Твой. Без цензуры... Глава 14

Тоскуй лишь обо мне
Я в твоей голове, руками по воде
Призываю
Будешь ты только мой, украду твой покой
Ловлю я красотой, заклинаю

VSN7 — Приворот


Гильдия уборщиц таки нанесла удар в спину озабоченной части их похотливого коллектива. По периметру не слишком просторного помещения возвышались стеллажи, и без того сокращая до минимума свободное место. Так что не зная, каким образом вообще выйти из нарисовавшейся ситуации, Алькович в отчаянии уставилась на невозмутимого спутника.

Тот был решительно настроен на продолжение совместного уединения и общая теснота помещения его не смущала. Оба стояли лицом к лицу, почти соприкасаясь телами; Вике было приятно чувствовать его на таком близком от себя расстоянии, о чем она поспешила ему сообщить. 

— Что ты делаешь? — неожиданно осведомилась она, пытаясь настроиться на романтический лад в условиях далеко не самой подходящей для этого обстановки.

— Просто хочу тебя, — прошептал ей в губы Толик, усаживая её на стиральную машинку и лихорадочно расстегивая её белоснежного цвета халат.

— Ну, что ж, тогда целуй, — выдохнула она, покоряясь его напору.

Утопая в потемневших глазах парня, казавшихся ей двумя бездонными серыми омутами, Вика покорно обхватила его за плечи, становясь совсем ручной в его объятиях, и молча притянув парня к себе, тут же его поцеловала, выбросив из головы всякое понятие о прежних принципах.

Ощущая жаркие прикосновения Толика к своему телу, в какой-то момент она перестала отдавать отчет собственным действиям. Её мозги словно находились в отключке, а разум витал где-то далеко за пределами кладовой. Все, что имело для неё значение сейчас — это наличие рядом Смертина, с учетом того, что отпущенного для совместных шалостей времени у них оставалось не так уже и много.

Находясь под влиянием неконтролируемого возбуждения, он вдавил её в стену чересчур откровенным, как ей показалось, и весьма неприличным движением, стаскивая с неё бордового оттенка хирургический костюм. Инстинктивно вцепившись в его крепкие плечи, Алькович закрыла глаза, позволяя ему целовать ей локоны и виски. 

— Подними свои руки, — попросила она Толика, подбираясь к его футболке. И едва Смертин остался перед ней обнаженным по пояс, отшвырнув прочь ставшую ненужной часть его одежды, Вика положила свою ладонь ему на грудь.

— Ты сегодня какая-то нервная… — еле слышно добавил он, глядя на её лицо.
— … и напряженная? — уточнила Алькович, встречаясь с ним взглядом.
 
— Напряженной ты была всю последнюю неделю, — негромко бросил Смертин. — А сейчас, наоборот, стала непривычно мягкой и уравновешенной, что на тебя совсем не похоже.

— Ну, знаешь, — презрительно фыркнув, она ударила его в «солнечное сплетение» и тут же перехватив её ладонь, Толик завернул кисть за спину и принялся её раздевать.

Впрочем, сколько помнила себя Алькович, у них все происходило только так — едва они начинали о чем-то разговаривать, как забыв обо всем, в следующую минуту уже сдирали друг с друга одежду, настраиваясь на спонтанную интимную близость.

— Кстати, я тут недавно новое белье прикупила, — продемонстрировала она ему свой новый бюстгальтер, подчеркивающий её соблазнительные формы. — Что скажешь?

— Пока что неплохо, — прищурившись, Толик с задумчивым видом подцепил пальцами одну из его бретелек. — А дальше покажешь?

— Если хорошо попросишь, — отрезала Вика, уже не просто заигрывая с ним, а откровенно провоцируя на решительные действия.

— Тогда тебе лучше его снять, — жарким шепотом пригрозил ей Смертин, отрываясь от её губ, — иначе придется возвращаться к своим больным совсем голой.

Сокрушаясь в глубине души, что предоставила возможность этому проходимцу превзойти её в плане непристойного поведения, с возгласом: «Дай, хоть дверь закрою на замок!», Вика спрыгнула со стиральной машинки, и, забаррикадировав помещение изнутри, вернулась к нему снова, охреневая от напора этого парня.

Через пару секунд остальная её одежда тоже полетела на пол, и оставшись перед ним в одном нижнем белье, Алькович снова оказалась припечатанной к стене Толиком, которому нетерпелось перейти к более серьезному этапу их взаимодействия. Впечатленный увиденным, с громким возгласом, «Ух, ты бля!», он буквально вынес её собственным телом к стене, везде касаясь её руками.

