Будь моей! 24. Часть третья. Осень

24. Сентябрь.

     Снова учёба…
     Шёл урок политологии. Учитель рассказывал что-то о политических структурах. Скукотища. Я, подперев голову рукой, смотрела в окно. Информация никак не усваивалась моим мозгом, мысли были о чём угодно только не об учёбе. Хотелось взять и уйти, вот прямо сейчас на перерыве. Сходить куда-нибудь, отвлечься. Моя соседка по парте Настя другое дело, сидела ровно, слушала каждое слово, впитывала поступающую информацию. Если мне нужно было что-то узнать, я узнавала у неё. Она была как местный справочник, знала всё, что происходит в нашей университетской жизни. Ну и списать давала, хоть и не охотно.
— Ну Кристин, так нельзя… — упиралась она.
— Не будь занудой, мне только чуть-чуть!
— Оке-ей, — протянула она. Она всегда так растягивала слова, когда понимала, что ей не отвертеться и проще уступить мне. — Ну, хоть не слово в слово.
— Ага…
     Вот как-то так и шла моя учёба.
     Полная деградация в сравнении со вторым курсом.
     А так ничего не изменилось, те же дурацкие рожи, только чуть более загорелые. Виталик всё донимал меня своими тупыми вопросами:
— Кристина. Кри-истина-а!
— Что? Достал уже!
— Как дела?
— Офигенно!
— Чё правда что ли?
— Представь себе!
— Что-то ты сильно раздражённая, плохо лето провела?
— Не твоё дело.
— А я вот по тебе соскучился!
— А я вот по тебе нет!

     Прозвенел звонок.
     Следующий урок философия. Уже повеселее. С философом у меня были особые отношения. Так как в моей голове постоянно роились самые разные мысли обо всём и ни о чём, то мой разум испытывал переизбыток вопросов и дефицит ответов. Мне как обычно стало скучно, и я спросила учителя:
— Что значит быть летучей мышью?
     Весь класс почему-то заржал, хотя вопрос был, в общем-то, серьёзный.
     Учитель не растерялся и ответил:
— Вы о проблеме постичь сознание другого существа? Интересный вопрос, поставленный некогда Томасом Нагелем. По его утверждению, человечество никогда не сможет понять, какого это быть летучей мышью. Даже если мы будем знать о ней всё, попытаемся полностью сымитировать её повадки и повторить образ жизни, у нас ничего не получится. Слишком разные восприятия действительности. Проще говоря, нужно стать летучей мышью, чтобы понять, кого это быть ею. Но даже в этом случае нельзя будет гарантировать, что наши ощущения схожи.
— А верно ли это утверждение в отношении человека? — Не унималась я.
— Конечно, каждый человек знает только то, что значит быть им.
     Воцарилась тишина. Думаю, у многих мозги потекли, когда они начали представлять себя летучими мышками, порхающими в темных ущельях.
     Вообще я любила выносить мозг философу. Часто вычитывала что-нибудь эдакое, а потом грузила его на парах.
— Ценю твоё любопытство Кристина, — сказал философ и поставил мне высшую оценку за оригинальность.
— Бред! — услышала я голос Виталика.
— Тишина в классе!
     А пары всё тянулись и тянулись, как жвачка. Лучше бы так каникулы тянулись!
     Хотя насчёт последнего я уже не уверена.
— Эй, летучая мышь! — крикнул мне Виталик, когда мы всей группой вышли в коридор.
— Чего тебе?
— А кого это быть тобой? — сострил он и его придурковатые дружки поддержали выходку идиотским смехом.
— Тебе этого никогда не узнать.
— А какого это быть в тебе?
— Да пошёл ты!
— Не велика потеря.
     Снова дебильным смех.
     Мы с Настей начали подниматься по лестнице. А Виталик со своими тупыми дружками свернули в сторону курилки.
     Я бы и сама покурила, но не хотела стоять там вместе с этими имбецилами.
— А мне понравился вопрос, — внезапно сообщила Настя, когда мы с ней зашли в аудиторию.
— Угу… — только и ответила я, плюхнувшись на стул.
— Не обращай внимания на этих недоумков.
— Я и не обращаю.
— Хорошо бы его отчислили.
— Ага, такого отчислят…

     Сидели, ждали препода. Помирали со скуки. Виталик страдал фигней и потягивал колу. Но мы-то в группе все прекрасно знали, что на самом деле это был «Виноградный день». Этот умник просто менял бутылки и нажирался прямо на парах. У него обычно после пар следовала «Фиеста» с пацанами и он «разгонялся» заранее. Так он это объяснял. У них даже были соревнования по этой дисциплине, кто «разгонится» сильнее перед встречей и не спалиться. Удивительно, нет просто поразительно, как его ни разу не застукали учителя. Он же порой едва ноги волочил!
— Кристина, так что идём сегодня бухать? — подал Виталик голос. Достал... Не было ни дня, чтобы он не произнёс моё имя.
— Отвали.
— А чё?
— Через плечо!
— Настя, а Настя, пошли со мной бухать? Я тебе книжку подарю.
     Настя просто молча показала ему «фак».
— Одни стервы в группе собрались. — Виталик развернулся на сто восемьдесят градусов. — Машка!
— Чего?
— Бухать.
— Ты и сам смотрю, неплохо справляешься…
— Я ищу полового партнёра для реализации своих животных потребностей.
— Иди в зоопарк.
— Да я уже в зоопарке! Одни обезьяны вокруг.
— А ты у нас тогда кто?
— Блин заткнись уже, а?! — рявкнул на него Коля с последней парты. — Задолбал!
     Коля занимался борьбой и был крупным широкоплечим парнем. С ним никто в группе никогда не пререкался. Никто, кроме Виталика, что удивительно, при его-то комплекции. Вот есть же такие, как они умудряются?
— О, подкаблучник заговорил.
— Ща всеку по роже!
— Давай, я весь в предвкушении.
     Скорее бы пришла преподавательница. Вот где они, когда так нужны?
— Договоришься ведь…
— Ой-ой, как блять мне страшно!
     Настя пыталась читать. Я смотрела в окно на мир и мечтала побыстрее отсюда сбежать. От безнадёги начала перебирать все значимые события жизни. Дошла аж до первого звонка в школе. Первая перемена… Запах свежевымытого класса… Крики детей в коридоре… Суета учителей… Россыпь разноцветных букетов… Столько эмоций и волнений. Тогда ко мне подошла познакомиться девочка с двумя красивыми косичками. Её широкие лучистые глаза излучали доброту и радость. «А давай дружить?» — предложила она. Я застеснялась, но ответила: «Давай». И она, взгромоздив на парту свой огромный рюкзак с «Микки Маусом», счастливая уселась рядом. На второй перемене мы разговорились. К третьей уже вместе смеялись. Благодаря этой девочке мой первый день в школе прошёл замечательно и я совсем позабыла о своих переживаниях. А когда занятия закончились, за нами пришли родители. Так мы все и познакомились…

