоксальность? Это в некотором роде болезнь головного мозга, которая пожирает будущее следующего поколения. Если ты болен ортодоксальностью, будь добр, не размножайся, ты сделаешь своего ребёнка несчастным. А насчёт патриотов, да, любят они долбить дурь, но я не знаю, зачем мы говорим об этом так долго. Это всего лишь естественный отбор, в современном мире выживает глупейший.
Девушка смеялась, мы были с ней на одной волне. Это было приятно. Она
спросила:


- Как ты думаешь, кем ты работал?

- Не знаю, это предугадать невозможно, но я могу тебе сказать, кем бы я хотел работать.

- Кем же?

- Я хотел бы создавать мультфильмы.

- Мультфильмы? И это всё?

- Нет, ты не поняла, не просто мультики, а сильные, остросоциальные мультфильмы для взрослых.

- Остросоциальные? Например?

- Ну, не знаю, можно было бы сделать мультфильм, направленный против войны, полностью из мясного фарша, чтобы показать, что государство относится к своим гражданам как к ресурсу. А колесом сансары было бы отрезанное колечко колбасы, типа круговорот мяса в природе, понимаешь иронию?

- Да в этом есть что-то.

- Это одна из сотни идей, которые можно набросать.

- Слышишь, я тут знаешь о чём подумала?

Я валялся на спине, закинув руки за голову, и лениво пялился вверх.

- О чём?

- О космической сингулярности. Может, мы каким-то образом переместились во времени, когда нашей вселенной ещё не было, и каким-то образом должны её создать? Ну, знаешь, мужское и женское начало, как в мифологии.

- Это ты мне на секс сейчас намекаешь?

- Нет, сейчас я уж точно не в романтическом настроении.

- Твоя теория мне нравится, но она одна из тысячи. В этой ситуации конкретно я не вижу ничего логичного.


Логика и здравый смысл отсутствовали во всём. Внутри себя я чувствовал тревогу. Сердце было неспокойным. Это тревога неизвестности, того, что я не могу найти здесь своё место. Думаю, она знакома каждому человеку. Единственной моей радостью было то, что я не один.
Я почему-то думал об одежде, об её изобилии в тех местах, откуда я был. Одежда на любой вкус. Красные, черные, фиолетовые штаны. Разнообразие головных уборов в моей голове поражало. Иногда мы просто молчали. Молчание было странным, но говорить постоянно было бы ещё страннее. Я спросил:

- Ну, со мной ясно, а кем ты была в прошлой жизни?

- Порноактрисой.

- То есть шлюхой?

- Нет, это разные вещи. Шлюха звучит грязно, а порно сейчас есть достаточно качественное, даже познавательное и развлекательное.

- А по моему, всё это грязь, и ярлык падшей женщины можно вешать хоть
на тех, хоть на других.

- А кто вешает эти ярлыки?

Я помнил зайцев и быков, пантер и тигров, стрелы, луки, мечи и доспехи.

- Наверное, те, кто этими женщинами пользуется, или сами они.

- А может, те, кто им завидует? Cами женщины. Ведь одно из важнейших для них достижений - это быть объектом сексуального влечения мужчин.

- Ты не порноактриса, ты, скорее, воспитательница в детском саду.

- Но ведь и ты не мультипликатор, а скорее, офисный планктон.

Она вкидывала в наш диалог провокации. Видимо, женская натура от скуки нуждалась в драме или конфликте.
Мне было плевать, я подумал о том, что полная свобода это и есть рабство, а человеческая жизнь до невыносимости лёгкий процесс. Понять, как двигаться правильным путем, просто. Лучшие ориентиры в жизни человека - это боль и удовольствие. Механизм примитивен и действует не всегда, но в большинстве случаев. Когда чувствуешь боль, путь неправильный. Когда удовольствие - путь верный. Я же не чувствовал ничего, именно поэтому никак не реагировал на провокации женщины. Она сказала:

- Человек в среднем состоит на 60-70 процентов из воды. Я не помню, когда последний раз пила, и пить не хочу.