— Охуительно выглядишь, — пробормотал Смертин, пытаясь стянуть с неё нижнее белье, и моментально отстранившись от него, Алькович гневно кивнула в сторону его отброшенного в сторону халата, где в одном из карманов лежала запечатанная пачка презервативов.

— И с кем ты, — задыхаясь, прошипела она, ревностно припечатывая парня к стене, едва обнаруженная находка оказалась в её руках, — собрался здесь трахаться?!! С Капустиной?

И представив себе на миг, как соблазняя их одногруппницу, он тоже затягивает её в эту кладовую, куда наверняка таскал ещё молоденьких и симпатичных пациенток, Алькович как-то странно зарычала, цепляясь одной рукой в его подбородок, а второй — обхватывая его за плечо.

Пребывая во власти ослепительной ярости, Вика казалось была готова свернуть ему шею за подобного рода провокацию и, словно заразившись от неё таким же инстинктом собственницы, резко выдохнув, Толик просто закрыл глаза, не спеша ей ничего объяснять.

— Дразнишь меня?! — прошептала она севшим голосом, почти им укрощенная.

Смертин слегка пожал плечами в ответ. Он любил сразу приступать к основной части действия, не размениваясь на прелюдии. Но с Алькович позволить себе чего-то подобного он не мог. 

— Не смей играть со мной, — проронила она, и тут же поддаваясь приступу внезапно охватившей её паники, попробовала себя успокоить, сосредотачиваясь на собственных ощущениях, когда губы вновь коснулись её шеи.

— Ревнуешь? — поинтересовался он, решив её немного разыграть.

— Еще как ревную! — промолвила она, обхватывая пальцами его подбородок. — Ко всем, кто был и кто будет.

И это было сущей правдой.

— Я ревную тебя к прошлому и к будущему, — как ни в чем не бывало продолжила Алькович, поддаваясь охватившему её волнению. — Ко всем губам, что касались тебя и еще будут касаться… Ко всяким Светам, Аленам… К рукам, что ласкали тебя и ещё будут ласкать…После меня!

И прикусив себе на полуслове язык, провела пальцам по его виску, опуская вниз свой взгляд. Неужели она сама все это сказала? Да ещё любимому парню! Охуеть!

Почувствовав, что одногруппница больше не вырывается, Смертин ослабил свою хватку, касаясь губами её шеи, и доставляя ей невероятные ощущения. Ноги Алькович почти подкашивались, и ему пришлось вновь сжать её руки, так что через пару секунд Вика смотрела ему прямо в глаза, ощущая под собой поверхность поломанной стиральной машинки.

— Услышат, — сквозь стиснутые зубы прошептал Толик.

— Плевать, — процедила Алькович, чувствуя себя героиней какого-то безумного хэнтая, — на то и рассчитано. Пусть все знают, что только ты способен заставить меня издавать подобные звуки…

Отстранившись от неё, Смертин с тревогой заглянул в затуманившиеся от страсти глаза одногруппницы. Именно с этого у них все и началось…

С этого долбанного взгляда, в который он начинал провалиться каждый раз, едва Алькович набрасывалась на него как сейчас, увлекая его в кладовую. Не выдержав, он приник губами к её полуобнаженной груди, слегка прикусывая тонкую кожу. И почувствовав, что ещё немного и она, подобно ртути, стечет вся на пол от переизбытка эмоций, замерев на месте, Толик зажал её рот своей рукой, с тревогой прислушиваясь к чему-то ещё. Дверную ручку кладовой пару раз дернули. Вика невольно вздрогнула, подхватывая свой халат и прикрывая им свою полуобнаженную грудь. 

— Маш, погоди, я сейчас все решу, — услышали они по ту сторону бормотание исполненного чувством вины Новикова, после чего в дверь пару раз ударили ногой.

— Эй, есть там кто? — заорал Рудольф в замочную скважину. — Толик, ты, между прочим, здесь не один! Быстро освобождай помещение!

Переглянувшись с притихшим Смертиным, Вика судорожно сглотнула. Похоже, Новикову удалось уломать Капустину на плотские утехи, но эта девица вряд ли принадлежала к разряду тех, кто станет сидеть у двери и ждать своей очереди, чтобы позабавиться в кладовой.

— Маш, ну, погоди! — терпение Капустиной лопнуло, и не зная, как ещё достучаться до сознания разочарованной одногруппницы, Новиков помчался за ней, тщетно пытаясь её остановить.