     Вернулась в настоящее. Снова класс... Крики… Учебники…Только запахи уже не те. И эмоции тоже. Удивительная штука время, как сильно оно меняет восприятие на одни и те же вещи. Взять хотя бы музыку. Нравилась одна песня давным-давно, а теперь слушаешь и не можешь понять, что тебе в ней нравилось. Особенно это касается одежды. Тут вообще мрак, смотришь старые фотки и думаешь: «Боже, как я могла это носить?».

     Когда, наконец, преподша вернулась, прошла большая часть пары. Многие надеялись, что мы просто досидим молча до звонка, раз уж времени было упущено много, но их мечтам не суждено было сбыться, когда Геометричка открыла журнал и начала отмечать присутствующих в аудитории:
— Марина Новикова.
— Я.
— Кристина Лисина.
— Я.
— Писина! — вякнул кто-то, но не Виталик, что удивительно.
— Лысина!
— Лисбина!
     Когда-нибудь у них должны закончиться идеи.
— Молчать! — рявкнула Геометричка.
     Кто-то не сдержал поросячий смех.
— Кто мне скажет, где Соколовская?
— У неё месячные.
— Месячные-ежемесячные! — подхватил Виталик.
     Тут он уже не удержался.
     Дурак.
     Хотя чему удивляться, «Виноградный день» весь выпит и теперь ему море по колено. Он уже был достаточно неадекватный, чтобы так шутить с учителем. Похоже, сегодня Виталик будет победителем в конкурсе «разогнись и не спались» сред своих приятелей.
— Ещё одно замечание и выйдешь из класса, — предупредила Геометричка. Виталик на это ответил громкой отрыжкой и довольный своей остроумной шуткой, улыбнулся мне.
     Идиот.
— Что ж, я поняла твой намёк, вставай и уходи. — Преподавательница сняла очки и проводила Виталика неодобрительным взглядом. Тому снова удалось уйти, не вызвав подозрений. Думается мне, этот жест идиотизма был сделан для того, чтобы успеть добраться до своих корешей, пока ноги его ещё слушались. А то ведь можно так «разогнаться» что и не доедешь, впечатавшись в какой-нибудь столб.
     Когда в журнале все были отмечены, Геометричка подошла к доске и сказала:
— И так, «Детерминант квадратной матрицы»…
— О Господи… — послышался чей-то обречённый голос.

     Приехала наконец-то домой, но не успела открыть дверь в подъезд, как в нос сразу же ударил убойный запах травы. Опять кто-то курил на лестничной площадке. Привычное дело. Вызвала лифт, ткнула в свой этаж и поехала. И каждый раз одна мысль — только бы не застрял. Я очень боялась, когда лифт ломался. У меня начиналась капитальная паника. Да ещё и этаж шестнадцатый. И чем выше поднимаешься, тем сильнее чувство тревоги. Хотя я где-то читала, что на высоте шанс того, что лифт сорвётся и упадёт минимален. Больше вероятность на первых этажах. Это типа математический расчёт. Но меня это мало успокаивало. Боялась пошевелиться, чтобы лишний раз не создавать нагрузку.
     Слава Богу — пронесло.
     Моя соседка, Галина Николаевна, пожилая женщина лет восьмидесяти уже вышла на своё дежурство, я поняла это по крикам внизу, где-то между тринадцатым и двенадцатым этажами и по открытой двери её квартиры, которую она никогда не запирала, если нужно было срочно прогнать «паршивых наркоманов». Они боялись Галины Николаевны как огня, но всегда возвращались… Летом, когда на улице было тепло, они появлялись редко, но потом наступала зима, приходили холода и подъезды сотен домов превращались в наркопритоны. Хуже всего было, когда не работал лифт, тогда мне, чтобы попасть в свою квартиру приходилось пройти целый квест. Так как я жила в шестнадцатиэтажке, то лестничная площадка была как бы отделена от квартир, и в случае вышедшего из-под контроля «гоп-стопа» никто не вышел бы помочь. В итоге я оставалась без «сиг», а иногда и без денег, благо весь мой основной капитал хранился на карточке. Но хуже всего, когда страдала моя гордость, так как некоторые типы любили распускать руки. Приходилось с боем и матами прорываться к себе в квартиру и надеяться, что тебя не изнасилуют по пути.
     Короче, печалька…