Я отлично понимал, что она чувствует.

- Современный человек состоит на 60-70 процентов не из воды, а из бумаги.

- Что ты имеешь в виду?

- Каждое проявления человека как индивидуума это бумага, начиная от свидетельства о рождении, заканчивая свидетельством о смерти. Каждому нужна справка о том, что он здоров, диплом, который подтверждает уровень интеллекта, печать в паспорте, которая подтверждает, что ты любишь. Нужна справка о несудимости, каждая квитанция и чек, по которым можно судить, кто ты, сколько электричества в месяц используешь, какими продуктами питаешься. Дом или гараж принадлежит тебе по бумаге с печатью, автомобильные права, билеты на концерт или театр. Каждый день ты платишь еб..ной бумагой, чтобы доехать до работы и получить ещё больше бумаги.

Я вздохнул и закрыл глаза.

- Современный человек больше бумага, чем вода.

- А что же тогда остальные 30 процентов?

- Думаю, у одних - это совесть, а у других это место, где скапливается дерьмо.

- Совесть тоже у каждого разная, да и дерьма можно нахвататься не по своей воле.

Я двинул плечами.

- Не знаю.

Мне было непонятно, по сути, уже ничего. Кажется, моего тела просто не существует, я был совокупностью информации в пустом пространстве. В каком-то смысле эта мысль даже завораживала, но и пугала.
Мы набрасывали варианты окружающей нас действительности тоннами. Начиная с того, что это розыгрыш, который вышел из-под контроля, заканчивая тем, что мы текстовые файлы в компьютере, которые каким-то образом начали осознавать сами себя. Сократ говорил "Я знаю, что я ничего не знаю", и его слова до невыносимого ужаса были нам близки.
Девушка просила, чтобы я называл её Дианой. Не понятно зачем, видимо, она хотела хоть как-то самоопределять себя. Я помню горы, моря, океаны и бескрайние леса, в которых гуляют звери.
Я помню дожди и пустыни. Первыми людьми в раю были Адам и Ева, чем должен быть человек? Он должен созидать или воспринимать действительность как данность? Я думал о том, что мне сказала Диана, о мужском и женском начале. Может, мы действительно должны начать всё с нуля. Я чувствовал к ней симпатию.
Человек я или просто совокупность информации? Я мыслю, значит, я существую.

- Знаешь, там, где мы жили раньше, было много чудес.

Она улыбнулась.

- Да, я помню города, они завораживали. В огромном городе иногда чувствуешь себя пустым местом, а иногда центром вселенной, чувствуешь себя тем человеком, ради которого этот город построили.
Я вспомнил о городе. Об ужасном, огромном и сером, о недостижимых крышах домов и о запертых намертво железных дверях подъезда.

- Я чувствовал себя в городе, не знаю... Будто бы за закрытой дверью.

- Наверное, из-за того, что ты не пытался её открыть.

- Не знаю, честно. Всех подробностей я не помню, но помню точно, что чувствовал себя некомфортно.

- Может быть, ты не мог реализовать все свои потребности? Ты выглядишь как человек, который так и не достиг среднего класса.

Её слова не были для меня обидными. Я не только выглядел, но и чувствовал себя как человек, который не достиг среднего класса.

- Мне кажется, я не мог реализовать даже половину своих потребностей. Из-за этого я не люблю город. Он несправедлив. Кому-то он даёт все, по некоторой закономерности, в большинстве случаев эти люди недостойны, а кого-то он оплёвывает и выбрасывает.

- Не город такой, такова сущность жизни. Ей безразлично.