— Наконец-то, — проворчал раздраженный Смертин, прислушиваясь к звукам удаляющихся шагов, а потом бросаясь на поиски своей футболки, а Алькович — натягивая на себя в спешке хирургический костюм.

— Вик, из тебя бы вышла неплохая актриса, — задумчиво произнес Толик, оставляя целомудренный поцелуй у неё на лбу.

— Актриса? — уточнила Алькович, кокетливо взмахивая своими белокурыми локонами.

— … порнографического жанра, — добавил он, с улыбкой натягивая на себя футболку. — Все-таки, есть в тебе что-то такое… Легкомысленное…

— Ну, спасибо, Толь, за комплимент, — обреченно выдохнула она, соскальзывая со стиральной машинки.

С одной стороны, её ещё никто не сравнивал с порноактрисой. С другой — из уст Смертина этот комплимент звучал настолько соблазнительно, что не свяжи она свою жизнь с медициной, то наверняка бы подалась в порноидустрию. У неё для этого были все данные, и склад характера.

Ползая на четвереньках по кладовой в поисках одежды, то и дело сталкивались лбами, не в состоянии разминуться, эти двое чувствовали себя счастливыми, насколько можно было ощущать себя таковыми в сложившихся обстоятельствах. 

— Послушай, Вик, — пролепетал Толик, поднимаясь наконец с колен, — мне кажется, я немножечко пьян. Тобой.

— Думаю, если мы сейчас оба столкнемся с Гордеевым, то похмелье у нас будет одинаковым, — резюмировала Алькович, следуя его примеру.

Судорожно вздохнув, она шагнула к двери кладовой, отпирая ей. В два счета оказавшись рядом, Толик прижался к ней, обхватывая её руками за талию.

— Пообещай мне, что завтра мы повторим наше уединение, — намекнул он ей, не спеша  выпускать её из объятий.

— Держи себя в руках, Толь, и ничего без меня не предпринимай, — приказала она ему, когда оба замерли перед дверью, неосознанно переплетая пальцы.

Смертин утвердительно кивнул.

— Никто пока не должен знать о нас, — добавила Алькович, надеясь на его понимание. Прижав её к себе, Толик заявил, что так оно и будет, как ни сложно было ему сдержать данное накануне слово.

И убедившись, что этот парень не совершит очередной глупости из-за неё, Вика толкнула вперед дверь, выбираясь из кладовой.

Как выяснилось впоследствии, заранее принятые ею меры предосторожности не оказались лишними. Стоило ей преодолеть пару метров пути по коридору, как через пару шагов она наткнулась на Новикова. Поругавшись с Капустиной, тот стоял за углом и листал медицинский учебник, а рядом с ними околачивался Рудаковский.

— Вика? Алькович? — взбудораженный одногруппник казалось не поверил своим глазам, чуть не выронив из рук свою книгу. — А что ты, интересно, делала в кладовой?… Значит вот благодаря кому мы с Машей сегодня обломались!

На лице рыжего появилась ехидная ухмылочка.

— Послушай, а с кем ты там была? — глаза Рудаковского тоже загорелись азартом.

«Все, трындец, — мрачно подумала блондинка, закатывая глаза, — теперь Пинцет точно не угомонится, пока не получит подробный отчет того, чем мы занимались с Толиком в кладовой»

— Он все еще там, да? — подскочив к ней, Вовка по-приятельски похлопал её по плечу. — Толик порвал на тебе трусики и ты спешишь в ординаторскую, чтобы найти себе запасные?

— Если тебе не дали, Вов, это ещё не повод лезть ко мне со своими грязными фантазиями! — огрызнулась Алькович, отталкивая его в сторону.

Опешив от её реакции, Рудаковский преградил ей путь. Смерив его уставшим взглядом, Вика вздохнула. Может, ей попросту вырубить этого озабоченного придурка? И пока он будет приходить в себя, Толик возможно за это время успеет выскользнуть из кладовой и где-то спрятаться?!

— Вик, скажи мне, кто это был! — продолжал канючить Рудаковский, не подозревая о кровожадных мыслях одногруппницы.

— Бл#ть, Пинцет, ты меня поймал! — теряя последние остатки своего терпение, процедила блондинка, не зная, как ещё от него отделаться. — Толик только что уломал меня на оральные ласки и вот я сейчас иду за водой, чтобы прополоскать себе рот!