Серые бетонные коробки стояли аж до горизонта, люди терялись в этих лабиринтах. Гигантский масштаб, просто гигантский. Эта система завораживала настолько, что было страшно. Миллионы людей собраны в одном месте и все друг другу чужие. Город не сила, а страх. Страх того, что у тебя тут так никогда и не будет ничего своего, а без своего ты и сам есть серая пустая коробка из бетона. Заброшенная коробка, которую люди предпочитают обходить стороной и не пускать туда своих детей в целях безопасности.
Комедия. Человек во вселенной - он не файл в компьютере, он сам является компьютером. Мне казалось, что я нахожусь тут гигантское количество времени и одновременно нет. Диана говорила:

- Может, это иллюзия? Может, наша жизнь - это оптическая иллюзия?

- Бессмысленно об этом рассуждать, набрасывать абстрактные варианты действительности, которые за гранью человеческого опыта. Меня терзает эта мысль, но мы никогда и ни к чему не придём.

- Для того чтобы куда-то прийти, нужно откуда-то выйти. Мы толком даже не в курсе, откуда мы взялись. Дерево не выстоит, если теряет связь с корнями.

- Думаю, нам известно многое.

- Нам - это кому? Тебе или большинству?

- Ты думаешь, что метафизика - это важно?

- Мне кажется, что важного уже вообще ничего нет. Посмотри вокруг. Она затихла, и я услышал тишину. Нет, это не та сладкая тишина, которую люди слышат перед сном. Тишина была тяжёлой, будто на дне марсианской впадины.
По своему мировоззрению я был меритократ, хотя точно не помню. Помню только, что государственную систему, которая меня окружала, я считал лживой и абсурдной. Хотя нет, не только я, все люди, которых я встречал, были аналогичного мнения, кроме тех, кто с этой системой непосредственно взаимодействовал и получал с неё выгоду.
У Дианы были прекрасные карие глаза и синяки под глазами. Иногда в моей голове она была будто девушка из сказки, скромная прислуга придворной дамы, или что-то в этом роде. Хотя раскусить её как личность было сложно. Всё, что я знал на данный момент, это то, что она очень умна, и могла дать ответы на большинство моих вопросов. Себя я чувствовал тоже человеком неглупым. Диана зевала, я предложил ей прогуляться.

- И куда пойдём? В парк или в ресторан?

Почему-то она была в хорошем настроении.

- Пойдём, куда глаза глядят, а там уже какие-то приключения найдём.

- Думаешь, найдём?

- У нас нет выбора.

Диана сказала:

- А что, если для того, чтобы создать парк или ресторан, нам нужно научиться материализовать свои мысли?

- Как ты предлагаешь научиться это делать?

- Не знаю, нужно подумать.

- Знаешь, я что-то не особо чувствую себя Богом.

- А Бог как себя чувствует?

- Понятия не имею.

- Значит, не глупи, напряги мозги и представь себе что-нибудь, вдруг сработает.
Я представил себе скоростную трассу, что мы стоим на мосту и снизу на высокой скорости плавно проезжают машины. Открыл глаза и... ничего не произошло. Почему именно скоростная трасса? Понятия не имею, это первое, что мне пришло в голову. Мысли пошли одна за одной, это место мне очень понравилось, и я подумал, что было бы хорошо, если бы после смерти моё тело кремировали, а прах развеяли на мосту над скоростной трассой, в знак скоротечности человеческой жизни. Я спросил:

- Ну что? Получается?

- Нет, это не работает.

- По-моему, это было очевидно изначально.

- Ну, знаешь, если уж совсем ничего не предпринимать, то мы тут можем
застрять навсегда.

- У меня складывается впечатление, что мы тут целую вечность.

- Возможно, так и есть. Время не идёт ни вперед, ни назад.

- Оно остановилось?

- Его буквально нет.

Мы шли, только уже не вперёд. Очень долго шли. Усталости я не чувствовал, чувствовал бессмысленность затеи. Я считал, что главное - не падать духом. В таком случае можно достигнуть морального дна, из которого нелегко будет выбраться.
Все, что окружало меня, начало казаться враньём, но я был уверен лишь в одном.
Выход есть всегда.