Она была готова нести любую чушь, лишь бы отвлечь внимание ребят от мысли пойти в направлении кладовой и заглянуть туда самостоятельно, чтобы воочию во всем убедиться.

Ненадолго заткнувшись, Рудаковский вроде начал производить впечатление вполне вменяемого человека, однако стоило ему представить себе на миг всю эту картину, как он тут же оглушительно заржал, сочувствуя в данной ситуации не Алькович, а именно Смертину.

Опасаясь, как бы тот, чего доброго, не вздумал караулить дверь кладовой, Алькович начала потихоньку подталкивать его к коридору, но решительно высвободившись из-под хватки одногруппницы, Вовка помчался прямо к месту её недавнего свидания со Смертиным, прокричав на ходу следующее:

— Вик, я хочу взглянуть на него! Это точно Толик? Ну, хотя бы одним глазком! Можно?

И прекрасно понимая, что если она не предпримет определенных мер, то её связь со Смертиным будет моментально раскрыта, превратившись в «коршуна», Алькович налетела на Рудаковского, и буквально врезавшись в его спину, протащила парня по коридору, намерено уводя от кладовой. 

— Вик, ну ты чё? — проскулил Вовка, едва она припечатала его лицом к стене.

— Заткнись, — пригрозила ему Алькович, для убедительности пару раз стукнув  его о стенку головой. — Раз не понимаешь по-хорошему, значит, будет по-плохому. И попробуй только дернуться — ударю так, что мало не покажется. И Новикова, кстати, это тоже касается!

Рудаковский пробормотал в ответ что-то невнятное, и, приняв этот жест за согласие, Вика приказала ему убраться, не ослабляя при этом собственной хватки.

Выскочив из кладовой, Смертин вопросительно на неё посмотрел и удостоившись положительного кивка одногруппницы, двинулся в сторону лестницы, бросая ей на прощание взгляд, полный замешательства и тревоги.

Удерживая Рудаковского за шиворот и не давая ему никакой возможности повернуть свою голову в сторону коридора, Алькович оставалось надеяться, что Толик сумеет добраться в таком виде до учебки и не столкнуться по дороге с главврачом или Гордеевым.

Отпустив наконец Рудаковского, она вдруг развернулась и ушла прочь, однако стоило ей выйти на лестницу, как в следующий момент до её слуха донесся взбудораженный крик бывшей «жертвы»:

— Держи её!!!

Откуда вылетели эти двое уродов — Фролов с Рудаковским, она так и не поняла. Но едва она попыталась собраться с мыслями и дать парням хороший отпор, как тут же оказалась прижата ими к стене. Фролов удерживал её за правую руку, а Рудаковский — за левую, расстегивая при этом её халат.

— Парни, вы совсем обнаглели? — извиваясь всем телом, вспылила Вика, не в состоянии пошевелиться. — Если это намек на групповушку, то это вы зря.

Вместо ответа Рудаковский расстегнул верхние пуговицы её блузки, обнажая ей шею и ключицы.

— Бля, Новиков был прав! — не удержавшись, выдал Рудаковский, скользя восхищенным взглядом по телу одногруппницы. — Это реально засосы! Даже нет. Не засосы, а самые настоящие укусы! Толик реально над ней поработал! 

— А он нам что говорил?! — пропыхтел Фролов, с трудом удерживая её руку.
Не на шутку разозлившись, Вика попыталась ударить его ногой.

— А ну слезли с меня оба!!! — прошипела она. — Не то перебью вас поодиночке!

Смутно подозревая, что одногруппница шутить не будет, парни невольно ослабили хватку.  Запахивая свою блузку, Алькович ударила Рудаковского по руке, приказывая ему держаться от неё подальше. Сегодня Пинцет выглядел встревоженней, чем обычно, хотя и пытался это скрыть.

Отцепившись от одногруппницы, Фролов юркнул в ближайшую палату, чтобы тоже не попасть под раздачу. Застегивая на ходу халат, Алькович подалась прочь. 

— Вик! — прозвучало ей в спину.
Голос Рудаковского заставил её остановиться. Похоже, он собирался перед ней извиниться, что было совсем не по его части. Блондинка нехотя обернулась.

— Да пошел ты, — бросила она ему на прощание, направляясь к своим больным, однако как не пыталась она настроиться после всех этих событий на рабочий лад, её настроение было безнадежно испорчено, а жалобы пациентов отскакивали от её ушей, проходя мимо её внимания, и опросные листы заполнялись кое-как.

Глава 15

http://proza.ru/2024/02/26/830